Те самые моменты

      Кевин напился в хлам. Опять. Трус. Его страх перед Рико дико раздражает. Когда он уже перестанет считать себя вторым номером? Словно это ебать как весело всегда быть на втором месте.       По-моему, экси – это не то, на чем следует быть помешанным, но я не тупой и могу понять, что Кевин – лучший нападающий. Ему сломали руку, но он все равно остался хорош. Однако Дэй продолжает считать себя тенью Рико. Пьяный идиот.       Надо предупредить Нила, что сегодня никакой ночной тренировки не будет. Он открыл дверь и, когда я обвел взглядом его комнату, ответил:       – Мэтт и Дэн ушли на пару часов. Поедешь с нами на поле?       Я рассказал ему про незапланированную встречу Кевина с алкоголем, открыв их холодильник, рассматривая содержимое.       – Трус, – заключил Нил о Кевине.       Я так и сказал.       Мы начали обсуждать ситуацию с Воронами и Морияма. Я уже говорил Нилу, что в его истории что-то не сходится. Почему бы японской мафии тратить столько лет на поимку какого-то парня, укравшего у них деньги? Здесь было что-то еще. Я мог бы спросить, но решил, что со временем все равно узнаю.       Я достал из холодильника банку пива, у которой случайно отломилось ушко и отлетело в щеку Нила. Он посмотрел в мою сторону. С того поцелуя прошло несколько дней, и это первый раз, когда мы снова остались одни. Джостен продолжал смотреть на меня. Возможно, думает о том же?       Я положил не начатое пиво на стол, закрыл ногой дверцу холодильника и подошел к Нилу, взяв его за подбородок – такой привычный жест.       – Да или нет? – спросил я.       – Да.       Я посмотрел на его руки, давая понять, что он должен контролировать их. Дотронуться до меня значит все закончить. А это не то, что я хочу прямо сейчас. К счастью, Нил все понимал и убрал руки в карманы джинс. Только тогда я поцеловал его.       Для человека, который никогда никем не интересовался, он довольно быстро открывается новому, не сомневаясь в своих действиях. Его язык заметно повторяет мои движения, мгновенно подхватывая неистовый ритм поцелуев.       Подтолкнув его к стене, услышал вибрацию телефона Нила. Отойдя на некоторое расстояние от Джостена, я достал телефон из его кармана и протянул. Нил даже не стал смотреть сообщение. Он выкинул на диван телефон, который отскочил и оказался на полу. Что там было? Если он не посмотрел, значит знал? А если знал и не ответил, то…       Нил коснулся губами моей шеи. Я вздрогнул, потому что это было неожиданным. Неожиданно приятным. Настолько, что заставило забыть про телефон, про сообщение и сконцентрировать внимание на Ниле и его губах на моей шее.       Он снова поцеловал меня, но я отстранился, чтобы приблизить свои губы к его, вновь вдавить в стену, забраться под футболку, исследуя тело Джостена. Я уже трогал его, но тогда это было любопытство, изучение шрамов, а сейчас все имело заметно другой подтекст. Проводя пальцами по его коже груди и живота, сжимая плечи, я не думал о шрамах Нила и о тех людях, благодаря которым он их получил.       Здесь и сейчас были только мы и никакие призраки прошлого, постоянно витающие вокруг в ожидании, не могли помешать. В эту секунду мне хотелось…       Может быть, чуточку, совсем немного, довериться ему в плане своего тела? Когда-нибудь нам обоим наскучит эта игра, если он так и будет держать руки подальше. Но мне казалось, что это слишком серьезный и рискованный шаг – позволить ему себя касаться.       К черту, сейчас мне хотелось почувствовать его руки хоть где-то. Выбрать более безопасное место, которое не прорвет плотину, сдерживающую и хранящую воспоминания о множестве следов прошлых касаний.       Я потянулся к его рукам, которые Нил тут же засунул еще глубже в карманы. Он понимает, он не причинит мне вреда. Помедлив секунду, обдумывая идею более осмысленно, я взял его руки и поднес к своей голове. Грубо поцеловал, надеясь, что он поймет – это небольшое проявление доверия не значит, что я полностью стал открыт для него.       – Только здесь, – сказал я, внимательно посмотрев на него.       – Ладно, – согласился Нил и тут же притянул меня для поцелуя.       Я отпустил его запястья, положив одну руку ему на грудь, удерживая на расстоянии, проверяя контроль Нила.       Он справлялся хорошо, его руки не начали блуждать по всему моему телу. Джостен лишь слишком сильно сжимал мои волосы. Когда это стало слишком неприятным, я прикусил его губу, тем самым передавая молчаливый приказ сдерживать себя. И Нил ослабил хватку. От укуса у него пошла кровь. Я провел языком по нижней губе по месту следа моих зубов, плавными движениями избавляясь от крови, и потянулся к молнии на его джинсах.       Быстрые, почти грубые, движения моей руки по всей длине его члена заставили дыхание Нила сбиться. Он попытался притянуть меня ближе, но моя вторая рука оставалась на груди Джостена, сохраняя между нами необходимую небольшую дистанцию. Я продолжал целовать его, легко прикусывая губы. Слышать неуспешные попытки Нила дышать ровно, чувствовать учащенное сердцебиение в груди и пальцы, запутавшиеся в моих волосах, – этого было достаточно, чтобы возбудиться самому.       Когда Нил кончил мне в руку, я сделал еще пару движений в последний раз. Жадно впился губами в его, заглушая свой хриплый стон, и, отпуская парня, прижался своей щекой к лицу Нила. Осознание произошедшего приходило медленно. Я старался в очередной раз убедить себя, что это лишь увлечение. Однако слушая, как Нил пытается восстановить дыхание, у меня не получалось вспомнить причину, почему это так важно – уверять себя в том, что Джостен лишь временный интерес.       Нил попытался посмотреть вниз, на что получил толчок от меня – не стоит об этом думать.       – А как же…       – Тихо, – остановил его я.       – Ты не можешь вернуться к Кевину и Ники в таком состоянии.       Как будто я, блять, не знаю.       – Я сказал «заткнись», – повторил я.       – Ты сказал «тихо».       Нил притянул меня к себе для поцелуя. За эти несколько минут я смог привыкнуть к его пальцам в своих волосах, однако мне нужно было обдумать произошедшее. Снова постараться убедительно повторить себе, что это лишь физическое влечение и не более. Я не должен забывать, что ничего не чувствую. Нил – всего-навсего опасно интересный парень с симпатичным лицом, лишь отвлечение. Настолько хорошее отвлечение, что заставляет на время забыть обо всем. Я не тот, с кем случается что-то хорошее, поэтому это скоро тоже закончится.       Я позволил ему поцеловать себя и в следующую секунду отстранился, вытирая свою руку о его футболку.       Джостен спрашивал о моем отношении к прикосновениям. Не озвученным ответом было: я не доверяю никому настолько, чтобы разрешить дотронуться до себя. Однако иногда прикосновения заставляют чувствовать себя грязным, словно тебе срочно нужно стереть это с себя, чтобы продолжить жить дальше, не думая о месте, в котором твоя кожа касалась кожи другого человека. Некоторые прикосновения действительно неприятны. Они ощущаются словно дотронулся до чего-то отвратительного, и это чувство остается с тобой, пока ты не избавишься от тяжести прикосновения: сотрешь его с себя или вымоешь место касания. С Нилом я такое чувствую нечасто, почти никогда, касаться его – мой осмысленный выбор, желание ощутить тепло чужой кожи. Я не должен хотеть этого, но хочу.       Я заставил его уйти подальше, чтобы побыть в одиночестве. Направился в их ванную, где быстро избавился от заметной проблемы в своих штанах и вышел. Выпив пиво и достаточно успокоившись, вернулся к себе.       Когда-нибудь я позволю ему касаться себя и это будет нормальным, естественным, правильным. Но не сейчас.       Когда-нибудь.