Bones. Хрупкорождённый

Melanie Martinez — Pacify Her

— Оп! — рука учителя физкультруры в последний момент остановила мяч прямо перед глазами Чона, — чуть не попали же! — учитель Кан грозно посмотрел на школьников и начал громко ругаться на них, что те должны быть осторожны. Чонгук превратился в кисель от внезапного скачка нервов и давления. От испуга. Он уже был готов услышать хруст собственного носа. — Я в порядке, не переживайте! — Чонгук поднял ладони и помахал ими в стороны, отнекиваясь. Он как и всегда не любил, что его особым образом опекали, не любил чувствовать себя каким-то диковинным, не таким, как все. Не любил особое отношение учителей, хоть и понимал, что по-другому никак нельзя. Всё же, учитель отсадил Чонгука на самую дальнюю лавку трибун от греха подальше. Дал заполнить журнал, расписать дни недели и расчертить таблицу под фамилии учеников и нормативы. Так Чонгук хотя бы чувствовал себя полезным. Вот уже почти час прошёл, Чонгука уже немного потряхивало от холода, хоть весна стремительно умножала своё тепло, сидя на одном холодном месте, любой бы замёрз. Пальцы и нос покраснели, а щёки неприятно пощипывало от ветра. Чонгук сидел, переписывая фамилии и имена учеников в журнал, слегка подзависнув на одном из них, чётко выводя буквы, как можно ровнее. Ким. Тэхён. Чон бросил взгляд на усердно отжимающегося парня, скорее мужчину. Таким Тэ казался на фоне своих одноклассников. Взрослее, мужественнее, серьёзнее. Помимо этого, все косо на него глядели, он будто бы был в стороне. В воздухе чувствовался этот страх и отрешение других одноклассников. Физическая форма Кима только подтверждала домыслы несформировавшихся умов о том, что новенький состоит в банде и одной рукой может сломать хребет своим врагам. — Урок окончен! Бегите в раздевалку и не опаздывайте на следующий урок! — объявил учитель Кан и толпа ребят скопом помчалась в раздевалку, зная, что в душевые выстроится очередь и тот, кто не успеет, останется потным и липким до конца дня. Чонгук чуть отвернулся от прохода бушующих подростковых ног, наступят на него и пальцы хрустнут. Чонгук раздражённо поджал губы. Он так рвался обратно в школу, чтобы почувствовать вкус свободы, увидеть что-то помимо собственной квартиры и вечных лекарств. Почему-то он думал, что вернувшись в школу, будет дальше от своей болезни, сам не осознавая того, привязав её к своему дому, а не к себе, как это было на самомо деле. Болезнь никуда не ушла, свобода, казалось, лишь в том, что теперь вместо матери и отчима, он сам обо всём волновался, об окружении, о графике ненавистных пилюль, о камнях на дороге, да вообще о каждой мелочи. Он слегка романтизировал своё возвращение. Ну, по крайней мере, не так скучно как дома, есть за кем понаблюдать. — Ты в порядке? — внезапный вопрос вырвал Чонгука из короткой задумчивости, он поднял взгляд на человека, чей голос был до дрожи в костях низким, чьи глаза будто сквозь душу смотрели, а нахмуренные чёрные брови опустились ниже. Тэхён стоял горой, возвышаясь над Чонгуком, и протянул тому руку. Чонгук опешил, не зная, что делать. Он ведь не принцесса какая-то. Резво встав без посторонней помощи и рывком отодвинув чужую ладонь, он улыбнулся натянуто и произнёс: — Я и сам в силах встать со скамейки, спасибо. — Он развернулся и пошёл следом за учителем, чтобы отдать заполненный классный журнал. В тот миг он не понял, что поступил грубо из-за собственных загонов, которых немного-немало, но вагон будет. Да, его злило это чувство, будто он беспомощный котёнок. И да, он хотел бы быть пугающим тигром, каким видели Тэхёна. Чонгук завидовал и в душе горько ныло, что он родился не таким. Больным. Следующий урок — литература. Зайдя в туалет, Чон подставил руки под тёплую воду, согревая онемевшие от холода пальцы. С другого конца послышались голоса одноклассников Ли Сохана и Пак Соджуна, кажется. Чон почти всех выучил. — Да, я слышал, что он почти год был на исправительных работах, дабы в тюрьму не угодить, поэтому старше всех нас. Он точно кого-то кокнул, зуб даю. — Различимый негромкий голос был слегка поражённым. Чонгук сжал зубы, эти парни, чёрт, он не любил слухи и сплетни, почему им так интересна чужая жизнь, лучше бы о своих оценках подумали. За спиной скрипнула дверь, откуда в отражении зеркала Чонгук увидел уже быстроузнаваемую зелёную макушку. Это был Тэхён, и он точно всё слышал, одного взгляда брошенного в сторону этих двух говорливых воронов хватило, чтобы у тех ноги от страха затряслись и они сбежали, сверкая пятками. Тэхён подошёл к раковине соседней с Чонгуком, поникнув и грузно выдыхая. Чонгук не мог оторвать взгляда от острых скул и печали, что таилась в тёмных глазах, глубокая, та, что и делала взгляд Тэхёна таким взрослым. — Веришь им? — усмехнувшись, спросил Тэхён, глядя на себя в зеркало, — я монстр? Убийца, да? — голос звучал до боли раздосадованным и уже каким-то смирившимся. Чонгук выключил воду, отряхнув руки, и как-то посмотрел на Тэхёна, будто бы тот сморозил дичайшую глупость. — С чего бы? Я похож на идиота? — Тэ на секунду впечатался в это светлое до невозможности рассерженное лицо, опешив, затем улыбнулся лишь уголком губ. — Не похож, — ответил Тэ, вставая в полный рост, — прости, если обидел тебя на стадионе чем-то, мне жаль. Чонгук подставил руки под тёплые струи воздуха, дабы высушить их, отвернулся, потому что не привык так долго смотреть людям в глаза, тем более, почти не знакомым. — Прости, что оттолкнул, просто с моим заболеванием, элементарная помощь со стороны кажется мне жалкой подачкой беспомощному. — Чон вынул руки из-под горячего воздуха и встал. Стало как-то неловко, вот так говорить, они ведь не приятели и тем более не хорошие друзья. — Болезнь? — Тэ наклонил голову вбок, выдергивая сухое полотенце для рук, — ты болен? — спросил он не чуть не изменившись в суровом взгляде. — Пора на урок, — Чон поспешно вышел из туалета, не хотелось там задерживаться и говорить о чём-то таком с тем парнем. Слухам он, конечно, не верил, но и доверять беспричинно вот так просто не мог. Да и стало ему не по себе, будто под кожу лезут. Чонгук слышал, как Тэхён вышел следом. Видел, как упал за последней партой лицом в стол, как глубоко вздохнул, смотря куда-то вдаль, одной ногой катая свой скейтборд под стулом. Отчего-то его печаль Чонгуку чувствовалась как собственная, парень весь был ей пропитан, даже его ухмылка была натянутой, так, словно если он улыбнётся, то его убьют. Выпив своей воды, с разбавленными витаминами в ней, Чонгук разложил ровно в ряд всё необходимое для литературы, ручки лежали ровно параллельно друг другу, иначе, это бы его раздражало. Идеальный порядок чувствовался ему более практичным и удобным, таким, что он уверен, где и что лежит. Урок длился тягуче медленно, литература давалась Чону чуть сложнее математики и английского. Потому что там надо было писать эссе, выражать свои чувства, описывать жизнь и желания, делиться опытом и уметь аргументировать свои высказывания. А Чонгуку нечего было рассказывать, он никогда не ездил на море с друзьями, не отрывался на выходных на вечеринках, не занимался спортом. Поэтому его сочинения казались учителю слишком сухими и безэмоциональными. Конечно, откуда взяться эмоциям? Самые яркие чувства в жизни Чонгука — это боль и дичайшая боль. Он мог радоваться от подарков на дни рождения, мог плакать от редких мелодрам и пугаться от фильмов ужасов, но всё это блекло со сломанными конечностями, с тем, как собственные кости можно увидеть торчащими из рук или ног. Чонгук не хотел о таком писать, и вспоминать тоже не хотел. Чон положил голову на парту вслед за Ким Тэхёном, что сидел за его спиной. Разглядывал чужой рюкзак от «Vans» с непонятным брелком и изображением молнии, что стоял чуть дальше его ног со стороны окна. Монотонное чтение одноклассницы Мины с первой парты убаюкивало, Чон прикрыл глаза на пару секунд, собираясь с мыслями. Надо всё-таки слушать, надо хорошо учиться, такая установка уже была запрограммирована в его мозгу. Поэтому хоть и нехотя, но он снова открыл глаза и вздрогнул, встречаясь взглядом с Тэ. Устремленным на него сквозь отражение оконного стекла. Тот просто осматривал его, словно товар на полке магазина, также обыденно, но с интересом, сквозь нечёткое изображение, Чонгук даже не был уверен, могло и показаться ведь. От неожиданности он покраснел и резко выпрямился на стуле, отводя взгляд в книгу. Тэхён поднял одну бровь в недоумении и снова отвернулся, ему тоже было до смерти скучно. Он вечно смотрел на ворота школы, будто ждал чего-то. То ли когда можно будет сбежать куда-то, то ли словно ждал кого-то. Но вот так переглядываться с отражением одноклассника, который единственный его не избегает и не боится, было хоть немного успокаивающе для него. Не все считали его таким страшным, каким он считал себя сам. — Ким Тэхён! Сможете ответить на мой вопрос? Что такое условная метафоричность прозы? Способны ли вы привести какой-нибудь пример? — учитель сощурился на цветной макушке, нехотя разворачивающейся к нему. Тэхён смотрел спокойно, ни капли не переживая, выглядел он так, будто какой-то профессор, на голову выше самого учителя, он не задумываясь начал отвечать, словно читая по бумажке: — Условно-метафорическая проза в реальной жизни обнаруживает абсурд и алогизм, в обычном её течении угадывает катастрофические парадоксы. — весь класс молчал и проснулся, не понимая ни слова, что исходили из уст новенького, — этому литературному направлению не свойственна психологическая объёмность характеров. Здесь изображаются надындивидуальное или внеиндивидуальное процессы человеческого бытия. — Приведите пример метафоры из прочитанного вами произведения, — учитель резким движением поправил свои очки, стараясь не подавать виду, что и сам не всё разобрал в мудреных словах Кима. — «Мгновения нашего прошлого, исчезает во тьме, искрами костра наших воспоминаний.» — Тэ убедился в том, что учитель утвердительно кивнул, отставая от него, и вновь улёгся смотреть в окно. Когда он так в замкнутом пространстве оставался наедине с собой, он вспоминал то, что вспоминать было до жути больно, сминая в кулаке страницу тетради до выпуклых вен и костяшек. Тэ глубоко выдохнул, расправляя лист обратно. Так же и с ним. Хоть лист вернули в изначальное положение, он останется мятым, чуть надорванным и прежним быть не сможет. Чонгук нахмурился, смотря за реакцией соседа, тот скрывал в себе и правда что-то ужасное. И у Чона всё зазудело от любопытства, ведь чужие жизни и вправду бывают интереснее собственных. Лезть с расспросами он не намеревался, но сам себе, воображая что-то, справлялся с этим. Повергнув своими знания в шок весь класс, его стали бояться ещё больше. Ведь страшнее убийцы, может быть только умный убийца.

***

Учебный день, что, казалось, тянулся непростительно долго, на самом деле, закончился совсем внезапно. Чонгук, не торопясь, собирал вещи, звонок только-только прозвенел, но Тэхёна уже и след простыл, Чонгук видел лишь его широкую спину, укатывающуюся на скейте с бешенной скоростью за школьные ворота. Там он с кем-то встретился, и они вместе свернули за угол. Чон всегда выходил из класса последним, машинально проверяя, не оставил ли он чего. Заметил у ножек своего стула тот самый брелок с молнией. Он аккуратно поднял его и, не особо задумываясь, положил себе в сумку. Отдаст завтра на уроках. Если уборщица найдет его на полу, то выкинет, скорее всего. Чонгуку это казалось такой мелочью, помощь однокласснику, другие бы и вовсе пнули этот брелок подальше, чтоб не мешался, но Чонгук ко всему относился с осторожностью. Это стало неотъемлемой частью его жизни. — Ты собрался там уже? — ворчливая голова Юнги показалась в дверях кабинета. — А что такое? — Чонгук в недоумении закинул сумку на плечо и подошёл к другу, аккуратно обнимая в знак приветствия, — у нас есть какие-то планы? — Говорят, в парке, в соседнем районе, соревнования какие-то гоночные будут ночью. — Юнги поиграл бровями, — Смекаешь? — он, придерживая друга за спину, направлялся к выходу из школы. Было около шести вечера, так что до ночи время на домашку и принять лекарства у Чонгука будет. — Юнги-и-и, — протянул вымотанный долгими уроками Чонгук, — я так понимаю, это незаконно? — О да! — Выбора у меня нет, ведь так? — Никакого. — Я могу пожалеть об этом? — Определённо! — Юнги был радостным от кончиков ушей до пят. — Ладно, и какой у нас план? — Чон обречённо выдохнул. Он не любил искать себе неприятностей, но и от веселья отказываться не любил. Да и на душе было как-то непонятно скрипуче, словно старая деревянная горка, что оставляет занозы. Хотелось развееться и выгулять свои пессимистичные мысли о предназначенной ему судьбе –больного человека.

***

Чонгук сидел на кровати в своей плюшевой кофте и светлых джинсах, лишь следил глазами, как Юнги крутится перед зеркалом, поправляя мелированные пряди, серьги в ушах и кольца на пальцах. Он был одет намного легче, в обычную бесформенную чёрную толстовку, из-под которой виднелся воротник белой водолазки, в рваные серые джинсы с большими карманами и белую бандану на голове. Уже давно стемнело, мама Чонгука уснула примерно час назад, а отчим сегодня остался на работе, как это часто бывало, работая сверхурочно. Чонгуку было не по себе, он никогда не был на подобных мероприятиях, в отличие от друга, который чувствовал себя более, чем уверенно. Их план был прост в исполнении — просто уйти по тихой и дойти до соседнего района. Такси вызывать было нельзя, если Юнги ещё хоть как-то был похож на студента, то Чонгук всем видом показывал, что ещё школьник, и если их раскроют, то просто отвезут в участок, расскажут родителям и проблем потом не оберёшься. С Хосоком тоже трудностей не возникло при побеге, того попросту дома не было, но это было частым явлением, наверное, опять пил в каком-нибудь баре с милой девчонкой под руку. Тихо выходя из квартиры, у Чонгука замирало сердце, ему нравилось это чувство, его ждёт приключение, настоящее веселье, немножко безумие. Он как обычный подросток, неограниченный ничем, вот так бежит навстречу глупой идее, а Чон был уверен, что она таковой являлась, но он был счастлив и улыбка не сходила с его лица весь путь.

Machine Gun Kelly, X Ambassadors, Bebe Rexha — Home

Рядом с соседним районом располагался небольшой перелесок с трассой, по которой и собирались соревноваться гонщики на своих тачках. Чонгук с Юнги уже подходили к месту назначения, Чонгуку стало чуть тревожнее от гула гудящих моторов и такой же гудящей толпы, то и глядишь, случайно толкнут. В подавляющем большинстве тут были мужчины и молодые парни, не так много девушек, таких же, как и все тут, любящих адреналин. В коротких юбках и больших бомберах. Множество людей в кожанках и безрукавках, в принципе, Чонгук увидел различные вариации будущего своего друга Юнги, и сам посмеялся с этого. — Не ржи ты, надо выглядеть взрослыми, а то в миг прогонят! — Юнги выпрямил спину, пытаясь казаться выше , и сделал серьёзное лицо, — держись рядом. — Друг начал забираться на небольшой бетонный блок, вблизь толпы людей, он не собирался вести Чонгука дальше, понимал, что тому опасно находиться среди них. А с бетонного блока было отлично видно трассу. Рёв моторов уже был на пределе, вот-вот и они сорвутся с места. — Эй, парень, хочешь пивка? — послышался голос снизу, адресованный Юнги. Мин, переводя взгляд на бутылку, не раздумывая схватил её и сделал несколько больших глотков, благодаря и замечая в пяти метрах от них с Чоном кислотного цвета зелёноволосую голову и знакомые черты лица с щетиной и татуировкой под глазом. — Вот же, блять! — сматерился вслух Юнги, резко спрыгивая с блока под заинтересованным взглядом того самого парня и хватая Чона за рукав тёплой кофты. — Что такое?! — Чонгук опешил, аккуратно спрыгивая следом, видя панику в глазах Юнги, он и сам до жути перепугался. — Там мой бывший, бежим! — Юнги помчался в толпу словно умалишённый, Чон по инерции побежал следом, паника передалась и ему, было до жути страшно. Он уже жалел, что пришёл сюда. Юнги и не заметил, как друг за спиной отстал и пропал из виду, он знал одно, что не хотел бы встречаться с бывшим даже в одном городе, закончилось у них всё, мягко говоря, не очень: Юнги сбежал от него, ничего не объяснив, просто хотел казаться крутым, но когда ему предложили наркотик, он испугался. Конечно, Юнги любил разгульный образ жизни, но к такому бы ни за что не притронулся, да и слушая разговоры тех парней, ему становилось страшно. Его звали Джисон. Юнги он не обижал, он знал, что тот совсем ещё юный для подобного, но с удовольствием заманивал в этот грешный мир наркотиков и разврата. Юнги, не помня себя, запрыгнул в одну из тачек, стоящих неподалёку, накрылся лежащим на заднем сидении чёрным пледом в цвет салона и затих. Сердце бешено колотилось, Юнги не тот, кто любил разбираться с последствиями своих действий. В этот момент он напрочь забыл, что вообще-то приходил сюда с лучшим другом. И за это ему придется после молить прощения, но кажется с его мышлением сейчас, творится что-то странное, потому что ему кажется, что это всё и вовсе его сон. Он так и прятался, думая о своём, дыхание стало совсем тяжёлым, глаза закатились, и он вырубился на заднем сидении, свернувшись клубком среди каких-то вещей и пледа, от которого очень приятно пахло.

***

В глазах начинало темнеть, высокие грубоватые мужчины, пропитанные запахом табака и алкоголя, присасывающиеся на глазах у всех к распутным девушкам, сжимая их бёдра, отталкивали. Чонгука натурально начинало тошнить от окружения, от страха, он чувствовал себя словно кролик в логове волков, да и выглядел в своей плюшевой кофте также. Он кое-как вышел из толпы невредимым, выбежал, скорее подбегая к высокому дереву, склонившись, его стошнило, все принятые на ночь таблетки вышли обратно, во рту был отвратительный привкус желудочного сока, на глазах стояли крупные капли слёз, а руки обхватывали собственное тело. Чья-то рука неожиданно коснулась его спины и Чонгук завизжал, теряя последний нерв, готовый вот-вот разрыдаться. — Чонгук! — низкий голос сначала напугал, но через мгновение, Чон открыл свои испуганные глаза, глядя на руку, что обхватила его запястье. Голос казался знакомым. — Это я, Тэхён! — парень стоял в шоке, одной рукой не разлучаясь со своим скейтом и прижимая его к себе. — Тэхён! — Чонгук был несказанно рад, что нашёл тут хоть кого-то знакомого, так счастлив, будто его только что от смерти спасли. Чон рывком впечатался в грудь Кима лицом и дрожал от страха и счастья, что он не остался тут один. Вцепился руками за белую футболку одноклассника. Тэ от неожиданности растерялся, но легонько погладил Чона по спине, успокаивая. — Как ты тут вообще оказался, почему ты один? — Тэ глядел сверху вниз на русую макушку. — Мы с моим другом разминулись, и я потерялся в этой толпе, они все такие пугающие, и все пили, и громко говорили, — Чон немного заикался, но уже приходил в себя. — Понятно, хочешь, я поищу его? — Тэ отсранился неловко, указывая рукой на толпу. — Нет! — крикнул Чон, сам от себя не ожидая такой громкости, — не оставляй меня тут одного, пожалуйста, — тише, сникнув проговорил. — Хорошо, хорошо, тогда, что ты хочешь, чтобы я сделал? — Тэхён смотрел на этого плюшевого зайца стоящего, подрагивая перед ним, и чувствовал себя до жути странно, он давно вот так не общался с людьми, ведь его все избегают, а Чонгук, наоборот, увидел в нём защиту. — Можем просто уйти отсюда? — поднимает красные глаза на Тэ, смотрит умоляюще. Ким бы и не смел ему отказать. Тэ кивнул, приобнимая парня за плечо, и увёл подальше, в сторону жилых домов и площадок. Почему-то Чонгуку с ним было так спокойно. Проходя медленным шагом, под ночными фонарями, Чонгук рассматривал одноклассника в чёрной шапке и распахнутом анораке, рассматривал большие, извитыми венами руки, что держали скейтборд, длинные ресницы, отбрасывающие тени и глаза, устремлённые вперёд. Чон уже пришёл в себя, кажется, у него развилась социофобия, после стольких лет заточения в своей комнате. — Спасибо тебе, — тихий голос послышался из-под плюшевого капюшона. Тэ перевёл взгляд на паренька, рассматривая того с головы до ног. — Спасибо, что нашёл меня, — конечно, Тэ его и не искал специально, но эта случайность буквально спасла Чона от нервного срыва. — Да не за что, ты, — Тэ замешкал, — тебе не стоит ходить в такие места, там может быть небезопасно, — Тэ будто с ребёнком говорил. Чонгук надулся, он и сам знает, что на него это не похоже, но ведь он просто хотел почувствовать себя таким как все. — Я просто хотел повеселиться, хотя бы раз в жизни, почувствовать себя обычным, — он шёл, шаркая кроссовками тротуар. — Думаешь, все школьники приходят на незаконные ночные гонки и пьют алкоголь? — Тэ поднял бровь, казалось, он считает Чонгука глупым. — А ты сам, как там оказался? — Чонгук вскинул подбородок, глядя на парня. — Просто мимо проходил, это по пути к моей площадке. Думаешь, я такой, как те люди? — Тэ свёл брови. Чонгук замолк, раздумывая и осматривая Тэхёна, будто делая выводы. По внешности Тэ, и правда очень даже вписывался туда. — Не отвечай, — молчание затянулось, парни посмотрели друг другу в глаза и одновременно засмеялись. Потому что да, Тэхён похож на тех людей, сам знает. Вышло забавно, но Тэхён прервал смех, отвечая на собственный вопрос. Давно он не смеялся, но Чонгук казался очень забавным. — Может, я и выгляжу как они, но меня не интересует одноразовый секс, наркотики и ставки на смертников. Пришли. — Пришли? — Чонгук остановился следом за Кимом, поворачивая голову и видя перед собой скейтерскую площадку, пустующую в такое время. Возвышенности, перила, горки. Площадка небольшая, находится у основания моста через небольшую реку. Тэхён кидает скейт на землю, разбегаясь и запрыгивая на него, мчась с небольшого трамплина, подпрыгивая, делая флип и приземляясь, приседая, касаясь одной рукой скейта и в миг возвращаясь к Чону. — Площадка, где я тренируюсь, если ты не против, то можешь подождать меня полчасика? Мне нужно кое-что попробовать, а потом я могу проводить тебя домой. — Тэ достал пачку ментоловых «West Duо» и, изящно прокрутив зажигалку, поджёг конец отравы, прикуривая. — Хорошо, — ответил Чон, морща нос и присаживаясь на небольшую лавку. Тэ заметил это, отступая подальше, перехватывая сигарету двумя пальцами и выдыхая едкий дым. Наслаждался. — Прости, разумеется, ты не куришь, — посмеялся, стягивая с парня капюшон игриво. Запрыгнул на скейте, оставаясь с сигаретой, зажатой меж ряда ровных зубов, разгоняясь и катаясь среди трамплинов. Чонгук смотрел как будто из-под дымки. Чувство, будто он попал в американский сериал. Освещение было довольно тусклым, тлеющий конец сигареты от скорости превращался в красную светящуюся нить, создавая узоры, ветер слегка раздувал голые ветви с первыми зелёными листиками и анорак Тэхёна, Чонгук прикинул кадр, было очень атмосферно. — Тэхён! — окликнул его Чонгук. — Да? — вытащил сигарету рукой, подъезжая ближе. — Можно, я поснимаю тебя на телефон? — Чонгук немного смущался задавать такой вопрос, вот так просто снимать малознакомого человека, ему может быть некомфортно. — Ага, без проблем, сейчас буду пробовать новый трюк, как раз посмотрю на видеозаписи, где ошибаюсь, он никак не получается, — Тэ вновь отъехал подальше, а Чон навёл на него камеру. Запись включена, Тэ отбрасывает сигарету на сырую землю за площадкой и встаёт одной ногой на скейт, второй отталкивается, катится с трамплина, присаживаясь всё ниже, он собирается сделать Биггер Спин. У Чонгука замирает сердце, когда Тэ отталкивается и подлетает в воздух вместе со своим скейтбордом, прекрывая лучи света от фонаря в кадре, приближаясь в сторону Чона. Слышится глухой треск и Тэ валится кубарем на деревянные доски трамплина в центре площадки. Чонгук подрывается и подбегает за пару секунд. Тэ лежит, прикрыв локтем глаза, подрагивает. — Тэхён! Тэхён ты в порядке?! — по руке Кима стекает струйка крови, а Чонгук в шоке и не знает, что делать, стоит в растерянности. — Аха-ха, — Тэ смеётся, прикрывая лицо, квадратная улыбка открывается перед Чоном. Тэ убирает руку, — Упал. Снова. — ему смешно с себя, кажется, он и не замечает, что разбил локоть. А улыбка красивая, Чон замирает. Чонгук не понимает, разве Тэхёну не больно? — Тэхён, твоя рука! — он указывает пальцем на кровоточащее место. Тэ смотрит спокойным взглядом. — А, фигня, — встаёт как ни в чём не бывало, — можно посмотреть видео? Не понимаю, что делаю не так. — А, да, — Чон отдаёт телефон в чужие руки. Чувство, непонятное ему, расползается. Чонгук не понимает, смотря на травму своего «друга»? Всмысле «фигня»? У Чона сжимается сердце, как Тэ вот так спокойно может падать и смеяться как ни в чём не бывало, даже не заметил, что травмировался. А упал он не слабо. Чонгук после такого, вообще не факт, что выжил бы. Чонгуку было так завидно, он бы тоже хотел не думать о всех опасностях, хотел бы ехать на скейте также, и чтоб ветер чувствовался на лице, прыгать, стремясь взлететь, не боясь падения, просто вставая и пробуя ещё раз. — Я понял! — Тэ подрывается, убегая, — засними ещё разок, пожалуйста. Чонгук прикусил губу от обиды, начиная вновь записывать. Вот она — настоящая свобода. Тэхён разгоняется, снова прыгая — летит. И приземляется удачно, хватая доску, бежит к Чонгуку. У него получилось. Чонгуку больно и до жути завидно. Он так никогда не сможет, потому что смертельно болен.

***

Fall Out Boy — My Songs Know What You Did In The Dark (Light Em Up)

Яркие фары впереди едущих машин ослепляют, музыка играет во все колонки, педаль газа в пол, а тело вжимает в сидение от скорости. Хосок мчится, стремясь к победе, глаза искрятся азартом, а сердце стучит в такт музыке. — Мхм, — слышится откуда-то за спиной, Чон смотрит в зеркало заднего вида и замечает бледное лицо, что откуда ни возьмись появляется в отражении. — Ааа! — Хосок резко бьёт по тормозам, выруливая на обочину. — Чё разорался? — Юнги поднимает голову, взъерошивая волосы на голове, что жутко гудела. Кажется, теперь Хосок будет закрашивать седые пряди. Он никак не ожидал увидеть кого-то в своей машине, так внезапно. Выигрыша Хосоку уже точно не видать. — Ты какого хуя тут делаешь, пиздюк мелкий?! — Хосок в шоке смотрит, повернувшись с переднего сидения назад. — Ай, да не ори ты, я, кажется, прятался от кого-то, а потом отрубился, — Юнги задумывается, вспоминая. Кажется, в бутылке пива было что-то подмешано. Юнги мутило, было безумно жарко, он был словно в бреду. — Ты чего, эй, — Хосок наблюдал, как Юнги перелезал на переднее сидение, задницей проведя перед носом старшего, — да боже, стой! — Хосок перехватывает руки Юнги, что стягивает с себя худи. — Жарко, — он открывает окно, — очень жарко, — всё-таки снимает одежду и мельком скользит по Хосоку. — Ты, тупая твоя башка, о чём думал, приходя сюда, ты хоть знаешь, какие тут могут быть люди?! — Хосок был в гневе. — Такие, как ты? — Юнги повернулся, поднимая бровь и нахально улыбаясь, даже в нетрезвом уме, он умел язвить. А ещё лучше бесить Хосока. — Сука, — Хосок переключает передачу и выезжает на полосу, — я отвезу тебя домой, пока тебя не грохнули где-нибудь в лесу. — Жарко, Хосок! — Юнги начал стягивать с себя водолазку, хныкая, оголяя раскалённую, как лава, кожу. Хосок метнул взгляд на румяного друга младшего брата, в такой ситуации он ещё не оказывался. — Боже, совсем рехнулся?! — Хосок начинает понимать, что Юнги что-то принял, — не говори, что пил алкоголь из чужих рук. — Жарко, как же жарко, — повторял, как заевшая пластинка Юнги, растегивая ширинку джинс. — Нет, стой, стой, погоди! — Хосок начинает замедляться, не ожидая, что Юнги откроет дверь тачки и просто напросто выпрыгнет из неё, откатываясь в кювет. Резкий тормоз. Хосок выходит из машины, казалось, он страшнее самого дьявола сейчас. Только друг Хосока Нумджун видел по-настоящему разгневанного Хосока, и тогда поклялся себе не злить его, жизнь бережёт. Он подходит к Юнги, поднимая того под руки. На парне остались лишь боксеры и полуспущенные джинсы. — Я прямо сейчас убью тебя, Мин Юнги, слышишь? Хватит дёргаться. — Приказывал. — Хосо-о-к! — кричал Юнги в ухо старшему, пока тот тащил его обратно в машину, открывая заднюю дверцу и запихивая туда Юнги. Но и Мин просто так сдаваться не хотел. Он зажал Хосока ногами и дёрнул на себя. Тот упёрся руками по обе стороны задурманенного парня, розовощекого, с тонкой подводкой под глазами, чуть размазанной после сна. Он чувствовал жар его тела, парень и вправду горел. Хосок залип, он в ловушке. — Хосок, — Юнги подтянулся на руках, шепча имя на проколотое ухо, и Хосок никогда не признается себе, что у него тогда мурашки пробежали по спине, а внезапная тяжесть в животе, спутала мысли. — Юнги, отпусти меня, — серьёзно ответил старший, сжимая плед под Мином в кулак. — А не то что? — Юнги улыбнулся, дьяволёнком, смотря на нависшего сверху парня, на чёрную чёлку, на такие же чёрные глаза, на серебрянную цепочку на шее. Повернул голову, оглядев кольца на длинных пальцах, сглотнул. Юнги точно под кайфом, — А не то что? — повторил, опуская взгляд на влажные губы.