Все Круги Ада. Освобождение

- Подождите здесь. Я сам, - попросил Студент и направился к гроту. Граф, видимо, заметил их заранее, так как на появление Игоря не обратил внимания и продолжал свое занятие - перебирал и жег бумаги. - Подожди минуту, - сказал, не оборачиваясь. - Ты знаешь, я не хотел, но на сходке решили... - Игорь запнулся в замешательстве, не зная, как продолжать. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. - Да не переживай ты так! Все в порядке. Это просто деловое соглашение. Но возьми меня. - Граф бросил ему кестек. - Дай только я закончу. Игорь неловко поймал кестек. Неделю назад они договорились, что Граф отдаст кестек, но лишь в том случае, если они действительно его приговорят. И по пути сюда Студент втайне надеялся, что "волк" не позволит привести приговор в исполнение и уж тем более - не отдаст цепочку. - Ты потом уничтожишь тело? - Да. - Это важно. - Он достал моток веревки, отрезал кусок. - Вот это - на дерево, а этим свяжешь меня. Я не ручаюсь, как буду вести себя. Сам знаешь - кестек... Игорь закусил губу и, не говоря ни слова, связал ему руки за спиной. - Ну что, пошли? Там ждут. Граф уже шагнул к выходу, но вдруг отшатнулся назад. - Зачем ты привел Оксану? Неужели без этого нельзя было? - Но она тоже в совете. Ей все известно. - Что известно? - Не бойся, про кестек я молчал. Граф помялся. - Может быть, вы все же расстреляете меня? Игорь отрицательно покачал головой. - Нет... Они так решили. - Дело в том... Видишь ли, я не думаю, что это будет выглядеть нормально. Я способен обходиться без воздуха больше часа, моя кровь может снабжать меня кислородом все это время, но лишь в мере, достаточной для того, чтобы выжить, удушье останется. Это, конечно, надежнее, чем расстрел, но очень долго, они могут что-нибудь заподозрить. Может быть, если сразу сломается шея... Не думаю, что это будет нормальное зрелище, - повторил он. - Решаю не я, ты же знаешь. Товарищи видели, как из грота появился сначала Студент, за ним Граф и медленно направились к ним. И тот, и другой были бледны, но Игорь много больше напоминал приговоренного. Приблизившись к друзьям, он оставил Графа одного, а сам смешался с другими. Дмитрий Панов, руководящий ими, зачитал приговор. - За предательство товарищей ты, Станислав Пшегодский, приговорен революционным судом к смертной казни через повешение. Так как за то, что ты попал в наши ряды, ответственность несет Студент, то приговор в исполнение приведет он. На площадке встала мертвая тишина. Прервал ее Игорь. - Я?! - с ужасом спросил он. - Но я не могу! Я и так... - Симпатизируешь провокатору? - тихо, с угрозой произнес Панов. - Или, может, ты заодно с ним? У Игоря тряслись руки. Может быть, если бы кестек был не у него, он мог бы повесить Графа. Но так, чувствуя свою власть над ним, беззащитность раба перед собой, Игорь считал это чем-то немыслимым, преступлением. Уже одно то, что своим присутствием он лишал приговоренного возможности сопротивляться, вызывало в нем чувство вины, но убить его... Казнить Графа должен был кто-то другой, только не он. Но как это объяснить? - Я ведь был ему другом, - нерешительно начал Игорь. - Ты привел его к нам и теперь тебе придется выбирать: или он, или дело. Ты понимаешь, что на дереве места хватит и для двоих. - Но я не могу этого сделать, понимаете, ведь он... Граф понял, что сейчас произойдет, и маска равнодушия мигом слетела с него. - Игорь, ну повесь ты, господи, ведь все это мелочи, я тебе первым благодарен буду. - Я не могу, - почти простонал Студент. - Или ты его повесишь, или... - Я не должен делать этого! Только не я. Ведь я его хозяин!.. - Игорь! - закричал Граф. - Молчи! Прошу тебя! - В чем дело? Что происходит? - спросил Панов. - Хорошо, - упавшим голосом сказал Студент. - Я объясню тебе. Но только, чтобы больше никто не знал. Это не моя тайна. - Отойдем, - предложил тот. Граф упал на колени. - Игорь! Господин! Пощади! - Он обернулся к остальным. - Ну, повесьте вы! Ну, не вешайте! Четвертуйте, распинайте, но оставьте его в покое... Игорь, молчи, прошу тебя. Господин!.. Но Студент уже тихо рассказывал руководителю, показывал кестек. Потом Панов не терпящим возражений тоном предложил всем расходиться. Они остались втроем. Игорь коротко объяснил, что собой представляет Граф, Дмитрий провел несколько испытаний, так как поверить на слово было невозможно. Но именно то, что руководитель был простым рабочим, и заставило его поверить, так как он просто не знал, что такое невозможно. Граф, казалось, впал в транс, молча и безучастно слушал их разговор, выполнял приказания. - Так, - сказал, наконец, Панов, обнаружив, что у него кончилось курево. - Если все это правда, то дело приобретает другую окраску. Ты, рабовладелец, - он с неприязненной усмешкой взглянул на Студента, - получил в свои руки прекрасную машину, дрессированное животное, раба, наконец, - что хочешь, но не сумел им правильно распорядиться. В таком случае, если судить объективно, ты виноват даже больше его. Ты знал, что он способен иногда поступить по-своему, что он психически неуравновешен, имеет извращенную мораль, а главное - свои собственные, отличные от наших, убеждения, все же привел его к нам и умолчал обо всех этих нюансах. С другой стороны, так как он не обладает свободой воли, то не несет и ответственности. Если ты прикуривал и устроил пожар, то наказывать надо не огонь, а тебя, так как это ты не сумел справиться с ним. Огонь - на то и огонь, чтобы жечь. Эту ответственность несешь ты, и разбирайся с ним сам. Я его убивать не стану. И совет, думаю, тоже. Но виновных в предательстве наказать надо. Наказание понесете и ты, и он, и его дружки. Если он, - Дмитрий кивнул на Графа, - действительно не сбежит и выполнит любое приказание, то следует заставить его привести их сюда и казнить. - Граф вздернул голову. - Это все, что касается совета. Остальное решайте между собой. Но рабовладельчества в нашей партии мы не потерпим, ты сам понимаешь, независимо от того, человек он или нет. Тем более, что ты упорно все скрывал, что и привело к таким печальным последствиям. Итак, если ты ручаешься, что он все сделает, как ему приказано... - Граф не может ослушаться. - Значит, завтра утром я жду тебя, и мы вместе идем на берег, вон туда, к той скале. - Дмитрий указал рукой. - Туда же он приводит своих приятелей и казнит их. Что ты сделаешь с ним самим, меня не касается. Ведь это ты у нас рабовладелец. А я рабов не наказываю. От того, будет ли все так, как решено, зависит твоя, Студент, судьба лично. Поэтому, как хочешь, но заставь его слушаться. С этими словами Панов ушел. Игорь тяжело вздохнул и повернулся к Графу. Ему предстояло заставить его сделать нечто почище, чем назвать имена своих товарищей. Они пришли на берег на рассвете и, спрятавшись в тени скалы, ждали появления Графа. Панов покуривал и со сдерживаемым беспокойством смотрел в сторону города. - Ты уверен, что он придет? - Граф сделает все, что я ему прикажу. Я же объяснял - кестек... - Да. Но все это из области фантастики. И, кроме того, он уже доказал, что способен поступить по-своему. - Поступить по-своему, но не нарушить приказ. - Это нюансы. Надежнее всего было бы просто повесить его как провокатора. Но если все, что ты говоришь о нем, правда, то было бы несправедливо казнить его. - Вряд ли он воспринял бы это как несправедливость, - произнес Игорь, сосредоточенно рассматривая свои руки. - Граф хочет умереть. - Ну, во всем этом тоже есть свои нюансы. Если он действительно не может освободиться, то, наверное, и я бы на его месте хотел умереть. Но одно дело, когда ты помогаешь ему покончить с собой, и другое - если ты убиваешь его, как собаку, за предательство, которого он не совершал. - Граф выдал явку. - Да? - Панов пристально посмотрел на него. - Ты что, ничего не понимаешь? Если он действительно то, что ты о нем говоришь, то в предательстве виновен не он, а ты. - Я?! - Ты. Он говорил тебе, что хочет примкнуть к нам? Нет. У него были свои убеждения, свои цели. Ты насильно заставил его выполнять то, что было противно его совести. Кого-кого, а его уж никак не назовешь предателем. Я подчеркиваю: это при условии, что все, сказанное о нем, - правда. Он пытался остаться верным своим - своим, а не его хозяина, - товарищам и идеям. Другое дело, что это за товарищи и идеи. Но именно теперь мы принуждаем его совершить предательство. - Было бы лучше убить его. - А это уже твое дело. На твоей совести. Ты же его владелец, - Дмитрий презрительно усмехнулся, - ты и решай. Если он раб, то передо мной ни в чем не виноват. Я не убийца, я профессиональный революционер. Но должен тебе заметить, - сказал он, глубоко затянувшись. - После всего случившегося мы не можем считать, что ты оправдываешь наше доверие. Нет, предателем тебя никто не назовет, просто дурак. Но товарищем мы тебя больше не считаем. Должен признаться, что я бы тебя тоже повесил: предатель, даже если он стал им по глупости, на свободе опаснее, чем обычный жандарм. Но совет решил просто вывести тебя из своего состава. В конце концов, может быть, ты действительно хотел повлиять на него в лучшую сторону. По крайней мере, пока он тебе принадлежал, то и не убивал никого. Другое дело, имел ли ты право решать за него и ставить под удар дело партии. - Но... - Стой. Кажется, действительно идут. На берегу появилось три человека. Позволив им пройти вперед, Игорь и Панов зашли с тыла, отрезая их от города. Граф медленно обернулся, повернул бледное лицо с остановившимся, стеклянным взглядом, к Игорю. Произошла заминка и анархисты, успев сообразить, что попали в засаду, бросились бежать. Граф не пошевелился, не сводя глаз с господина. Дмитрий первым пришел в себя. - Ты - хозяин, приказывай, - толкнул он Студента. - Убей, - выдавил тот из себя. - Убей их, Граф! Граф медленно достал нож, щелкнул лезвием и, словно робот, развернувшись, побежал за приговоренными. - Не успеет, - сказал Панов, наблюдая, как он, не спеша, берет разбег. - Успеет, - возразил Игорь, занятый мыслью, куда спрятать дрожащие руки - он впервые присутствовал при том, как "волк" убивает. Наконец, сунул их в карманы. Это придало его позе почти такие же уверенность и холод, как и у его руководителя. - Он - успеет. И действительно, Граф уже повалил на песок одного из двух, отставшего от своего товарища, и не останавливаясь, на бегу, одним ударом перерезал ему горло. Проскочив мимо фонтана крови, так же неспешно настиг и разделался со второй жертвой. Когда все было кончено, Игорь и Дмитрий подошли к первому телу, где, неподвижно застыв, их уже ждал Граф. - Неплохая работа, - сказал Панов, носком сапога поворачивая почти отделенную голову трупа. - Но много крови. - Потом, приглядываясь, обошел вокруг Графа. - И где же у него... это... ну, что заставляет слушаться? - Кестек. Он в голове, - ответил Игорь, стараясь не смотреть на раба. - Хотел бы я, чтобы он был с нами, а не с этим... отребьем. Слышишь, Граф, мне жаль, что все так получилось. Хотел бы я иметь такого бойца. Но тот не двигался, глядя мимо него. - Очень жаль. Я все понимаю. И мы наказали твоего хозяина, если только тебе от этого легче. А теперь, - он обернулся к Студенту, - я ухожу. Свое дело я сделал, остальное решайте сами. Но сначала скажи ему, чтобы закопал трупы. И больше не попадайся мне на глаза. Панов протянул Графу руку, но, не дождавшись ответной реакции, пошел прочь. - Подожди, - сказал Игорь, догоняя его. - Я все-таки провожу тебя до города. Здесь нельзя ходить одному - могут встретить "волки". Это он их развел... Граф, похорони их пока. Я скоро приду. - Странно, - сказал Панов, оглядываясь. - Несмотря ни на что, мне жаль его... Хотел бы я узнать этого человека при других обстоятельствах. - Это не человек. - Возможно. Но выглядит, как человек. И, я думаю, чувствует так же. - Он чувствует иначе и иное. - Все равно. Раб, а невозможно избавиться от чувства его полного превосходства. Жаль, что ему придется умереть так глупо. Расскажи мне о нем еще. Возвращался Игорь в очень и очень плохом настроении. Его окончательно вышвырнули из партии, а для него это значило слишком многое. Графа увидел издалека. Тот сидел на песке у глубокой ямы. Рядом виднелись два прямоугольника свежеперекопанного песка - следы захоронения. При появлении хозяина он повернулся к раскрытой могиле и опустился на колени на ее краю. Игорь подошел, смерил его взглядом. Остатки чувства вины, с которым он шел сюда, окончательно уступили место раздражению. - Что это значит? - Ты обещал. Ты сказал, что если я все сделаю... - Ничего я тебе не обещал! Тебе только приказали убить провокаторов и за это помиловали! Что ты тут цирк мне опять устраиваешь! Бери кестек и успокойся! - Господин... - Нет! Бери кестек. - Я не могу. - Все ты можешь. Прекрати истерику! Панов ведь сказал, что ты ни в чем не виноват. - Перед ним... - И ни перед кем. По его словам, даже передо мной. Ты выполнил приказание, и больше ничего. - Я прошу тебя, помоги. - Граф повернулся к нему. - Я не могу оставить это так. Завтра кто-нибудь еще придет и станет моим хозяином. Появится еще один врач, что сумеет поковыряться в моем теле. Я не хочу! Ты ненавидишь меня, тебе это будет легко. Пощади! - Пощадить! - Студент бросил его на землю и принялся топтать. - Вот тебе пощада, вот тебе предательство, вот тебе смерть! Меня прогнали, как собаку, назвали предателем, а теперь ты хочешь сделать меня убийцей! - Оторвавшись от раба, он бросил кестек на песок перед ним. - Бери кестек и не вздумай приставать ко мне с чем-нибудь подобным! Ты предал, теперь сам отвечай за это.