Ложь с терпким привкусом самообмана

Университет за пару дней совсем не изменился — всё та же смесь древности и пафоса. Чимин, вальяжно прислонившийся к ограде, эту картину прекрасно дополняет. Лекции закончились: это очевидно по группкам студентов, спешащих, либо, наоборот, неторопливо идущих в сторону ограды. Проходящие мимо девушки — да и парни тоже — то и дело кидают на Чимина заинтересованные взгляды, некоторые даже подходят познакомиться, и обычно демон не преминул бы этим воспользоваться. Вот только сейчас он чуть более сосредоточен на ожидании одного очень странного и нелюдимого юноши, а потому походя отказывает абсолютно всём. — Извини, мне нравятся парни, — заявляет он милейшей мулатке с прекрасными миндалевидными глазами, едва только та успевает подойти и открыть рот. Девушка ненадолго замирает, смущённо улыбается и спешит прочь. Чимин провожает её грустным взглядом. Ещё пару дней назад он бы не упустил такой прекрасной возможности. Но сейчас… Люцифер Прегнусный, кем он стал?.. Знакомая рыжая макушка показывается минут через пятнадцать, когда Чимин уже начинает терять остатки и так небольшого терпения. Но облачённая в чёрное сгорбленная фигура, одиноко бредущая от кампуса, заставляет его встрепенуться и вернуть себе предельную концентрацию. Юнги выглядит уставшим. Даже так — измотанным. Одна рука сжимает лямку висящего на плече рюкзака, другая то и дело нервно поправляет рукав безразмерной толстовки. Взгляд устремлён вниз, он выглядит полностью погружённым в себя. Не похоже, что его вообще интересует, что творится вокруг. Однако в один момент, поравнявшись с оградой, он всё же поднимает глаза — и взгляд его утыкается прямо в Чимина. На мгновение в глазах его отражается целая буря эмоций, — от страха и неприязни до удивления и грусти, — а после он быстро отводит взгляд и ускоряет шаг, пытаясь пройти мимо. Но Чимин оказывается быстрее, змеёй проскальзывает через толпу, преграждая Юнги путь. — Пожалуйста, подожди, — просит Чимин в напряжении замершего парня, хотя тому и так теперь никуда от него не деться. Возможно, ему только кажется, но с приближением Юнги в воздухе разлился едва уловимый сладковато-солоноватый запах, вяжущий во рту. Но Чимин не заостряет на этом внимание — не до того. Он хочет взять парня за руку, но Юнги так отшатывается, что это кажется очевидно лишним. Взгляд парня сосредоточен на асфальте под ногами, на Чимина он всё так же не смотрит. Демон зарывается пальцами в волосы, выдыхает почти разочарованно. Получается абсолютно искренне: он устал от всех этих человеческих сложностей, давно ему не было так сложно заполучить чью-то душу. Когда закончит с этим делом, обязательно трахнет дюжину тупых похотливых мужиков. А сейчас… — Мы можем поговорить? — разрешения, везде эти дурацкие разрешения. Люди и шагу не могут ступить без того, чтобы кого-то о чём-то не спросить. — Можно здесь или где угодно ещё. Просто позволь мне сказать тебе кое-что. Пожалуйста, — говорит максимально искренне, не скрывая усталости. Пауза. Снова. Всё их «общение» состоит из пауз. Чимину вроде бы должно быть всё равно, но раз уж он старается быть искренним, то — да, его это раздражает. Юнги как будто не видит его, смотрит сквозь, будто он пустое место. Так с Чимином уже давно себя никто не вёл. — Хорошо, — тихо произносят рядом, и Чимин вздрагивает, настолько этот ответ оказывается неожиданным. Юнги поднимает взгляд, пару секунд смотрит в глаза и коротко кивает в сторону сквера, что располагается рядом. — Пойдём. В парке нет лишних ушей. Чимин кивает и следует за ним. В парке и правда немноголюдно, несмотря на приятную погоду. Редкие студенты бродят по ухоженным тропинкам, но их настолько мало, что можно и не считать. Аккуратно постриженные деревья, необычные цветочные композиции дополняют друг друга, создавая приятный глазу садовый ансамбль. Юнги ведёт его в глубину парка, где деревья стоят друг к другу так плотно, что их тени создают лёгкую прохладу, освежая раскалённую кожу. Парень садится на одну из скамеек, молчаливо приглашая Чимина, и последний послушно садится рядом. Появляется желание вальяжно закинуть руку на покатую спинку, чтобы иметь возможность будто невзначай касаться чужой напряжённой спины, но Чимин сдерживается, запрещая и обещая, что обязательно сделает так в будущем. — Итак, — начинает Юнги, но опять не смотрит, и это бесит всё сильнее. Чимин стискивает зубы, чтобы не наорать. Понимание, ему нужно понимание. — О чём ты хотел поговорить? Чимин набирает в грудь побольше воздуха, задерживает дыхание. — Я хотел, — начинает на выдохе, — извиниться. Я понимаю, — ложь. Ничерта он не понимает, но если это поможет делу, он и к Сокджину готов изобразить предельную искренность и участие, — тебе, должно быть, неприятно меня видеть после всего, что было. И мне… В общем… Жаль. Я постоянно ищу приключений, и часто не думаю, как это скажется на др… — Всё нормально. — Что? — Чимин замирает, удивлённо смотрит в чужое лицо. Вот только Юнги по-прежнему на него не смотрит, продолжая наблюдать за неподвижными деревьями. — Я знаю, что не могу злиться на тебя, — говорит он как будто бы этим деревьям напротив. — В конце концов, не будь мой отец таким похотливым козлом, этого всего и не случилось бы. И всё же… — он наконец поворачивает голову, смотрит Чимину в глаза, взгляд его не пустой, но какой-то отстранённый, будто он вовсе и не с Чимином сейчас говорит. — Не подходи ко мне больше. Я принимаю твои извинения, так что, пожалуйста, оставь меня в покое. После этих слов он поднимается и, не оборачиваясь и не говоря больше ни слова, уходит. Чимин остаётся сидеть на скамейке и, когда слышит, как чужие шаги затихают вдалеке, зло поджимает губы и с размаху бьёт по злосчастной скамейке. Дерево трещит и трескается, Чимин чертыхается сквозь зубы. Да какого дьявола?..