Happy death day

      Джисок боялся потерять друзей, он ощущал себя чужим в этом мире без друзей. Парень просто не мог понять, что творилось с его близкими людьми, которые стали чужими друг другу в один миг. Мать Хвана Менсу продолжала приходить в школу, она не могла успокоиться, ее вид уже не напоминал вид здорового человека: растрепанные волосы, кислое лицо, покрытое пигментными пятнами, с большими синяками под сумасшедшими красными глазами, она одевалась кое-как, и ее круглое лицо опухло от слез и волнения, возможно. Джисоку даже становилось стыдно перед ней и Менсу, который не сделал им ничего плохого, просто они решили поиздеваться над ним. Джисок даже представить себе не мог, как страшно было Менсу в тот момент, как он хотел жить, для них он был развлечением, и Джисоку становилось стыдно за себя и за друзей. Лучше бы они никогда ничего такого не делали, его пугало лишь то, что, когда правда вскроется, им некуда будет бежать, и последствия будут хуже в сто раз. Джисок уже думал над тем, чтобы с повинной обратиться в полицию по собственному желанию, но тела Менсу так и не нашли, и только они вшестером знали, что случилось с ним, он не мог никуда уйти самостоятельно, но тогда кому же понадобилось его тело. Джисок часто думал об этом. Его тревожили мысли о том, что Хван Менсу следил за ними, ему становилось страшно оставаться наедине с собой, он старался чаще бывать в компании людей, ему также было страшно оставаться в темноте. Джисок, словно маленький, чувствовал, будто за ним гнался какой-то монстр, поэтому парень старался включать везде свет. Он также стал бояться темных переулков, открытых дверей и шкафа напротив кровати, совсем как в детстве, и, возможно, это всего лишь паранойя.       После школы Джисок пошел домой один. Парень, как и всегда, сел в вагон метро, и поезд двинулся. Он жил довольно далеко от школы, поэтому выходил практически на конечной станции, когда людей практически никого не было. Джисок стоял перед окнами, слушая музыку в наушниках. Таким образом Гаон хоть как-то отвлекался от мира, парень поднял голову на окно и замер, видя в отражении позади себя разорванное лицо Менсу, перестав вслушиваться в музыку, он лишь держался за поручень, смотря на мертвого парня, который истекал гнилой кровью, а спиной чувствовал холод, тот, который стоял обычно в морге, он не мог пошевелиться. Гаон уголком глаза обратил внимание, что никто, кроме него не реагировал на Менсу, словно его и не было. Ладони школьника вспотели, он сглотнул и начал молиться внутри себя, спустя минуту Гаон словно проснулся, и парень оказался все в том же вагоне, но Менсу рядом уже не было. Джисок почувствовал облегчение и выдохнул, на станции половина людей вышла из вагона, и поезд пошел дальше. Сев на свободное место, он решил посмотреть что-нибудь в телефоне, но в рекомендациях ему попадались лишь кадры из фильмов ужасов, страшные существа и пугающие факты, поэтому парень включил милую песню из аниме, чтобы отвлечь свое внимание. — Ты следующий… — послышался скрипучий голос вместо высокого голоска вокалистки, и по коже Джисока пробежались мурашки, а ком в горле застыл от потрясения. Он не мог даже пошевелиться, слыша этот потусторонний неестественный голос, который еле выдавливал эти жуткие слова, Джисок вырвал наушники одним движением и выключил телефон. Он сидел, словно прикованный к этому сиденью и не мог даже пискнуть. Постепенно людей становилось все меньше и меньше, и оставшись в вагоне один, парень посмотрел направо, там тоже никого, налево — стояло двое девушек, и парень решил пройти в этот вагон, чтобы не оставаться одному, но на станции девушки вышли, и Джисок остался практически один, слыша только как поезд ехал до его станции. Через долгие пять минут поезд остановился, и женский голос оповестил, что станция конечная, что высветилось на табло вагона, Джисок включил телефон и вышел, видя стоявших людей, которые ждали противоположный поезд. Джисок вышел на улицу и пошел к себе, ускоряя шаги, он чувствовал тревогу, ему нужно было дойти до своего дома, как можно скорее. Практически добежав до дома Гаон открыл дверь и вошел внутрь, облегченно вздыхая.       В доме стояли тишина и темнота, в это время никого не было, родители пропадали на работе, и Гаон практически первый приходил домой. Джисок имел привычку раздеваться в темноте и только потом включать свет. Гаон ступил на что-то мокрое, сняв обувь, и тут же зарычал от неприятного ощущения под ногой, попутно парень подумал, что кто-то из родителей разлил и не вытер, его ничего не напугало. Джисок включил свет в коридоре, и крик остановился в его горле при виде лужи крови, которая ударила в нос с первых секунд. Парень захлопал глазами и перевел глаза в сторону зала, он вооружился лампой и пошел дальше, и его настигла ужасная картина: вся комната была в крови. Стены, пол и даже потолок был в красных каплях, шторы были запачканы ею чуть ли не полностью, кровавая дорожка вела на кухню, и Джисок застал окровавленное тело отца. Белая столешница была заляпана кровью, тело мужчины лежало рядом с телефоном, а на стуле лежала его голова. Джисок сглотнул, видя, что вместо глаз были вставлены пуговицы, а язык отрезан и красовался на тарелке вместе с глазницами и петрушкой сверху. От картины ноги подкашивались. Казалось, что он вот-вот сойдет с ума от этой страшной картины, его слезы не могли идти, они, видимо, были в таком же шоке. Джисок не верил в то, что происходило, он считал, что это все сон, что ничего этого не было, он надеялся проснуться и оказаться у себя в комнате. Парень стоял, не веря собственным глазам. Последовав по кровавому следу дальше к ванной, он застал свою мать, привязанной проводами к потолку. Женщина была поделена пополам, и ее кишки свисали, а ноги валялись в унитазе, и на них висели ее лаковые туфли, все зеркало было в крови, как и весь пол. Джисок не верил своим глазам, его тошнило от запаха, отвращение и страх переполняли его. И Гаона вырвало на пол, парень не мог переварить то, что случилось здесь. Подняв голову наверх и обратив внимание, что с потолка капала кровь, Джисок увидел изуродованное тело Хвана Менсу и тут же закричал с такой силой, что казалось, скоро лопнут стекла. А тот зарычал, демонстрируя откушенные кусок плоти, завернутый длинным языком. Джисок рванул и побежал к прихожей, но, поскользнувшись, упал на живот, и капли крови попали ему на волосы и в глаза. Парень кое-как встал и добежал до двери, смотря назад и видя как это безобразное чудовище ползало к нему, быстро перебирая конечностями. Он быстро выбежал в общий коридор и тут же услышал женский крик. Кричала соседка и парень крикнул ей вызвать полицию. Та застыла в ужасе, и только с третьего раза девушка достала телефон и вызвала полицию.       Те приехали через двадцать минут. Они застали Джисока в крови, тот быстро рассказал все, что случилось. — Что происходит? — поинтересовалась мама и выронила пакет с продуктами, а отец вскрикнул, увидев сына в крови. — Мама? Папа? Мама! Папа! — крикнул парень и кинулся в руки родителей, пока из его глаз стекали слезы, он плакал и целовал родителей, которые не понимали, что произошло. Полиция установила, что в доме никого не было, и Джисок, удивившись, заглянул внутрь, и квартира стояла чистой. Крови и трупов не было. Гаон посмотрел на себя, видя засохшую кровь на себе. Затем посмотрел на родителей, которые недоуменно посмотрели на сына и на полицию. — Почему вы стоите в крови? — спросил полицейский, и тот попытался объяснить, но тот взял фонарик и поднес глазу, рассматривая веки. Полиция заключила Гаона в наручники и увела его, а родители не могли ничего понять. Они смотрели на него и пытались докричаться до следователя. У них оставались одни вопросы и никаких ответов. — Чья это кровь? — поинтересовался следователь, смотря на лицо Джисока, тот сглотнул и вновь повторил все то, что он говорил ранее. Мужчина вздохнул и вышел из комнаты допроса, давая Гаону немного времени отдохнуть. Тот ничего не понимал, ему казалось, что он сходил с ума, все случившееся казалось ему абсурдом. Его школьный пиджак забрали на экспертизу, чтобы выяснить, чья это была кровь. Джисоку самому хотелось знать, кому она принадлежала. Он точно видел, как его родители были в крови, как они были убиты, но они оказались живы, тогда что же это было? Джисок совсем не понимал, ему казалось, что весь мир вокруг него исчезал. Закрыв глаза, он спрашивал у кого-то, за что ему все это. — Я должен признаться? — спросил в пустоту Джисок. — Да, — леденящий кровь шепот прозвучал в его голове, и из тени выполз Хван Менсу, который уже где-то оставил маленький участок кожи на лице, он смотрел на Джисока закатившимися глазами, — скажи им правду, — прошептал мертвец, и в комнате стоял ужасная трупная вонь, на синей коже Менсу появились трупные пятна. Джисок сглотнул, смотря на практически живой труп. — Квак Джисок, — вы готовы ответить на все мои вопросы? — поинтересовался следователь. Парень кивнул, понимая, что Менсу не успокоится, пока он не выполнит то, что должен. Он почему-то считал, что Менсу мог такое сотворить с его родителями, и чтобы спасти их, Квак решил рассказать то, что мучало его. — Это был я. Я убил Хвана Менсу, — Джисок рассказал все, — Ли Джуен, Ку Гониль, О Сынмин и Ким Чонсу тут не причем, они не знали, там был только я, — Джисок решил взять вину на себя за своих друзей, которые не попались. Он понимал, что совесть не даст ему заснуть, что он с этой страшной тайной проживет всю свою жизнь, и ему становилось слишком дурно от того, что с ним случилось. Джисок признал только свою вину, но его друзья не признались, поэтому он просто не имел права выдавать их тоже, они сами должны будут прийти к тому, чтобы признаться.

***

      Признание Джисока своей вины привело всю школу в шок, никто не ожидал, что Квак Джисок окажется убийцей. По новостям показывали его изображение, в то, что случилось, не верил никто, включая его родителей. Для которых он был самым хорошим мальчиком, они не могли даже толком сообразить ничего путного, кроме как твердить, что их сына подставили. Пока шло следствие, Джисок рассказывал все подробности с того дня, упуская момент, что он был не один. — Честно? Я не думаю, что Гаон настолько низко опустится, чтобы выдать нас всех, — Чонсу точно знал, что Джисок никогда бы с ними так не поступил, потому что он хороший человек. Джисок точно не стал бы их так подставлять. Блондин встал перед Гонилем, мешая ему пройти дальше. — Это ведь ты убил Ким Шихен, — сказал Чонсу, заставляя Гониля остановиться, тот повернул голову, и в его глазах показался нездоровый блеск гнева, который Чонсу ни с чем не спутает. Парень смотрел на брюнета и понимал, что ему не удастся так просто уйти от него. — Откуда знаешь? — тогда Чонсу убедился в своих догадках, только Гониль мог избавиться от нее. Она была бесполезной и не имела врагов в школе, единственным человеком, который точил на нее лясы, был только Гониль. — Стоило догадаться, — Чонсу ожидал от Гониля чего-то такого после того, что случилось с Хенджуном. Гонилю ничего не мешало именно так поступить с ней, — не волнуйся, я никому не расскажу, я не такой подлый как ты, — Чонсу брезгливо фыркнул и ушел, оставляя Гониля на пустом футбольном поле. Он вызвал Гониля на разговор, считая, что он причинит вред Джисоку, забеспокоившись, что тот выдаст их, но Джисок не был тем, кто стучал на остальных, даже если бремя лежало на них всех.       Чонсу боялся за Джисока. Он бы не хотел оказаться в тюрьме, и он считал, что Квак поступил храбро, не каждый бы осмелился признать свою вину один, его поступок впечатлил Чонсу. Считал его тем еще трусом. Но тот оказался смелее их всех, и Чонсу не мог не навестить его перед отправкой в колонию строгого режима для несовершеннолетних. Он позвонил родителям Джисока и попросил их оповестить его, когда того отправят в колонию. Дома Чонсу не мог никак успокоиться, он и Джуен были обеспокоены, они считали, что по их вине Джисок оказался в тюрьме, они должны были все понести ответственность, но на это решился только Гаон. Парни надеялись, что Джисок в порядке. — Если мы признаемся, то дадут ли нам смягчающее? — спросил Джуен, и Чонсу просто промолчал, его ответ и так был понятен. Они не станут ничего говорить, и шумиха с исчезновением Хвана Менсу утихнет, но почему же внутри все было пусто. Их преследовали вопросы, которые не давали им спать. Чонсу был уверен, что Сынмин также обеспокоен, но про Гониля он не мог такое сказать. Если бы Гониль не предложил им это тогда, то ничего этого бы не было, они бы пили пиво на той заброшенной станции, тусили и обсуждали девчонок или бы разбирались все дружно в отношениях Чонсу и Джуена, посещали бы кафе и не думали бы ни о чем другом. Чонсу так скучал по тем временам, когда они прогуливали уроки, списывали друг у друга домашнее задание, общались в общей группе и дразнили одноклассниц. Теперь все это оказалось частью прошлого. Чонсу каждый день скучал по милому и забавному Хенджуну, по шуткам и мимике Джисока, по которому Джуен делал мемы, по ворчащему Сынмину, который сбегал к ним из дома, и даже по Гонилю, который мог показаться хмурым и грозным, но с большим энтузиазмом рассказывал о новой манхве или аниме. Чонсу скучал по ним так сильно, что хотелось плакать. Он скучал по тем временам, которые нельзя будет вернуть. Все, что произошло в их жизни, навсегда перевернуло их отношение друг к другу. Теперь Чонсу видел, каким жестоким может быть Гониль, каким эгоистом может оказаться Джуен, и как Сынмин был ведом. Хенджуна можно было понять, как и Джисока, они действовали так, как посчитали нужным. Но Хенджуна было жалко, он умер так грязно и несправедливо, его не должны были убивать, и Чонсу ощущал и свою вину тоже, потому что он был там, но ничем не мог помочь ему. Он просто смотрел на то, как его друга ели собаки.