Идиот! Точно, идиот!

Томлинсон надеется, что это всё! Финиш! Финал! Занавес! Досвидули! Эта сомнительная история закончилась на такой мажорной для него ноте. Потому что ему действительно весело. Страшно, конечно, но всё равно весело. Хотя бы потому, что только он знает, что ему страшно. А ошалелые глазища мальчишки стоили того, чтобы всё рассказать. Он, честно, в ахуе сам от себя, от того, что решился и выдал всё, как есть. Томмо столько проклинал своё предательское тело, которое стало так неадекватно реагировать, казалось бы, на самого обычного пацана, что, потихоньку стал сходить с ума. Но, ничего! Он всё исправил раньше, чем позволил себе натворить глупостей. Странно, но рассказав о своих загонах, он, наконец, почувствовал облегчение. Наконец, отпустил то, что держал в себе, что беспокоило, не давало спать. И разделил с этим большеротым парнишкой. А что, пусть тоже теперь мучается! Естественно, за эту бессонную ночь иногда пробегала мысль, что кучерявая бестолочь может кому-нибудь растрезвонить о свалившемся на него воздыхателе. Но кто ему поверит, в самом деле? Особенно если он заявит, что на него положил глаз Луи Томлинсон, который вообще никого не любит, а докучливого басгитариста – и подавно. Луис чувствует, что снова можно дышать. Что ж, хоть перед придурком теперь не нужно притворятся. А ещё может тот теперь перестанет появляться у него на глазах или вообще уйдет из группы? И все проблемы решаться. Ох, мечты–мечталочки… *** Весь следующий день Томлинсон провёл в мрачной удовлетворенности, полагая, что пацан больше не приблизится к нему ни на шаг. Но оказался слишком неприятно удивлён. На репетиции Гарри вёл себя абсолютно привычно: был дружелюбен, счастливо придурковато улыбался, испускал бесконечный позитив. Так хотелось треснуть ему подзатыльник, аж руки чесались. А после всё вообще пошло наперекосяк, потому что мальчишка, вдруг, оказался слишком близко. Ребята быстро покидали свои манатки и разбежались кто-куда по срочным делам, потому что у них был план – зарулить вечером в киношку на ночной сеанс, так что все пытались освободить время. Луис же возился с гитарой, раздумывая, есть ли смысл сегодня нести её домой или нет – завтра планировали прогнать пару раз две новые песни. В опустевшей комнате, вынырнув из своих мыслей, он, неожиданно, увидел Гарри, чинно восседающего на парте, явно вознамерившегося продолжить разговор. - Мы что-то ещё не выяснили? – сразу приступил Луис к нападению, к лучшей, как говорится, защите. Чёрт его знает, какие разбирательства запланировал сопляк. Может, рожу ему бить надумал. Томмо ему, конечно, не по зубам. Но и бить детей – как-то не с руки. - Мы из одной группы! Мы не можем перестать видеться! - выдало это нечто и уставилось своими громадными наивными прожекторами. - Репетиция закончилась. - Члены группы общаются после репетиции. Этот только начавшийся разговор ни о чём уже стоило закруглять. И побыстрее! Хрен его знает, к чему тут резина тянется. - Я сказал, что мы не можем общаться вне репетиций. Засим откланиваюсь. Сгрузив на плечо гитару, решив её всё же прихватить с собой как часть оборонительной экипировки, Томлинсон направился к двери, но Гарри спрыгнул с парты и ломанулся за ним, перекрывая проход. В итоге пацан влез в дверной проём прямо перед Луи и стал таращится на него не мигая. Томлинсон сразу отступает от двери. Теперь, чтобы сдвинуть мальчишку со своего пути, нужно к нему прикоснуться. А этого совсем не хочется делать. Точнее хочется...Вот в этом-то и проблема... Луи топчется рядом, мнёт лямку чехла от инструмента, стараясь смотреть куда угодно, но только не на эту очаровательную преграду. Пытающийся хмурится кексик – это ещё то забавное представление. Так что лучше созерцать потолок. А до чего же здесь интересные стены – никогда не мог подумать! А затянувшаяся молчаливая игра в гляделки – это же всегда так «весело»... Луис уже собирается об этом сказать, но кучерявое ебанько отмирает первым. - Я не хочу, чтобы мы переставали общаться. Особенно из-за такой нелепой причины! – сообщает он, причём весьма буднично, словно ставит перед фактом. А Луис ошалело открывает рот. Ну нихера себе! А что для Стайлса тогда может быть достойной причиной, чтоб от него отстать? Честно, Луи не верит своим ушам. Он что вчера как-то слишком невнятно произнёс слово "член"? Или ему показалось, что он весьма чётко выразился о том, где, по его предположениям этому члену стоило бы побывать? Стайлс – вот настолько тупой пенёк? Его вообще ничем не проймёшь? Гарри, похоже, видит, как Луи молчаливо хлопает губами, что-то пытаясь сказать, так что повышает голос и не позволяет прервать его охуетительное повествование. Он подбоченивается и укоризненно тычет в онемевшее тело напротив пальцем. - Я не верю, что это правда, то, что ты мне вчера сказал! Ты угораешь надо мной, не пойму только, зачем. Я бы решил, что твоё дикое признание - это шутка. Но мы ведь давно определились, что у тебя вообще чувство юмора отсутствует. Ох, а Луи ведь и вправду думал, что всё станет как раньше. Но ведь со Стайлсом так не получится! У него ж башка пустая и звонкая, как тыква. Тут объяснять что-то, похоже, бесполезно. И что теперь, стоять тут до посинения? Потому что у Гарри, маленького осмелевшего хомячка, вид такой, словно он тут действительно решился выстоять даже ценой своей жизни. Ради чего только – тайна, покрытая мраком. Луис честно не понимает, чего мальчишка от него ждёт, чего добивается. И даже не будет стараться понять! Это просто непроходимый лес какой-то – можно орать сколько хочешь, всё бестолку, только белок перепугаешь. Томмо вообще уверен, что у парня в мозгах лишь хаос и тормозная жидкость. Короче, тут не узнать, не договориться. И что теперь, в окно выпрыгивать? Луи раздражённо осматривает высокую фигуру впереди. Ох, а мальчик-то сбитенький. Луи его, при желании, если без членовредительства, даже сдвинуть с места не сможет. Ладно – с тупыми людьми веди себя по тупому. Так что взвинченный Томмо выбирает самую дурацкую идею из возможных – он, как конченный придурок, неожиданно кусает парня за плечо, тот вскрикивает, хватаясь за укушенное место, а в это время Луи, вот совсем нифига не как взрослый, увидев брешь в укреплении, прорывает оборону и несётся прочь. Последнее время он вообще что-то часто бегает. От своих проблем. Точнее, в основном, от одной: высокой и зеленоглазой. *** Парень быстро идёт по улице, не сбавляя шаг. Большеглазый придурок не то, что не отстаёт, он вообще Луиса обгоняет, при этом скачет спиной вперед. - Луи, Луи, давай поговорим! – запыхаясь, выдаёт он, не глядя выдирая штанину, зацепившуюся за какой-то кустарник. Такими темпами он снова уроется носом в землю, как это было пару минут назад. Томмо, который решил игнорировать существование парня в этой вселенной, и в частности, то, что он на кой-то хер прётся за ним следом, всё же, противореча себе, решается ответить. - Не о чем! – рычит он, злясь ещё больше, потому что сам себе пообещал молчать и не сдержал обещание. - Да как же! - Тогда я просто не хочу! – возмущается шатен, пытаясь обрулить эту назойливую передвижную преграду. - Почему? Господи, прости, боже, да что же за тупица! Луис в очередной раз за сегодня возводит глаза к небу. Он разворачивается и несётся обратно к ступенькам универа, и даже не замечает, как пробегает несколько коридоров, слыша настырное сопение сзади, и на всех парах влетает в репетиционку. Он очень хочет успеть захлопнуть дверь прямо перед носом своего преследователя. Но Стайлсу, похоже, игра в догоняшки приходится по вкусу, он хохочет и не даёт Луи захлопнуть дверь, мешая процессу своими кроссовками. - И всё же скажешь мне, почему? – интересуется он, пропихнувшись в кабинет. Томлинсон снимает гитару, словно просто так её потаскал по району для дополнительной нагрузки, отходит от пацана как можно дальше. Гарри на этот жест словно специально подползает ближе. - Да потому, - Луи угрожающе наводит на Стайлса палец, - что ты - чёртова настырная блоха! И ты допрыгаешься, что я прижму тебя к какому-нибудь забору и жестко оттрахаю. Кудрявому его угрозы – по барабану. Стоит, лыбится, глазами хлопает, отводит руку за спину и не глядя захлопывает дверь. - А у тебя уже есть опыт анального секса? – выдаёт этот...этот... У Луи даже слов нет, как его ещё обозвать. Он только выпучивает глаза и снова хлопает ртом, как рыба. – Иначе стоя у тебя ничего первый раз не получится, – продолжает огорошивать оппонент. Отвратительно наглый оппонент, который в этот момент улыбался во все тридцать два. Вот сука! Томмо мучается, а это говно малолетнее решил перевести всё в шутку. – А тем более без любриканта! – не замолкает ебанёнок, блистая своими познания анальных утех. – К тому же, с чего ты взял, что я не буду сопротивляться. Думаешь, я не дам отпор? Я что, по-твоему, на девочку похож. Луис вскидывает голову! Нет, конечно. На девочку Гарри точно не похож. Это то и раздражает больше всего. Хотя, вот эти шоколадные кудряшки - нацепи на них чепчик, и парень будет один в один как красная шапочка из сказки. И ещё эта улыбка! Такая мягкая, озорная, открытая, такая красивая. Но вот во всем остальном… Широкая грудь, подкаченные руки, длинные ноги. У него красивое тело. Красивое мальчишеское тело. Мужское, чёрт бы его побрал. - К тому же, – не унимается дохрена сегодня разговорчивый Стайлс, проследив на себе откровенно блуждающий взгляд, – если стоя, то ты не допрыгнешь! Луи злобно клацает зубами. Похоже мальчишка решил довести его до припадка. - Уж ради такого дела я разыщу табуреточку, – сквозь собственный злобный смешок выдавливает Томлинсон. Похоже, к нему подкатила истерика. Он смотрит на парня напротив, который на его заявление лепит ебало аля, «что ты несешь?», и хмыкает ещё раз. И ещё. А потом начинает ржать, как старый умирающий ишак. Особенно когда видит, как Гарри становится похожим на жабу, выражая уродливой гримасой абсурдность заявления. А затем кудрявый и сам начинает смеяться. Так и стояли, два идиота, гоготали, пока не защемило в ребрах. - Впервые тебя вижу смеющимся только при мне, мистер решу проблемы при помощи табуреточки. - Гарри, одой рукой хватается Луису за плечо, а другой стирает выступившие из глаз слезы. Потом он несколько раз глубоко вздыхает, чтобы успокоиться. И снова не мигая уставляется на Луи своими глазищами. Томлинсон весь подбирается, а внутри что-то начинает звенеть и трястись. Эй, а как пацан вообще оказался так близко? - Лу, пожалуйста, - просит кудрявое нечто, чуть наклоняя голову, - не нужно бегать от меня. Мне дорога наша дружба. - Какая дружба, Стайлс? Когда, блять, мы с тобой друзьями стали? – охреневает в ответ Луис. Он смотрит на парня и по его лицу понятно, что тот будет до талого видеть только то, что хочет. - Вот скажи, – устало протягивает Томмо, - что ты будешь делать, если мы с тобой по-дружески будем обниматься, а у меня, вдруг, на тебя встанет? Вот что, реально? Сделаешь вид, что не замечаешь? А если другие заметят? - Просто мы не будем провоцировать такие ситуации. Вот какие ситуации? Похоже, мальчишка не понимает, что последнее время у него всё время стоит. Только потому, что он рядом. Только потому, что можно уловить еле заметный запах его волос. Пиздец какой-то!!! Стоял и сейчас. Особенно учитывая, что Стайлс чуть ли не вис на его плече, и тепло от его ладони расходилось по всему телу, и устремлялось радостно в пах. Хорошо, хоть Луи худи сегодня надел. Длинное такой, почти до колен. Похоже, теперь оно станет повседневной одеждой Томлинсона, по крайне мере на репетициях. Если этот «друг» не решит его снова преследовать и вне репетицонки. - К тому же, если встанет, чем докажешь, что это на меня? – продолжает свои невероятные умозаключения зеленоглазый и Луис в очередной раз уверяется, что паренёк действительно совсем тугодум. И угораздило же! А тот продолжил свои мозговые изыскания. – Может это на какого-то другого парня. Мы ж всегда толпой ходим. Может же и на Зейна! А тебе давно парни нравятся? Всегда? – и уставился, как любознательный пятилетний ребенок, задавший свой банальный вопрос и непременно желающий получить ответ. Луис дёрганно почесывает в репе, размышляя, сказать или не сказать. Злость прошла, а на смену ей пришла усталость. Пауза затягивается, а Гарри так и продолжает смотреть, как преданный пес. Счастливый такой. Был бы хвост, повилял. Придурок, похоже, совсем не понимает, что давит на больное. Задевает чувства. Хотя, стопэ, какие ещё чувства! Вот только без этого. Такого точно нет. Луи втягивает воздух в который раз: то ли от нервов, то ли тут не мешало бы проветрить, а то совсем нечем дышать. А, была ни была! Очень хотелось поделиться своими переживаниями хоть с кем-то. Даже если это тот, из-за кого эти переживания собственно и появились. Не таскать же всё это дерьмо в себе. Вдруг мальчишке тоже от этого станет не очень. А если дурочку заплохеет, Луису от этого полегчает. Он опускает глаза и решает дальше беседовать со своим слипами. - Мне парни, вообще-то, никогда не нравились. Нет, Зейн, конечно, красавчик, и я сто раз говорил ему, что люблю его. И Найл – милаш. Да и Лиам… – Луис прерывает своё безумное стрекотание, поняв, что выдаёт пацану куда больше, чем ему вообще когда-либо следовало бы знать. Находит парней привлекательными - это одно, - а хотеть целовать, обнимать, прижимать к себе - вообще другая история. - Короче, это другое! Я не понимаю, что происходит. Ты единственный, на кого именно ТАКАЯ реакция. - Серьезно? Я первый? – на физиономии Стайлса отражается такой восторг, словно все булочки на завтрашнем обеде будут его. - Ух ты! Надо же! Прикольно! А почему? – завершает он свои восторженные выкрики самым неуместным вопросом, а на его лицо медленно наплывает недоумение. - Что за тупой вопрос! – озвучивает Луи свои мысли, а заодно, наконец, находит в себе силы отодвинуть от себя подальше этот нервирующий объект ангельской наружности. Тот сдвигаться не желает, поэтому приходится самому сделать пару шагов назад. И воздуха в комнате сразу прибавляется. Господи, как же бесила такая реакция на какого-то мелкого идиота. – Почему, по-твоему, меня должны интересовать парни? – Томмо изо всех сил старается придать голосу беспристрастность, словно то, о чём они говорят его волнует не больше того, что, к примеру, завтра среда, а через два дня - пятница. Но внутри всё сжимается. - Но я ведь нравлюсь же, да? Ну, всмысле, ты сказал, что испытываешь ко мне влечение. Почему? Луи только негодующе всплескивает руками, а ещё заодно и машет ебанёнку, чтоб не приближался. Пацан его тут до сердечного приступа собирается держать и раздражать? - Ну, самый очевидный ответ, что ты совсем не Гарри Стайлс, а чёртов Гарри Поттер, и за каким-то хреном опоил меня приворотным зельем! Других вариантов у меня просто нет! - Ха-ха, типа смешно…- хмыкает придурок, отходит в сторону, усаживается на парту, а потом запускает сразу две пятерни в волосы, немного оттягивая их в стороны, походя на безумного Шляпника. А потом он как-то напрягается, втягивает голову в плечи, сводит брови, и странно, словно контуженный, водит башкой сначала направо, потом налево. - Ты ведь прикалываешься, да? - шепчет он словно доверительно, слегка наклоняясь вперед, ближе к Томлинсону. - Вы с парнями решили пошутить надо мной? Они прячутся где-то здесь? Они ведь где-то тут? - Тут нет никого! Тут только один маленький идиот! Да, Гарри, это шутка! Всё, закрыли тему. И никогда к ней не возвращаемся! – Вот теперь распылённый Луи точно готов уйти. Нет, не просто уйти! Сбежать, сломя голову, и куда подальше. Пока хорошенько не врезал этому придурку. Кулаки уже чешутся! Он быстро двинулся к двери, но кудрявый ураганчик по имени Гарри Стайлс снова его опередил, забежал спереди, начав хватать более низкого парня за руки. То под локти, то пару раз подмышками, видимо таким образом намереваясь успокоить Томлинсона, который своими руками пытался его от себя отпихнуть. - Да подожди ты, подожди! – шипит кудрявый, пытаясь уже и своими длинючими ногами перегородить проход, продолжая при этом так же хвататься руками. – Я понял, ты не шутил! Подожди ещё минутку! - Минутку? Для чего? – злость начинала подкатывать с новой силой. - Ну, я не знаю! - мычит Гарри и явно что-то старается обмозговать в спешке. - Подожди, Лу! Тогда поцелуй меня, чтоб я поверил! Снова пришёл черёд Луиса впадать в ступор. Он даже перестаёт отталкивать дурака от двери. - Чего? – горланит Томлинсон. Хотя его крик, как обычно, на Стайлса не действует. - Ну, мне нужны подтверждения! Ты должен доказать мне. - Нихера я тебе не должен! Свали с дороги! - Сначала поцелуй меня! - Совсем рехнулся?! - Если я тебе нравлюсь, то ты же хочешь меня поцеловать! Луис не совсем понимает, как «хочу оттрахать» переросло в «нравлюсь». И, честно говоря, он уже и всё происходящее не понимает. Остаётся только продолжать загребать воздух руками и злобно прожигать кудрявого идиота взглядом. - Просто давай попробуем, – вдруг выдаёт Стайлс без криков и как-то весь сдувается. - А ты действительно хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Ответа не требуется. Парень напрягается и выглядит так, словно готовится шагнуть с крыши без страховки. - Я просто хочу попробовать, узнать... – шепчет он, громко сглатывая. Похоже, у него пересохло в горле. Луи ещё больше не понимает его. То будем друзьями, то требует поцелуя, то выглядит так, словно его сейчас насиловать будут и больше всего на свете хочет убежать. Господи, как этот ребёнок вообще попался на его пути?! - Послушай меня, мой юный экспериментатор, - Луи делает вид, словно он дохера умный и мудрёный опытом старец, - не знаю, какой посыл с космоса ты схватил, детка, но себя я в это втягивать не позволю. Как бы не хотелось поддаться на уговоры этого красивого дурака, но такие жертвы, или эксперименты ему точно не нужны. Отодвинув, наконец, парня в сторону, надеясь, что такого нелепого разговора у них больше не будет, и тема действительно закрыта навсегда, Луи очень быстрым шагом удаляется прочь. Очень при-очень быстрым. На случай, если мальчишка надумает его догнать и выяснять отношения в людном коридоре. Хочется верить, что тот так не сделает. Но лучше не рисковать. Пиявка Стайлс преследовать его не стал.