Цикл

Мишель опёрлась руками об холодный подоконник и уголки губ ее опустились до предела. Она смотрела отстраненно куда-то вдаль. Туда, где молодые верхушки старых деревьев покачивались от ветра из стороны в сторону. Нерешительны. Робки. Плывущие по течению. Капли воды стекали с крана неизменно все Кап Кап Кап. Вокруг сыро. Слышался эпизодами то нарастающий, то удаляющийся топот людей. Он заходил волнами внутрь и пронизывал тело в такт сердцебиению. Душно. Отвратительный горячий воздух проникал в дыхательные пути и каждый вдох давался все тяжелее. — Я задумывалась над тем… почему в мире происходят такие разговоры, как у нас сейчас и почему существует само понятие «разговор»? Ведь если взглянуть со стороны, чем мы заслуживаем хотя бы умение передавать мысли, часть бесформенного, бестелесного? - она задумалась на секунду. - Чем я заслуживаю?.. Слова бегут из гортани через мгновение после восстания предложения из подкорок памяти или на основе анализа действительности, иногда не задумываясь, само собой, даже, кажется, без нашего участия. Мы не можем уследить, когда сложность выговаривания буквы «р» приводит нас к простоте изложения больших жизненных повестей, не можем постоянно восторгаться каждым сказанным правильно словом, ибо слова становятся не целью, а средством передачи неосязаемого. И с увеличением скорости повествования, будто растет жизненный темп, - она поймала себя на мысли, что ей нужен глубокий вдох. — Умоляю… Расскажи, что сейчас творит безумный поток у тебя в голове? Что грянет после небольшой паузы, когда я остановлюсь? Ведь слова… Что есть прекраснее них? Он молчал. — Я вижу время спиралью, устремляющейся бесконечно вниз. Вниз. Вниз. Вниз. Вырождение поколений, приводящее все к новому и новому пороку. И каждый следующий - уникальный, основывается на предыдущем опыте, не допускает прежних ошибок и пробелов. Они становятся самым искусным грехом из уже существующих. Те же облики, те же, но совершеннее деяния. Неустанный поток злонравия. Мы не хотим умирать. Но от чего же? Почему уклоняемся от летящего мяча или кормим себя? Зачем спасаемся, выбегая из горящего дома, молим Бога о лучшей жизни? Строим дома, обходим старые некрепкие здания, чиним мосты? Проветриваем комнату свежим морозным воздухом января, спиливаем гнилые деревья, собираем урожай на бескрайних вольных полях? Живем? Что меняет наше существование, что мы так сильно пытаемся избежать конца, продлить свой срок взамен на исчерпаемое? Насколько сильно нас пугает неизвестность? Что пообещали нам свирепые боги? Что подготовили всемогущие? Вечные? Как отличается настоящий потусторонний ад от своего предположительного концепта? Человечество живет каждый день, непрерывно подсознательно думая как бы не увидать преисподнюю. Глубинный врожденный эгоизм сопутствует нашему разуму и нашему телу. Нашей порочной сущности. Жить ради сохранения спирали безнравственности. Жить ради жизни таких же. Вниз… Вниз… Вниз… Он стоял позади и переводил взгляд то на ее длинные русые волосы, то в окно, и редко моргал, не до конца закрывая веки. Вода капала с крана. — Почему бы тебе не сказать что-то, когда я действительно прошу? — Почему бы богомолу не перестать падать в молитве на колени при виде икон?