Лань

Губы Эдди мягкие и всегда покрыты какой-нибудь питающей дрянью с фруктовым запахом. Ричи обожает целовать эти губы. Посасывать нижнюю, слегка покусывать верхнюю, дразнить кончиком языка внутреннюю, чувствительную сторону у самой кромки зубов. Наблюдать из-под полуприкрытых век как подрагивают ресницы мужчины. Эдди похож на солнышко. Тёплое, согревающее, безумно нежное. Он даже пахнет солнцем. Ричи вообще не ебёт как оно пахнет, но уверен, что именно так. У Эдди веснушки. Совсем небольшая россыпь, они даже не рыжие, будто бы карамельные брызги на носу и под нижними ресницами, но совершенно очаровательны. В детстве они были по всему его лицу, но с возрастом почти все исчезли. Даже с шеи, что было особенно жаль. Ричи всегда казалось, что это первая из причин почему он тогда влюбился, когда был ещё мальчишкой. От Эдди обалденно пахнет. Так вообще было всегда. Даже когда они шлялись по канализациям, купались в грязном озере или валялись в грязи во время особенно активных игр, перед которыми Эдди ворчал как старый дед. От него всегда обалденно пахло. Ричи утыкается носом ему под челюсть, оставляет там поцелуй, слегка посмеиваясь от щекочащего нёбо счастья. Эдди кладёт руку на его лохматый затылок, счастливо улыбаясь и жмурясь на солнце. Лёгкий ветерок треплет волосы, разнося цветочный, полевой аромат. Ричи зарывается лицом в его шею, вдыхая щекочущий ноздри аромат чистой кожи. Гель для душа, кажется вишня и ментол. Каспбрак смешно морщит нос от щекотки и облизывает губы. — Боже, нам будто бы четырнадцать, поверить не могу, — его голос сквозит радостным весельем. Ричи поднимает на него веселящийся взгляд. — Если бы нам было по четырнадцать, то я не затыкался бы ни на секунду, а ты бы злился, — улыбка стала ещё более счастливая, когда Каспбрак рассмеялся, положив руку на щёку Тозиера и уронил его на спину, припадая своими губами к его губам. Трава прогнулась под спиной мужчины, с характерным шуршанием, чёрная футболка была безнадёжно испачкана соком из поломанных стеблей. Эдди, лежащий на нём всем телом, абсолютно не казался тяжёлым. Невесомый поцелуй, оставленный на кончике веснушчатого носа, едва ощутимое касание к щеке с полоской тонкого шрама, оставшегося от ножа Генри Бауэрса, такого далёкого, что дальше некуда. Эдди подул на лицо мужчины, слегка посмеиваясь. Ричи обхватил его подбородок пальцами, заглядывая в глаза. — Здесь так красиво. Эдди улыбнулся краешком рта. — Но мы же не можем весь день пролежать на этом поле. У нас были дела. Ричи сглотнул, качая головой. Из-за солнца на стёклах его очков появились фиолетовые блики. — А я не о поле говорю. — О боже, Эдди покачал головой. С его лица не сходила улыбка. — Это возмутительно, Балабол. Ты даже когда трепешься до ужаса романтичен. Никогда бы не подумал, что ты так умеешь. Ричи расхохотался, периодически похрюкивая. — А нет, всё то же кошмарище с шутками про мою маму. Теперь узнаю. Ричи со стоном поражения сел, притянув спину Эдди к своей груди. Правая рука упиралась в землю под ними, сохраняя равновесие, вторая лежала на коленке в дырявых джинсах. Среди деревьев мелькнуло что-то похожее на косулю или лань, они не особо разбирались. Животное остановилось у кромки тяжёлых деревьев, слегка закрытое хвойными ветвями. Снова поднялся ветер, качнув мощные ветки. Косуля дёрнулась и сорвалась с места на скоростной бег, цепляясь за кусты на пути. Эдди откинул голову ему на плечо, всё ещё вглядываясь в то место, где стояло животное за секунду до старта. Ричи поднял очки на голову, опуская лицо к чувствительной шее. Горячее дыхание посылало приятные мурашки к затылку. Эдди прикрыл глаза. Веки снова затрепетали. На губах появилась счастливая улыбка. Рука Эдди перекочевала на лежащую поверх его колена большую ладонь со слегка грубоватой кожей. Тозиер втянул участок кожи на шее в рот, подразнивая кончиком языка, затем чуть чуть прикусил. Аккуратно выпустил, медленно зализывая участок укуса. Эдди слабо застонал, ощущая приятную дрожь в теле. В груди сладко заныло. Ричи мягко усмехнулся, запуская ладонь под тёмно-коричневую футболку, укладывая её на вздрагивающий живот и слегка перебирая кожу подушечками пальцев. Эдди резко схватил его за руку, останавливая движение. Ричи слегка боднул его в висок, оставляя там поцелуй. — Прости. Хочешь пойдём отсюда? Эдди растеряно улыбнулся и кивнул, вставая на ноги и протягивая руку, помогая Ричи подняться. Аляска в этом году была особенно цветущей. Лето здесь можно было описать только как холодную жару. Больше слов не находилось. Острый холодный ветер плывущий по раскалённому воздуху. Местами потрескавшаяся от жары холодная земля. Морозное солнце по утрам. Ричи предложил уехать сюда на лето. Хотелось адаптироваться, окончательно убедиться в здоровье Эдди, что ему ничего не угрожает. Для этого комику пришлось закрыть шоу на лето, объявив на сцене, что «Веселье начинается» берёт двухмесячный отпуск с конца июня по начало сентября. Выслушав тонну нотаций от менеджеров билеты были куплены, а сумки собраны и спустя четыре с половиной часа в самолёте, начался их отпуск. Правда собаку пришлось оставить Бену с Бев, в целях экономии времени, но так даже лучше. Так они могли уделить время только друг другу и нагнать эту временную пропасть. Они снимали домик рядом с рыбацкими местами. Ричи раз в три дня покупал у рыбаков готовую, засоленную рыбу, они привозили её с собой с тех пор, как стендапер впервые спросил о ней. Они договорились привозить её в указанные дни за хорошую сумму до конца лета. В десяти минутах ходьбы от дома высилась старая, нерабочая мельница, заросшие поля, когда-то распаханные, но уже заброшенные. Именно за рекой, где обычно сидели местные рыбаки, они и нашли то цветущее поле. Оно быстро стало их любимым местом, уже как вторую неделю после завтрака Ричи вытаскивал его на поле. В планах было устроить следующий завтрак прямо там, красиво разложив всё на пледе и укутав мерзляка Каспбрака в свою тёплую толстовку и флисовый плед. Утром Аляска была собой. Ветряная, холодная, но по-особенному, остро красивая. — Так какие у нас были дела, Эдди-Спагетти? — Тозиер притянул его к себе, перебрасывая руку мужчине через шею. Эдди вздохнул. — А ведь у тебя была такая хорошая память в школе. Что с ней стряслось? — Необходимость учить только тексты для шоу. Это здорово расслабляет, — они как раз подошли к узкому деревянному мостику, единственной доступной здесь переправе через бегущую реку. Эдди расслабленно шёл впереди, давая Тозиеру возможность полюбоваться стройной фигурой в свободной футболке с Микки-Маусом, подарок Бев на выписку из больницы, и тёмно-синих, подкатанных джинсах. — Позор на твою пока ещё не седую голову. Нужно прибраться дома, разобрать почту твоих фанатов, приготовить обед и съездить в город за продуктами. А ещё ты обещал забежать в местную библиотеку, пока я буду на процедурах. Точно. Эдди ведь сегодня записан на сеанс массажа с горячими камнями и ещё какой то лабуденью. Кажется благовония или эфирные масла. Если бы Ричи спросили какой Эдди цветок, он бы без запинки ответил: клевер. Аккуратный, целебный, сладкий. Если бы спросили какая он ягода, Ричи бы не задумываясь сказал: клубника. Терпкая, с долгим послевкусием, приятно пахнет. — Думаю если сделать так, будет вкуснее, — Ричи обмакнул большую ягоду клубники в белый шоколад с кокосовой стружкой, он топил его утром на водяной бане. Ричи мазнул шоколадом по губам смеющегося Эдди. Он выглядел так по-домашнему в его большой флисовой толстовке, с пледом, обернутым вокруг стройных коленей. Тозиер протолкнул ягоду ему в рот, ощущая тёплый язык на кончике своего пальца. Карие, бездонные глаза игриво блеснули в свете восходящего солнца. Поле только начало подсвечиваться его первыми лучами. Ричи показалось, что он сойдёт с ума, когда лучи подсветят лицо Эдди, с его невероятными глазами, длинными ресницами и смешными веснушками, вызывающие у Ричи сладкую дрожь в коленках. Каспбрак обмакнул палец в шоколаде со стружкой и, не отрывая веселящихся глаз от мужчины напротив, сунул его в рот, слегка втягивая щёки. — О нет. В самое сердце. Не поступай так со мной, — Ричи расхохотался, лучи слегка подсветили часть его лица. — Я ничего делаю, — Эдди невинно пожал плечами, снова загребая пальцем топленый шоколад. Но на этот раз он протянул руку к лицу Ричи, слегка надавливая измазанным пальцем на его нижнюю губу. Рот рефлекторно приоткрылся, впуская сладость. Тёплый язык прижал палец к нёбу, слизывая шоколад, щёки слегка втянулись, посасывая сладкую кожу. Ричи практически не дышал, ощущая как подушечка пальца проходится по кромке нижнего ряда зубов, а потом слегка царапает язык по пути к горлу и обратно, покидая приятную мокрую теплоту. Ричи тяжело дышал, глядя на тонкую ниточку слюны, идущую от губы до короткого ногтя. Эдди опустил глаза к кружке, согревая вторую ладонь о нагретое, крашеное в жёлтый железо. Перед тем как отпить лимонно-имбирный чай, Каспбрак медленно облизнул мокрый палец и сунул руку между коленей. Ричи заворожено проследил как лучи солнца очерчивают лицо Эдди, подсвечивают карие глаза, прожилки в тёмно-шоколадной радужке, густые ресницы, тёмные веснушки на носу и под глазами. Он неловко покусал губу и взял в руки другую походную кружку. Чай постепенно остывал. — Будешь сэндвичи с яйцом, авокадо и зеленью? Выглядит вроде ничего, — голос Каспбрака ложится бархатом на слух. Он слишком долго ждал этого момента в своей жизни и был готов остаться в нём навсегда. — Да, конечно. С детства у Эдди есть милая привычка. Он морщит нос. Когда смеётся. Когда раздражается. Перед тем как заплакать. Когда считает что-то милым. Эта маленькая деталь всегда рассказывала Ричи о самом важном. О том, что Каспбрак чувствует. О чём думает. О чём переживает. Эдди сам скорее всего не замечает, когда это происходит и это делает его очарование в сто раз сильнее. Эдди лежит на кровати, пока Ричи мешает их ужин в большой чугунной сковороде. Маленький домик наполнен запахом аппетитных соков мяса и овощей. На Эдди синее кигуруми с ушами и хвостом на пуговке, типа Ослика Иа, спущенное до бёдер и белая футболка. Он лежит на спине, забросив ноги на стену, зачитывая следующий отрывок вслух, пока Ричи нарезает свежую зелень из овощной лавки, стараясь не дать себе по пальцу. — Никто никогда мне не говорил о том, что я красивая, когда я была маленькой девочкой. Всем маленьким девочкам следует говорить о том, что они красивы, даже если они таковыми не являются*. Ричи помешал содержимое сковороды деревянной лопаткой, добавил зелень и обернулся к отмечающему что-то в своей тетради Эдди. Каспбрак отвлёкся от своего занятия, Ричи сейчас выглядел слишком хорошо. Нет. Не так. Очень приятно. Чисто чёрная футболка с треугольным вырезом, в который спадает длинный шнурок с подвеской, подарок Эдди на Рождество из далёкого детства в не менее далёком Мэне. Простой серебряный кругляш с маленьким чёрным камешком по центру. Ему стоило больших усилий накопить на эту безделушку, но выражение лица Ричи тогда того стоило. Джинсовый комбинезон со спущенным верхом и подкатанными гачами выглядел как никогда уместно в этом деревенском стиле гостевого дома. Эдди очень захотелось запомнить этот момент на всю оставшуюся жизнь. — Ты очень красивый. И это действительно так. Эдди после этих слов как-то странно изменился. Ричи даже показалось, что он будто бы стал меньше ростом. Каспбрак сел на кровати, будто собираясь надеть кигуруми до конца, но остановился, скручивая под собой ноги и заново упираясь взглядом в сборник цитат. Его поза стала будто бы до ужаса напряжённой и скованной, Эдди словно болезненно сморщил нос, кожа собралась в складочку около переносицы всего на мгновение. Ричи напряжённо вернулся к ужину. Холодный августовский солнечный свет падал из окна на постель. Ричи любуется, аккуратно поглаживая растрепанную чёлку на лбу мужчины. Кончик пальца скользит вниз между бровей, по лёгкой горбинке носа, по веснушкам к кончику. Эдди во сне слегка хмурится, когда Тозиер целует его под подбородок, слегка сминая губами кожу. Ричи гладит ладонью его щёку, нежно, еле прикасаясь, затем спускается к открытой шее в вороте белой, свободной футболки с растянутым воротом. Она принадлежала раньше самому комику, но он отдал её Эдди пока тот был в больнице. Кожа пахнет вчерашним ужином и одеколоном, грубоватым для такого человека как Каспбрак, но тем не менее подходящим ему. Эдди во сне тихо стонет, перебирая ногами на синей простыне, стараюсь перевернуться на спину. Тозиер нежно, почти невесомо целует ключицы, поднимается и вылизывает кадык, который нервно дёргается во сне, аккуратно отодвигает край футболки и зарывается носом в изгиб плеча, оставляя первый по-настоящему взрослый поцелуй. Эдди мычит и приоткрывает один глаз, глядя на парня сонно и возбуждёно. В горле явно сухо, потому что сглатывает он только с третьей попытки. Ричи тянется к стакану воды на подоконнике, пока Каспбрак задушенно сопит в подушку, потираясь об неё лицом. — Держи, — Ричи с улыбкой помогает Эдди поднять голову, протягивая стакан холодной воды. Чёлка прилипла ко лбу, зрачки слегка расширены, дыхание сбито. Каспбрак жадно припадает к стакану, стараясь не захлебнуться в процессе глотания. Тозиер улыбается, припадая лицом к его затылку и убирает протянутый стакан, не глядя никуда. — Это подло, Рич. Я был не готов к такому, — Эдди улыбнулся. — Иди ко мне, я ведь тебя не обижу, честно, — голос Ричи слегка надломленный и Эдди не может его винить. Он совсем его запутал. Каспбрак покачал головой, садясь на кровати и убирая волосы с лица одной рукой. Тозиер почему-то подумал, что на этом запястье шикарно смотрелся какой-нибудь тонкий браслет. — Всё сложнее чем кажется, Ричи. Я не могу. Хочу, но не могу. — Слушай, это не так важно для меня как ты думаешь. Просто ты совсем меня перепутал и я не знаю, что мне думать. То ли я такой урод, то ли я тороплюсь, то ли ты в монахи записался. Что происходит? — Тозиер тоже сел, прислонившись к спинке кровати. Он всё ещё был без очков, так что мир вокруг слегка размылся. — Что? Нееет, Ричи. Нет. Дело вовсе не в этом. Я всё тебе объясню. Обещаю. Но позже. Это ничего страшного? — он повернул голову к Ричи и тот с покорной улыбкой закивал, обнимая его со спины и утыкаясь лицом в волосы. Эдди досадно застонал. — Боже, Рич! Они же жутко грязные, не надо. — Да насрать, — Тозиер рассмеялся, потираясь всем лицом о волосы Каспбрака, горяча дыша куда придётся. Эдди издал протяжный вопль отчаяния. Мастерская ювелира была небольшим помещением на первом этаже по соседству с бакалеей и пекарней, где они обычно закупали продукты. Ричи выбросил окурок в урну рядом с исписанным мелом штендером «Выпечка у Ларри», и вошёл в соседнюю дверь с маленькой деревянной вывеской. Звякнул колокольчик над дверью, оповещая мастера о прибытии клиента. Ричи заложил руки в карманы, проходя вдоль закрытых стеклом прилавков с готовыми украшениями. Его внимание привлекла маленькая подвеска. Две серебряных окружности, скрещенных снизу и сверху друг над другом, а внутри переливающийся кристальный куб. Сзади послышались торопливые шаги и Ричи обернулся. Ювелир будто бы сошёл со страниц каких-то рассказов. Маленький, толстенький, с закрученными усами, черноволосый, в чёрных рабочих брюках и плотном запыленном фартуке. Брови Ричи некультурно поползли вверх когда он услышал итальянский акцент ювелира. — Здравствуйте, мой дорогой! — мужчина снял с полных рук рабочие перчатки, сунув их в карман фартука. — Вижу уже что-то приглянулось. Выбираете девушке подарок? — Нет. Я… — Жене? — тепло улыбнулся мужчина. Ричи покачал головой, завороженно глядя на переливающиеся кристаллы куба. — Любовнице? Оля-ля! — Тозиер чуть не подпрыгнул на месте. — Нет. Парню. Если так можно назвать мужчину в сорок лет конечно, — он снова обернулся к стеклянному стенду. Ювелир охнул и заискивающе улыбнулся. — Простите мою недогадливость. Вас заинтересовал кулон, верно? Ричи сглотнул и встряхнулся, прогоняя навождение. — У моей матери был такой в восьмидесятых. Она очень его любила. Ювелир тепло улыбнулся. — Наверняка она милейшая женщина. Подвеска очень нежная, думаю она очень ей шла. Ричи кивнул, не вынимая рук из карманом, потерся щекой о плечо. — Так и есть, только она не была нежной с виду. В молодости, пока я был маленький, она зачёсывала волосы в дреды, она рыжая, было так красиво. А ещё носила джинсовые комбинезоны и яркие платья ниже колен. Помню она хранила бусины и подвески для волос в специальной шкатулке. Прозрачной. Подарок моей бабушки, её матери. — А ваш отец? Осталось какие-нибудь воспоминания? Ричи покачал головой. — Он погиб когда я ещё не умел говорить толком. Несчастный случай на работе. Маме тогда было восемнадцать, я рано появился у них. — Я думаю ваша мать вас очень любила. Ричи удивлённо посмотрел на мужчину. — Она и сейчас меня любит. Просто она живёт в другом штате. — Ох, какой позор. Простите, я не о том подумал. Вам нужна цепочка для кулона? — Да. Нужна. У неё была такая… Звенья будто бы улитками закручивались. У вас есть что-нибудь подобное? — Конечно! Сейчас всё организую в лучшем виде. — А, стойте. Это ещё не всё, — Ричи отвернулся от стенда, сам не понимая откуда была такая откровенность. — Я хочу сделать заказ на браслет. Вы принимаете заказы? Мужчина расплылся в улыбке, явно довольный сегодняшней выручкой. — Конечно. — Заказ срочный. Я доплачу в двойной мере за спешку, не волнуйтесь. Ювелир кивнул и деловито зашёл за стойку, доставая от туда записную книжку в кожаной обложке. — Что вы хотите заказать? Какой вид изделия? Какой материал? — к удивлению Тозиера мужчина достал не шариковую, а чернильную ручку. Заметив его взгляд, продавец улыбнулся в усы. — Простите мне мою маленькую слабость. Я ужасно старомоден. Готов внимать вам. — А, да. Точно. Браслет. Белое золото. Длина примерно… Чёрт. У него тоньше моих на пару-тройку сантиметров… — Это ничего. Сейчас замерим вашу руку и всё узнаем. Какие то особенные детали? Плетение? — Да. Я хотел бы подвеску на браслет. Лань. Если это возможно, то маленькие камушки, типа как… Пятнышки на спине. А плетение… Что-то изящное. У него действительно очень аккуратные запястья. Не хочется загромождать. — Конечно. Сейчас я покажу вам плетения и мы обязательно подберем что-то подходящее. В конечном счёте было выбрано плетение «фигаро», чёрные фианиты для пятен и белые для глаз, только меньше. Ричи расплатился картой и вышел, сжимая в руке аккуратную, длинную, коробку из дерева. — Ты задержался сегодня. Очереди? — Эдди сидел на веранде в плетёном кресле. Он был завёрнут в лёгкий, клетчатый красный плед, на коленях лежала какая-то новая книжка, на периле веранды телефон. Ричи мельком глянул на обложку, пока наклонялся чтобы поцеловать Эдди. «Северное сияние»**. — Нет. Забежал к ювелиру. Взял маме подарок на день рождения. Решил приступить к фэнтези? — Тозиер сел на перило, кивая на книгу. — Да, фильм я уже видел. Решил, что прочитать будет интереснее. А что ты взял ей? Я помню твою маму, она очень яркая женщина. Беверли сказала, что перед отъездом ты дарил ей курительную трубку. Ричи рассмеялся, вспоминая то, как мама радовалась этому подарку, словно он действительно был крутой. — Да. Это правда. И она осталась довольна. Посмотри на это, — мужчина достал из внутреннего кармана бомбера футляр. Эдди аккуратно поддел крышку ногтем, отодвигая её в сторону. Глаза Каспбрака стали большими от удивления и какой-то трогательной радости. — Точь в точь какой она носила когда мы были детьми. Невероятно. Даже у цепочки такое же плетение. — Ты помнишь такие детали? — удивился Ричи, садясь около мужчины на корточки. Эдди кивнул. — Конечно. Твоя мама была очень яркой личностью в Дерри. Одна из причин почему моя мама была против того, чтобы я ходил к тебе домой. — А я то думал, что причина в том, что я «поганый, грязный мальчишка, портящий её сынулю!» Разве нет? — у Тозиера получилось идеально скопировать нотки Сони Каспбрак. Эдди рассмеялся, активно кивая головой. — А вот это уже главная причина. Пребывание на Аляске было невероятным временем. Эдди уже плохо помнил, когда так хорошо отдыхал в последний раз. Свежий, чистый воздух, захватывающая дух природа, походы в горы, завтраки на поле на восходе, невероятная кухня от Ричи Балабола, Человека с тысячью голосами, полные нежности часы в постели, когда он просто целовал его, обнимал, шепча приятные слова на ухо. А ещё браслет, подаренный в день вылета. Тонкая работа плетения, невероятная красота работы над подвеской, а ещё невероятная гравировка. R+E. Будто по-детски корявая, полная наивных, добрых чувств. — Я сам их вырезал под руководством ювелира конечно. Но сам. Тебе нравится? Эдди задохнулся в чувствах, обхватывая его шею руками и поднимаясь на носки. У них была не такая уж и большая разница в росте, просто так Каспбрак мог смотреть ему прямо в глаза, пока сам тянул в поцелуй. — Ещё бы, Рич.