Перья

— Надеюсь, тебе больно. — Яна задумчиво смотрела на медленно тлеющее в руках перо. На шум приземления она даже головы не повернула. Перо подрагивало, но попыток вывернуться или как-то защититься не делало. Понимает, что заслужил, сволочь. На крыше дул прохладный ветерок, и было в целом совершенно не жарко, но ярость не дала бы девушке замерзнуть даже в тридцатиградусный мороз. Бутылка мартини рядом опустела уже наполовину, а на душе было все также паршиво. Унижение, страх, осознание своей глупой доверчивости и чистая, горькая обида, потому что Ястреб ей действительно понравился. Отвратительно.  — Не скажу, что больно, но приятного мало. — Ястреб поморщился. В глаза только смотреть избегал.  — И сколько ты таким образом — она покрутила в пальцах огрызок некогда красивого маленького чуда — успел увидеть?  — Не то чтобы увидеть… — В темноте могло показаться, будто у него покраснели скулы и уши. Не иначе мираж. — Мои перья улавливают колебания воздуха, что позволяет отслеживать окружение. Прости, я не хотел…  — Не хотел бы, так не делал. — Герой вздрогнул от щелчка зажигалки. — Знаешь, это как бы называется вторжением в частную жизнь и несет за собой уголовную ответственность. Или у уважаемых господ героев нынче какое-то другое законодательство? Мелодичный голос слегка вибрировал на нижних нотах, наверняка посылая по чужому телу мурашки. Сдерживать собственную причуду при ярких эмоциях всегда было сложно.  — Нет, но… — Он подошел ближе. — Я просто хотел убедиться, что с тобой ничего не случится по дороге домой.  — Убедился. А дальше? Ветер подхватывал на удивление терпимый запах гари и уносил далеко-далеко.  — А дальше… — Ястреб присел напротив нее на корточки, чтобы лица оказались на одном уровне. Привычной уже улыбки-ухмылки не было. — Мне стало интересно, кто ты такая. Люди нечасто делятся едой с незнакомцами, знаешь ли…  — Не все такие идиоты как я.  — …а потом я просто не смог остановиться. Ты необычная. И знаешь много всякого разного. И с тобой спокойно. — Ястреб проигнорировал ее комментарий. И очень, очень явно покраснел. — И… я такого никогда не чувствовал. То есть… я могу через перья отслеживать пространство, и они довольно чувствительные… и то что ты делала… Кхем. Герой закрыл лицо рукой и отвернулся, настолько пламенеющий, что почти сравнялся по цвету с крыльями. До Яны дошло не сразу. Но дошло.  — Да ты реально извращенец… — Она была слишком вымотана и пьяна, чтобы чувствовать смущение. — На миссиях своих тоже оргазмы получаешь или как?  — Там меня как правило хотят убить, а не довести до спермотоксикоза! — У мужчины явно сдали нервы. — Знаешь, сколько раз мне приходилось срочно валить в укромное место в самый неподходящий момент?!  — А меня ебет? — Девушка подняла бровь, помахивая тлеющим огрызком.  — Было бы неплохо. — Он явно не раз и не два представлял себе эту картину.  — Нахуй пошел. Они помолчали. Ястреб отобрал у недовольно зашипевшей Яны алкоголь и сделал пару щедрых глотков. Сел рядом, запрокидывая голову и смотря в не такое уж и темное небо. Город было не сравнить по освещенности с мегаполисами вроде Москвы или Берлина, или с тем же миллионником-Гамбургом, в котором жила ее семья, но все же. — Как тебя зовут? — Яна чувствовала, как постепенно ослабевает эмоциональная буря. — На самом деле, а не по-геройски.  — Проклянешь?  — Может быть. — Дернула неопределенно плечом.  — Таками. Таками Кейго.  — Забавно. Удивительная фантазия при выборе геройского имени. Долго думал?  — Иди нахер. Зато подходящее.  — «Пернатый извращенец» было бы подходящим. Он промолчал. Вместе с догоревшим «подарком» в душе Яны догорела и ярость. Она всегда очень быстро успокаивалась.  — Ладно. — Она встала, отряхнулась и вернула себе выпивку. — Я бы подала на тебя в суд, но вряд ли добьюсь чего-то стоящего. Да и утомительно это. Так что просто исчезни из моей жизни, хорошо? А то действительно заморочусь, мало не покажется. А со своими чувствами она как-нибудь разберется. Осадок останется, конечно. И надолго. Но мосты жечь всегда было легко.