Ложь с терпким привкусом самообмана

В комнате темно, только фонарь за окном бесполезно бьётся в плотные занавески тёплым рассеянным светом. Очертания предметов густые и нечёткие, в неясном свете превращаются в жутковатые химеры, воспаляя воображение и пугая своей эфемерной реальностью. Юнги мерно дышит под боком, привычно обняв демона, притягивая его к себе. Его мерное свистящее дыхание наполняет комнату спокойствием и сонным уютом. Чимин не спит. Лежит вплотную к Юнги, замерев глазами на усеянном синяками лице. Взгляд его скользит по дорогому, любимому, драгоценному лицу — и сердце сжимается от боли. Хочется отвернуться, но он не может, мучает себя, раз за разом окуная себя с головой в самоуничижение и вину. Потому что заслужил. Заслужил, совратив такую прекрасную чистую душу. Сначала Чимин не верит. Прокручивает в голове раз, второй, третий в попытке найти лазейку, обмануть судьбу. Но не выходит, слова Юнги звучат однозначно и без возможности двойной трактовки. «Я пойду за тобой в ад» — куда прямее. Чимин задерживает взгляд на спокойном лице — и его собственное искажается от мучительной боли. Зачем, зачем, зачем он это сказал? Почему просто не ответил, что любит? Почему именно эти слова в тот момент пришли ему в голову? Чимин стискивает зубы, давит в груди полный боли стон. Он снова всё испортил. Отправил в ад новую душу. И теперь, как бы он ни хотел, как бы отчаянно того не желал, ничего нельзя исправить… …Ничего не исправить?.. Странная буря поднимается от этих слов в груди, смесь отчаяния, сопротивления и противоречивой, колючей надежды. Чимин замирает, ловя себя на этом чувстве, внимательно прислушивается к ощущениям к себе. Ничего нельзя исправить? Он повторяет эту фразу в голове несколько раз, с каждым повтором всё сильнее ощущая, что всё на самом деле не так. Но почему?.. Он не знает, но чувствует, что это не так. Чимин замирает, медленно анализируя. Действительно ли ничего нельзя исправить? Или он привык так думать за свои тысячи лет? Что он знает о контракте? Ему приходится напрячься, чтобы воскресить в памяти информацию, что не использовалась в течении сотен лет. И всё же он достаёт её из дальнего запылённого уголка сознания, стряхивает пыль и принимается тщательно разбирать по кусочкам, шаг за шагом раскладывая перед собой. Контрактом называют нерасторжимый договор между демоном и человеком. Это что-то вроде взаимовыгодного обмена: демон даёт что-то человеку, человек же отдаёт свою душу на растерзание в ад. Обычно предметом торга становилось что-нибудь глобальное, вроде мировой славы или неистощимого богатства. Но так было ровно до тех пор, пока демоны не научились, как Чимин, околдовывать, завлекать доверчивых людей, обманом вырывать из их уст те самые слова. Контрактов стало больше, и сейчас они имеют совершенно иной вид. Но сама суть осталась прежней — это по-прежнему сделка, обмен. А сделку можно и расторгнуть. Эта мысль заставляет Чимина резко вдохнуть, словно он не дышал до этого. Он смотрит на комнату вокруг безумными глазами, пока вновь не фокусируется на безмятежно спящем лице Юнги. Он замирает, изучая каждую царапинку, каждую чёрточку, каждый изъян на идеальном дорогом лице. Неужели он позволит ему попасть в ад? Неужели не сделает ничего? Даже не попытается? «Вопрос не в том, какие препятствия вам ставит жизнь, а в том, что ты готов сделать, чтобы быть рядом с тем, кого любишь» Чимин вздрагивает, слыша слова Тэхёна так ясно, будто он стоит сейчас над кроватью. Он смотрит снова в лицо Юнги, тяжело сглатывает и осторожно снимает с себя его руку, выбираясь из кровати. Тихо, чтобы не разбудить, одевается, а после бесшумно выскальзывает за дверь. Миновав холл, прикрывает входную дверь, закрыв на украденный из костюма дворецкого ключ, сбегает вниз по лестнице и устремляется прочь, по спящим улицам, теряясь в запутанных кварталах. Шанс есть. Призрачный, малый, но всё же есть. Он чувствует. И сделает всё, чтобы им воспользоваться. Он упрямый, он сможет. Только бы хватило времени.