Желания сбываются/You just might get it

— Это несправедливо, мистер Седрик… — захныкала София, врываясь в мастерскую волшебника с поистине драматическим вздохом. Ранее она жаловалась на своё тяжелое положение Бейливику, который равнодушно выслушивал её, пока обязанности управляющего замком не заставили его заняться другими, гораздо более важными делами. Теперь, когда никого из её компаньонов-животных не было видно, а Виолетта уехала сопровождать Эмбер, София оказалась в мастерской Седрика в поисках сочувствующего слушателя. Она очень хорошо знала, что может и не найти его там, но никогда не мешало попробовать, поэтому она быстро пересекла помещение и уселась на стол Седрика, несмотря на разбросанные повсюду бумаги. — Вы знаете, где сейчас моя семья? Седрик тихонько фыркнул, встав со стула, на котором сидел, и подошёл, чтобы прогнать принцессу со своего рабочего места. — Полагаю, они уже на пути в Рудистан. Ежегодный бал короля Магнуса? — Да, — раздражённо произнесла София. — Каждый год он устраивает этот дурацкий бал, и каждый год меня не приглашают… — Это не пренебрежение к вам, принцесса. Вы просто недостаточно взрослая, чтобы там присутствовать, — сказал Седрик, беря принцессу за руки, чтобы поднять её со стола. — Честно говоря, я не виню его за то, что он установил возрастное ограничение. Никто не хочет идти на бал с кучкой дерзких детей, бегающих вокруг, а подростки, безусловно, ужасны, за исключением присутствующей, конечно. София скрестила руки на груди и прикусила щеку. Она знала, что Седрик был прав, что она принимала всё это «испытание» близко к сердцу, хотя на самом деле в нём не было ничего личного. Король Магнус каждый год устраивал грандиозный бал на свой день рождения, и только те, кому было восемнадцать и старше, имели право присутствовать. Строгое возрастное ограничение никогда раньше не было проблемой для Софии, потому что ей всегда было комфортно в компании Джеймса и Эмбер, пока их родители присутствовали на балу. Однако в этом году её брат и сестра наконец-то стали достаточно взрослыми, чтобы посещать бал, и им обоим не терпелось это сделать. Это создавало у неё ощущение, что её оставили в стороне, с чем она плохо справлялась. — Это всё равно несправедливо, — продолжала жаловаться София. По крайней мере, Седрик, казалось, был готов подпитывать её жалость к себе. Лучше всего воспользоваться этим, пока была возможность, прежде чем он разозлится и выгонит её из мастерской. — Я чувствую, что я очень зрелая для своего возраста. Я должна была присутствовать! Седрик не смог сдержать смешка, который вырвался у него при словах Софии. Возможно, когда-то принцесса была вполне осознанной для своего возраста, но гормоны и подростковая тревога с тех пор немного перетасовали карты. — Принцесса, надеюсь, вы не поймёте меня неправильно, но… ну, вы не совсем такая зрелая, какой должна быть. На самом деле… не совсем так. Вы такая же зрелая, каким и должен быть шестнадцатилетний подросток, но в этом и заключается проблема. Король Магнус не хочет, чтобы кто-то, кто ведёт себя, как шестнадцатилетний подросток, мелькал на его вечеринке. Вам предстоит ещё немного повзрослеть, но это не так уж плохо. Просто нужно набраться терпения. — Вы правы, мистер Седрик, — пробормотала София, садясь на ближайший табурет. — Я знаю, что не должна расстраиваться. Знаю, что в этом нет ничего личного, и что через несколько лет я буду достаточно взрослой, чтобы посещать такие мероприятия. Я просто… чувствую себя такой обделённой. Седрик навострил уши, услышав слова Софии. Принцесса ощущала себя покинутой, и это было то, о чём он знал слишком хорошо. Ему не нравилось думать, что кто-то испытывает такие же страдания, особенно София. Хотя динамика их отношений коренным образом поменялась, по мере того как девочка превратилась в молодую женщину, Седрик по-прежнему очень заботился о ней и хотел облегчить её печали. Он знал, как это может выглядеть со стороны: придворный волшебник, братающийся с дочерью-подростком короля за закрытыми дверями. Это было скандально, даже если это было совершенно невинно. Вот почему последние несколько лет он держал её на расстоянии вытянутой руки. Однако, несмотря на здравый смысл, он потянулся к табурету, на котором сидел, и придвинул его ближе к принцессе. — Я хотел бы рассказать вам одну историю. София взволнованно посмотрела на Седрика широко раскрытыми глазами. В детстве она всегда обожала любые истории, которые он ей рассказывал, но в последние годы он был молчалив и замкнут. Казалось, в его глазах мелькнул отблеск их старой дружбы, хотя он старался не смотреть ей в лицо. — О чём эта история? — Обо мне, — ответил Седрик, прежде чем задуматься. — Ну, полагаю, на самом деле это касается всей моей семьи. Как вы знаете, мой отец никогда не относился ко мне с особой любовью. Любая моя мелкая оплошность была вопиющей в его глазах, и он старался напоминать мне об этом почти ежедневно, но никогда ещё его разочарование не было более болезненно очевидным, чем когда пришло время для Званого вечера Волшебника. Это ежегодное мероприятие, очень похожее на Конференцию чародеев, только гораздо более исключительное. Оно принадлежит элитной группе, известной как Волшебники Глицинии. — Вы рассказывали мне о них, — вмешалась София, желая продемонстрировать знания, которые она получила от наставника за эти годы. — Это группа волшебников, которые используют палочки, сделанные из магического дерева глицинии, найденного на Загадочных островах. — Да, — весело улыбнулся Седрик. — И Званый вечер Волшебника — это мероприятие только по приглашению. Вы либо должны быть членом Волшебников Глицинии, либо быть приглашены кем-то, кто может там присутствовать. Каждый год, сколько я себя помню, мои родители уходили, оставляя нас с Корделией наедине с жалостью к самим себе. Я так сильно хотел присутствовать, но понимал, почему не могу… до тех пор, пока мои родители не начали брать Корделию с собой. Сердце Софии сжалось, когда Седрик нахмурился при этом болезненном воспоминании. — Это, должно быть, действительно больно. — Это преуменьшение века, моя дорогая, — вздохнул Седрик. — Но это никогда не беспокоило меня так сильно, как тогда, когда я стал подростком. В детстве я всё время твердил себе, что отец обязательно возьмёт меня с собой, как только я немного повзрослею. Но по мере того, как шли годы с четырнадцати до пятнадцати, шестнадцати, я всё ещё оставался позади, в то время как Корделия могла присутствовать. Это приводило в бешенство и разбивало сердце одновременно, и я справился с этим гораздо менее изящно, чем вы справляетесь с подобной ситуацией. Представьте себе что-то похожее на тираду вашей сестры, когда она устроила свой бал-маскарад, а ваш брат появился на нём в ростовом костюме. София не смогла удержаться от хихиканья при мысли о том, что Седрик устроил такую же грандиозную истерику, как Эмбер в ночь того бала. Эмбер была очень непреклонна в вопросах официального дресс-кода, но Джеймс, в типичной для Джеймса манере, намеренно проигнорировал это и оделся, как рыцарь, в комплекте с настоящими доспехами, щитом и мечом. Эмбер вопила, казалось, целый час подряд, топая и колотя Джеймса, пока не израсходовала всю свою энергию. В конечном итоге она не смогла насладиться собственной вечеринкой из-за гнева. София оглядела Седрика с головы до ног, изо всех сил пытаясь представить, как этот человек ведёт себя подобным образом, но это было трудно сделать. Она приподняла бровь и скептически посмотрела на него: — Вы уверены, что не преувеличиваете, просто чтобы донести свою точку зрения? Седрик от души рассмеялся в ответ и, встав, покачал головой. — Я только хотел бы, чтобы это было так. Боюсь, иногда я был таким же чудовищем, каким может быть ваша сестра, когда её что-то огорчает. — Похоже, вы были довольно непристойным маленьким колдуном, — пошутила София, к большому смущению Седрика. Он повернулся к ней спиной и вернулся к прежним делам, но по покрасневшим ушам она поняла, что задела его своей колкостью. Она долго молча наблюдала за ним, прежде чем слегка склонить голову набок с явным любопытством. — Мистер Седрик, каким вы были, когда не были расстроены? Седрик напрягся, услышав вопрос принцессы. Это был не тот вопрос, на который он хотел отвечать, потому что знал, что правда может разочаровать её. К тому времени, когда он достиг половой зрелости, он уже продумывал способ захватить королевство. То, что эти желания давно умерли и были похоронены, являлось чистой правдой, но его нервировало напоминать кому-либо о его менее чем приятных прошлых поступках, особенно ей. Он резко вдохнул и развернулся лицом к принцессе, заставляя себя улыбнуться: — Это должно быть историей для другого раза. София вздохнула и соскользнула с табурета, на котором сидела. Теперь она была достаточно умна, чтобы понимать, когда ей пора уходить, и что ей повезло, что Седрик позволил ей остаться так долго. Она неохотно направилась к выходу, но остановилась, чтобы бросить на мужчину прощальный взгляд. — Спасибо, что позволили мне высказаться… и спасибо за то, что поделились своей историей. Хотела бы я встретиться с вами-подростком, мистер Седрик. Седрик нервно хихикнул и слегка помахал принцессе, когда она вышла из мастерской, закрыв за собой дверь. «Вы должны благодарить свою счастливую звезду, что не встретились со мной, моя дорогая. Я бы вам не очень-то понравился».