Твой

Антон очнулся на том же диване, где сидел до этого, только теперь он лежал на подушке, укутанный в плед. Мальчик совершенно не помнил, как уснул. Как вообще он мог уснуть в квартире Арсения? — Очнулся? — раздался голос мужчины со стороны кресла. — Вроде того… Сначала мальчик не понял, почему учитель сказал «очнулся» вместо «проснулся». Попытался напрячь память и внезапно вспомнил все события этого вечера. — Блять, — прошептал саб и тихонько захныкал. — Ты упал в обморок. Я же говорил тебе не вставать, но эмоции опять взяли верх, и ты решил убежать, — строго отчитал его мужчина. — Я сразу пошёл за тобой, ты лежал на лавочке, — уже тише сказал он. — Спасибо, — прошептал мальчик, виновато опустив голову. — Антош, тебе надо беречь себя. Отзвонись маме, что ты останешься сегодня у меня. Я с ней поговорил уже, сказал, что мы занимались, и ты уснул. Чем занимались, не сказал. Подумал, что ты мог не рассказать ей. Она волнуется. А я в аптеку пока схожу, тебе за таблетками. — Останусь у тебя? — удивлённо переспросил саб. — Конечно! Ты своё состояние видел? — Ладно, позвоню, — сдался он. Когда за Арсением закрылась дверь, Антон действительно сначала хотел позвонить маме. Даже взял телефон, а потом начал думать… «Что это за странная забота со стороны учителя? Это неправильно… А что я могу дать ему взамен? Что он от меня ждёт? Что я, в благодарность ему, при первой же возможности встану на колени? Хуй там плавал! Мне не нужна ничья помощь. Справлюсь сам.» — сказал сам себе Антон и стал обуваться. Видимо, он думал слишком долго, или аптека находилась слишком близко… Но не успел он выйти из квартиры, как открылась входная дверь и на пороге появился удивлённый Арсений. — Ты это куда? — Домой, — сжавшись, ответил мальчик, а потом собрался и продолжил немного смелее. — Спасибо тебе за помощь, но это действительно не нужно. Я справлюсь сам. — Нет, не справишься, Антон. Я виноват, что не заметил сразу твоё состояние, и теперь я должен помочь тебе справиться со всем этим, — заявил учитель. — Да ничего ты мне не должен! — Хорошо. А если я хочу этого? — внезапно спросил Арсений, смотря в зелёные глаза напротив. — Я не смогу ничего дать тебе взамен, — тихо сказал мальчик. — А мне ничего от тебя и не нужно, глупый. Просто послушай меня сейчас. Вернись на диван и позвони маме, — ласково сказал дом. Антон молча развернулся и пошёл в гостиную. Мыслей в голове было много, но он не мог ухватиться ни за одну. Он позвонил маме и сказал, что останется у учителя, пояснил, что это тот самый мужчина, с которым они курили у дерева. Мама переживала, конечно, но возражать не стала. Отправлять сына на улицу на ночь глядя, когда он устал — не самое лучшее решение. Арсений принёс сабу сладкий чай, печенье, и сел рядом. — Постелю тебе тут. Моя комната — по коридору направо. Если что, не стесняйся. — Хорошо. — Когда доешь, выпей таблетку. Сейчас принесу. И одежду на ночь поищу тебе. Что-нибудь ещё тебе нужно? — Зачем тебе это? — Что именно? — Ну, почему ты это делаешь? — Тебе честно ответить? — Конечно! — Сам не знаю. Но мне от тебя ничего не нужно, правда. Я хочу, чтобы ты был здоровым и в безопасности. Антон промолчал. Он сидел в позе лотоса, опустив голову, в которой сейчас не было ни одной нормальной мысли. На удивление мальчик быстро уснул. Возможно, как раз из-за событий этого дня. Эмоционально вымотанный, он вырубился, как только его голова снова оказалась на подушке. Утром он проснулся с ощущением тяжести во всём организме. А ещё ломило кости и немного тошнило. Отвратительно. Кое-как он встал с дивана и направился в кухню, где, судя по звукам, Арсений уже готовил завтрак. У Антона кружилась голова, он облокотился на стену и смотрел на мужчину, который пока его не замечал. — О, господи! — воскликнул тот, когда обернулся, чтобы взять что-то со стола. — Нельзя же так пугать, Антон! Я чуть не умер, — уже с улыбкой воскликнул он. — Извини. Мне что-то нехорошо. — Заболел? Или у тебя такой чувствительный организм и всё ещё не может пережить вчерашнее? — Не знаю. Дом приложил ладонь ко лбу мальчика и, не почувствовав температуру, усадил его за стол. — Я не хочу есть, — жалобно пропищал саб. — Тебе сейчас нужны силы. Бери вилку и ешь, — нахмурившись, сказал Арсений. Антон тут же начал ломать вилкой яичницу. Арсений задумался, а когда мальчик закончил завтракать, резко сказал ему: — Подойди к окну. Саб встал и сделал то, что ему приказали. — Антош, я понял. У тебя ломка. Я просто не знал, что в первый день бывают такие симптомы. Да и ты же таблетку вчера выпил, — рассуждал дом. Антон смутился и тихо сказал: — Арс, я домой хочу. Я пойду, ладно? — Конечно, с этим ты сможешь справиться сам. Забери таблетки, они на столе в гостиной. Но я тебя отвезу. И даже не спорь. — Да ехать всего минут десять… — Вот именно. А пешком идти не меньше получаса. Твоё состояние не предполагает сейчас длительных походов куда-либо.

***

В понедельник Антон не поехал в колледж. Самочувствие ухудшилось, хотя вчера он выпил много подавителей. Мама не пошла на работу, чтобы сводить сына к врачу. Конечно, он мог бы сходить и сам, но явно не в таком состоянии. Утром написал Арсений: «Я у дерева… Где ты? Опаздываешь?» «Меня сегодня не будет в колледже» — ответил мальчик. Следующее сообщение пришло моментально: «Почему? Тебе плохо? Ты где?» «Все норм, со мной мама, скоро пойдём к врачу». «Отпишись потом» — попросил учитель. «Ок» — ответил Антон и пошёл к маме, которая за время переписки несколько раз звала его завтракать.

***

— Мам, мне стрёмно. Вдруг это вообще не ломка? — сказал Антон, стоя у кабинета врача. — Вдруг. Поэтому мы и пришли сюда. Не бойся, котёнок. — Сабовские терапевты почти всегда домы. Почему? Это же нелогично, — капризничал мальчик. — Я с тобой, всё будет хорошо, — ласково сказала мама, обнимая его за плечи. — Шастун, — раздался голос из кабинета. Антон с мамой вошли в кабинет. Мальчик сразу сел на кушетку и сжался. Участвовать в разговоре о его состоянии он не собирался. Мама сама объяснила доктору ситуацию и заполнила какие-то документы. Через несколько минут доктор стал осматривать саба. Измерил пульс, давление, температуру. Потом надел на пальцы мальчика какие-то пластмассовые штуки и отдал несколько приказов. Из аппарата вылезла диаграмма. — У него ломка и в уже огромной стадии. Предположительно, четвёртой. Скажите, вы когда-нибудь пользовались подавителями? — Нет, — ответил Антон. — Был постоянный партнёр? — Типа того. — Как раз из-за этого ваш организм может не воспринимать подавители. Он привык к эмоциональному и физическому воздействию. И нужных гормонов ему просто недостаточно. Но могу вас немного обрадовать, установка это, можно сказать, психологическая. То есть если вы продолжите пить подавители, через какое-то время ломка пройдёт. Но до этого вам будет очень плохо. — И как быть? — спросила мама мальчика. — Ну, вариантов у вас два. Переждать этот период, поболеть, или найти доминанта. — Ясно, — озадаченно протянула она. — Марина Александровна, не волнуйтесь вы так. С вашим сыном всё нормально. Такое бывает. Не часто, но бывает, что организм привыкает к чему-то так сильно, что другое воздействие просто не воспринимает. Но привыкнуть можно ко всему. Так что рано или поздно ломка пройдёт. — Рано или поздно, — задумчиво повторила мама. — Ну, давайте так: если через две недели симптомы не пропадут, приходите опять, положим в больницу. Но вообще, если честно, я советую вам попросить о помощи кого-то, кому вы можете доверять. — Хорошо, мы вас поняли. Мы можем идти? — спросила мама. — Да, конечно. Домой они шли молча. Переваривали полученную информацию. Мама думала о том, как может помочь сыну, а тот взвешивал все за и против того, чтобы написать Диме. Дома они сразу разбежались по разным комнатам, каждый в своих мыслях. Антон лёг на кровать, раскинув руки и ноги. Устал. Эмоционально. От всего. Через какое-то время он всё-таки решил написать другу «привет». Дима сразу зашёл в сеть и ответил, поздоровавшись. Тогда саб решил спросить: «Как дела?». «Отлично) Учусь, всё очень нравится. Кстати, я теперь состою в официальных отношениях. Заключили пробный контракт с одной милой одногруппницей)» — прочитал Антон и еле смог преодолеть желание кинуть телефон в стену. «Классно» — ответил он и вышел из чата. Теперь просить Диму помочь не то, что неудобно, а вообще противозаконно. Пробыв несколько минут в своих мыслях, мальчик пошёл к маме, которая уже была на кухне и готовила обед. — Как ты, Антош? — спросила она, когда увидела сына. — Бывало и лучше, — ответил тот. — Тошнит, голова кружится, мышцы болят. «Очень хочется сессию» — подумал, но решил не говорить саб. — Антош, почему вы перестали видеться с Димой? — Он учится. А ещё у него теперь контракт с сабой. — Ясно… В этот момент телефон Антона сообщил о новом сообщении. Антон уставился в экран и нахмурился. Мама, заметив это, сразу спросила: — Кто пишет? — Арсений. — Волнуется? — Да. Я вообще не понимаю, что у нас за отношения. — Ты ему доверяешь? — немного подумав, спросила мама. — Ты знаешь, я не могу это объяснить, но да. Я ему доверяю, — сказал Антон, игнорируя пиликанье телефона. — Ну так может его попросишь помочь? Я думаю, он не откажет… Он же один? — Да. И на самом деле он уже предлагал. Просто он мой учитель… — И что? Я же не говорю становиться его любовником. Хотя если вы заключите контракт, это будет совершенно законно. — Мам! Я же говорил, что мне никто не нужен! — Антош, ты же понимаешь, что сейчас тебе действительно нужна помощь. И глупо отказываться от неё из-за своих принципов. — Я подумаю, — сдался мальчик. И тут его телефон снова подал голос. «Я сейчас позвоню» — написал Арсений, когда увидел, что его сообщения читают, но оставляют без ответа. Антон сразу начал печатать «не надо», но было поздно. — Алло, — сказал мальчик в трубку. — Антон! Я же просил отписаться! Что сказал врач? Сабу хотелось упасть и разреветься. Вроде, обычный строгий тон, скорее даже напуганный, но ломка действовала так, что все эмоции ощущались в несколько раз острее. — Ничего нового он не сказал. У меня ломка. Надо просто подождать, когда организм привыкнет к таблеткам. — Антош, я тебе уже предлагал свою помощь, и помню, чем это закончилось, но ты знай, пожалуйста, что моё предложение в силе. Мы можем просто пообщаться, соблюдая сессионную субординацию, и обойтись несколькими примитивными приказами, — предложил мужчина. — Арс, я… Я не знаю… Я тебе доверяю, но… — Что «но»? — Я не знаю, как объяснить… — Хорошо, давай я буду задавать вопросы, а ты честно отвечать: да или нет. Окей? — Хорошо. — Ты хочешь сессию? — Да. — Ты рассматриваешь меня, как подходящего тебе доминанта? — Да. — Ты доверяешь мне достаточно для того, чтобы подчиниться во время ломки? — Да. — У тебя когда-нибудь была полноценная сессия по всем правилам?  — Нет — Ты боишься её? — Д… Нет. — Ты боишься сессии со мной? — Нет. — У тебя проблемы с доверием к домам, правильно я понимаю? — Арс, я… — Отвечай: да или нет, — тут же приказал дом. — Да, — тихо признался мальчик. — У тебя есть опыт воздействия с жестоким доминантом, действующим не в рамках закона или балансирующим на его грани? Или, возможно, был свидетелем этого? — Да и да. — Солнышко, у тебя психологическая травма. Скажи, то, что я описал, происходило в детстве? — Да. — Ясно. Неокрепшая психика восприняла это, как норму. И теперь ты, может быть, неосознанно боишься взаимодействия с домом. Потому что внутри есть установка, что будет так же. Что то, что происходило тогда — норма. И так и должно быть. Но, солнышко, это не норма. И я тебе обещаю, что я это докажу. — Арс… — Что, малыш? — Приехай за мной, пожалуйста… — Выезжаю.