Нужные друг другу

      Так как высокородным было невместно плыть на лодочках, да и идти пешком по грязи, то Певереллов ждала карета. Скелеты услужливо открыли дверцу и помогли аристократам усесться в транспортное средство. Фестралы издали приветливый скрежет, обрадовавшись родной ауре смерти. Карета двинулась к замку. Гермиона нервно сжимала веер, а Гарри постукивал стеком по ноге. Стек был обязательным атрибутом, как и веер.       Карета прибыла ко входу, и высокородные прошествовали в Большой зал, где уже сидели ученики. Кто-то предпочитал резные стулья с высокой спинкой, кто-то — стоящих на четвереньках питомцев. Такого Гермиона не видела даже во времена Второй магической, и инфернальность картины ее немного пугала. Стул распределения уже ждал их, как и невысокая скамеечка рядом, куда следовало присесть Гермионе. Распределялся, по сути, только муж, она была неразделимой с ним супругой.       Когда Шляпа упала на глаза Гарри, то в первую минуту только крякнула. После чего сразу же заверила, что ничего из увиденного никуда не попадет.       — Куда же вас направить, посланники Смерти? — спросила Шляпа.       — Направляй к умникам, может, там что-нибудь найдем, — тоскливо подумал Гарри.       — А я удивлялась, куда делись все дети простецов…       — Вот они, хуже рабов, — маленькая девочка внутри Гарри показала Шляпе все увиденное.       — Годрик бы такого не вынес… Хорошо, Райвенкло! — крикнула Шляпа.       Грациозно поднявшись, Гермиона заспешила за мужем. Обилие драгоценных артефактов на них отбивало всякое желание залезть в мозги. Но, судя по всему, никто и не пытался. Директор равнодушно осмотрел зал, и Минерва МакГонагалл начала распределение для тех, кто был происхождением пониже. Сюрпризов не было.       Надо сказать, что ученики вели себя прилично — питомцев не обнажали и ничего в них не засовывали. Существовал даже некий этикет, касающийся питомцев, их размножения, наказания и тому подобного. Некоторые ученики, сидящие на питомцах, даже подкармливали их со стола, хоть это и не приветствовалось. Половые отношения с животными в школе не поощрялись, а за нападение на чужое животное следовало наказание.       В этом отношении в школе все было более-менее спокойно, но сама суть… Сама суть была страшна. Отужинав вполне неплохими блюдами, чета Певереллов отправилась в отведенные им покои. Скелеты, прислуживавшие за трапезой, молчаливо следовали следом. Только в покоях, избавившись от платья, Гермиона спряталась в объятьях Гарри. Здесь плакать и трепать языком уже было нельзя, они на враждебной территории.       — Все-таки, муж мой, трапеза могла бы быть и получше, — заметила девочка.       — Да, ты права, любимая, но здесь не дом, а школа, — ответил Гарри, прижимая ее к себе.       — Приятно удивила чистота, — чопорно сказала Гермиона.       — Я думаю, еще не вечер, — в тон ей ответил мальчик. — Школа еще успеет нас разочаровать. Давай укладываться спать.       — Да, супруг мой, — сказала девочка.

***

      Будильником послужил скелет, разбудивший супругов. Утренний туалет был завершен достаточно быстро, неприятно удивили замковые… девушки в ошейниках с эмблемой Хогвартса, которые появились было с целью помочь высокородным с омовением, но были немедленно, с брезгливым выражением лица, отосланы прочь.       Завтрак прошел в столовой покоев, для этого не было необходимости идти в Большой зал, как каким-то низкородным. После классического английского завтрака Певереллы отправились на уроки в сопровождении одного скелета, как и было положено им по статусу. Первым занятием были чары, прошедшие намного грустнее, чем тот первый урок из их воспоминаний. Профессор Флитвик был каким-то погасшим, но после урока задержал пару.       — Дети, я все знаю, — сказал он и, когда Гермиона коснулась закрытым веером губ, рассмеялся. — Нет, не подслушивают, я все-таки Мастер чар.       — Мастер, — спокойно спросил Гарри, — проклятье точно нельзя снять?       — Нет, дети, мы уже перепробовали все, только наложившая сможет снять его.       — Хм… А как отправиться в прошлое на три сотни лет?       — Вы и на это готовы? — удивился профессор. — Надо искать, метод есть, но я его не знаю.       — Значит, будем искать, — грустно посмотрела Гермиона на старого профессора. — Дамблдор нами интересовался?       — Делать ему больше нечего, — фыркнул Филиус. — Не вы первые, не вы последние.       — Очень хорошо, а можно наши покои изолировать? — спросила девочка.       — Я сделаю, — улыбнулся декан.       — Спасибо! Гарри, пойдем на зелья?       — Гермиона, — вдруг сказал профессор, — сейчас тебе предстоит страшное испытание, крепись. Держись, пожалуйста, не выдай себя.       — Что такое? — удивилась девочка.       — Лили, — шепнул все понявший Гарри.       Они собрались и пошли на зелья. Их действительно ждало страшное, невообразимо страшное испытание. Это испытание стоило всех сил Гермионе и едва ли не разрушило замок, но Гарри сдержался в последний момент.       В кабинете зелий присутствовал Северус Снейп и Лили, мама Гарри. На Лили был зеленый ошейник, она была почти полностью обнажена и изображала из себя стул для профессора. У Гермионы от этого вида помутилось перед глазами, и она покачнулась, оперевшись на мужа. Гарри придал своему лицу брезгливое выражение и громко произнес:       — Да, любимая, некоторые еще и спариваются со своими питомцами.       — Ах, дорогой, какое счастье, что у нас эти питомцы не живут дольше недели, — подыграла ему Гермиона.       Снейп покраснел и вывел свою… Лили в другое помещение. Что-либо ответить Певереллам он не посмел, от их гнева и школа не спасет, поэтому только скрипнул зубами. Статус детей превышал его настолько, что даже за косой взгляд он мог быть убит.       — Ваш питомец оскорбил эстетические чувства моей Леди, — высокомерно произнес юный Певерелл. — Но на первый раз мы изволим простить вас.       — Благодарю, милорд, прошу простить меня, миледи, — отозвался хмурый Снейп.       Как Гермиона выдержала до вечера, не знала даже она. Но к источавшей холод паре не рискнул приблизиться никто. Спокойно прошел обед, а потом и ужин, дети сделали уроки, и только перед сном девочка сорвалась.       — Мама… Мамочка… — плакала она, прижимая лицо к Гарри. — Я не выдержу такого!       — Тише, любимая, тише, — укачивал ее Гарри, которому было так же невыразимо больно.       — Такой мир не должен существовать, Гарри! Его просто не должно быть! — вскрикивала девочка. — Надо их всех уничтожить!       — Это не выход, родная, ты же знаешь.       — А что, что выход? Я такое не могу видеть, — прорыдала Гермиона. — Мамочка…       — Надо искать, любимая, но я думаю, что надо вернуться к истокам.       — Спасти ту ведьму? — спросила девочка.       — И многих еще спасти, — потерянно ответил Гарри. — Вот только как?       — Надо спросить Морриган, вдруг есть возможность? — посмотрела на него с надеждой Гермиона, которая сегодня испытала самое большое потрясение в жизни.       — Завтра же спросим, — поцеловал ее мальчик. — Спи, чудо мое. Если возможность есть, то мы ее используем.       — Спасибо, любимый, — прошептала девочка.       — Пусть тебе приснятся добрые сны, — нежно проговорил Гарри. — Самые-самые добрые…