Клинок в Тени

      Месяц Цветов закончился, обернувшись месяцем Жизни… Теплая пора вступала на земли приятным теплом, зеленеющий свежей листвой, зарождением новой жизни. Высохли лужи, предвещая скорое тепло лета…              В этот погожий день, что уже клонился к вечеру, в сарае возился юный естествоиспытатель. Рот и нос он заблаговременно закрыл повязкой, длинные волосы спрятал под шапочкой, а корпус прикрыл фартуком…              Периодически он проводил манипуляции над подопытным — с момента обнаружения, эльфийка стала выглядеть немного лучше — на некоторых местах, откуда Крис срезал образцы, нарастала уже вполне здоровая кожа. Колтуны волос юноша срезал, а также смыл все нечистоты, которыми тело было покрыто.       — Запись номер 29… Применил болеутоляющую настойку из аптеки… Не для записи — кажется, это был лауданум — за ним в аптеку выстроилась целая очередь… Кажется, что она как будто… находится в сознании. Из глаз капают слезы, дыхание стало более чётким и глубоким, Одержимая стала часто моргать… Зрачки реагируют на свет.       «Быть в сознании… и в таком состоянии» — Кадзуто вздрогнул, чувствуя пробежавшие по спине мурашки, предствляя себя на месте бедолаги…       — Если ты можешь меня понять — моргни четыре раза, — произнес Кадзуто, столкнувшись с ней взглядом.       «Раз. Два. Три. Четыре. Остановилась» — Одержимая попыталась что-то прогундосить, но понять ее было невозможно — не то всхлип, не то стон, не то вой сорвался с губ, с которых были срезаны нитки. — «Она в сознании»       — Тебе стало легче? Моргни два раза, если да, и закрой глаза, если нет, — Одержимая моргнула два раза. — Тебе было больно? — и снова два движения веками. — Сколько будет два плюс два? — на этот вопрос она никак не отреагировала, взгляд насыщенных, ярких глаз затух и затуманился.       «Она была в сознании…» — Кирито вздрогнул — осознание чего-то, что было сложно представить или принять как реальность, приходило к нему медленно — «Экстраполируя результаты на всех… Получается, что Церковь сжигает живых людей?..»       Кадзуто допускал возможность своей ошибки. Безусловно, там этим вопросом должны были заниматься люди куда более опытные и умные… но пока что ему совершенно не нравилось его открытие.       «Надо бы ещё раз ее осмотреть… Неужели я что-то упускаю?» — он снова принялся осматривать Одержимую, особое внимание уделяя сгибам локтей и мышцам. Казалось, что именно там были сосредоточены алые наросты и пустулы круглой формы.       — Не может ли это быть следами игл от шприца? — он смотрел на сгибы локтей, предплечья и икры, где изобиловали кроме наростов ещё и язвы с незажившими ранами. — Может, кто-то брал у неё образцы, как и я? Выглядит работа всяко получше моей…              Взгляд Одержимой вновь стал осмысленным, и Крис едва не утонул в океане ярких, словно сделанных из драгоценных камней, сапфировых глаз…              «А глаза точно бывают… такими?» — казалось, что этот цвет был неестественным, словно в глаз кто-то залил прозрачной смолы голубого цвета, дал ей застыть и отполировал до блеска.              — Давай так — я спрошу, что ты чувствуешь, и ты моргаешь один раз, если да, и закрываешь глаза, если нет. Всё болит? — движение век. — Жар? — моргание. — Тяжело думать? — и снова моргание. — Значит, надо дать ещё дозу жаропонижающего… Голова кружится? — Одержимая закрыла глаза, и вновь что-то попыталась просипеть, но безуспешно.       — Ты можешь пошевелиться? — эльфийка моргнула, и едва-едва дернула рукой, больше напоминавшей культю — пальцы были словно связаны между собой толстым слоем корки.       — Тебе тяжело двигаться? — моргание.       — Давай так, я сейчас дам тебе снотворную настойку. Ты уснешь, и тебе не будет больно… А мне нужно подумать, — произнес Крис, удостоившись лишь жалобного, умоляющего взгляда Одержимой.              «У меня просто нет слов…» — думал Кадзуто, когда снотворная настойка с резким запахом заливалась в рот Одержимой. — «Дети демона… Ага, конечно. Так я и поверил в эти бредни»              Каждая манипуляция, мысль и чувство, обращённые к Одержимой эльфийке, пробуждали в Криса все более серьезные подозрения, что он лезет не в свое дело… Не его дело, чем там занята Церковь, не его дело, какова истинная природа Одержимости, и не его дело, что будет с этой эльфийкой…              «Это всё ради познания…» — юноша покачал головой, прикладываясь к бутылке с водой — «Хотя кого я обманываю… Если бы на месте этой бедняги был я, или кто-то из моих знакомых, я бы все равно занимался этим делом… Потому что так быть не должно»              Кирито хотел обмануть себя, сказать, что все это ради знаний, а не из-за сострадания… Но эта ложь была пустой, такой, что ее можно было продать кому-то постороннему, но себе — нет. Сердце Криса не могло принять такого исхода…              «Быть может, она и есть моё предназначение, причина моего появления в этом мире?              Он чувствовал, что сейчас стоял на распутье. Либо сейчас он отступит, сделает шаг назад и избавится от Одержимой, избавив себя от возможных проблем… либо не отступит, и встретится с последствиями. Возможно, не сейчас, но это действие при любом исходе будет иметь далеко идущие последствия…              «Еще и ночное нападение… Засунуть сейчас голову в песок будет слишком опасно — черт знает, чего они хотели, и кто на самом деле был их целью»              Кадзуто обернулся и посмотрел в сторону сарая. Нужно было принимать решение…              *****************              Перед сном Маркус все же решил вызвать своего младшего сына на разговор… Тот казался не слишком довольным, словно его отвлекли от чего-то несомненно более важного…              «Наверняка с Одержимым в сарае возился»              — Знаешь, для чего я позвал тебя, сын? — в ответ Крис лишь отрицательно помотал головой. — Мечник из тебя выйдет не очень хороший, и недавно я узнал об альтернативе. Как ты относишься к идее поступить на Научный Факультет столичной Академии в пятнадцать лет? — лицо юноши меняло свое выражение от угрюмого до полного интереса. — Библиотека в Академии всяко побольше нашей семейной, и там нет тренировок с мечом — лишь магия и наука…              «Я купил тебя с потрохами, Крис»              — Я не против, отец, — тихо ответил младший сын, хотя старый граф мог видеть, как Крис просиял. — Но я хочу знать, какие там вступительные испытания…              — Вступительные на Научный Факультет начинаются в месяце Вьюг, кажется… Нам в это время надлежит прибыть в столицу. По поводу вступительных — я позже выясню, и передам тебе список. Уверен, ты хотел бы попасть в Лаогус, но увы — закон есть закон.              — И то хорошо, — пробормотал юноша.              ********************              Вернувшись в свою комнату, Крис плюхнулся на кровать, чувствуя всю ее мягкость… За этот день он изрядно вымотался, но все же, перед сном, юноша хотел поломать голову над ещё одной загадкой.              Он смотрел на блюдце, где растеклась иссиня-черная, густая и вязкая субстанция, напоминавшая не то лизуна для чистки клавиатуры, не то жидкое желе.              «Не думай об этом как о желе. Ещё вчера это было кинжалом…» — как именно это желе могло менять форму и становиться твёрдым, у парня пока что была только одна мысль — это не желе, а, скорее, кровь нападавшего… — «Хотя почему кровь такая черная…»              Он прикоснулся к жиже пальцем. Влажная, прохладная, очень упругая и мягкая — ткни пальцем посильнее, и проткнешь, а после она восстановит свою форму. Запахом она напоминала смесь дешёвого пластика и свежей выпечки…              «Бредовое сравнение… Но всё же, слизь пахнет китайскими игрушками и булочками — этого я отрицать не могу»              Крис даже вспомнил недавнюю коротенькую статью в одном из научных журналов Лаогуса об уменьшении популяции слизней… и захихикал.              — Ладно, посмеялись и хватит, — он взялся за комок всей ладонью и влил немного маны… ощутив, как она не встречает никакого сопротивления.              «Почти как кровь… Даже не знаю, что лучше» — он попробовал залить слизь маной под самую макушку, но сколько ни пытался, всё это приводило лишь к тому, что субстанция становилась твёрже камня, пузырилась и хаотично меняла форму. — «Придадим ей форму и…» — комок стал длинной полосой толщиной в мизинец и длиной почти пятьдесят сантиметров, после чего потемнел ещё сильнее.              — Я был прав — это явно штуковина с монструозной магической проводимостью, легко меняющая свои характеристики… и даже цвет, в зависимости от маны и желания. Кем бы ни был тот нападавший — он был неплохим магом и не самым худшим мечником… И что интересно — в Лаогусе об этом явно ничего не слышали — иначе это был бы целый прорыв в науке… да даже военные заинтересовались бы подобной диковинкой.       «Чего-то подобного я и ожидал. Кровь — мощная штука, и чтобы противодействовать ей, нужно что-то её уровня» — он попробовал превратить слизь в неприметный браслет на левую руку, но тёмного цвета побрякушка была слишком заметна на фоне бледной кожи — «Придётся прятать его под одеждой» — Крис опустил левую руку, и представил в голове ситуацию, когда ему нужно было быстро достать нож — слизь мгновенно стекла по пальцам, оформившись в длинное и острое лезвие без гарды.              — Попрактиковаться — и будет то, что надо. И даже ранить себя не надо.              Оставалось лишь понять, из чего эта слизь сделана, как воспроизвести её в домашних условиях, и что ещё можно с ней сделать… Но это уже совсем другие вопросы. Вопросы, которые никуда не денутся от юного учёного, на которые он найдёт ответы.              А сейчас он заслужил отдых, заслужил пару часов спокойного, долгого и глубокого сна. По крайней мере, до очередного кошмара…              В ту ночь ему не снились кошмары. Скорее, это был очень яркий сон, где он смотрел на представление в театре теней, видя за полотном и фонарём размытые фигуры людей и эльфов, что в унисон твердили ему одному:              — Ты сам виноват, ты перепутал роли в этом проклятом Театре Теней!              ******************              «Время послушать богослова…»              Собор Цервки Божетсвенного Учения в Этале на фоне серо-коричневого города казался аляповатым, излишне ярким, словно всё здание взяли за крышу, выдернули с земель столицы и поставили сюда, рядом с котельной и мостом. Белое здание, с цветными витражными окнами возвышалось над котельной и зданием конструкторского отдела, превышая их на многие метры…              «Не откажет же священник в том, чтобы причастить ребёнка к слову Богини, и разъяснить ему непонятные вещи…»              Крис надел рубашку и чёрные брюки на подтяжках, и насколько мог, спрятал длинные волосы под тёмно-синий берет.              — Прошу прощения, — он осторожным, тихим шагом вошёл в собор. От его голоса повсюду разносилось эхо.              — Ничего страшного. Что привело тебя сюда, сын мой?              Священником был мужчина среднего роста, одетый в белую мантию с синим крестом на ней. Священнослужитель был гладко выбрит, а лицо его выражало отсутствие, словно он познал вселенское смирение.              — Я читал Книгу Учения, и у меня возникли… вопросы.              — Размышлять над словом Богини — это благо, — кивнул священник — Не стесняйся — спрашивай.              — Я выписал строки, которые вызвали у меня вопросы, — Крис достал листок с записанными вопросами — надуманными по большей части. — Богиня создала не только Гниющий Сад, но и Сад, в котором всех праведников ждёт вечное блаженство… Но мне не совсем ясна природа Гниющего Сада…              — Гниющий Сад описан в книге Грешника, — совершенно по-отечески улыбнулся святой отец — Я не удивлён, что тебе не довелось столкнуться с ужасами, описанными в ней — книга Грешника редка, и описанное в ней противно всему живому.              — Но почему Богиня не может одарить благодатью всех — и праведников, и грешников?..              — Как бы мы все того не хотели, но Богиня не всесильна. Сила Богини заключается в тех, кто идёт её дорогой — в тех, на кого обращён её Свет. Сын мой, ты читал книгу Учения… Не напомнишь святому отцу, что говорит Богиня о взаимовыручке?              — Я не могу пересказать в точности, но я помню, что там имелась ввиду помощь друг другу в трудную минуту для тех, кто следует её заветам…              — Именно. Там, куда не дотягивается свет Богини, дотянутся руки её детей. Дети её Света протянут друг другу руки, встанут и их руками будет создано процветание и благодать. И так наш мир станет Садом Богини… — голос священника отчеканивал эти слова на манер речитатива, без запинки, играясь голосом, словно переливая воду из стакана в стакан.              — Теперь мне стало чуть яснее… Но у меня всё ещё остался один вопрос. Когда-то я видел, как вы сожгли некое «дитя демона»… Оно не описано в книге Учения…              — Одержимые… Это величайшее бедствие, последний грех. Он не был бы так страшен, если бы свет Богини мог избыть его, но Беатрикс бессильна против бедствия. Демон Диаблос, что некогда поставил наш мир на грань… Напомни мне, какой сейчас год?              — Тысяча сто второй год после Бедствия… Значит, то самое Бедствие…              — …точка отсчёта времён. После созданного Диаблосом Бедствия, и победы над ним, мы и ведём летоисчисление. Но демон не был побеждён окончательно — он порабощает тела и души, стремясь вернуться, и распространяя вокруг себя чуму. Дитя демона — те, кто подлежит уничтожению, чтобы Бедствие не повторилось. Мы ничем не можем помочь порабощённым душам, кроме как очистить их и сопроводить к воротам Сада Богини. Мы можем излечить больных чумой, которую распространяют дети демона, как и велит нам Богиня.              — Возможно, это странный вопрос. Но почему Диаблос устроил бедствие? У этого была причина?              — Книга Учения не говорит всего, — покачал священник головой — Знаете, юноша… Сейчас я не отвечу вам на этот вопрос — история Диаблоса и Трёх Героев слишком обширна, чтобы пересказать её здесь и сейчас. Но я могу посоветовать вам ознакомиться с иными писаниями — например, в городской библиотеке лежит Слово Оливера. Оно не скажет вам всего — но даст вам понимание. Прочтите его — и придите ко мне ещё раз, юноша.              «Забавно — купи игру, а потом ещё и книгу с лором…. Хотя это было познавательно… Вот только чума похожа на ложь чистой воды — я уже больше месяца контактирую с Одержимой, и ничего необычного не почувствовал. Да даже и так — окажись хоть один Одержимый в глуши, то Диаблос давно бы вернулся. Одержимые чувствуют боль, могут шевелиться и даже мыслить. Что-то святой отец темнит. Ещё и «ничем не можем помочь порабощённым душам…»              Подозрения Криса обретали всё больше подтверждений. Что и требовалось доказать — Кирито снова лез во что-то мрачное, во что-то, что больше него самого…              «Я просто ничего не хочу…» — выйдя из собора, он неспеша побрёл по городским улочкам.              Кокон тьмы и одиночества, ставший бронёй души и разума Кирито, напоминал решето — в этот момент он осыпался, словно кто-то отчаянно колотил по нему молотком. Стук молотка совпадал с неспешным стуком сердца, но не поспевал за ходом мыслей, за течением бурной реки, что протекала в сознании парня.              «Хочу ли я быть один?»              «Нужно ли это мне?»              «Я не хочу умирать… только не снова»              «Я слишком слаб»              Он разрывался, пытаясь понять, найти ответы, понять, куда ему нужно идти, что для него «хочется», и что «надо»…              «Заслуживают ли Одержимые сгореть на кострах…»              «Можно ли их излечить?»              «В чём интерес Церкви лгать?»              Не было сомнений — мрак, что сгущался вокруг, был куда более непроглядным, ядовитым и опасным, нежели тот, которым Крис отгородил себя от мира…              «Кто, если не ты…» — раздался в мыслях голос ныне мёртвой возлюбленной.              Кирито вздохнул, чувствуя, как у него начинают гореть глаза…              «Как бы поступила Асуна в этой ситуации…» — не в силах дать самому себе ответ, Кирито обратился к единственному для него лучу света — к образу погибшей по его вине мечницы. — «Она бы точно не испугалась ни смерти, ни зла. И почти наверняка влезла бы в эту историю с рапирой наперевес» — парень сжал кулаки. — «Да. Она бы не убоялась зла… Почему я должен бояться? За мной нет никого, кем бы я дорожил, мне осталась только моя жизнь и моё нынешнее положение — но и оно скоро закончится. Младший сын графа — это не только привилегия, но и обязанность»              Сердце Криса не принимало бесчеловечного исхода, не желало принимать жестокость происходящего за норму. Не тогда, когда едва встав на путь познания, он смог достичь столь многого. И сколько ему ещё предстоит постичь — это вопрос времени.              «На пути к чему-то новому ты будешь один» — услышал он голос Асуны. Но одиночество было тем, с чем Кадзуто был готов смириться… подумал было он, почувствовав тоску, и вспомнив лица тех, кто нарушал его одиночество, шёл с ним плечом к плечу, и с кем были прожиты тёплые мгновения…              «Я не хочу быть один…» — то тепло до сих пор было с ним, напоминало о себе, словно чувство пустоты, которую отчаянно хотелось заполнить. То была правда, которую Кирито хотел скрыть даже от самого себя, но которую ему приходится с такой болью признавать.              — Значит, это всё же моё дело, — тонкий кулак сжался почти до хруста. — И хорошо. По крайней мере, я не оглохну в тишине…              Кокон тьмы растрескался и рассыпался вокруг. Тёплая тьма вокруг него разрывалась, становилась тоньше и начинала пропускать через себя слабые лучи света….              ***************       В месяц Снегов, Маркус снова позвал своих сыновей. Требовалось сообщить им одну важную новость…              С момента, как старый граф молчаливо позволил Крису заниматься его экспериментами, с того самого месяца Цветов, Крис стал выглядеть ещё лучше — все ещё худой, хрупкий и бледный призрак с длинными волосами, тем не менее, юноша стал больше походить на парня, нежели на девичий труп.              — Крис, знаю, что ты занят несомненно важными делами, но я не приму отказа. Мэр столицы даёт бал-маскарад в месяце Вьюг. Всё семейство, кроме матери, будет там присутствовать. И когда я говорю всё, это включает и тебя, Крис, и тебя, Арктур…       Старший сын выглядел нагло, вальяжно, но очень и очень уверенно, словно только этого он ждал, к этому готовился и уже давно построил на это мероприятие свои планы… чего не скажешь о Крисе.              С самого своего рождения, младший сын не показывался в высшем свете — болезнь, слабость, или притворство постоянно срывали планы старого графа о появлении Криса в высшем свете… Но не теперь.              «Всё должно пройти без сучка и задоринки»              — Я не дурак, отец, и понимаю, что это значит…              — Я рад этому. Тебе предстоит подготовиться к своему дебюту, Крис. С завтрашнего дня тобой займутся учителя, освежат твоё знание этикета и танцы, подберут тебе соответствующий наряд. Не подведи меня, сын…