Те самые моменты

      Хочу увидеть, как ты теряешь контроль.       Иногда Нил говорит такие слова, которые заставляют меня задуматься о том, что, возможно, он был бы не против каких-нибудь действий с моей стороны. И все же я не собираюсь ничего делать. Не потеряю контроль, как бы Нил этого не хотел.       Тогда почему с каждым разом в его присутствии мне всё труднее оставаться напряженным? Блять. Ненавижу это.       Расслабиться рядом с Нилом – интересная мысль, но очень глупая. Я никому не доверяю. Не забывай об этом, черт возьми.       Нил поднялся на крышу, и я пошел за ним. Только что у Джостена исчезла немалая сумма денег, которую он отдал мне на покупку новой машины. Машины, которую пришлось купить, ибо старую разгромили фанаты Воронов. Я даже не пытаюсь проследить связь между этим нашествием вандалов и высказыванием Нила на интервью о том, какой Рико мудак. «Умение» парня держать язык за зубами веселит, но иногда это бесит.       Нил сел на край крыши, я устроился рядом и протянул ему ключ от Мазерати. У меня их было два, один решил отдать ему. Возможно, отчасти это потому, что он дал на нее деньги, но Би говорит: «врать самому себе плохо».       Нил застыл, разглядывая ключ у меня в руке. Утомившись ждать, просто выкинул дешевый металл рядом с ним. Джостен смотрел на ключ так, словно я ему отдал почку. Буквально перед ним ее вырезал и протянул. Впрочем, думаю, в этом случае он был бы удивлен в разы меньше.       – Как же ты все усложняешь, – сказал я. – Это всего лишь ключ.       Даже не знаю, думал ли я так на самом деле. Конечно, нет.       – Ты приемный ребенок, – ответил Нил. – Поэтому не хуже меня понимаешь, что это не просто ключ.       Конечно, ему нужно включать мозг именно тогда, когда я бы предпочел, чтобы он просто заткнулся и принял все как должное.       Нил начал рассказывать о своей жизни в бегах. Сначала он не поднимал ключ, но потом начал вертеть его в руках, изредка сжимая в ладонях. Джостен все говорил и говорил о той жизни, какая у него была до Лис. Ему приходилось врать. Постоянно. Видимо, поэтому ложь стала его второй натурой.       – У меня не было дома с тех пор, как умерли родители, – закончил он, внимательно глядя на меня. Я пальцем ткнул его в щеку, разворачивая лицо Нила в другую сторону от себя.       – Не смотри на меня так. Я не ответ на твои вопросы, и пиздец как уверен, что ты – не ответ на мои.       – Я не ищу ответов. Я просто хочу… – он взмахнул рукой, не зная, как закончить предложение. – Я устал быть никем.       Слишком знакомое чувство. Чувство, которое осталось в прошлом, которое я уже пережил. Рядом со мной не было человека, который помог бы мне справиться. Меня оставили тонуть в отвратительном котле из боли, секретов и страха. Я смотрел на Нила и не желал, чертовски сильно не хотел, чтобы он сломался так же, как это произошло со мной. Возможно, нужно было подобрать утешительные слова, но в мое время мне никто ничего не сказал, поэтому несмотря на то, что я понимаю его состояние, все же не могу, не знаю, как облегчить это словами.       – Ты – Лис. Ты всегда будешь никем, – сказал я в итоге. Потушив сигарету, добавил: – ненавижу тебя.       – Девять процентов от всего времени не ненавидишь.       Наш разговор о том, что девяносто процентов времени я хочу убить его. Проценты все растут и растут. Уверен, скоро Нил сможет добраться до ста.       – Девять процентов от всего времени я не хочу тебя убить, – напомнил ему. – А ненавижу я тебя всегда.       – Чем чаще ты это говоришь, тем меньше я в это верю.       И правильно делаешь, потому что это неправда. По крайней мере, в данный момент.       – Тебя никто не спрашивал, – сказал я, и, взяв его лицо в ладони, поцеловал.       Даже не знаю, почему решил сделать это. Может, считал, что таким образом смогу утешить его, отвлечь от всех негативных мыслей. И это было глупо. Я должен был спросить. Потеря контроля, то, чего так хотел Нил, меня совершенно не радовала.       Но в тот момент, когда наши губы сомкнулись, когда Нил почти мгновенно ответил на поцелуй, я ни о чем не думал. Мысль, что Джостен, вероятно, не против, не давала возможности вернуть рациональное мышление.       Только когда Нил дотронулся до рукава моего пальто, я отстранился от него. Вот почему это была плохая идея. Даже несмотря на то, что он сразу убрал руку, вспомнив, как мне не нравятся прикосновения. Я поцеловал его, не спросив. Поцеловал, когда он был погружен в свои пессимистичные мысли. Поцеловал, даже не убедившись, что Нил понимает правило – не трогать меня. И все же мне так хотелось сделать это снова.       – Останови меня, – попросил я. Но Нил этого не сделал. Он лишь крепче сжал мой локоть, но, к счастью, я уже мог контролировать себя, поэтому вырвал руку и отодвинулся от него.       – Я не буду с тобой сейчас этого делать, – сказал ему я.       Или никогда, если это то, чего ты хочешь.       Я поднял недавно затушенную сигарету, но от нее уже было мало пользы. Закурил новую и, сделав всего одну затяжку, потушил и ее. Мои движения были слишком резкими. Я не мог вернуть свое привычное спокойствие. Рыжий ублюдок. Ублюдок, с которым я снова хочу повторить это.       Даже не знаю, на кого больше злюсь в этой ситуации. На Нила, потому что не остановил меня. Или на себя, потому что позволил физическому влечению взять верх над разумом.       Снова прикурил сигарету, которую через секунду забрал себе Нил. Я не стал спорить. Курение мне сейчас не поможет. Подтянув колено к груди, посмотрел на горизонт, желая вернуть прежний умеренный ритм сердца.       – Почему нет? – спросил Нил.       – Потому что ты слишком тупой, чтобы отказать мне.       А я слишком тупой, чтобы поддаться этому.       – А ты не хочешь, чтобы я согласился?       Хочу. Чертовски хочу. Но мне нужно активное согласие. Максимально активное согласие. Без груза нервного срыва, без депрессивных мыслей, без идеи об использовании секса как утешения.       – Это не согласие, – повторил я свои мысли. – Это не да. Это просто нервный срыв. И я могу видеть разницу, даже если ты ее не видишь, – его вкус на губах немного отвлекал, поэтому я постарался стереть его большим пальцем. Хоть и не хотел этого. – Я не буду таким, как они. Я не хочу, чтобы ты просто позволил мне.       Я не хочу, чтобы ты был мной. Не хочу быть на их месте, быть тем, кто ломает людей. Не таким образом.       – В следующий раз, когда тебя назовут бездушным, я буду вынужден полезть в драку, – сказал Нил.       Сука.       – Девяноста два процента, – увеличил цифру я. – Приближается к девяноста трем.       Краем глаза я увидел, как Нил улыбнулся. Ненавижу его. Он не должен был занимать столько места в моей жизни, в моей голове. Не должен был так влиять на меня.       Нил взял ключ и встал, собираясь уйти. Возле двери он поблагодарил меня.       – Проваливай, пока я не столкнул тебя с крыши.       – Попробуй, – ответил Нил. – И я утяну тебя с собой.       Это будет долгий путь вниз.