Перья

Звонок в дверь подорвал и так невеликую концентрацию. Девушка со вздохом стерла последние две строки белиберды, которые мучительно выдавливала из себя последние полчаса. Некоторые слова подозрительно походили на мат. Если это не запаздывающий курьер, то она чисто из вредности будет названивать в компанию, пока его не уволят. Лапша со свининой в кисло-сладком соусе должна была быть здесь почти двадцать минут назад, и Яна была слишком голодной, чтобы прощать такие ошибки. Она не глядя открыла дверь. Моргнула. Закрыла… нахер все замки, и медленно побрела обратно к компу. Пожалуй, она может подождать курьера еще немного. Даже несмотря на голодные глюки. Повторный звон доказал две вещи. Во-первых: ей, к сожалению, не привиделось. Во-вторых: несмотря на птичью внешность, в душе у кое-кого жил баран. Дверь пришлось открыть снова.  — Что именно в словах «исчезни из моей жизни» показалось тебе недостаточно убедительным?  — Мы можем поговорить? — Крылатый герой всея Японии смотрел серьезно и устало. Яну подмывало съязвить, что она не понимает язык, или без всяких разговоров вызвать полицию, но… — Пожалуйста. Девушка прищурилась. Помолчала. Посторонилась, пропуская нежеланного гостя. Булочка, пушистая предательница, встретила его радостно и лужицей растеклась по чужим коленям, когда они расположились за барной стойкой. Повисла тишина. Яна не собиралась начинать разговор первой, а Таками собирался с мыслями.  — Прости. Она подняла одну бровь.  — За что?  — Я проебался. Это было некрасиво с моей стороны. Все это. Я прошу прощения. Он выглядел искренним. Сердце заныло. Как бы Яна не пыталась казаться крутой холодной стервозиной, Ястреб, нет, Кейго в ее душе занял много места. Выдирать его оттуда было больно.  — И что ты от меня хочешь?  — Я не хочу вот так все заканчивать. — Он сжал губы и упрямо сверкнул глазами. Потом на одном дыхании выдал: — Дай мне еще один шанс. Пожалуйста. Понимаю, что отношения… Она перебила:  — Отношения — это когда люди вместе потому, что хотят поддерживать и заботиться друг о друге. Являясь цельной личностью, становиться лучше рядом с другим. Не зависимость, не игра в одни ворота, а взаимодействие на равных, основанное на доверии. Даже если это интрижка на одну ночь. Таками слушал молча. Яна подняла глаза, выискивая на чужом лице понимание, и продолжила:  — Слежка за другим человеком не входит в понятие доверия.  — Я не следил. Просто… на всякий случай. Мало ли… У меня не так уж много близких людей.  — Благими намерениями вымощена дорога в ад. — Она дернула плечом. — Дело ведь не только в недоверии. Существует такая прекрасная вещь, как личные границы. Это когда ты сам решаешь, что рассказывать другому, а что нет, и насколько глубоко впускать его в свою жизнь. Забавно, что это говорит человек, чья причуда предполагает подавление чужой воли.  — Прости. Он опустил голову. Девушка покачала неопределенно головой.  — Не уверена, что смогу. И уж точно не забуду. На кухню снова опустилась тишина. В груди ныло, а голова грозилась лопнуть от мешанины надежд, страхов, желаний и обрывков мыслей, хаотично мотающихся туда-сюда со скоростью ужаленных метеоров. Кейго смотрел отчаянно. Как человек, из последних сил держащийся за что-то важное. Яна чувствовала, как адекватная ее часть истерично орет, требуя немедленно выставить проблемного парня прочь и забыть как страшный сон. Все ее естество корежило от одной мысли о том, что по ее личному пространству, физическому и ментальному, грубо потоптались. Она не умела прощать. Не такое. Но… Но… Это проклятое «но»…  — Я хочу применить на тебе свою причуду. Можно? Ястреб моментально подобрался. Действительно профессионал — переход из состояния «гражданский» в «работа, ничего личного» за 0.01 сек без смс и регистрации. Достойно восхищения.  — Зачем?  — Убедиться в твоей искренности. Они встретились глазами. Его — золотые, хищные, с сонмами демонов на дне зрачка. И ее, полностью серые, будто безмятежное осеннее небо свернули в клубок и очертили тоненькой каемкой темного по краю.