Все Круги Ада. Освобождение

      Крио выволокли из комнаты и опять посадили в тот же подвал, приковали цепью. Но теперь ему знали цену, исправно поили и кормили. Он не ведал, как долго сидит здесь, что происходит снаружи. Несколько раз пытался спросить про Графа у хаски, кормившего его, но тот не разговаривал с ним, не понимая лингва. Что Граф жив, Крио был уверен, так как его все еще считали нужным для усмирения донора. Почти все время он спал. Здесь ему почему-то снова стал сниться родной Зулл, чего давно уже не случалось. "Древо зовет меня", - думал он, и молился, молился.       Но вот однажды Крио проснулся от того, что скрипнула дверь. Из ночной темноты бесшумно появился человек.       - Граф? Как ты здесь...       - Тише! - Граф опустился на колени рядом с ним, достал большой пилообразный нож. - Я пришел освободить тебя. Это не бластер, но, думаю, железо возьмет. Придется повозиться. Держи цепь. Вот так, чтобы не звенела.       - Они отпустили тебя? - спросил зулл и сквозь сумрак заметил, как улыбнулся тот.       - Напротив.       - Но ты же не закован.       - Да, я не звеню цепями, свободно передвигаюсь по земле паука, но не могу подойти к ее границам, а стоит господину приказать - беспрекословно даю кровь. Ты знаешь, как действует эта цепь. В обычных кандалах я был свободнее - мог хоть сопротивляться.       - Они пьют тебя?       Граф молча оттянул ворот и запрокинул голову, показывая покрытое кровоподтеками горло. Крио защемило в груди от сострадания - в этом движении он отчетливо почувствовал весь ужас, бессильную ненависть и боль Графа.       - Ничего, мы уйдем, сразу вернемся на корабль и покинем эту планету.       Граф стал пилить цепь еще яростнее.       - Ты уйдешь один. Мою цепь не перетереть. Если я попытаюсь идти с тобой, то и сам пропаду, и тебя за собой потяну.       - Но без тебя я не пойду!       - Тихо! Не шуми. Я тебя притащил сюда и дал слово, что вырву из этого ада. И ты пойдешь. Постарайся пробраться на корабль и улетай. Убирайся как можно дальше, это чумное место.       - Нет.       - Не спорь. Я отвечаю за тебя.       - Но почему?       - Потому что я много сильнее тебя. И старше, не будем даже говорить, насколько. Пойми, ты связываешь мне руки. Я хожу по ниточке, по первому его желанию ложусь под паука, не смею слова против сказать, - и все потому, что боюсь, что они схватят тебя и опять станут истязать у меня на глазах. Кроме того, сейчас я - неофициальный донор, мной тешатся местные, и только. Но рано или поздно слух обо мне дойдет до их правительства, а оно захочет узнать о планете, где можно добыть много доноров, от одного меня им толку будет мало. И пока ты здесь - я должен буду сказать о Земле. Да и вообще, они просто догадаются снять с меня ментограмму, чтобы узнать курс на Землю. Я не хочу дожить до этого дня. Я не должен им позволить копаться в своем мозгу. Но пока ты здесь... Пойми хоть ты меня, дай мне возможность защищаться. Если я буду уверен, что они тебя уже не достанут, если буду в ответе только за себя, то смогу действовать, зная, что мне нечего терять. Дай мне свободу, развяжи руки, иначе я не выдержу... - Да как же я могу бросить тебя здесь одного, без помощи!       - Мне уже ничем не поможешь. Во всяком случае, ты.       - Ты же мучаешься, я вижу.       Граф тихо, сдавленно засмеялся. Но этот смех очень не понравился зуллу. Было в нем что-то настораживающее. Он находился на грани срыва.       - Меня никто не истязает. Пока я послушен.       - А когда меня здесь не будет, ты перестанешь слушаться?       - Насколько это в моих силах. Я раб.       - И опять боль, опять кровь, тебя будут наказывать и они, и кестек... Что ты собираешься делать? Попытаешься сбежать, убить их или себя? Это не принесет тебе ничего, кроме мучений.       - Что ты меня запугиваешь? Я знаю, что меня ждет. А вот откуда тебе известно, что я не боюсь? Может быть, мне капли не хватает для того, чтобы сейчас на коленях не ползать перед тобой, молить перерезать этой самой пилой это самое, исцелованное проклятыми пауками горло? Тебя, зулла! Может быть, я бы так и сделал, если бы ты был способен на убийство! Но кто мне даст легкую смерть? Прошу тебя, уходи без лишних разговоров.       У зулла даже не возникло вопроса, почему бы Графу не смириться с существующим положением, - было слишком очевидно, что для него это просто невозможно.       Крио протянул руку и прикоснулся к нему.       - Граф, а если я убью твоего господина и отдам тебе кестек? Ты ведь сможешь улететь со мной?       - А потом ты пойдешь на плиту, потому что из-за меня загубил свою душу? Клянусь, если ты сделаешь это, я шагу с планеты не ступлю, отдам кестек другому пауку. У меня тоже душа есть. - Граф надавил на ошейник, и подпиленное железо лопнуло. - Вставай. Я проведу тебя до границы, - а там уже беги, не останавливаясь. И смотри, не попадись еще кому-нибудь.       До самой границы они не произнесли ни слова. Лишь у забора Граф остановился.       - Ну все, прощай. Дальше мне нельзя. Если тебе позволяет твоя религия, помолись, чтобы мне было... легко. Своего бога я молить не могу.       - Прощай... - прошептал Крио, протягивая к нему руки, но тот быстро отодвинулся. - Я буду молиться Древу, чтобы оно послало тебе жизнь и свободу.       - Иди быстрее.       Когда шаги зулла стихли, он укрепил нож в камнях острием вверх, опустился на колени и расстегнул куртку...       Крио плохо помнил, как добрался до корабля. Он шел, словно в лихорадке, продвигаясь по ночам и прячась днем, вздрагивая от каждого шороха, зная только, что нужно дойти, дойти как можно скорее. Зулл, старавшийся не тратить времени на поиски пищи, очень похудел и ослабел, посбивал ноги и был ранен в руку каким-то маленьким, но очень зубастым животным. Он долго прятался перед тем, как войти в горы, не решаясь ступить на территорию хаски. Но голос, неустанно твердивший, что необходимо как можно скорее попасть на корабль, звал, подгонял, и Крио забыл все страхи, бежал, не останавливаясь, долго плутал в поисках впадины, в которой Граф спрятал корабль. Добравшись, наконец, до него, он бегом бросился в рубку и сел в кресло пилота. Пульт управления тут же ожил, зажглись экраны, засветились лампы. Монитор прямо перед ним сообщил, что корабль готов к отправке на Землю. "Для подтверждения команды нажмите "Enter", - побежала перед глазами надпись, и Крио автоматически потянулся к той самой клавише, что столько раз показывал ему Граф. И остановился. Он вспомнил, зачем пришел сюда. Граф! Посмотрел на календарь - месяц, почти месяц потребовался ему, чтобы добраться до корабля. Идти назад, рискуя снова попасться в руки ловцов рабов и экзетов, скорее всего, уже нет смысла.       Зулл нашел бластер и, неумело приладив кобуру, закрыл за собой шлюз.       Поместье он нашел довольно легко. Не решаясь проникнуть за ограду, спрятался на дереве рядом с ней, сжимая бластер, заглянул в сад.       Граф сидел на траве. Просто сидел и смотрел прямо перед собой. Но вот повернул голову, встал, почуяв хозяина. Из-за деревьев, издавая свистящие звуки на своем родном языке, появилось насекомое. Донор расстегнул куртку и снова лег. Паук навалился на него, прижал лапами к земле его руки и вонзил жало в горло. Граф запрокинул голову и закрыл глаза. Ни он, ни экзет не заметили приближения Крио. Зулл поднял бластер и направил луч на тонкую шею гигантского чудовища. Пошел дым, экзет отвалился от человека, забился на траве. Граф открыл глаза и посмотрел прямо в лицо склонившемуся над ним Крио. Взгляд его оставался таким же мертвым.       - Граф, - позвал зулл, - вставай, бери кестек и побежали, пока никто не пришел.       Граф лежал и смотрел мимо него.       - Граф, Граф, - продолжал звать Крио. - Вставай! Что они с тобой сделали?       Тот не реагировал.       Тогда зулл подошел к экзету и, с отвращением прикасаясь к окровавленному телу, осмотрел его, забрал кестек.       - Вставай! Я твой хозяин, я приказываю.       Граф поднялся. Механически, бессознательно последовал за господином. Его вел кестек. Крио приходилось управлять им, словно куклой. По приказу Граф шел, по приказу ел, по приказу засыпал. Зулл не выпускал из рук бластера, оберегая ставшего беспомощным друга, боялся заснуть и пропустить нападение хаски или что Граф, так же автоматически, уйдет в никуда, как это случилось однажды, и Крио пришлось долго искать его, пока он не вспомнил о браслете и не позвал раба с его помощью. Зулл все пытался вырвать его из этого странного состояния, тормошил, спрашивал, но безрезультатно. Граф молчал, не узнавая его, а когда хозяин прикасался к нему, - бездумно ложился, открывал горло, принимая его за экзета.       Крио благодарил Древо за то, что Граф подготовил корабль к отправке на Землю. Ему не удалось бы поднять машину самому, а Земля была единственным известным ему местом, где, он верил, способны помочь его другу. Зулл не задумывался о том, что будет после этого, что скажет Граф, когда безумие отпустит его и он поймет, что снова оказался в Центре. Это будет позже, а сейчас невозможно было смотреть в его пустые глаза, мертвый взгляд, устремленный в пустоту, видеть, как он, ощущая приближение хозяина, с неподвижным лицом готовится дать кровь. И Крио старался реже тревожить его, понимая, что он в своем мире теней все еще среди экзетов, боялся травмировать его еще больше.       В Центре был фурор, когда, ведя за руку Графа, туда явился зулл и вместе с кестеком сдал его сотрудникам.       - Помогите ему.       Крио рассказал, что с ними произошло, и снятая с Графа ментограмма подтвердила его слова.       - Это что-то ужасное, - сказала психиатр, включая ментограф, когда зулл пришел узнать, как продвигается лечение. По монитору двигались изображения экзетов, искривленные ужасом Графа. Насекомые приближались, выдвигали жала, которые, казалось, впивались прямо в экран, и в комнату прорывался страх, отвращение, ненависть... - Граф пытался сбежать, но кестек останавливал его. Приходил экзет, приводил его в себя и наказывал. Он опять корчился от боли, потом пытался покончить с собой - опять кестек мучал его. Приходил хозяин и наказывал. Он снова пытался сбежать. И так по кругу. Граф не давал себе передышки и на час. Он не мог этого выдержать, должен был или умереть, или сойти с ума. Скорее всего, на это и рассчитывал. Дальше ментограмма вообще не просматривается - сплошная путаница, хаос. Это уже период безумия, кестек не воспроизводит внешнее к нему окружение. То, что с ним сейчас - это отчуждение. Граф сделал все возможное, чтобы освободиться, и добился своего. Он бежал единственным возможным для него способом. Сейчас мы пытаемся заставить его вернуться. Показываем ему его собственную ментограмму, чтобы он вспомнил себя. Еще нынешний хозяин пытается принудить его заговорить. Но пока что все безрезультатно - он просто предлагает кровь в ответ на все попытки контакта. Есть еще один план... Ему нужен шок, настоящий всплеск эмоций, желательно положительных, связанных с воспоминаниями. Мы пытаемся сейчас с помощью исходного кестека синтезировать кого-нибудь, с кем он был близок в прошлом. Даже если это ничего не даст для него, все равно сам эксперимент по воссозданию очень интересен. Граф сидел перед большим, во всю стену, экраном ментографа, слепо уставившись в направлении, указанном ему хозяином, и не оглянулся, когда на пороге появился Ахмед. Некоторое время турок молча наблюдал за мечущимися по стене, наполненными страстью, болью и наслаждением, сценами с Сафаром, и хмурился. Потом подошел, схватил Графа за плечо и повернул вместе с креслом, поднял его лицо к себе.       - Посмотри на меня. Ты узнаешь? Меня оживили специально для тебя, чтобы ты снова стал нормальным. Это я, Ахмед, тот самый Ахмед, который когда-то спас тебе жизнь, которого ты убил. Посмотри на меня!       Он долго продолжал в том же духе, как его учил психиатр.       И вдруг глаза Графа стали оживать.       - Ахмед... - Он встал. - Это ты...       - Это я. Меня создали по твоей памяти.       Граф оглянулся по сторонам.       - Я... снова здесь? - Да, ты опять в Центре. И здесь нет твоих экзетов. Зулл привез тебя сюда, когда ты сошел с ума.       - Это правда?       - Что именно?       - То, что ты сказал? Что я убил тебя? Я слышал... Но я не помню этого! Ведь это не так, да?       - Ты не помнишь, а кестек помнит. Это все знают. Посмотри свою ментограмму сам, в ней сохранилась запись.       - Я не мог этого сделать. Махаммед пытался меня заставить, но...       - Ты убил меня, защищая Сеида, и он стер это с твоей памяти, потому что ты опять-таки чуть не свихнулся.       Граф опустился на колени.       - Прости меня...       - Простить? - Ахмед отступил от него. - Разве можно простить свою смерть? Но даже и без этого, как ты можешь просить прощения? Ты, который помог создать кестек, который носит в себе эту чуму, который знает, какую опасность он представляет, - и все равно принес его сюда, в это время, просишь простить тебя? Ты позволяешь исследовать себя людям. Но и этого мало, ты только что едва не привел на Землю экзетов! Сколько столетий прошло с тех пор, как я сказал, что ты должен умереть? Но вместо этого ты пошел к нему, - он показал на экран. - Лечь с ним в постель тебе показалось важнее, да? Ты остался, ты поставил на карту историю всего человечества, ты жив до сих пор, - и просишь простить?       Граф только побледнел и не двигался.       - Что ж ты молчишь? Тебе нечего сказать?       - Мне нечего сказать. Только сделай это так, чтоб я уже не вернулся.       Ахмед снял ремень и зашел ему за спину.       Он находился в Центре слишком недавно, чтобы знать его обычаи. Граф же только пришел в себя, и кроме появления муаллима, его сейчас ничего не интересовало, по этой причине ни один, ни второй не сообразили, что за ними наверняка наблюдают, и не приняли никаких мер.       Психиатр, следивший за реакцией больного на шок, понял, к чему идет дело, еще когда разговор только начался. Поэтому охрана оттащила Ахмеда, не успевшего задавить Графа.