Все Круги Ада. Освобождение

      Графа арестовали под утро. Дверь была не заперта, и его взяли прямо на кровати, заломили руки, надели наручники. Он не сопротивлялся, только попросил позволить ему одеться.       На шум из соседней комнаты вышел Крио, протиснулся между вооруженными полицейскими.       - Что происходит? Куда вы его?       - Он арестован по обвинению в убийстве одного ученого, как его? Имя такое странное... Суид, кажется.       - Граф всю ночь проспал здесь.       - Так же, как и в ночь, когда он разделал своего двойника?       - Крио, я никого не убивал, клянусь! - Граф обернулся, с состраданием посмотрел на побледневшего, застывшего хозяина. - Тебе не за что отвечать...       - Иди, иди! - Его вытолкнули за двери.       Крио не выходил из своей комнаты весь день, молился и ждал. У Графа действительно были все основания убить Сеида, из мести за прошлое, из страха перед будущим. И зулл в самом деле не услышал, как он шел убивать свою копию. Но за Графа отвечал он, перед Центром, перед Древом. Забирая его свободу, он брал на себя его грехи, кровь, пролитая рабом, проходила через его руки. Именно потому, зная об этой его ответственности, невольник был так послушен, смирялся, как мог.       Через сутки зажегся экран видеофона, полицейский отдел Центра попросил его забрать раба.       Когда пришел Крио, с Графа сняли наручники, выпустили из камеры. Тот, взглянув на осунувшееся после бессонной ночи лицо хозяина, сказал:       - Я не убивал его, можешь спросить у них. Сеид сам покончил с собой и оставил для меня записку. Это так, я ничего не подстроил, они все проверили, сняли с меня ментограмму, посмотри сам. Я его не убивал. - Ты позволил снять ментограмму?       - Меня не спрашивают.       Зулл прошел в кабинет начальника отдела, остановился перед столом.       - Я хозяин Графа и должен был присутствовать при допросах. Тем более, снимать ментограмму без моего разрешения не имели права. - Обычно мягкий и застенчивый, он становился очень решительным, когда речь шла о защите друга.       - Прежде всего, Граф принадлежит Центру. К тому же он известен как личность с крайне неуравновешенной психикой и рецидивист, убивший не одного и не двух. Только в этом месяце он сжег в аннигиляторе человека.       - Он убил не постороннего, а своего двойника, да еще и с его согласия. Это почти самоубийство. Ваш закон, насколько я знаю, за это не наказывает.       - Один убил другого. Закон ничего не говорит о двойниках и остальных частностях.       - А почему, если вы создаете двойников? Граф действительно невиновен?       - Абсолютно. Сеид, видно, решил, что делает его несчастным, и повесился. Да не уходи! Можешь прочитать его записку. - Полицейский подал зуллу письмо и наблюдал, как меняется его лицо во время чтения. - Тебе не следовало показывать их друг другу.       - Вы и это знаете?       - Ментограмма ничего не скроет. Центру было нужно сотрудничество турка.       - Рано или поздно они все равно встретились бы.       - Лучше поздно, чем рано. Впрочем, насколько я знаю, его больше не намерены восстанавливать, можешь успокоить своего подопечного. У Сеида тоже почему-то ничего не получалось. Такое впечатление, что кроме Графа, кестек и кровь не подходят ни одному живому организму. Сейчас готовится новая программа.       - Я его хозяин и должен знать.       - Пожалуйста, читай. - Полковник подал ему папку. - Садись, чего стоишь.       Крио внимательно ознакомился с документами и аккуратно положил их на стол.       - Так...       - Тебе следует получше держать его в руках.       - Я забираю его.       - Забирай. Кстати, о ментограмме. Я думаю, тебе следовало бы ознакомиться и с ней. Ты кое-чем рискуешь рядом с Графом. Пока он находился у Ахмеда, между ними произошло нечто такое, что непосредственно тебя касается. А ты знаешь, как он предан турку.       - Я не хочу знать, что между ними было. Если Граф не говорит, значит, не надо.       - Не следует так доверять ему.       - Он не причинит мне вреда.       - Ты хоть приблизительно представляешь, что турок с ним делал?       - Представляю. Он при мне пытался насиловать Графа.       - И ты знаешь, зачем?       - Как это - зачем?       - Ну не потому же, что ему внезапно так захотелось. Ахмед пытался заставить это существо причинить тебе боль.       - Тем больше я должен доверять Графу. Он не опасен для меня.       - Если не придется выбирать между тобой и Ахмедом. Возьми ленту, просмотришь ее потом. Кстати, можешь передать Графу, что по материалам этой ментограммы мы намерены возбудить дело против Ахмеда. То, что этот человек делал с ним, безнаказанным не остается. Ему следовало сразу сообщить об издевательствах, и мы бы положили этому конец.       Зулл, не отвечая, вышел.       - Идем, - сказал Графу. - Они тебя отпускают и будут судить твоего Ахмеда.       Тот собирался было выйти из отдела, но, услышав это, остановился.       - За что? Он не причинял Сеиду вреда.       - За то, что причинял вред тебе.       Граф ворвался к полковнику, навис над его столом.       - Я требую оставить Ахмеда в покое!       Шеф полиции оставался невозмутимым.       - Ты? Ты требуешь?       - Да, я! Если я постоянно сижу на поводке, это еще не значит, что у меня совсем нет прав.       - Я не к тому, что у тебя нет права голоса. Как раз о твоих правах мы и печемся, возбуждая уголовное дело против твоего прежнего хозяина.       - У вас нет для этого оснований.       - Нет? Мы имеем дело с насилием, нанесением морального и физического ущерба, с принуждением к...       - Не было никакого насилия! Я шел на это добровольно.       - Сядь, успокойся и выслушай меня. Не имеет значения, о чем вы там думали. В наш век на первом месте стоит гуманность. Наша обязанность ее защищать и поддерживать. А те действия, которые совершал над тобой Ахмед, по всем статьям противоречат законам нашего времени.       - Но мы с Ахмедом из другого времени.       - То, что он делал, противозаконно для любого времени.       - Для нашего - нет.       - Помнится, в твое время некто Сафар сажал тебя на кол. Скажи мне теперь, что ты, в то самое твое время, считал это вполне законным и приемлемым!       - Я никогда не оспаривал его прав на меня.       - Говори, говори, - усмехнулся полицейский. - Потом, может быть, да. Но это потом, когда кестека у него уже не было. Тогда да, ты сам пришел к нему. А до этого? Когда он каждый день дразнил тебя колом?       - Сафар имел на это право как хозяин над своими рабами, и это его право на мое тело было скреплено юридическим документом о продаже. Он имел это право и как владелец кестека. Еще, кроме юридического и физического, у него было моральное право мстить убийце своей семьи. И было еще одно, о котором он тогда даже не знал, - право, данное моим личным согласием, так как это я попросил Сеида продать меня ему.       - Ладно, оставим Сафара в покое. С Ахмедом никаких актов купли-продажи не подписывалось. И ты на коленях ползал перед ним, плакал по ночам в ванной, - почему? Потому что шел на все, что он с тобой делал, добровольно?       - Да, добровольно.       - Ахмед воспользовался кестеком, чтобы насиловать тебя.       Граф вскочил.       - А как тогда вы назовете то, что делают со мной в лабораториях? Это не насилие? Я отдал ему кестек добровольно!       - Сядь. - Я неоднократно отдавал ему кестек, и если он захочет, сделаю это опять.       - Сядь!       - Оставьте Ахмеда в покое.       - Крио, прикажи ему сесть. - Граф вышел из себя, и это испугало полицейского. - Прикажи ему сесть!       Зулл, как мог, успокоил Графа, и тогда шеф тоже вернулся на место, заговорил раздельно и успокаивающе.       - Речь идет о насилии над тобой. И в суде именно ты должен выступать как пострадавшая сторона. Но если ты действительно против возбуждения уголовного дела, просто напиши заявление, что отказываешься от каких-либо претензий. Правда, твои права под вопросом, но просьба и свидетельство ментограммы могут повлиять на суд.       Через час Крио повел Графа домой. И тут ему снова выпал случай удостовериться в странных отношениях между его другом и турком.       Они столкнулись с Ахмедом неподалеку от своих дверей. С тех пор, как он отдал кестек, ни Крио, ни его подопечный не видели его. Сейчас же, не обращая внимания на зулла, заступив Графу дорогу, он что-то тихо сказал ему.       Граф опустился на колени.       - Прости меня.       - Все-таки хочешь прощения? Оно так просто не дается. - Ахмед за подбородок поднял его голову. - Ты пойдешь со мной опять, - сказал, сужая глаза.       Граф побледнел.       - Если ты хочешь.       - И без кестека?       - Ты сделаешь все, что захочешь, но только со мной одним.       - Сейчас. Здесь.       - Нет. Я пойду с тобой.       - Здесь!       - Ты забываешь, что я его хозяин! - вмешался Крио. - И я не позволю ему...       - Я заберу его.       - Ты сам отдал его мне. И назад не получишь.       - Слышишь, ты! - Ахмед оттолкнул Графа. - Никак у твоего зулла прорезаются зубы! Послушай, крошка, я скажу Центру, что ты плохой хозяин, и они вернут его мне.       - Ты сам отдал кестек.       - Это потому, что я тогда только узнал о новом проекте. Мне не хотелось иметь с этим дела. Но ты не сможешь справиться с этим, ты слишком слаб, чтобы сдерживать обезумевшего Графа. Я опишу, как ты его украл, и его отдадут мне. Ты не способен управлять им. А Центру нужен настоящий хозяин, потому что через пару недель он начнет бунтовать, ты сам знаешь.       - Пошли, Граф. Я больше не позволю этому человеку прикасаться к тебе. - Крио затолкал раба в комнату и закрыл дверь, сам задержался снаружи. - Ахмед, ты можешь говорить Центру все, что угодно, но Графа не получишь.       - Если не я, то Центр заберет его. Ты знаешь, что сейчас ему нужен хозяин, который сможет контролировать его. Вот-вот начнут выполнять новую программу. Ты уже рассказал ему?       - Граф не ляжет в саркофаг.       - Спроси его, сможет ли он сопротивляться.       - Я смогу!       Зулл зашел в комнату и захлопнул дверь. После этого почти два месяца прошли вполне спокойно. Графа даже перестали брать на исследования. Крио старался не подавать виду, но ему не давала покоя папка документов, прочитанных им в полицейском отделении. Он даже потихоньку ходил ближе ознакомиться с программой, и теперь был постоянно подавлен, погружен в себя. Граф заметил напряжение, проскальзывающее в его поведении, и предложил отдать его кому-нибудь другому, если зулла так тяготит роль господина.       - Нет. Я тебя никому не отдам.       И вот все сроки прошли, настал день введения программы в действие.       Они пришли рано утром, и зулл не успел встать, поэтому дверь открыл Граф.       - Что там такое? - спросил Крио, услышав чужие голоса.       - Это за мной. Нужно идти в лабораторию. Спи.       Но зулл вскочил с постели, вышел.       - Он никуда не пойдет.       - Графу следует прибыть в лабораторию. Ты что, плохо выспался?       - Никуда я ему идти не позволю. Я - его хозяин.       - Он собственность Центра, ты это прекрасно знаешь. Руки, Граф.       - Отойдите от него.       - Что с тобой, Крио? - вмешался раб. - Это не первое исследование. Я пойду и...       - Ты не пойдешь! Я запрещаю.       Полицейские поняли, что без шума не обойтись, и вошли в помещение. Тут и Графу стало ясно, что происходит что-то необычное. Его уже давно забирали только два человека и они, надеясь на сдерживающую функцию зулла, не предпринимали никаких предосторожностей. Сейчас же за ним явился полный полицейский наряд, с наручниками и парализаторами. Это говорило, что они ждут сопротивления. Значит, готовилось что-то особое, что так или иначе должно было вызвать протест раба.       - Крио, ты получил его, чтобы помогать управлять им Центру. В чем дело? Давай договоримся: мы тихо-мирно забираем его и не устраиваем скандала.       - Уходите. Я не пущу его, прикажу сопротивляться.       - Послушай, мы, правда, не можем парализовать его сейчас, так как он нужен абсолютно свеженький. Но если ты так поворачиваешь дело, просто заберем кестек. Хозяин должен помогать Центру. Давай, у нас нет времени, лаборатория ждет.       - Я не отдам кестек.       - Это не проблема. Хочу я посмотреть, как ты это сделаешь.       Двое из наряда, уверенные в неспособности зулла сопротивляться, двинулись вперед, но Граф заступил им дорогу, собираясь защищать хозяина. Он просто ждал приказа, не совсем понимая, почему упрямится Крио. До сих пор он не был против, когда раба уводили на исследования, и теперь его поведение было странным. Он явно собирался стоять на своем, но дело шло к насилию, столь противному зуллу, и Граф не знал, как себя вести.       - Отлично. - Полицейский, перед которым он встал, неправильно истолковав его намерения, протянул наручники. - Давай руки и пошли. Давай, давай, двигайся.       И тогда Крио, отступая назад, крикнул:       - Граф, убей их!       Тот медленно обернулся к нему и глаза его расширились. - Ты уверен? Я могу пойти с ними, ничего страшного.       - Я приказываю, убей их!       Полицейские, еще когда команда прозвучала впервые, сразу сообразили, что сейчас произойдет, и схватились за оружие. Но помещение было слишком мало, в него набилось слишком много народу, чтобы открывать огонь, а противник - был достаточно быстр, чтобы опередить его. Успел выстрелить лишь один парализатор. Графа там, куда он метил, уже не оказалось. Он тенью скользнул к дверям, перекрывая пути к отступлению, и двинулся вперед. Это была машина, предназначенная для убийства, и сейчас она показала всю свою силу.       Крио убежал в свою комнату, не в силах видеть этой бойни, упал на пол, накрыл голову платком, не смея обратиться к Древу с молитвой. Но вот шум в соседнем помещении прекратился, Граф подошел к нему, внимательно, озадаченно посмотрел.       - Я сделал, господин. Но... я не понимаю.       Зулл поднялся, до боли стиснул руки. Он давно уже решился на это, но все оттягивал момент, скованный ужасом перед тем, что предстоит сделать.       - Теперь слушай. Ты возьмешь бластер у одного из полицейских. Возьмешь бластер, - повторил с нажимом, - хочешь или нет, ножа будет недостаточно. Пойдешь и уничтожишь кестек, который хранит Центр. Пробивайся, как можешь, убивай всех, кто попытается тебе помешать и задержать тебя. Убей всех, кто изучал тебя и достаточно знает про кестек, кто способен восстановить тебя. Иди, не останавливайся ни перед чем. Я буду ждать тебя перед выходом из Центра. Мы улетаем.       - Почему ты это делаешь?       - Потому что мы уйдем отсюда, и я должен быть уверен, что Центр не сможет сделать твоей копии и мучать ее. Что ты так смотришь? Ты не хочешь?       - Хочу. Очень хочу. Но... ты ведь зулл.       - Обо мне не беспокойся. Ты ни в чем передо мной не виновен. Я твой хозяин, и я приказываю.       - Крио, ты - зулл.       - Иди и уничтожь кестек! Я буду ждать тебя.       Они не забирались далеко, поселились на Марсе. Из-за непригодных для жизни условий здесь находилась всего лишь маленькая колония геологов, а в старых опустевших шахтах, разбросанных по всей планете, все еще работала автоматика, снабжая помещения воздухом и пищей.       После кровавой расправы, устроенной в Центре, Совет объявил всепланетный розыск преступника, Графа заочно приговорили к очистке памяти, но тело его Центр все еще желал заполучить назад. Никто не подозревал, что в неслыханном для этого времени преступлении может быть замешан безобидный зулл, Крио считали погибшим или просто заложником, которого Граф прихватил в целях безопасности.       Также неожиданно было то, что они спрятались так близко от Земли. Их искали на самых отдаленных планетах, рассылали информацию о Графе, передавали его изображения. Он был слишком опасен и слишком ценен, чтобы просто забыть о нем.       Крио не отдавал ему брелок, опасаясь, что он уйдет и натворит бед. Теперь, когда первый кестек уже не существовал, у Графа мог возникнуть соблазн уничтожить себя, свое тело - последний носитель того, что он считал великой мукой для себя и великой опасностью для остального человечества. Именно зулл нашел это место, здесь они пережидали, пока страсти, разожженные убийствами и их бегством, улягутся, когда можно будет беспрепятственно покинуть территорию Совета и затеряться среди чужих звезд. Но прошел год, а Графа не забывали, во всепланетном видео по-прежнему периодически передавались его изображения и советы быть осторожными при встрече с этим существом и немедленно сообщать в ближайшие полицейские отделения о его местонахождении.