Дьявол к вашим услугам

Hurting ourselves, hurting ourselves

And I'm complicated, you won't get me out of trouble

Understanding myself, understanding myself

      Emma Louise - Jungle

***

Сэм подорвалась с кровати с криком, тяжело дыша и хватаясь за часто бьющееся в панике сердце. Давно ей не снились кошмары, особенно такие реалистичные. Во сне преобладал единственный цвет — красный. Цвет крови. Цвет смерти. Её она стала бояться. В её сне были залитый пол и стены кровью её близких. Но сейчас в главной роли фигурировал Кол. Снова. Сон повторяется. Его убивают раз за разом самыми изощрёнными способами. И каждый раз сон заканчивается её слезами и криками. И во всех главным убийцей выступал Белиал. Она думала, что её кошмары убрали, что Сигюн смогла поставить защиту на её сознание против Белиала, но, видимо, он слишком силён... Она глубоко дышала, смахивая слёзы и сжимая похолодевшие руки. Простыни были мокрые от пота, в комнате было душно. Вдруг тишину комнаты нарушил голос за дверью: — Сэм! У тебя всё в порядке? — это был Кол, однако Сэм не могла произнести и слова, слёзы стояли перед глазами, мешая виденью. — Если ты сейчас не откроешь, я её выбью. Не сомневайся! — звучал злой гром Майклсона, однако в нём появилась новая эмоция — обеспокоенность. Сэм, вставая голыми ногами на ковёр и оттягивая кофту чуть ниже, подошла к двери, трясущимися руками отпирая замок двери. Едва послышался короткий щелчок, как дверь открылась, представляя Майклсона в домашней и незамысловатой одежде: в футболке и джинсах. Заметив красные от слёз глаза, её помятый вид и скверное состояние в целом, Кол прошёл в её комнату и закрыл дверь. А после, взяв её мягко за плечи, проникновенно посмотрел в глаза: — Что случилось? — не внушал, спрашивал. Действительно переживал: — На тебя кто-то напал? Позвать Локи? — а вопросы сыпались. Кол понимал, что если действительно напали, то он будет защищать её. Сэм мотнула головой, завороженно смотря на юношу. Целого, невредимого. Живого. Её губы дрожали от несдерживаемых рыданий, и она, не сумев более сдерживать чувства, приблизилась к нему и крепко обняла, вдыхая его запах. Ей хотелось убедиться, что он реален. Что он жив. — Тише, тише, что такое? — удивлённо спросил Кол, но всё же обнял, чувствуя дрожь чужого тела. Постепенно его футболка намокала от её слёз, но через время дрожь в её теле сошла на нет. Теперь они просто стояли посреди комнаты, обнимаясь будто в последний раз. Сэм отошла от него, неловко отвернулась, пробормотав едва слышимое «прости». Хотелось открыть окно, что девушка и сделала, вдыхая освежающий ночной воздух Асгарда. Здесь он был чище. Свежее. Лучше. Это мир поистине был красив и живописен. Ей было неудобно за своё поведение перед Колом. Хотя она уже должна была привыкнуть, что он оказывается чаще всего в момент её слабости и эмоций, но всё равно неловко. Она настолько погрузилась в мысли, что забыла о его присутствии... — Сэм, что это было? — напряжённо спросил он, подходя ближе. Но та, словно испугавшись постороннего звука, дёрнулась в сторону и чуть не споткнулась, но парень среагировал быстрее и схватил её за талию, прижимая к себе. Футболка чуть задралась, оголяя округлые бёдра. Кол, встряхнув головой, перевёл взгляд на её лицо, уставился га чуть приоткрытые от неожиданности губы и удивлённые глаза. Кол, вопреки своему желанию подольше побыть рядом в такой близости, поднял её на руки и переместил на кровать, а сам сел рядом, ближе к изголовью. — Ты успокоилась? — после кивка продолжил: — А теперь расскажи, кто причина твоих слёз? Он уже не жилец, — хмыкнул он, абсолютно справедливо подметив. — Кошмар, — она сглотнула и опустила взгляд на свои ноги, которые уже начали замерзать, поэтому тут же укрылась одеялом. Была темнота, а Форбс не хотелось сейчас её видеть, поэтому она быстро повернулась к золотому канделябру, стоявшему на тумбочке, взмахнула рукой и сотворила огонь на пальце, после зажгла свечки, тем самым освещая их лица и бросая на них блики огня... — Сигюн разве не обезопасила тебя? — нахмурился Кол. Ему это не нравилось, как и не нравилось то, к чему она медленно его подводила. — Да, но Белиал слишком силён. Я словно это чувствую. — Девушка закрыла лицо руками, а в следующий момент оно стало холодным и безжизненным. Её глаза были вновь глубокой бездной, которая засасывает других и внушает страх. И Кол подумал о том, что давно не ощущал того страха, когда смотрел в её глаза. Неужели добился её благосклонности? — Что тебе снилось? Этого вопроса она и боялась. Она сжала челюсть. Хотя Сэм, сама того не осознавая, хотела ему все рассказать. Девушка чувствовала, что может рассказать. Не только потому, что это угроза для мира, а и из-за того, что она немного, но начала ему доверять. Кол всегда удивлялся холодности Саманты, её способности оставаться рациональной при любом раскладе, её выдержке. Он знал, сколько дерьма она пережила и переживает до сих пор. Хотя Кол уверен, что всё ещё не знает о ней достаточно, чтобы судить. Она как тёмная лошадка. Он думает, что знает её, а на самом деле и понятия о многом и не имеет. — Смерть, — короткий ответ, после которого прозвучало дополнение: — Кровь. Все мои близкие умирали, и даже... — и замолчала, дабы не сказать этого. «Умирал даже ты». — Что «даже»? — переспросил Кол. Ему не нравится чувство недосказанности. — Умирал даже ты. Тебе отрывали руки, которые потом пожирали, а после обезглавили, — холодно закончила она, непроизвольно сжимая одеяло в руках. Кол глупо моргнул, не ожидая такого. Так вот почему она так отчаянно обнималась с ним. Ему стало жалко её, что было все еще необычно для него. Он, не зная, как реагировать, приобнял её за плечи. Кол отгонял от себя мысли о том, что ему немного льстит то, что она приравняла его к своим близким. И он не удержался от улыбки. Он мог бы сидеть так, рядом с ней, но убрал эти мысли из головы, посчитав их неуместными. Вдруг Сэм спросила, тем самым переведя тему: — Как твоя рука? Сначала Кол не понял её вопроса, но потом сообразил и показал ей левую руку. На ней всё ещё красовалась фраза «Я близко». И даже не думала заживать. Она, как и была, осталась похожей на шрам. — Перед тем, как ты кричала, и я прибежал сюда, — начала он, пока Сэм под разными углами рассматривала его руку. Лунный свет давал возможность получше рассмотреть, — я почувствовал покалывание, словно предупреждение. Я проснулся, и ты сразу закричала. Саманта рассматривала слова на руке, но не в радужных мыслях была далеко. — Теперь это не просто сообщение для тебя, — грустно хмыкнула она, — а для нас обоих. Нас предупреждают. Только вот о чём? — Всё вполне по стандарту: нас хотят убить, — пожал плечами Кол. И вдруг в голову ему закралась мысль. — Как думаешь, в Асгарде есть библиотека? — В центре, можно сказать, девяти миров и у самого главного правителя? Нет, — насмешливо фыркнула Сэм, а после переключилась на серьёзный тон: — Сто процентов, я уверена. Она здесь есть. Ты думаешь?... — Пробраться туда и прочесть что-нибудь из книг о Белиале? Верно, — ответил парень, смотря на девушку, в голове которой происходил мыслительный процесс. — Можно же спросить у Локи... — Я вчера ещё утром встретил Сигюн, и она сказала, что тот уже ушёл к Люциферу на пару дней. Поэтому не вариант, — вздохнул Майклсон. Они немного побыли в тишине, прерываемой лишь дыханием девушки. Она не знала, как продолжить разговор, но понимала, что хочет ещё немного побыть в его обществе. Ровно, как Кол хотел ещё подольше задержаться у неё, в этой тихой и умиротворённой обстановке. — До сих пор не могу найти причину, почему ты помогаешь мне. — Форбс поднялась, задев рукой его бедро, и села. Ей действительно были полностью непонятны его мотивы. Видя, что Майклсон хотел открыть рот, она его опередила: — Только давай без твоего «чтобы ты не была там одна». Мы же с тобой не лучшие друзья всё же. Ваша мать мертва, твоей жизни ничего не угрожает, ты бы мог уехать подальше от меня, или ещё что-нибудь... — Сэм, — прервал поток её речи Кол, чуть придвигаясь. Он проморгался. — Я это сделал, потому что не хотел оставлять тебя одну, ты не заслуживаешь быть одной, — и это те слова, в которых не было ни капли лжи... Она невольно задержала дыхание. Невольно вспомнились первые мысли о нём: «поиграю с ним». И что в итоге? Они стали в какой-то степени близки, однако не переходили из стадии « близкие знакомые» на новую. Хотя это странно: она плохо знакомится с новыми людьми. Джереми был исключением, больше она ни с кем не общалась. А тут Кол меняет привычные ей устои на новые. — Ты ведь даже меня не знаешь. — Саманта покачала головой, из-за чего прядь волос упала на глаза. Но не успела ничего сделать, как мягкие руки ловко заправили её за ухо. Она чуть неуверенно продолжила: — Очень странно это всё, — она вздохнула, — в смысле, общаться с тобой так доверительно... Кол усмехнулся. Он и сам не ожидал, что ему западёт в душу эта девушка. Однако в жизни случается то, чего мы меньше всего ожидаем. Он понимал, что теперь его поведение — не просто игра, а действительно интерес. И жалел, что понял это только сейчас. — Я сам в шоке, что так сложились обстоятельства, — и усмехнулся, нервно пройдясь рукой по волосам. — И ты сказала, что я тебя не знаю, — перевёл тему Майклсон, поудобнее устраиваясь на кровати девушки. — Так что же ты хранишь от простого народа? — он старался перевести всё в шутку, но, увидев мрачный взгляд Сэм, сразу перестал ерничать. — Хочешь услышать о моём прошлом? — она откинулась на кровати и положила голову на руку, глядя в темноте на брюнета, а сама думала, как этого разговора избежать. — Мне интересно, иногда я не могу понять тебя совершенно. — Возможно, это и не нужно делать? А то больше не будет моей тайны, дающей интерес, — и подмигнула ему, только спустя пару секунд понимая, что это было больше похоже на флирт, чем на разговор двух знакомых. Сейчас же в опровержение этих слов вспомнился их поцелуй. Его настойчивые губы и свежее дыхание. А также её сопротивление и боль, которую она причинила ему и не жалела о ней. Сейчас же в голову закралась смущающая мысль, что она была бы не против того, если бы Кол её поцеловал сейчас. При приглушённом свете, с такой расслабляющей обстановкой... — Ты вся — одна сплошная загадка, — он полностью лёг на кровать, сложив руки над головой и держа на лице расслабленную улыбку. — Я тебя практически не знаю. — Как и я тебя, Кол Майклсон, — она прошептала эти слова и перевернулась на живот. На удивление, ей было комфортно находится здесь, рядом с ним. В груди образовалось тепло. — Потому что я мало кому доверяю. Знаешь, жизнь учит. — Его лицо на секунду приняло усталое выражение, но после снова стало привычным для Сэм. — Помню. Из-за Клауса, так? — Она заинтересованно наклонила голову. — Да, верно. — Он сглотнул, вспоминая ощущение предательства и воткнутого кинжала в грудь. — А что же случилось с тобой? Я всё ещё помню тот разговор на балконе в моём доме, где ты говорила про вечный самоконтроль. От хорошей жизни подобным не занимаются, — он неопределённо махнул рукой. — Так что же случилось с тобой, Сэм? Саманта судорожно вздохнула и раскрыла глаза, сглотнув ком в горле. Хотела встать, но рука Кола, касающаяся её ладони, словно не позвонила сдвинуться с места. — Расскажешь? Девушка проморгалась и всё равно села, обхватив колени руками, не заботясь о том, что всё ещё сидит в непристойном виде при Майклсоне. — Уверен, что хочешь слушать? — спросила она и, видя кивок, чуть отвернулась от него, смотря перед собой в стену, словно она заново проживала эти моменты свой биографии. — Ты же знаешь, что я приёмная, — он кивнула, — вот тогда и случился переломный момент, около трёх лет назад, — она вздохнула и продолжила: — Я как-то всегда ощущала себя чужой, хоть меня и любили, я знаю это. Замкнутая, тихая, холодная — не Форбс. И это отпугивало детей от меня. Но с Кэролайн мы были дружны, а с мамой могли не видеться днями. Но всё равно что-то было не то. И это не просто из-за внешности, а внутренне ощущение отстраненности. Словно я откуда-то из другого места. Стала ещё более холодней, отдалилась от сестры, как и она от меня, видя, что я не готова идти на контакт. Потеряла связь с мамой, после и с Джереми, и замкнулсь ото всех. — Пальцы неосознанно нашли заусенец и стали отдирать его, принося боль. — Считала, что не могу называться их семьёй. Всё встало на места... Она замолчала ненадолго, переваривая старые и забытые чувства. Сэм уже не была зла на мать за то, что та не рассказала раньше, нет. Уже столько воды утекло, что эта проблема казалась крошечной по сравнению с нынешними. Кол же не давил на неё, внимательно слушая её последовательное повествование о себе и думая, что это чувство неприкаянности самое неприятное. Хоть он и не приёмный, как она, но порой тоже ощущал подобное в трудные времена в своё жизни, а тут на постоянной основе и много лет... И понимал, что это ещё не самое сложное в её рассказе. Дальше — хуже, поэтому и вглядывался в её лицо, наблюдая за сменявшимися эмоциями. — Думаю, тот момент, сломавший меня, стал днём смерти моего молодого человека, Адама, — эти слова ей давались с трудностью, он был первым, кому она рассказала об этом событии так открыто, не считая своей семьи, хотя и сестре с матерью она не так хотела это рассказывать, как сейчас... — Мы были вместе и были счастливы, до того как в один день его не сбил на машине какой-то урод, что смог отмазаться от срока, на который настаивали все, и я в первую очередь. Он мне помог пережить тот период, когда мне рассказали о правде, помогал всегда, Адам был светлым и добрым человеком, не делал никому и не желал зла, но не был слабохарактерным, он был лучшим. Инь и Янь — для некоторых наш союз казался чем-то странным, так как все видели только одну мою сторону, не самую светлую. И тогда я сломалась и не знала, как жить дальше. Я иногда приходила к нему на могилу, вот недавно была, тогда и школу пропустила. Иногда мне хочется, чтобы это всё оказалось страшным сном, и я проснусь, а рядом со мной будет лежать Адам. Но я должна учиться жить сама и без него. Он умер. Я жива... Кол слушал каждое, слово и все они находили отклик в его душе. Он наконец-то понял интересовавшую его вещь: это и был её переломный момент, из-за которого она стала такой, какая она есть сейчас: чуть мрачной, холодной и отрешённой; по крайней мере, такой Кол её застал при первом своем появлении в школе Мистик Фоллс. Сейчас же Сэм стала более мягкой, лучше идёт на контакт, Кол бы мог даже сказать, что девушка начинает что-то к нему испытывать, а это определенно даёт приятный отголосок в душе; не самодовольство и понимание того, что может выиграть в споре с самим собой же, а просто ему приятна эта мысль. И доводы разума о том, что это обречённый союз, он благополучно проигнорировал... — Возможно, мои проблемы не столь значимы, как кажется, как, допустим, твои; у тебя наверняка было больше за твою жизнь, но это меня сломало, — вздохнула Сэм, потирая лицо руками и стараясь не думать о многом. О том, что она сейчас словно обнажена перед ним; что они переходят ту грань, которую старалась сохранить девушка во благо душевного равновесия; о том, что она что-то ощущает в груди; то, что она не ощущала уже год... — Эй, — Кол улыбнулся открыто и мягко, убрав руки от её лица и сев еще ближе к ней, так, что она чувствовала приятный запах. — Зачем же сравнивать? Ты пережила потерю близкого человека, ты можешь скорбеть, но не забывай — говорю как тот, кто пережил многих, — что жизнь продолжается. Я не знаком с Адамом, но, думаю, ему бы не хотелось видеть то, как ты ревешь или годами скорбишь по нему, — он лукаво улыбнулся в своей манере, сжимая её чуть дрожащие руки в своих, холодных, но таких приятных. Майклсон продолжил, чувствуя, как соприкасаются колени с её ногами: — Думаю, ты и сама знаешь, что нужно жить. Несмотря ни на что. — Да. Нужно. Но эти мысли, воспоминания меня убивают, — она горько хмыкнула. — Но в моих снах я не видела его уже давно, с твоего прихода в мою жизнь... — тихо прошептала она, понимая, что Кол не может её не услышать, и Сэм готова к реакции, хоть в этих словах не было ничего компрометирующего в её сторону. Для неё становятся очевидными её зарождающиеся чувства к нему, и её это пугает до дрожи. Не может перестать думать об этом. — Кол — вестник перемен, — с нечитаемым взглядом хмыкнул Майклсон, отпуская руки девушки, что были всё ещё холодны, но теперь она ощущает пустоту, словно теперь нет нужного ей контакта с ним. — Я бы не желал такие перемены тебе. Всё же за такой недолгий период на тебя много свалилось. Даже не верится, что сейчас сижу на одной кровати с наследницей престола Ада и дочерью Дьявола. — Он поджал губы и тихо рассмеялся: — Чувствуешь, у меня аж мурашки от страха пошли! Сэм закатила глаза, понимая, что теперь эти шутки будут ещё долго в обиходе между ними. Но насколько долго? Не хочется, чтобы их общение прекращалось, не хочется, чтобы Кол забыл её. Но он пошел с ней, ведь так? Значит, ему небезразлична её судьба. Но может ли Саманта позволить себе эти чувства? Сможет ли пересилить себя и приказать себе перестать страдать и жить дальше? — Когда и буду уже действующим правителем, то и припомню все эти шуточки, Майклсон, — её глаза в темноте сверкнули красным. Но Кол не чувствовал страха, хотя понимал, что может быть сильнее. И она сильнее. — Не ври, ты от меня в восторге! — Робости тебе не занимать! — Она меня не красит! Саманта в очередной раз закатила глаза, думая одновременно о том, что ждёт её в будущем. Как справиться с могущественным и древним демоном? Она сама в жизни не справиться без помощи и поднятия мастерства магии, которая была дарована ей с рождения не просто так. Нужно совершенствоваться. Завтра, а точнее уже сегодня, Сэм хочет приступить к обучению, начать изучать более тёмную магию, магию огня, ту магию, которой владеет Локи. И она должна знать всё, что может помочь в достижении своей цели: смерти Белиала. — Как думаешь, — почти шёпотом спросила Саманта, поворачиваясь к парню полностью, отчего её лицо было в отбликах свечей и казалось для Кола чем-то загадочным и неизведанным. Сэм со вздохом продолжила: — Я смогу стать достойной царицей? — это было сказано настолько тихо, словно любое громкое слово могло разрушить эту иддилию, воцарившуюся между ними двумя. Еле заметные взгляды, быстрые и неловкие улыбки... — Лучшей, которой Ад мог желать себе; лучшей на моём веку, Сэм, — Кол говорил честно, не юлил и не играл, он теперь вообще не знал, где начинается правда, а где заканчивается притворство; Майклсон хотел бы признаться себе, что это уже перешло ту черту спора и упрямства, но внутри что-то говорило обратное, но юноша всеми силами заглушал этот противный голос, желая быть сейчас и телом, и душой с ней, с девушкой, у которой глаза кажутся слишком прекрасными, а губы слишком желанными. Возможно, Кол вновь совершит ошибку, возможно, это неправильно по отношению к ней и самому себе, но он не может противиться этому чувству. Его взгляд против голоса разума опустился на её полуоткрытые губы, и он не мог видеть, как её грудь стала вздыматься чаще от волнения и мыслей о том, что грядёт с этим. Сэм сама уже была в предвкушении, хоть и понимала, что это неправильно, она обещала себе, обещала Адаму и его памяти, но всё же новые зарождающиеся чувства стали сильнее её самой. Оба, сами того не замечая, придвинулась ближе друг к другу, и теперь их лица были ещё ближе, Майклсон почти ощутил её дыхание на своём лице. Он поднял глаза на её, зная, что теперь ему не стоит бояться их глубины и черноты, теперь уже он понимал больше и знал, что сделает дальше. Он слышал её сердце. Его учащенный стук, который он слышал изредка и в периоды её слабости, и понимал, что теперь её слабость — он сам. И это грело его сердце. Полутьма. Два сердца. Одно дыхание на двоих. Кол потянулся к её лицу и очертил скулу, ощущая её мягкую кожу, приблизился ещё ближе, так, что теперь они почти соприкосались носами друг с другом, но решающий шаг не делали. Дыхание обжигало, а кончики пальцев зудели от желания дотронуться до Кола, ощутить его холодную кожу — в контраст с её горячей — вдохнуть глубже его запах — корица, хвоя и трава после дождя — и, наконец, поцеловать его. Саманта знала, что дальше будет неопределённость в их отношениях, а не прочерченная черта по имени «чуть больше, чем знакомые». Теперь они оба проиграли в игру, которую сами устроили у себя в голове. Когда губы Кола накрыли её, у девушки внутри словно что-то перевернулась, и воздух в груди заполнил лёгкие сильнее, а руки сами против воли запустились в его шелковистые волосы. Губы Кола настойчиво касались губ девушки, и он чувствовал себя так, словно обрёл крылья, если можно сказать такое сравнение в присутствии дочери Дьявола. Он не ожидал, что настолько потеряет голову, что будет прижимать её ближе к себе, касаясь руками её кожи на спине и чуть приподнимая кофту — было до ужаса приятно и, как знал Кол, и самой девушке. И ни один из них не мог знать, что они испытывают такие же чувства, что и другой партнёр. Сэм понимала, что надо останавливаться, — всё же здравый смысл одержал победу — пока дело не зашло слишком далеко, и руки Кола не пробрались до сокровенных мест, и тогда уже остановиться будет сложно. И как вообще вечер из её слёз и слов утешения перешёл в страстный поцелуй? Такого она уж точно не планировала и не рассчитывала. Они не должны были поступать так, она не должна была этого делать, и теперь все её слова, что надо жить дальше и забыть прошлое, вновь канули в чувстве вины. Была ещё ночь, освещали комнату лишь две свечи, отбрасывающие блики на их тела, их одежду, что иногда поднималась вверх от движения их рук... Сэм наконец окончательно от него отдалилась и остановила эти приятные телу ласки и сказала приглушённо: — Это неправильно, — понимала, что делает ошибку, но для неё в тот момент казалось это правильным решением. Если это значит, что таким образом она оттолкнет его и спасёт от войны с Белиалом, то она сделает это, даже если на кону будет стоять её счастье. И вновь она отдаляет себя от счастья, и снова будет жалеть об этом. Замкнутый круг, в котором сплелись чувство вины и новые чувства к Колу. — Почему? — спросил растрёпанный Кол, убирая от неё руки и заставляя Саманту почувствовать холод. Парень видел, что ей это нравилось, что она испытала удовольствие, всё же её сердце и дыхание нельзя истолковать неправильно. Всё не так просто, как ему казалось, игра ещё не окончена, а окончательно растопить её сердце поцелуем недостаточно. И он понял, что нужно ещё время, хоть и испытывал разочарование по этому поводу, ему хотелось больше, он был готов к большему, ему нравилось это большее, что произошло в их взаимоотношениях за это время. — Потому что мы разные, ты и сам это знаешь, и сейчас не то время для... — она не могла назвать слова «отношения», так как не знала, что по этому поводу думает сам Кол. — Прости, но я не могу, мне надо подумать... — Собственный голос казался ей незнакомым, ранее холодный и беспристрастный, он стал зажатым, неуверенным, и почему-то это произошло именно в его присутствии. Она наверняка упала в его глазах, думала Сэм. Она не могла сидеть здесь, но и не могла найти слов пояснений, и не могла позволить себе говорить полную глупость в оправдание своего поступка, поэтому оторвала взгляд от его нахмуренного лица и встала с кровати, ища штаны и не зная, что делать дальше. Действовала она чисто интуитивно, хоть она и не привыкла так позорно сбегать. Она нашла джинсы, висевшие на спинке стула, и, быстро надев их, всё ещё не глядя на Майколсона, обула обувь и постаралась не слишком нервным шагом выйти за дверь, хоть и знала, что это комната её и идти ей некуда. Но Сэм знала и то, что оставшуюся ночь она не заснёт. И решила пойти в то место, куда хотела пойти утром, — в библиотеке. Кол же всё ещё в ступоре сидел на кровати девушки, что пропахла ею, и не понимал, что только что произошло. Это было не в её стиле, хотя, как он мог судить о её стиле, зная её чуть больше месяца? Ночь была, по его мнению, хорошей до того, как она его оттолкнула и ушла, позорно сбежав, сказав тем временем странное объяснение, но Кол примерно понимал, что облажался, что было неправильно целовать её после слов о бывшем покойном парне, но не смог сдержаться, словно нечто невероятное тянуло его к ней. Возможно, дело в её ауре тьмы, загадочности, хотя она не только существо с силой, но и существо с эмоциями и чувствами. И что же чувствует она? Кол не мог это разгадать и начал терять надежду на ясность. Сцепив зубы, он провёл руками по лицу, взъерошил волосы и резко встал с кровати, на скорости приблизившись к окну, и так сильно сжал оконную раму, что аж само золото чуть деформировалось. Он её отпустил сейчас, дав ей время на раздумья, слышал её и знал, что она идёт в дальнее крыло замка. И вновь появился вопрос, надо ли это ему. И ответ всё такой же, вновь и вновь: да.