Все Круги Ада. Освобождение

      Они пришли днем, зная, что в это время большую часть своей силы он расходует на то, чтобы поставить преграду между собой и враждебным Царством Брата, а также на сдерживание собственной власти.       Мария ждала ребенка, дневная жара была ей уже тяжела, и она прилегла в постель, задремала. Властитель, прервав работу в поле, зашел к ней, присел рядом, взял за руку. Он мог бы не заниматься такими мелочами, как тяжкий хлеб пахаря, имея возможность легко получить все желаемое. Но, явившись в мир смертных, пытался приобщиться к его законам, вести его жизнь – учиться жить. Для него, конечно, и труд, и Мария были только игрой, но новой, непривычной игрой. При посторонних он превращался в обычного молодого мужчину, может быть, лишь красотой и осанкой выделяясь из среды односельчан. Но наедине с женой принимал свой излюбленный облик, тот самый, в котором она впервые увидела и полюбила его. И теперь, прекрасным демоном склоняясь над любимой женщиной, Властитель перебрасывался с ней обычными глупыми словами двух любящих людей. И вдруг вздернул голову, прислушался. В комнате заметно похолодало, по окну побежал иней - Брат Тьмы почувствовал приближение равных и собирал свою силу.       Их было семеро, возникших перед ними. Светлый Брат, как хозяин этого часа, и шестеро архангелов, во главе которых стоял блистательный Гавриил, могущественный предводитель войска Демиурга. Властитель нахмурился: такой подбор означал, что против него готовы применить силу.       - Приветствую тебя, Брат Тьмы, - высоким мелодичным голосом произнес самый высокий гость.       - Приветствую тебя, Властитель Света. Чем вызвал я такое внимание?       - В Обители слышно, что смертная женщина ждет от тебя ребенка.       Брат Тьмы повел крылом, закрывая Марию.       - И что же?       - Это плохо. Ты нарушаешь законы Бытия.       - Я - Властитель. Что для меня законы?       - Ты подчиняешься воле Отца.       - Да. Но я не раб Ему. Пусть низшие дрожат перед Ним. Мне принадлежит половина Бытия, я - Властитель, а не слуга.       - Он в гневе. Некоторые сущности последовали твоему примеру. Появляются бессмертные существа, чье присутствие ощущается даже в Обители. Мир населен полубогами, которых боготворят язычники, все реже обращаются с молитвой к Демиургу, теряют страх божий... Ты принес в этот мир свою ересь, ты учишь его славить только себя, наслаждаться собой.       - Ты хочешь сказать, что Дети проникают в Обитель?       - Нет, но ими намного труднее управлять. Рушится порядок мироздания.       - Рушится всего лишь Его власть. Но Обители не обязательно падать в Ничто, она может попасть и сюда, в смертный мир. Он перестанет быть хозяином этого мира, превратится в его часть, одного из многих. Отец боится этого? О да, Его ревность и зависть! Кто посмеет поставить себя выше Него, кто посмеет жить для себя, вместо того, чтобы в покорности склоняться перед Ним! Он этого не допускает? Но без этой власти можно существовать. А мы с тобой, может быть, избавимся от своей неполноты и голода.       - Нет! Время разрушит Обитель. Только наша власть удерживает его в смертном мире, только наша власть сохраняет Бытие. Мы не сможем существовать без нее.       - Я отрекся от нее и благодаря этому избавился от своего одиночества.       - Ты лжешь. Одиночество всегда за твоей стеной.       - Эта стена существует потому, что я так хочу.       - У тебя просто нет другого выхода.       - Речь не о том, как себя чувствую я, а о судьбе Обители и смертного мира. Просто оставьте их в покое. Признайте их право жить для себя. Оставьте нас в покое! Этот мир станет много лучше. Если уж он сотворен таким, позвольте ему существовать самостоятельно, по своим законам, идти своей дорогой. Позвольте ему освободиться от Всевластителя и Его гнета. Жить для себя, а не для него. И тогда мы сами освободимся. Наши законы лишают свободы и нас, это и наша безысходность. Разве не достаточно у нас с тобой власти и силы, чтобы сойти со своей орбиты и идти только тем путем, что желаем мы? Чем заслужил я свое одиночество и свой холод? Тем, что Отцу нужна такая сущность? Почему я не знаю ничего, кроме голода? Потому что Ему это дает силу и власть? Он дал мне мою судьбу еще до моего сотворения - за что? В чем моя вина? Что мне искупать своей безысходной жаждой? Я имею право отказаться от этой судьбы! Ему было необходимо, чтобы в Обители находилась такая сущность, как я, чтобы несла вериги своего предназначения? А если я хочу чего-то иного? Он мне не позволил, я ушел в этот смертный мир, потому что если в Обители мне не дозволено поступать по своей воле, то здесь я ничем помешать Ему не могу. Это мой мир, я изменю его для себя. Но теперь вы проникаете и сюда, хотите отнять у меня и это? Сколько можно сидеть в своей Обители и посылать сюда несчастья и страдания? Ваша власть несет только зло.       - Испокон веков зло нес именно ты. Ведь это ты - Властитель Смерти и ненависти, ты - носитель зла.       - Я отказался от этого.       - Нельзя отказаться от своей сущности. Оттого, что ты здесь, не исчезла ни смерть, ни тьма, ты по-прежнему владеешь ими и изливаешь на мир. Ты остался тем, кем и был, просто подавляешь свою силу и направляешь внутрь, на себя, вместо того, чтобы позволить прорываться вовне. Это разрушает тебя.       - Ну и что же? Мне на роду написано разрушать. И это мое дело.       - Ты наносишь ущерб Отцу. Он в гневе и по этой причине.       - Так чего же вам нужно от меня?       - Отец хочет, чтобы ты вернулся.       - Я возвращаться не собираюсь.       - Он хочет тебя видеть. Не бойся.       - Мне нечего бояться. Я Властитель, и Он ничего не может со мной сделать. Я достаточно силен и свободен, чтобы противостоять Ему. Но я выбрал свой путь. Я ведь не трогаю Его, я не объявляю Ему войну, просто пытаюсь жить своей жизнью.       - А разве не есть войной твое богохульство? Ты учишь мир, что Он не по праву выставляет Свои требования служить и склоняться Ему. Что высшее благо - не Он, а каждый для себя самого? Это ли не ересь?       - «Ересь»!.. Пусть оставит меня в покое, пусть оставит в покое мой мир.       - Пойди хотя бы поговорить.       - О чем? Он повторит все, сказанное вами. Я не откажусь от Марии и ребенка, от этого селения и этой жизни.       - Жизни? Ты не можешь жить. Жизнь подразумевает рождение и смерть, а ты не способен ни к тому, ни к другому. Мы - бытие, мы - есть, а она, - Светлый Брат указал на Марию, и Властитель Смерти снова прикрыл ее крылом, - она живет. Ты подумал о том, что она постареет, а ты останешься прежним? Твои соседи спросят, кто ты, вечно молодой и бессмертный? Что ты ответишь? Что ты тот, кто отнимает у них жизнь? А ты подумал, что когда-нибудь тебе все-таки придется оборвать жизнь и этой смертной? Для нее, больной и старой, жизнь превратится в муку, и именно ты убьешь ее. Лучше откажись сейчас, вернись. Хотя бы поговори с Отцом.       - Я не желаю.       - Он желает. Явись в Обитель, иначе будет хуже. Нам приказано применить силу. И не только против тебя. Если ты действительно выбрал этот мир, не допускай в нем битвы двух сущностей, это его разрушит.       Брат смотрел на посланцев, и в комнате начала сгущаться ледяная мгла. Наконец, ему пришлось поставить заслон своему гневу, так как его сила могла уничтожить все близлежащее. Властителя Смерти захлестывала холодная ярость, и он решил прекратить спор, так как его собеседники оставались по-прежнему спокойными и безмятежными. Он был один, а за ними стояла вся Обитель, и Властитель боялся сорваться, в самом деле развязать войну Бытия.       - Хорошо. Я приду. Но приду сам. Конвой мне не нужен.       - Отец ждет. - Я буду вслед за вами.       Когда гости исчезли, Брат обернулся к жене. Мария, до сих пор в благоговейном ужасе молчавшая, заплакала.       - Я вернусь. Клянусь, я тебя не брошу.       - Господь разгневан на тебя из-за меня.       - Разгневан. Какое мне дело до Его гнева? Судить себя буду только я сам. Не бойся. Они не посмеют причинить тебе вреда. Я всегда буду тебя оберегать. Жди меня. Я вернусь.       - Ты мой господин. Поступай, как лучше для тебя.       Он улыбнулся и поцеловал ее.       - Для меня лучше всего это, ты знаешь.       - Это правда, что рядом со мной ты все время причиняешь себе боль?       - Жди меня.       Склонившись перед Всевластителем, Брат молча выслушал перечисление всех неудобств, принесенных в мир его безумным поступком. О том, что он собирался стоять на своем, говорила форма непроницаемой черной сферы, заблаговременно принятая им. И все же вначале старался держаться смиренно.       - Чего Тебе нужно? - спросил, наконец. - Я выполняю свою работу, как прежде.       - Ты покинул Обитель.       - Свой урожай я отдаю Тебе и без того. У Тебя достаточно энергии, чтобы властвовать.       - Но свою энергию ты расходуешь на защиту! То, что ты, лишенный времени, постоянно находишься в сфере бегущей изменчивости, что ты, Носитель Тьмы, погружаешься в Час Брата, то, что тебе приходится оберегать его от столкновения с твоей силой, так же, как и то, что ты закрываешься от смертных, нарушает равновесие и разрушает твою сущность.       - Это моя сущность.       - Она принадлежит Мне!       - Я принадлежу только себе. И в Обитель не вернусь.       - Я долго терпел твои выходки, прощал, когда ты начинал пререкаться по мелочам. Ведь Я понимаю, что тебе полагается быть строптивым и причинять Обители неприятности своей гордыней. В конечном счете, ты и должен быть таким. От этого невозможно отказаться, потому что такая сущность нужна миру. Я не могу изменить твое предназначение, не погубив Обители. И ты действительно кое-чем обделен из того, что имеет твой Брат. Но не забывай, что и он не имеет того, что есть у тебя, и он тоже может жаловаться. К счастью, в отличие от тебя, смирение является его сущностью. Когда ты заявил, что тебе мало того, что ты получаешь, Я даже предложил тебе выбрать и уничтожить любого ангела. Но то, что ты делаешь, недопустимо! В сотворенном мире появилось новое племя, сущности берут в жены смертных и порождают полубогов!       - Какой урон Тебе могут нанести они? Эти дети рабов, что идут по моим пятам, потому что не способны желать и решать самостоятельно? Их потомство бессмертно, но такое же рабское.       - Они не идут вслед за тобой. Ни один из ангелов не покинул Обители. Но смертные женщины имеют от них потомство. И это потомство считает богами себя, вместо того, чтобы служить Мне! И ты прав, эти бессмертные существа, хоть и мешают мне, но нанести ущерба не способны - у низших сущностей слишком мало власти, которую они могли бы передать рожденным от них. Но сын Брата Тьмы родиться не должен.       - Я не позволю причинить ему вред.       - Появление твоего сына разрушит порядок.       - Твой порядок.       - Нет, порядок мира. Если появятся две такие силы, как у тебя, нарушится извечное равновесие мира, Ничто поглотит все существующее. Ты - носитель той части его силы, что существует в Бытии и позволяет смертному двигаться. Но только строгая равномерность твоей власти и власти твоего Брата, только порядок сохраняет равновесие. Твой сын появиться не должен. Я желаю, чтобы ты уничтожил его, пока он еще не родился, пока не получил силу. Уничтожил вместе с женщиной, которая носит его.       - Ты желаешь? - засмеялся Брат. - Какое мне дело до того, что желаешь Ты? Я не раб и поступлю, как сам того желаю.       - Приказываю тебе уничтожить своего сына и все бессмертное потомство, что возникло противно всякому порядку. Ты сделаешь, что положено, проявишь свою силу, вместо того, чтобы растрачивать ее на глупые выходки, и вернешься в Обитель.       - Я не вернусь.       - Твоя сила принадлежит Мне, и ты проявишь ее так, как Я велю!       Не желая продолжать бессмысленный спор, уверенный, что никто и ничто не способно удержать его, Властитель развернулся и направился прочь.       Он глубоко заблуждался. Могущественная власть Отца, подкрепленная силой Брата и всех бессмертных обитателей Царства Бытия, всех, кто берег закон и порядок, раз и навсегда установленный в мире, сила эта, во сто крат превышающая возможности Брата Тьмы, остановила его. Брошенный у Престола, и все еще не смея даже посягнуть на то, чтобы ударить в ответ своей темной энергией Демиурга, самое святое, что было у всякой сущности, и потому удерживая Тьму в себе, он все же попытался было сопротивляться, не дать им свою силу, только защититься, замыкаясь в сферу. Но безуспешно. Его раздавили, распластали, превратив в черную колыхающуюся плоскость, рвущуюся собраться воедино, закрыться от чужого произвола, властно проникающего в его сущность. Плоскость, не способная экономить и удерживать в себе энергию, открытая для постороннего излучения, была самой уязвимой формой, которую могла принять чистая сущность. Чужая объединенная воля сломала всю защиту, что пытался поставить Брат, и, задыхаясь под натиском этой ужасной власти, он оказался не в состоянии ей противостоять. Его смертоносная сила вырвалась вовне и, захваченная желанием того, кто ее вызвал, чьей частью она являлась, желанием Всевластителя, устремилась в направлении, предназначенном ей Демиургом. Угасающая, падающая во тьму сущность поверженного Властителя даже не ведала, куда забирают его власть. Но когда пришел отклик, вечный отклик свершившейся смерти, такой мощный, какого ему до сих пор не приходилось испытывать, он понял, что силу у него не отнимают, а просто используют по своему усмотрению, даже не спрашивая его согласия. Он никогда не владел своей силой, а был только носителем, подчиненным своему предназначению. Власть всегда оставалась у Отца. Вот что с ужасом понял он в тот миг. И вместе с тем пришло и понимание, зачем. Сопротивляясь, он отталкивал волну льющихся в него душ, но, сотворенный, чтобы поглощать их, ничего не мог сделать, сдался, принял в себя то, что ему предназначалось, с ненавистью и болью поглотил миллионы душ, с ужасом узнавая среди них знакомые, не в состоянии избавиться от наслаждения, даже против воли уничтожая избранные им жизни.       Это длилось не один миг, ведь погибал целый мир. И постепенно сопротивление Властителя утихало, и когда все кончилось, когда его отпустили, черная плоскость еще долго лежала неподвижно, раздавленный, сломленный Брат не хотел возвращаться из глубин своей лишенной света сущности. В этот час у него отняли не просто его смертную и нерожденного сына. И даже больше, чем мир, выбранный им. Он лишился иллюзии своей свободы и власти, и это означало для него больше, чем даже если бы у него отняли силу.       Но вот он принял облик демона, поднялся. Безмолвно, не оглядываясь, направился прочь, и черные крылья его волочились по хрустальным залам Обители, молчаливо глядящей ему вслед. Брата никто не задерживал, он должен был вернуться, больше ему никуда не оставалось идти.