#loputyn

— Помнишь мультик такой, где девочка влюбилась в дракона, который был учеником ведьмы? Япошки там еще? — «Унесенные призраками» называется. Конечно помню. — Ага. Призраками. Помнишь, в конце, мальчик пообещал девочке найти ее в мире людей, когда закончит свои дела, а она обещала его ждать? — Разве так было? — Ага. Именно. Так вот, представь, что он не нашел ее. Не смог или не захотел, а она ждала. Выросла, стала женщиной, так и не смогла ни с кем сойтись, живет одна, ходит к психологу, который научил ее думать, что никакого дракона не было, на самом деле она придумала себе в детстве такой мир, где пряталась от травмирующих обстоятельств. Отца-насильника и «холодной» матери, как сейчас модно говорить. Защитный механизм психики. Но девочка все равно до сих пор ждет, что однажды окликнет он, ее мальчик, и все окажется правдой, и он заберет ее с собой, в свой мир, и не было никаких отцов-насильников и теток-психологов. Понимаешь, о чем я? — Ты говоришь страшные вещи. — Но ты же понимаешь, о чем я. — Хочешь сказать, что я тебя выдумала? — Если бы ты меня выдумала, я бы был добрее. А мне нравится, когда ты плачешь, так я чувствую себя нужным. В прошлое воскресенье ты ходила в церковь. Как, помогло? Не стыдно было думать у алтаря о том, как я тебе лизал? — Нет, не стыдно. Потому что это было. — Ты же не веришь в бога. — Я и в тебя не верю. Но ты есть. — Я давно есть. Я помню тебя маленькой, как тебя отец водил в лес. За грибами. В гараж водил — учил чинить машину. А когда твоя мать уезжала к родне, то и не надо было никуда водить, да? — Не было такого! — Ты не помнишь этого. Травмирующие воспоминания. — Не было такого! — А однажды, когда мать болела и была зима, вы сидели дома. И знаешь, что он придумал? Что надо сходить на чердак. И вы пошли на чердак, проверять мышеловки. Думаешь, мать не знала, зачем вы туда ходили? — Заткнись! — Если я заткнусь, то тебе не с кем будет говорить. Ты не общаешься ни с кем, кроме меня. — Ты сам так сделал, чтоб я ни с кем не общалась. — Или ты нашла повод? Я же могу уйти. Навсегда. А ты вздернешься от тоски или выйдешь в окно. Было же два года назад. — Не было! — И ты состоишь на учете как суицидница. — Не было такого! — Да, этого не было, угадала. Ну и чего реветь? Мне просто было интересно увидеть твою реакцию. — Ты садист. — Я и мазохист. Я же мучаюсь вместе с тобой. Если бы я мог уйти, давно бы ушел, а ты бы и не помнила меня. Знаешь, сколько раз мне хотелось так сделать — уйти и стереть тебе память, но потом я думал — какого дьявола, м? Я же не могу стереть память себе. По сути, что человек? Кусок мяса. Один раз куснуть артерию… Отсядь от меня назад, не видишь, пепел летит в твою сторону? Провоняешься сигаретами. — Да какая разница. — Есть разница. Будешь невкусная. — А ты сожрешь мою душу после смерти? — Да кому она нужна, эта душа? Трясетесь над ней. Хорошо жил — в рай, плохо — в ад. А ты назови мне хоть одного праведника,  который не грешил? Ты сама-то блудница. — Ты меня еще и обзываешь. — Констатирую. — Тогда зачем ходишь за мной? Найди себе монашку. Я читала, что демоны любят развращать монашек. — Демоны — может и любят, а мне скучно: когда ты ее трахаешь, а она глаза жмурит и морду отворачивает. Вроде как силой ее, бедную, взяли, а кончает аж до трясучки. — Зачем я спросила… — Ты же сама сказала, что мы почти не разговариваем. Вот, мы разговариваем. Зачем сиденье отодвигаешь? — Сам знаешь. — А потом опять в церковь пойдешь, грехи замаливать? Расскажешь ему, как сладко грешить и падать ниже и ниже? — Куда еще ниже? — Всегда есть куда. Могу позвать друга. — Нет! — Правильный ответ. Полностью раздевайся, все снимай. — Снег за окном, да и не темно еще, тут стекла не тонированные… — Со мной не замерзнешь. Да и сама подумай — если меня нет, то и это все ты сейчас придумываешь. А если я есть — то это ненадолго, если ты откажешь мне сейчас. Вот и умница. Ботинки тоже снимай.