Forgiveness

      Так и прошло ещё некоторое время, в течение которого Хёнджин и Феликс заново учились жить, дружить и общаться.       Феликсу это давалось далеко не просто, но он старался. Минхо и Хан же сосредоточились на семейном быте, Ли устроился на работу, а Хан продолжал учиться. И так каждый день.       Хранители разделялись, чтобы продолжать выполнять свою главную миссию, а вечером собирались за столом уютной кухоньки и разговаривали на отстранённые темы. Как только они уже свободно могли вести диалог, Хёнджин сводил Феликса на свою любимую крышу, откуда открывался прекрасный вид на город.       Хван с замиранием сердца наблюдал за тем, как первые лучи солнца касаются белоснежного лица, спокойного и совершенно отрешённого. Сердце делало кульбиты каждый раз, когда он просто поправлял волосы, ибо ветер их с усердием скидывал обратно. Они так же смеялись, много смеялись, когда вспоминали времена, когда их тела ещё имели человеческую хрупкость. Времена, когда у них были цели и стремления. Времена, когда одним из пунктов их клятвы был жить ради друг друга. И, кажется, сейчас они уже вполне могли забыть о детских играх, но каждый пункт, каждая строчка имела для них огромное значение. Символы, написанные чернилами, как строчки из молитвенной книги отца, навсегда остались в памяти.       Феликс хочет чаще вспоминать их, он старается и благодаря Хвану делает маленькие шажки в сторону спокойствия некогда разбитого сердца. И даже если ради этого понадобится ждать вечность, Хёнджин подождёт. Он ждал пятьсот лет и, кажется, будет ждать до конца, коря за ошибки свою и без того истерзанную душу.

      Тем временем место, где грешные души изнывают от боли:

      Адские черти бегают и прячутся по углам, остерегаясь гнева владыки. Уже больше полугода он не находит спокойствия, реки крови стали только больше, а крики громче. Дьявол мучает всех, кто попадёт под руку, вымещая свою злость. Его срок заканчивается, как и сделка с пустошью. Он должен уйти и вознести сына на трон, как истинного правителя. Но мелкий паршивец напрочь отказывается восходить на трон, желая жить с людьми. Соответственно, сделка будет не исполнена, и вместо вечного покоя он останется в полной кромешной темноте без выхода и входа. Пустошь не любит, когда её обманывают, она могущественна и сильна даже для того, чтобы забрать Бога. Она помогла Люциферу создать ад и установить равновесие, в обмен он должен был вырастить нового правителя, ещё могущественнее его самого, того, кто сможет толкать людей на грехи. И дьявол согласился. Всё шло по плану, пока он не заметил, как его маленький сын меняется в присутствии своего друга. Это выводило, бесило и заставляло гнев распирать изнутри. «У истинного правителя нет изъянов», — только и твердил он себе, всеми силами пытаясь избавиться от паренька.       Осталось два дня, и тогда она явится, времени ждать не осталось. Мужчина встаёт со своего места и, щёлкнув пальцами, тут же перемещается в город.

***

      — Хей, Фии-лекс, — растягивает слога парень, гаденько улыбаясь и тряся в руках чужую шапку. — Ты что-то потерял?       — Хёнджин, отдай, я почти её доделал! — парень сводит брови и надувает губы.       — Извини, малыш, — хихикает он и кидает шапку тому в руки. — Опять своего тик-тока пересмотрел, люди стали ленивыми, что за пряжа с петлями? — он складывает руки на груди, а потом и вовсе подходит к блондину, укладывая подбородок к нему на плечо и вдыхая чужой запах. Он дурманит, веет старыми воспоминаниями.       — Хённи, это в первую очередь удобство, — улыбается парень и, отойдя от друга, усаживается на диван, продолжая продевать петельки.       Хёнджин тяжело вздыхает и тоже заваливается на диван, укладывая голову на бёдра ангела. Если бы Ли только знал, какой же демон прилипчивый, то сто раз уже подумал, прежде чем давать ему шанс. В первое время он от него уворачивался, но впоследствии сдался. Хёнджин обнимал всех, кроме Минхо, настроение его знатно улучшилось, и уже не скажешь, что месяц назад этот парень, что сейчас лежит у него на коленях и играет с пряжей, открутил демону голову и выколол глаза.       — А ты неплохо смотришься сверху, — задумчиво протягивает Хёнджин и продолжает рассматривать лицо.       Феликс переводит на него взгляд и, увидев, как парень игриво перебирает бровями, берёт подушку и пытается задушить этого наглеца. Их прерывает дверь ванной, которая хлопает, пропуская Минхо в прохладный коридор. По полу послышались тихие шаги, и мокрая голова показывается из-за угла.       — Вы ещё потрахайтесь тут, — безразлично кидает он, тут же получая подушкой от ярко-красного Феликса.       — Обязательно, специально для тебя устроим шоу, — ох, зря он это ляпнул.       Феликс тут же вытаскивает жезл и рисует на его груди руну онемения. Демон застывает с широко раскрытыми глазами, а ангел только тихо хихикает.       — Правильно, Ликс, так его, нечего рогатому свой рот паршивый открывать, — Минхо открывает шкаф и достаёт оттуда вещи. — А, может, его накрасим?       Феликс отрицательно мотает головой и смеётся, прикрыв рот рукой, а после снимает печать. Хван резко садится и тоже выставляет жезл наготове. И тогда Феликс заостряет на нём внимание, внимательно осматривая тонкую чёрную палку, на конце которой лианами был обмотан старый камень. У него был такой же, только сделан из белого дуба и обмотан белой лозой. В юношестве демон убил на них целый месяц, вырезая и подготавливая каждый камень и рукоять. Проделав работу, он подарил близнеца своей палки ему. И теперь они были неразлучны.       Комната слегка трясётся, и из кучи пепла показываются два кашляющих парня. Они сначала падают на пол, а после, осмотревшись по сторонам, встают, отряхивая пыль, которая тут же исчезает. Все присутствующие в комнате в момент затихают, а из спальни показывается сонная мордашка Хана.       Хёнджин тут же подскакивает и скорее инстинктивно прячет Феликса за себя. Это были ангел и демон. Один из них, как только видит сына владыки, сразу же притихает. Судя по меткам, это был хранитель-демон, а вот второй парнишка — ангел, с которым демон знаком не первый десяток лет. Тот, завидев знакомого, тут же подбегает к нему и… Даёт смачную оплеуху.       — Чонин~а, что случилось? За что? — парень вытирает невидимую слезу и драматично держится за щёку.       Все вокруг, кажется, затаили дыхание, даже Минхо не позволял себе такую дерзость.       — Наших с Сынмином подопечных убил твой отец! И послал сюда. Твой ёбанный барьер чуть не лишил нас сил и не отправил в пустошь. Прекрати бегать, как заяц от лисы, и разберись с ним, — парень, кажется, был на взводе.       Этот архангел не такой высокий по званию, как Феликс, но выше, чем обычный ангел. При жизни его зарезали, когда тому было около пятнадцати, из-за чего он попал на небо и стал преемником Израиля, а позже и забрал его силу. Однажды они вели своих подопечных, которые жили рядом. Так и познакомились. Ну, а что делать, если тебе так везёт на красивых ангелов?       — В смысле?       — Сука, не прикидывайся дурачком, — он толкает его в грудь. — Он передал записку.       Хёнджин аккуратно берёт её и, прочитав содержимое, слегка вздрагивает. Отец на земле.       — Нас послали последить за твоим человеком, так же дали его характеристику, и было решено прислать двух.       — Хёнджин, он очень зол, — Сынмин, который тихо стоял в стороне, наконец тихо заговаривает. — Будь готов.       Демон кивает и, недолго думая, начинает собираться. Люцифер будет в ярости и пострадают люди, если он не явится. А потом он найдет и Джисона, и Минхо, и всех, кто ему дорог.       — Тогда следите за ними и ни при каких условиях не выпускайте из квартиры, — твёрдость в голосе не выдаёт страха, животного страха.       — Я иду с тобой, — Феликс касается чужого плеча.       — Ликс, я не думаю, что тебе стоит, — начинают одновременно Минхо и Хан, но сразу же прерываются, смотря друг на друга, а потом и на Феликса.       — Нет, — выдаёт Хван и применяет трансгрессию, но ангел цепляется за него, перемещаясь с ним.       Только они оказываются на крыше, как Хёнджин начинает кричать.       — Феликс, вернись домой, ты не знаешь, на что способен отец, — теперь шепчет почти в самые губы демон.       — А мне без разницы, мы идём вместе, раз уж начали это, — так же шипит Ли, чем выводит демона из себя ещё сильнее.       — Он убьёт тебя, придурка кусок, — их лбы уже давно коснулись друг друга, а руки сжимают предплечья.       — На мне стоит твоя печать, — ухмыляется Феликс и отстраняется. — Пока ты жив, я в безопасности, — глаза загораются голубым, а вдалеке слышатся хлопки.       — Молодцы! Браво, — Люцифер саркастично хлопает в ладоши. — Идиоты, — проговаривает он, улыбаясь и щёлкая пальцами, тут же вырубая древних существ.       Ещё один щелчок, и дьявол перемещается с телами под землю, опуская их на горячий кирпич. Перейдя в адский мир, тела парней сменяются на истинный вид. Крылья ангела раскрылись, а нимб ярко загорелся над макушкой, тело покрылось белыми узорами, выводя старые письмена и руны. Хёнджин сразу же скрывает крылья, как только чувствует пол, забитые чёрными чернилами руки и шея теперь были видны, как бы демон не пытался их скрыть. Он мотает головой, стряхивая туман, и быстро переводит взгляд на Феликса. Тот лежит, не двигаясь, а белоснежная кожа начинает активно краснеть из-за высоких температур. Метнувшись к Ли, он укладывает чужую голову себе на ноги, осматривая на наличие повреждений. Его нужно срочно привести в себя.       — Посмотри, какой ты жалкий, беспокоишься о том, кто тобой пользуется, — Люцифер скрещивает руки и самодовольно усмехается, наблюдая за попытками своего сына снять его проклятье.       — Ты ничего не знаешь, — спокойно говорит Хёнджин, продолжая безуспешные попытки и ощущая, как биение сердца под рукой замедляется, а нимб теряет свечение.       Чувство безысходности поглощает, как зыбучие пески, не давая выбраться, дыхание срывается, а волнение захлёстывает, как никогда. Паника охватывает тело.       — Сын, ты не считаешь странным то, что он легко тебя простил? Не закатил скандал, когда узнал о рунах. Он пользуется тобой, а ты ведёшься, как ребёнок. Пойми, я тебе помогаю, — он улыбается и протягивает руку, дабы помочь своему ребёнку встать с колен.       Слёзы начинают собираться в уголках глаз и скатываться по бледным щекам.       — Пошёл ты нахер, — последняя нить, соединяющая его с реальностью обрывается, тело поглощает злоба и гнев.       Некогда бледные тату наливаются чёрной краской, вены вновь набухают, и сквозь кожу просвечивает их тёмный цвет. Глаз уже не видно, они пропали, скрылись, вместо них — бездонная яма, которая только и делает, что требует беспощадной расправы. Рукой призвав жезл, он вмиг вырисовывает все нужные ему для боя руны и встаёт в позицию. Сатана на это громко смеётся и усмехается, поманив пальцами словно собаку и призвав к действию.       — Я-то думал, что у меня получилось лучше тебя воспитать, идеального наследника, всемогущего правителя ада. А ты оказался бесполезным щенком, таким же, как и твой пернатый друг, слабым, никчёмным и совсем скоро дохлым, — старший скалит клыки и бросается на сына.       Земля содрогнулась, черти попрятались, а души наблюдают со страхом исподтишка. Огонь в адских коптильнях разгорается под стать обстановке. Грубые удары и звуки тяжёлого дыхания вперемешку с земными словами слышатся по всему залу. От каждого удара об себя стены содрогаются, а мелкие камушки выпадают из трещин, которые постепенно увеличивались.       Хёнджин не отвлекается ни на что, его внимание и цель заключены лишь на одном существе, которое испортило жизнь его любимого человека. Даже первые капли крови из его задетого предплечья не отпугивают уверенность в себе. Заклятия летают по залу с бешеной скоростью, а первые попавшиеся под руки колья заставляют ощутить тяжесть настоящего оружия в руках. Гнев с каждой минутой переполняет тело, доставая до точки невозврата. Демону хотелось кричать, как бы он ни старался, отец был сильнее, быстрее, могущественнее. Можно запросто свалить всё на опыт, но он не хотел. Не хотел просто так сдаваться. Он вспоминал слова ангела из их недавнего разговора, как ему было страшно в моменты встречи с пешками. Как он привык к спокойствию и умиротворению, как он потихоньку исполняет свои человеческие мечты, даже показывал пару работ, нарисованных им.       Хёнджин хотел всё исправить, он хотел дать Феликсу то, чего он его лишил своими руками. И, кажется, когда жизнь вновь возвращается на круги своя, является он. Как раньше, как тогда, только в этот раз он может потерять единственный луч своего света навсегда.       Кажется, вокруг становится ещё жарче, адские огни разыгрываются не на шутку, выдавая бешеную температуру. У Хёнджина заканчивается сила, заканчивается энергия, и даже кровь, стекающая из открытых ран, уже не останавливается так быстро. Руны одна за другой гаснут, распадаясь на пыль, он не хочет сдаваться, но судьба решила по-другому.       Сильный удар приходится на спину, полукрик срывается с пухлых губ, и израненное тело валится на пол, жадно поглощая воздух в попытках собрать себя. Даже в этот момент единственное, о чём он думает, это о непроснувшемся ангеле.       — Я устал от этого, — раздаётся громкий вопль, отталкиваясь от стен и уносясь вдаль.       Схватив сына за шею и подняв с колен, он со всей мощи ударяет того о стену и, наблюдая за искажённым от боли лицом, отходит.       — Посмотри, кем ты стал, никчёмным, слабым, ты ведь даже своему пернатому не нужен, ты никому не нужен, — выплёвывает бывший пример для подражания.       Это его старый любимый приём, на который Хёнджин раньше реагировал. А сейчас было всё равно. В сердце бушует пустота и лёгкие лучи надежды на то, что всё будет хорошо, но с каждой минутой, проведённой здесь, они угасают. И теперь Хван даже разочарован, что не может быстро сдохнуть.       Чёрные локоны уже отросших волос прилипают к влажному из-за пота и крови лицу. Тяжёлое дыхание, изорванная некогда серая рубашка, местами испачканная красными пятнами, и руки. Некоторые руны были испорчены глубокими ранами. Парень продолжает бегать по ним глазами, сидя на коленях. Ответ казался так близко и так далеко. Он злится на себя, что не может вспомнить ни единого заговора, когда это так нужно. Слёзы стекают, но их было не видно, всё смешалось в одну непонятную гущу. Запах, витающий в воздухе, наводит на противные мысли.       Смесь пороха, жжёной кожи и крови… Кровь.       — Отец не знает об этой маленькой шалости, которая требует лишь кровь, — проносится в голове парня, глаза быстро бегают в поисках места, где можно начертить пентакль. Запястья были изуродованы. — Ты победил, — голос дрогнул, тут же ломаясь и выдавая хрипоту и слабость. — Дай попрощаться.       Правитель недоверчиво косится, но, когда слабое тело тихо передвигается в сторону лежащего парня, ничего не говорит.       Сердце сжимается, он не знал, какой это даст эффект. Аккуратно присаживаясь около Феликса, Хван укладывает того к себе спиной специально, слегка прикрывая от взгляда родителя. Руки дрожат, когда он тихо убирает светлые волоски с влажного лба. Губы дрожат, когда чувствует едва ощутимое сердцебиение парня. Глаза сжимаются, когда страх, что это конец, поглощает его полностью. Он с силой сжимает челюсть, запуская дрожащие руки в чужие волосы. Его колотит, а лицо до жути бледное и измученное. Кровавыми пальцами он вырисовывает символ, трепетно и аккуратно. Каждый завиток, каждый выступ, всё было выведено парнем. Закончив, он наклоняется к чужим губам, подрагивающими руками стирает уже засохшие дорожки слёз с веснушчатой щеки. Тихо всхлипнув, он поддаётся вперёд. Лёгкий, совсем невинный поцелуй, касание, а чувства пылают от безысходности. Второй всхлип. Слёзы градом льются из чужих глаз. Он боится, что потеряет его, страх, липкий страх опутывает его с головы до ног. Ком в горле не позволяет и слова сказать в присутствии этого человека. Всё, что он может, это тихо соединить их лбы и одними губами совсем тихо на выдохе выдать «Прости».       Он сразу же отстраняется и рисует себе похожий символ вблизи сердца, постоянно шепча слова о прощении. Быстро вытерев лицо, парень размазывает слёзы и грязь, тут же вставая на ноги и направляясь уже к восседающему на троне и самодовольно улыбающемуся Люциферу.       — На колени, сукин сын, — последние слова он растягивает, наслаждаясь победой.       Хван повинуется, продолжая вымаливать прощение.       — Когда всё это дерьмо устаканится, и душа твоего ненаглядного уйдёт в пустошь, ты сядешь на трон и будешь править, — диктует он, развалившись на троне.       Его спокойный вид только раззадоривает Хёнджина, и он продолжает слово за слово молиться и просить прощение. Строчка к строчке, смотря в пол и сидя на голенях, пока старший что-то весело рассказывает о своих планах.       Резко температура падает, и Хван понимает, что это оно. Улыбнувшись, он поднимает полный уверенности и сумасшествия взгляд на ничего не понимающего дьявола. Смех пробирает его, и он начинает смеяться, как умалишённый.       Люцифер, быстро встав со своего места, за секунду оказывается рядом с сыном и ударяет того по лицу, из-за чего он падает, упираясь руками в кирпич и удерживая себя на весу.       — Ты что сделал? — но Хван продолжает улыбаться, пока кровь струями вытекает изо рта и каплями падает на пол.       Усмехнувшись этой картине, парень сплёвывает её и, сев на колени, кривится, укладывая волосы назад.       — Знаешь, папочка, когда ты сдохнешь, я трахну этого ангела прямо на твоём троне.