Нужные друг другу

      Косая Аллея совсем не походила на себя из прежней жизни Гарри и Гермионы. Были яркие краски, были и зазывающие вывески, но над этим всем витал какой-то темный флер. Как будто чья-то боль вырвалась наружу и больно била по обнаженным чувствам. Гарри и Гермиона степенно шествовали по аллее в сопровождении Морриган и трех скелетов, которые демонстрировали всем не только статус семьи, но и служили эдакой визитной карточкой. Удерживать надменное выражение лица оказалось неожиданно просто, тем более что при виде их процессии остальные люди уступали дорогу, а магглокровки, которых можно было узнать по ошейникам и пустым глазам, жались к стенам.       Гарри держал себя в руках, напрягши все силы. Смотреть на детей в таком виде и с таким взглядом было страшно до слез, но он не имел права ошибиться, их-то точно никто не помилует. Они именно что шествовали, как положено особам крови Певерелл. Гермиона нервно постукивала сложенным веером о ладонь, обозначая свое недовольство и нетерпение, чем неимоверно пугала окружающих.       Наконец семейство дошло до лавки Олливандера. Скелет торжественно открыл дверь, а второй вошел в лавку, проверяя, допустимое ли это помещение. В лавке не было пыли и грязи, она буквально сияла чистотой. Дождавшись, пока появившийся хозяин согнулся в низком поклоне, Гермиона слегка наклонила голову.       — Милорд и миледи желают произвести покупку палочек, — раздался холодный голос Морриган. — Согласно традиции.       — Да, Ваша Светлость, — отвечал все еще склоненный старик.       — Встань и подбери нам палочки, не заставляй ждать мою леди, — голос Гарри можно было использовать вместо промышленного холодильника, если научиться использовать звучащий там холод.       — Да, милорд, — ответил Гаррик, скрываясь в мастерской.       Таких именитых и смертельно опасных покупателей у него еще не было. Только недавно вышедшие из тени Певереллы уже прославились своей жестокостью и нетерпением к нарушениям этикета. Они бы могли примерить корону Магической Британии, если бы Певереллов это интересовало. И вот дети рода собираются в школу.       Две палочки, инкрустированные бриллиантами, легли на стол. Опять низко склонившись, Гаррик протянул коробочку сначала мальчику, и палочка сама прыгнула ему в руку. Появившаяся радуга продемонстрировала правильность выбора. Олливандер чуть вздохнул и утер пот со лба. Девочка так же спокойно левитировала палочку себе в руку. Никаких эмоций не отразилось на лицах обоих. Когда Певереллы покинули лавку, Гаррик достал бутылку огневиски.       Позволив детям порадоваться мороженому, Морриган с грустью смотрела на окружающую действительность, где людей, рожденных от не-магов, держали в клетках, били, сажали на цепь и не считали и не считали разумными существами. Как это все исправить, она не понимала, но верила в своих подопечных. Она верила, что Гермиона и Гарри придумают, как исправить этот мир, потому что иначе придется его просто стерилизовать.       Вернувшись домой, Гермиона позволила себе расплакаться, мучительно переживая увиденное.       — Гарри, это же дети! Дети же! Как они посмели!       — Мио, — всхлипнул мальчик. — Это дети, у которых нет выхода. Дети, которые никуда не могут убежать…       — Я не вижу решения, — прижалась к Гарри проплакавшаяся девочка.       — И я пока не вижу, но оно должно быть, — вздохнул мальчик.       — Мы его обязательно найдем, а пока надо собираться. Послезавтра у нас поезд в ад.

***

      Она жила в хорошей семье лет до восьми, когда это случилось. Сейчас-то девочка уже не верила в то, что это было на самом деле, только в снах иногда у нее были мамочка и папочка, которые ее любили. Закончилось это неожиданно. Мамочка и папочка почти перестали замечать девочку. Могли больно ударить, если она мешала пройти, и только морщились в ответ на ее рев. Пришлось научиться готовить и стирать, потому что ее больше не любили.       На улице тоже надо было ходить осторожно, потому что девочку уже не замечали ни водители, ни полицейские. Можно было умереть просто от невнимательности. Однажды мамочка сказала папочке, чтобы он выкинул мусор, но девочка даже не могла представить, что «мусор» — это она. Так она оказалась в питомнике. Его называли Приют, но это был питомник для таких, как она — нелюдей. Девочке это быстро объяснили, и она запомнила, испытав просто невозможную боль. Теперь она была никем, она была просто домашним животным для магов, которые могли ее купить, продать или убить.       Девочке повезло — ее купила семья, в которой недавно умерла мать, из-за чего девочке-магу понадобилась игрушка. Девочка-маг была хорошей и почти не била свое животное, даже подарила красивый серебряный ошейник. Девочка в ошейнике была сломлена, она была ниже домовых эльфов, потому что от нее никакой пользы, кроме декоративной, не было. Когда Луна, так звали девочку-мага, отправится в школу, она возьмет с собой и животное. Девочка в ошейнике знала несколько бытовых заклинаний, большего ей знать было не положено, ведь она не человек.

***

      Ехать в Хогвартс было страшно обоим, но выбора не было. Гермиона и Гарри не расцеплялись, отправившись в банк, а Акса обнимала их, стараясь согреть напоследок. Она сама плакала, зная, что предстоит этим малышам. Проклятый мир, в котором все неправильно… Если бы не человеческие дети, часть из которых удавалось спасти гоблинам, то их народ давно бы покинул этот мир, нуждающийся в переделке.       — Гарри, я боюсь, — призналась Гермиона. — Никогда не думала, что я такое скажу, но я боюсь.       — Держись, Мио, — ответил ей Гарри. — Мы сможем, мы просто обязаны найти, как все исправить. Отменить это проклятье, переделать этот проклятый мир… Кто, если не мы?       — Да, больше некому. Собираемся?       В сопровождении двух скелетов Певереллы двигались по магической части вокзала Кинг-Кросс, отвечая на приветствия встречных. Вот и поезд, отличавшийся от того, что они помнили: вместо вагонов двух классов были в наличии первый и второй класс и общий вагон с табличкой «Зверинец». Туда надлежало сдавать магглокровок, чтобы те не мешали лордам и леди. Однако были и те дети, которые предпочитали таскать питомцев с собой.       Скелеты устроили багаж детей, обустроили купе первого класса и пригласили юных Певереллов внутрь. Гарри и Гермиона чинно уселись на мягкий диван. Оглядываясь вокруг. Купе было небольшим — два дивана, круглый стол, дверь в санузел, личный для каждого такого купе. Гарри поцеловал руку Гермионе, отмечая, какая она ледяная, и прижал ее на мгновение к щеке.       В коридоре сновали питомцы и чинно двигались дети магов. Все было каким-то очень страшным, почти инфернальным. Такой мир не имел права на существование. Гермиона вздохнула, оставалось подождать, пока двинется поезд, и запереть дверь купе.       — Хорошо, что Рона точно не будет, — криво улыбнулась Гермиона.       — Да, зато может быть Малфой, — скривился Гарри.       — Малфой, пожалуй, не рискнет хамить, — улыбнулась уже нормально девочка.       — Интересно, Невилл будет?       — Очень сомневаюсь, — ответил мальчик. — Все-таки, несмотря ни на что, тот мир был чуточку добрее.       — Трудно спорить, любимый, — прошептала девочка и снова изобразила «ледяную принцессу».       — Простите, вы не видели моего питомца? — заглянул в купе мальчик правильной формы. — Цепочка оборвалась, и он куда-то делся.       — Не видели, — ледяным голосом ответил Гарри. — Не соизволите ли представиться?       — Ой… — сказал толстый мальчик. — Невилл Лонгботтом, к вашим услугам.       — Маркиз и маркиза Певерелл, — кивнул Гарри.       Глаза Лонгботтома расширились, и он поспешил откланяться, поняв, кого посмел потревожить. Мальчик был труслив и подловат, сказывалось воспитание в этом мире.       Поезд медленно двинулся к своей цели. Стук колес в этом купе не был слышен, а один из скелетов, подчиняясь мысленной команде, захлопнул дверь купе, позволив Гермионе наложить весь комплекс охранных и заглушающих чар.       — Ну вот, любимый, — откинулась она на спинку дивана. — У нас есть восемь часов, чтобы побыть людьми.       — Да, судьба моя, — ответил ей мальчик, — потом будем заплевывать зеркало.       — Ох, найти бы выход…       — Найдем, мы умные, мы сможем, — сказал Гарри. — Даже если кое-кто аврор.       — Иди лучше ко мне, Снейпом покусанный, — потянулась к нему девочка.