Happy death day

      Закончить все здесь и сейчас казалось не такой уж плохой идеей. Солнце медленно исчезало за крышами Сеула, и последние лучи дарили свой нежный поцелуй, а Чонсу уже стоял на краю, даже не думая смотреть вниз. Чонсу чувствовал сожаление перед всеми, кто его любил, ради них он этого точно бы не сделал такого шага вниз, но у него не было выбора. Пока его сердце понемногу разрывалось на краю места, где все началось и закончится, он точно знал, что в это время в этот день мама ходила по магазинам с подругами, отец сидел на работе, а младший брат был в гостях у своего друга, Джуен сидел у себя дома или же все понял и мчался к Чонсу, Джисок отбывал наказание за них всех в колонии и, должно быть, очень сильно скучал по прежней жизни, сидя в неуютной комнате, и даже Гониль и Сынмин были заняты своими делами. Весь мир в это мгновение жил своей жизнью, все были заняты своими делами, но почему-то Чонсу ощущал сильный груз на своих плечах. Прохлада опускалась, и Сеул зажигал свои прощальные огни, как только желтый друг исчез, окрашивая небо в оранжевый. Чонсу думал, что он умрет совсем не так. Как же будет обидно, когда все узнают, что он сделал. Жить ради кого-то сложно, но умереть за кого-то гораздо сложнее. — Простите, — прошептал Чонсу, надеясь, что ветер разнесет его жалкие извинения по всем, кто любил Чонсу и кого он любил тоже. Если его смерть решит все проблемы, то он будет счастлив. Только сейчас вспоминал Чонсу, как много ошибок они совершили в таком юном возрасте. Все же столько пролитой крови не стоило того, им стоило признаться обо всем с самого начала. Джисок первым пошел на раскаяние, он первым решил не бежать, а остановиться перед всем, что они натворили. Хан Хенджун и Ким Шихен не были ни в чем виноваты, но погибли и напрасно. Никто больше не говорил ни о Ким Шихене, и тем более о Хан Хенджуне. Если про Шихен никто не говорил, потому что делали вид, что не знали, что за всем этим стоял Ку Гониль, то о Хенджуне никто не заводил разговора, то только потому что им было страшно перед самими собой, которые предали друга, который искренне сожалел о содеянном. Только смотря Смерти прямо в глаза, что стояла за ушедшим солнцем, Чонсу все понял. Он все осознал именно в последний свой миг перед полетом в темноту и вечные муки своей совести. Эта пропасть затягивала его, и Чонсу, не думая ни секунды, потому что просто мог передумать, сделал бездумный шаг вперед, теряя почву под ногами, и тело помчалось вниз вовсе не тяжелым камнем, а стремительной стрелой прямиком вниз. И впереди себя в своих глазах в последний миг перед ним словно пролилась кровь, и через мгновение он оказался там, где лежал Хван Менсу. Он также узрел в последний раз сумеречное небо, которое прощалось с солнцем, и больше ничего в голове не было, только пустота. Вот и наступил конец его жизни, и биение сердца понемногу останавливалось вместе с жизнью, которая не успела зацвести. И наверное больно было бы, но Чонсу совсем ничего не чувствовал.       Всего спустя мгновение. Спустя долгое мгновение на крышу выбежал Джуен, но не успел. Его встретила только пустая крыша, на которой уже никого не было, и парню было страшно смотреть вниз, но он рискнул и взглянул, и какой ужас парализовал его и о дыхание, когда внизу, на месте Хвана Менсу, он увидел Чонсу, лежащего в неестественной позе, а из головы стекала кровь на асфальт. Дрожащими ногами Джуен отошел от края, пытаясь отбросить мысли о том, чтобы сигануть за Чонсу вниз, но побежал вниз по скрипящей старой лестнице, спотыкаясь и чуть ли не падая вниз. Джуен так спешил, что все же упал и разодрал колено об асфальт, но ему было все равно на легкую боль, и парень подбежал к Чонсу. — Чонсу? Чонсу! — в горле застыл ком, и дрожащими руками Джуен рыскал по карманам, но не обнаружил телефона, и перед глазами появлялись вспышки, как он оставил смартфон на столе своей квартиры. И в этот самый миг его охватила ненависть. Он ненавидел все. Себя в том числе. Он проклинал себя и желал себе же смерти из-за какого-то куска железа, которое осталось на столе, но времени не было. Где-то внутри затаилась надежда, что Чонсу был жив. Как же Джуен хотел в это верить. Парень взял Чонсу на руки, усадил себе на спину и побежал по заброшенной окрестности, расталкивая мусорные баки и чувствуя, как по его плечу стекала кровь с головы Чонсу. Блондин кажется и не дышал, но надежда не покидала Джуена, который совсем забыл про то, что пробежал несколько кварталов без остановки, адреналин ударил по нему и заставил бежать, второе дыхание открылось. — Помогите! — крикнул Джуен, и вся толпа людей обратила внимание на Джуена с Чонсу на спине. — Звоните в скорую! — кричал Джуен и уложил Чонсу на асфальт, разорвав рубашку на себе, чтобы остановить кровотечение, но эта серая масса мимо идущих и шепчущихся людей направила свои телефоны в сторону парней, и все снимали, переговаривались, спешили уйти как можно быстрее или делали вид, что ничего не произошло. — Хватит снимать! Сделайте же что-нибудь! — все же Джуен отобрал у парня телефон и сам набрал скорую, прося приехать их по указанному адресу, но владелец смартфона возмущался тому, что сделал парень. — Эй, что за дела? Отдай мне телефон, урод! — парень силой отобрал свой гаджет и ушел, возмущенно смотря на Джуена, пока все снимали на телефоны. А Джуену было плевать, он только хотел спасти Чонсу, пока у него была возможность это сделать. Он злился на него, почему он пошел на такое и почему он решил буквально предать Джуена. Чонсу медленно покидал Джуена, и ему уже было не на кого положиться отныне и навсегда. Ему было больно, и одновременно Джуен молился, чтобы Чонсу оказался жив, положи лего голову себе на плечи, а сам пытался вернуть Чонсу в сознание, но тот не открывал глаза. Казалось, что помощь ехала очень медленно, будто проходила вечность, и тело Чонсу холодало. Постепенно Чонсу покидала жизнь, но Джуен чувствовал, что еще не поздно, что он еще откроет глаза, он еще верил. — Помощь уже в пути, — прошептал Джуен, будто это что-то изменит, и когда послышалась сирена, Джуен поднял голову, видя карету скорой помощи. Джуен сразу же поднял Чонсу и понес ближе к обочине дороги, и карета остановилась как раз перед ними. Санитары вынесли носилки, и Джуен положил Чонсу на поверхность, те сразу расспросили Джуена о том, что произошло, и тот сразу сказал, что Чонсу спрыгнул с крыши и что он несовершеннолетний. — Счет идет на секунды, — врачи, не медля ни секунды, погрузили Чонсу в карету, и Джуен, не думая ни о чем, поехал вместе с ними. Ему казалось, что, если он будет контролировать весь процесс, то Чонсу непременно выживет, что все обойдется. Он надеялся, что все правда можно было бы изменить. Чонсу подключили к аппарату и начали оперировать прямо там в карете, пока водитель вез их с сиренами. Джуен боялся даже дышать, он не мог просто так отпустить Чонсу, который умирал буквально у него на глазах. В скорой врачи смогли оказать помощь Чонсу, но в больнице ему окажут полное обследование и лечение. Джуен дал все контакты и данные Чонсу, те позвонили родителям и сообщили о произошедшем. Джуена же посадили в приемной и дали воды, чтобы тот успокоился. Молодой человек пытался переварить все, что случилось. Все события переносились перед его глазами, парень сглотнул и откинул голову назад. Парень проснулся, только когда приехали взволнованные родители Чонсу, те были шокированы случившимся и расспрашивали парня обо всем. Джуен, заикаясь рассказал все, что было, кроме Хвана Менсу, родители был напуганы тем, что их сын вот так просто решил покончить с собой, и, по закону, подростка, пытавшегося покончить с собой, должны начать работу с психиатром, но немногие родители шли на это. Родителям разрешили зайти в палату к сыну, который еще находился без сознания. — Джуен-а, пошли с нами, — позвал отец Чонсу парня, и парня впустили впереди себя. Мама Чонсу села рядом с койкой, смотря на перемотанного бинтами сына, который дышал, но еле заметно. — Как же трудно было нашему сыночку, неужели мы плохие родители? — осознание того, что они чуть не потеряли сына, пугало родителей, и вина легла на плечи отца и матери, которые считали, что недостаточно времени уделяли своему ребенку. — Как только Чонсу поправится, давай поедем на море, давно мы не отдыхали, вот он и заскучал по нам, — сказал отец, смотря печальными глазами на парня, полными сожаления и жалости к нему. — Спасибо тебе, Джуен-а, — сказала женщина искренне, — без тебя наш Чонсу не смог бы выжить, — вздохнула та и приобняла парня, говоря, что он молодец. Джуен посмотрел на бессознательного Чонсу и слегка улыбнулся. Все же он успел. Джуен не мог допустить, чтобы Чонсу покинул его, попытка предать его закончилась весьма «неуспешно», к счастью Джуена. Парень не мог представить мир, в котором не было Чонсу, еперь Джуен точно его никуда не отпустит. — У пациента Ким Чонсу могут случаться пробелы в памяти, но со временем он восстановится, — сказал врач родителям вдобавок к описанию общего состояния Чонсу, и Джуен чувствовал своим долгом немного «помочь» Чонсу восстановить эту память. Внутри себя он понимал, что это плохо, но он просто поможет ему скорее разобраться в своих чувствах. Чонсу точно любил Джуена, но он просто не мог в этом признаться, а Джуен точно был уверен в своих чувствах. — Чонсу скоро нужна будет помощь друзей, поэтому я позвоню О Сынмину и Ку Гонилю, — сказала мама, даже не подозревая, что это последние люди, которых хотел бы видеть Чонсу. — Не стоит, нуна, я сам им сообщу, — сказал Джуен и слегка улыбнулся, но та настаивала, говоря, что Джуен и так за сегодня настрадался и может пострадать сильнее морально, если возьмет все на себя. — Вы все были так дружны, но после случившегося с Хваном Менсу…все же кто мог подумать, что Квак Джисок отступится? Он ведь был таким хорошим мальчиком, — вздохнула женщина и взяла платок в дрожащие руки. Если бы они только знали, что на самом деле происходит, то не говорили бы подобного, Джисок ни в чем не был виноват. Вся кровь, которую они собрали, это дело рук только Гониля, который так старательно пытался спасти свою шкуру, что был готов пойти на еще большее преступление. Джуен давно не встречался с Сынмином и Гонилем, но он не особо-то и желал с ними разговаривать, они, должно быть и понятия не имели, что происходило с Чонсу. Джуен не хотел, чтобы Сынмин и Гониль каким-то образом мешали ему.       Темнота. Тишина. Никого. Ничего. Стоял ли Чонсу с открытыми глазами или закрытыми, он никак не мог понять, просто идя по интуиции, но тьма не кончалась, а света не было и намека. Чонсу старался и кричал, зовя хоть кого-нибудь, но с каждым его шагом тьма словно сгущалась, а из темноты на него смотрела пара глаз. И наконец краем уха Чонсу услышал отдаленно что-то похожее на собачий лай, и парень сорвался с места, но ему казалось, что он никак не двигался с места, а лай все приближался. В нос ударил запах мокрой собаки, и тьма пропала. Чонсу упал на что-то твердое, и парень открыл глаза, видя перед собой только старые брошеные поезда, рельсы и кальку под ними. Здесь было пусто. Все поросло, а местность освещал единственный пыльный фонарь. Чонсу не боялся, он просто шел вперед, пока не оказался у знакомого брошего здания, и снова раздался лай собак, но Чонсу не мог сдвинуться с места. Постепенно вдали стали показываться псы, которые что-то волочили за собой, и оно ловко переминалось на что-то, похожее на ноги, а Чонсу с ужасом стоял и смотрел. Парень наконец увидел этих собак, и ужас охватил его с головы до ног: дворняги со шрамами с видными костями, от которых воняло мокрой шерстью, смотрели пустыми глазницами будто в душу, их шеи были обвиты окровавленными цепями, которые смыкались на шее кудрявого парня, чья кожа побелела, местами посинела, торчали вены, половина лица была просто отгрязана, и Чонсу видел черви, что копошились в мясе, отсутствовала рука, торчали только тонкие, как нитки, вены ноги были обгрызаны, а изо рта торчало мясо, напоминавшее язык. Смотря на эту картину, Чонсу задыхался, не зная, куда деваться, но он не чувствовал опасности от него. Его голова еле держалась на отгрызанных плечах, а шею все сильнее сжимали цепи, но он, видимо, боли не ощущал. Хоть на его лице не было ничего, но Чонсу мог чувствовать улыбку на отгрызанной половине, с которой спадали черви к собакам и заползали к ним, парень взял ухо и положил себе в карман. — Чонсу, — труп поправил язык и стал самостоятельно двигать висящей челюстью, с которой спали зубы, — тебе будут говорить, но говорить ложь, найди ее среди правды, не верь им, они солгут, но ты не верь, никому не верь, когда проснешься. Им всем нельзя верить. Ложь прольется, как и кровь. Твой союзник проходит испытание виной, — не успел Чонсу спросить его, как все исчезло точно также, как появилось, и тело его повисло над воздухом, а свет ударил в глаза. И только тогда он слышал знакомые голоса, и запах спирта ударил в нос.       Практически каждый день после школы за пятнадцать минут до окончания часов визита пациентов, Джуен успевал к Чонсу, который все также лежал без сознания. Каждый день Джуен надеялся быть первым, кого увидит Чонсу, и каждый день Чонсу становился его смыслом жизни. Он хотел, чтобы Чонсу принадлежал только ему. И если он увидит Джуена первым, то будет любить только его. — Он пришел в себя! — как только тетушка сообщила об этом, Джуен ринулся с последнего урока в больницу как можно быстрее. Парень хотел увидеть только Чонсу, все, что ему было нужно это он. Его переполняли разные эмоции, и все мысли перемешались между собой. Ему хотелось приехать как можно скорее, он даже не знал, что сказать, хотя репетировал этот разговор каждый день. Ему хотелось телепортироваться рядом с Чонсу и поцеловать его, коснуться его, он хотел сказать ему все, что чувствовал. Все, что могло залечить раны Джуена, было в Чонсу. Только в нем. Он был не просто лучшим другом, а смыслом существования Джуена. — Чонсу! Чонсу-я, ты проснулся, — Джуен тут же кинулся к другу, что хлопал глазами и спрашивал кто это с большим удивлением, которое резало сердце Джуена. — Дорогой, это твой лучший друг, Ли Джуен, — сказала мама, и рядом стоящий врач порекомендовал счастливым родителем, которых вспомнил Чонсу, выйти из палаты и дать им время поговорить. — Мой лучший друг? Да, я припоминаю что-то, Ли Джуен, мы учимся вместе, — бурчал себе под нос Ким, почесывая перебинтованную голову. — Да-да-да! — вскрикнул Джуен, оказавшись близко с Чонсу. — Только мы не просто друзья, — парень сплел их руки, и Чонсу, хлопая глазами, посмотрел на Джуена, — мы гораздо больше, чем друзья, — ответил Ли, и Чонсу не мог ничего сказать, и Джуен решительно заключил блондина в поцелуй, надеясь, что сможет им внушить все Чонсу. — Джуен? Мы встречаемся? — Да! А что такое? Почему в твоих глазах так много разочарования? Мы ведь далеко зашли, я мечтал увидеть тебя столько дней, ты бы знал. Разве ты не помнишь, как пришел ко мне признаться в чувствах? Ты ведь клялся мне в любви, Чонсу-я, так почему ты забыл все? Ты даже не помнишь, как мечтал обо мне? — слова Джуена звучали так убедитально, что Чонсу задавался вопросами, не правда ли это. Судя по его реакции, то это все было правдой, и Чонсу просто забыл все из-за сотрясения, но Джуен поцеловал его и сказал, что Чонсу все вспомнит. Эти губы Чонсу точно помнил, они были такими же сладкими, какими рисовал их в своей голове Ким. Только сомнения не покидали парни. Он пробыл без сознания около пяти дней, и все это время он будто просто проспал, видя короткий сон, в котором одна фраза запомнилась ему. Он хотел узнать, что это было, но чувствовал, что не стоит говорить этого Джуену. Его не покидала тревога, что что-то здесь не так.       Спустя несколько минут показались и Сынмин с Гонилем с цветами на руках и корзинкой, их еще не хватало. Джуен не был рад их появлению. Сынмин вручил цветы и улыбнулся, говоря, что рад тому, что Чонсу проснулся. Смотря на Гониля, в голову Джуена пришла великолепная идея. Джуен представил парней и сказал, что они лучшие друзья, на что Чонсу вел себя отрешенно. — Ладно, ты поправляйся, мы придем на выписку, — сказал Джуен и увел парней подальше. Гониль вопросительно посмотрел на парня и затем перевел взгляд на Сынмина. — Кан Донву все знает, — Джуен знал, что стоит сказать это Гонилю, и он не оставит его просто так, — он видел нас, был там с Ким Шихен, — ответил Джуен. — А ты откуда все знаешь? — Сынмин подозрительно посмотрел на Гониля и на Джуена. Брюнет так и знал, что он станет помехой. — Он сам сказал, — ответил слегка высокомерно Джуен, — Ку Гониль, я все знаю, но выдавать тебя не стану, ты это знаешь. Гониль, лучше сделай то, что хочешь, я не стану препятствовать, я тоже хочу спастись, разве ты не хочешь этого, Сынмин-а? — тот просто цокнул и ушел, а Гониль только кивнул и пошел за парнем. И Джуен знал, что Гониль с этим разберется. Он на это и рассчитывал, чтобы наконец чувствовать себя свободнее.