Давай навсегда

      На пару минут повисает тишина: Юля молчит, пытаясь подобрать слова, Карина не давит, сжимая ладонь подруги в своей в знак поддержки и лишь отдалённо представляя, что пришлось пережить этой хрупкой девчонке с невероятно светлой душой.       — Я очень хочу стать мамой, — Юля непривычно тиха, когда речь заходит о чём-то личном. Она буквально шепчет это признание, опуская расстроенный взгляд в пол. Карина осторожно затягивает её в объятия, гладит по шелковистым волосам и при этом ценит невероятно Юлино доверие.       — И в чём проблема? — деликатно уточняет подруга, боясь ненароком надавить на больное — ей достаточно будет даже одного «стоп, это уже личное», чтобы не лезть в эти дебри ещё глубже.       — Ты думаешь, я не пыталась? — Паршута горько усмехается, украдкой утирая убежавшую слезу. Сама не понимает, отчего из всех подруг хочется поделиться этим именно с Кариной. — Пыталась… и не раз…       — Значит, не с тем пыталась. На подсознательном уровне понимала, что своим детям ты хочешь другого отца, — Паршута вздрагивает после этих слов подруги: та попадает прямо в «яблочко» одной только фразой.       — Знаешь, это в какой-то степени тянется ещё с тех самых отношений… — Юля даже не уточняет — знает, что её точно поймут без лишних слов. — Тогда финальную точку во всем поставил… мой выкидыш, — Карина замирает, однако Юлину ладонь из своей так и не выпускает, чувствуя, как собственное сердце падает куда-то в пятки, а дыхание задерживается. По коже пробегают толпы мурашек от невозможности даже вообразить, каких усилий Паршуте стоит сохранить спокойствие в голосе. — Тогда я из Америки сбежала при первой же возможности… К Марку… Он оказался единственным человеком в Москве, к кому я тогда могла приехать, не боясь, что меня осудят, обвинят, будут допытывать, что называется, с порога — он молча ждал, когда я буду готова рассказать всё сама… Собственно, без Марка я бы тогда не выбралась самостоятельно из того кошмара, который меня преследовал в самых страшных снах. Я даже у него жила какое-то время, потому что одна боялась… а он не гнал… — Паршута замолкает, и в воздухе вновь повисает тишина, которая сейчас отчего-то сильно давит по барабанным перепонкам.       — Не думала, что Марк сыграл такую роль в твоей жизни, — произносит Кокс, когда своеобразная «молчанка» сильно затягивается, а звенящая тишина начинает сильно резать слух.       — Нас на самом деле связывает намного больше моментов, чем «фабрика», два дуэта, четырнадцать лет дружбы и общие приколы. Честно говоря, это лишь малая часть того, что он для меня сделал, — Юля невольно улыбается при упоминании одного из самых близких людей. — Да и продолжает делать по сей день… А тогда… едва я начала немного отходить от этого кошмара, как до меня дошёл тот факт, что у меня задержка...       — Но… Стоп! Ты же не…? — Карина искренне надеется, что её догадки будут опровержены.       — Нет, конечно, — мотает головой Паршута, всеми возможными способами отрицая эту мысль. — Это была просто задержка из-за сильного стресса для организма, не более. Но испугалась я тогда сильно, особенно, когда тест показал две полоски, возможно с тестом что-то не то было, а может, как мне позже объяснили, гормональный сбой так повлиял — скорее первое, но точно я до сих пор не знаю… Но, если б Марк тогда не разложил всё по полочкам, я бы сошла с ума от вероятности того, что второй раз залетела от того монстра, — на этом лимит воспоминаний о том периоде исчерпывает себя — Юля не говорит больше ни слова на эту тему, молча прокручивая в голове картинки с того дня. Кокс понимающе кивает ей, отходя за ещё одной порцией кофе и давая ей прекрасную возможность побыть ненадолго наедине с собственными мыслями.

***

Июнь две тысячи тринадцатого.       — Спасибо, — шепчет Паршута еле слышно. Но ему слова благодарности не нужны вовсе — за девушку уже давно всё сказали её глаза, которые с того самого момента вновь начинают сиять, как и при их знакомстве несколько лет назад.       Юля едва не визжит от переполняющих её эмоций, когда тесты, сделанные для чистоты эксперимента на следующее утро, показывают один и тот же отрицательный результат. Она чувствует, что начинает дышать полной грудью, когда оковы страха спадают с неё окончательно.       — Одна? Две? — уточняет ждущий от неё новостей Марк, едва она опирается на косяк в дверном проёме между кухней и гостиной. Девушка, не говоря ни слова, жестами показывает результат, неверяще улыбаясь. — Ну вот видишь, — Тишман отвечает ей той же улыбкой, затягивая Юлю в объятия. — Юль, ты больше переживала, серьёзно, — Паршута несколько раз кивает в ответ, звонко смеясь и украдкой вытирая набежавшие от переизбытка эмоций слёзы.

***

      Айфон на косметическом столике в гримёрке подаёт сигнал о пришедшей SMS-ке, и Юля, не бросая взгляд на экран, может безошибочно назвать имя абонента, приславшего сообщение. Не ошибается — та пара строк действительно приходят от человека, который в контактах лаконично записан «Мой» с красным сердечком в конце. Я в машине на том же месте, как обычно) 21:48 Жду тебя)) 21:48       — Привет, дорогой, — она садится в машину, не дожидаясь, когда сидящий за рулём мужчина выйдет и откроет ей дверь. К чёрту эту галантность, особенно, когда быстрее хочется оказаться дома с кружкой горячего чая в руках.       — Здоровались уже, — по-доброму усмехается он, сбавляя громкость магнитолы до минимума, чтобы музыка не мешала привычным разговорам по пути к нему домой.       — Ничего ты не понимаешь, — звонкий Юлин смех заполняет каждый уголок салона автомобиля, и от этого смеха у него самого губы невольно растягиваются в счастливой улыбке. — То было по-дружески, а это другое.       — Ну тогда привет тебе, моя золотая, — хитро улыбается мужчина, и Паршута успевает заметить, как в родных глазах начинают плясать чёртики, прежде чем её затягивают в короткий поцелуй. — Не по-дружески.