Клинок в Тени

      Испепеляющий жар месяца Жатвы в этот день казался особенно горячим… Во второй половине дня мир, казалось, замер, в ожидании, когда, наконец, Солнце скроется за горизонтом, чтобы взойти где-нибудь на другом, недосягаемом материке…       Город из белого камня, как могло показаться, уподобился миру — на его улицах было тихо, и даже два хрупких, крохотных на фоне города силуэта не могли нарушить спокойствия и безмятежности древней столицы…       Две девичьих фигуры — одна чуть ниже другой, стояли у небольшой цветочной клумбы… На ней росли не только светло-голубые цветы, но, на небольшом удалении, и иные растения.       — Цветки надлежит собирать именно в это время года, в месяц Жатвы… — тихим, отстраненным голосом, произнесла девочка с темно-зелеными кошачьими ушками, волосами того же цвета и коротким хвостиком. Ее одеждой было легкое светло-зелёное платье без каких либо излишеств и украшений…       — Именно в месяц Жатвы, Тета? — спросила вторая девочка, чьи кроваво-красные волосы были заплетены в высокий хвост, достигавший лопаток. Она была одета в такое же лёгкое платье.       — Да, — девочка, которую прозвали Тетой, кивнула. — Вовремя собранные и засушенные цветки долго хранятся, а настойки и отвары на их основе помогают от кашля и головной боли…       Юки Асуна, «Парабеллум» из Сада Теней, сорвала один из цветков и принюхалась. В нос ударил сильный, резкий запах, похожий на запах аптеки…       «Странное у него название — кошачий цветок…» — подумала она. Вряд ли из этого получился бы вкусный чай… — «Однако, Тета, похоже, разбирается в травах…»       Сейчас она и новобранец Сада — Тета, зверодевочка из клана Нефритовых Рысей, возвращались с берега моря. Все остальные девочки стремились спастись от изнуряющей жары в море…и Асуна не могла сказать, что не завидовала им. Все же, собирать цветы во время жары было не так приятно, как плескаться в теплом море и нежиться на солнце, изничтожая кофе с молоком, предварительно охлажденный в подвале особняка…       По всеобщей договоренности, сегодняшний день был объявлен днём, когда бытовые вопросы должны быть отложены в сторону — все, что стоило сегодня делать, это отдыхать и заниматься делами, не требующими от них значительного напряжения…       — Мята… — крупные листочки мяты, росшие здесь ещё до появления Теней в Александрии, неспеша колыхались.       — Это плохая мята, — одёрнула ее Тета. — Она почти не пахнет… Лекарство от укачивания из неё получается дряное…       — А хорошая?       — Хорошая мята не обитает в этих краях… быть может, в Александрии она и приживётся… но в горах — точно нет. — уши дернулись, а затем Тета повернулась, обратив свой взгляд на случайно затесавшийся среди мяты цветок нежного розового цвета. — Раньше я его не видела… — Нефритовая Рысь с интересом разглядывала его. — Это ведьмин самоцвет. Его цветки и стебли считают ядовитыми, — от этих слов Тета зажмурилась. — Но в малых дозах настойка из неё хорошо снимает жар.       — Пригодится, — нахмурилась Асуна. — Ты закончила?       — Думаю, хватит, — девочка посмотрела на сумку, в которой лежали собранные цветки. — Завтра я переберу их и засушу. Сейчас занесём их, и вернемся на берег…       «Звучит как отличная идея…» — подумала Асуна, мыслями уже плескаясь в теплом море… *****************       Эпсилон, Пятая из Теней, смотрела на мир вокруг, и пыталась что-то для себя понять.       Её… её сестры, вели себя совершенно беззаботно. Дельта и Дзета поднимали в море волны, пытаясь заплескать друг друга, или незаметно подобраться к оппонентке под водой, Бета пыталась что-то рисовать в тетради, Альфа и Гамма лежали и нежились под лучами Солнца. Эта спряталась в тени под скалой, и беспробудно спала…       Всё в этом пейзаже казалось мирным, спокойным и правильным. Словно за их плечами не было Одержимости, исцеления, Сада Теней, Александрии и её тайн, словно сейчас они все были лишь крестьянскими девочками из владений бывшей семьи Эпсилон, что убежали от присмотра взрослых…              «Всё так, как и должно быть…» — её взгляд зацепился за две фигуры, что выбивались из общей картины, словно в уже заученную сонату добавились новые ноты, изменив и исказив её, заложив в неё некий новый смысл…              Латифа и Йота, её новые сестры… Эпсилон могла бы подумать, что они словно мать и дочь — девушка с каре снежно-белых волос безмятежно спала на коленях у взрослой темноволосой эльфийки, что пряталась в тени импровизированного навеса из досок и выцветшего знамени…              «Латифа быстрее всех пришла в себя…» — старшая эльфийка неумолимо напоминала Эпсилон Владыку Теней. Латифа жмурилась и дремала, но была готова в любой момент обернуться жутким ураганом неумолимой силы.              Пятая из Теней подумала, что под присмотром темноволосой эльфийки ей спокойнее…              Её размышления прервало пробуждение Йоты. Она лениво запрокинула голову, и столь медленно принялась подниматься. Лицо девушки не выражало эмоций, скорее, было отрешенно-сонным.              — М-м-мя, — выдохнула она, не открывая глаз. — Ма-агия, — Йота шевельнула ухом в сторону, где вовсю плескались Дзета с Дельтой.              В два шага. она добралась до Эпсилон и неуклюже плюхнулась на неё.              — Эй!              — Ты хорошо контролируешь ма-агию… — пробормотала Йота, словно и не лежала сейчас у девочки на животе. — И вы умеете лечить Одержимость… — седовласая голова перекатилась к коленям Пятой из Теней. — Как у вас это получается?..              — Это Мудрость Теней… — ответила Эпсилон. — Его Мудрость, то, на чём стоит мир, связь причин и следствий… — именно так Тень называл все те хитрости и премудрости, которым он их учил.              — Значит, если я хочу научиться…              — Тебе нужен Тень. Или Альфа, — Пятая из Теней коснулась макушки Йоты, и подумала, что у неё довольно жёсткие волосы…              — М-м-ням, — промычала эльфийка в ответ.              «Уснула?»              **************              Медленно, но верно жара спадала, надвигался вечер… В море уже никто не плескался, но на берегу девочки разделились, соорудив ещё пару навесов из выцветших знамён…              Дельта, Дзета и Тета были единственными, кто среди всех прочих спал. Такие непохожие друг на друга, словно шум и тишина, тем не менее, они спали рядом друг с другом, свернувшись в чёрный с золотом и нефритом клубок…              «Они ещё совсем маленькие… Пусть играются — они это заслужили, ” — она взяла из особняка плед, и укрыла им звериную троицу.              Она слегка расправила гриву темно-зелёных волос, и неспеша побрела к ещё одному навесу — тому, где сидели ещё две девочки…              Когда-то она знала этих девочек лично, учила и наставляла, делилась с ними своей мудростью… Знала она также, что Альфа и Бета не были их настоящими именами, знала, что этих девочек поразила болезнь… которая вслед за этим поразила и её.              — Латифа, — Альфа вежливо-нейтрально склонила голову, откладывая в сторону лист бумаги, на котором было что-то написано.              — Альфа, Бета. Я присоединюсь? — Латифа была вынуждена признать — Альфа и Бета отныне не были теми девочками, что когда-то восхищенно слушали истории из её бурной молодости…              Сейчас девочки выглядели так, словно им никто был не нужен. И Латифа не могла не понимать причин этого:              «Одержимых гонят с порога, сдают Церкви и кроют последними словами… Вряд ли теперь они хотят вернуться домой… даже если бы им было, куда возвращаться. Этот Тень, кем бы он ни был, дал им кров и пищу… и втянул их в кровавую теневую борьбу, ” — к Тени у неё всё ещё было множество вопросов, на которые Латифа хотела бы получить ответы.              — День двадцать пятый. Охотники говорят, что в небе видели дракона… Не знаю, что из этого выйдет, но мне тревожно. Аурелий говорит, что всё будет хорошо… — прочитала она вслух запись на листе бумаги.              — Хотите помочь, тетушка Латифа? — Бета поправила свои очки и протянула ей один из сильно пожелтевших листков. Старшая эльфийка взяла его и принялась бегать взглядом по нему.              «Похоже на древнеалександрийский язык… но этот кажется старше. Будто со всего света по символу собирали, ” — она припомнила, что язык и письменность со времен её первого века претерпели множество изменений — какие-то символы и слова из них исчезли, какие-то были заменены более произосимыми… и в этом языке наглядно прослеживалось строго обратное.              Этот язык был перегружен, сложен и изобиловал несостыковками. Символ, напоминавший вензельную печать, мог соседствовать с решёткой символа, перемежаться с символом, изображающим растение и вслед за этим встречаться с простым знаком из двух штрихов, пересекаемых линией ровно посередине.              Не было сомнений — этот язык был ещё древнее, нежели известный ей вариант древнеалександрийского языка, но однозначно имел с ним общие корни…              — Как там… мама с папой? — услышала она сдавленный, больше похожий на всхлип, голос Беты.              «Придется ей об этом сказать…»              — Их больше нет, — Латифа закрыла глаза, вспоминая родителей Беты, дом которых после побега их Одержимой дочери сожгли. — Церковь назвала это очищением…              Такова была страшная правда — и даже Латифа на своем веку не могла не ужасать та циничность и бескомпромиссность, с которой действовала Инквизиция в отношении Одержимых и их близких.              — Назвала очищением… — повторила за ней Альфа. Внешне она была спокойна, как море в ясную погоду… но Латифа чётко понимала, что это море вот-вот разразится штормом. — А на деле это хладнокровное убийство.              — Мирелия и Адриан тоже не избежали этой участи… — проговорить эти слова показались Латифе тяжелым испытанием. Сказать своей воспитаннице, когда-то светлой, смелой и умной девочке, что её родителей сожгли вместе с их домом, было выше сил Латифы.              Осознание ужасной ошибки, огромного заблуждения, что когда-то настроила и саму эльфийку против Альфы и Беты, поразила старую женщину. Но также, это осознание сподвигло её к размышлениям, вынудило взглянуть на мир по-другому.              «Если Одержимость можно излечить настолько легко… тогда почему Церковь продолжает свою охоту? Зачем Церковь тратит столько ресурсов на охоту за нами, чтобы после просто спалить на костре?» — Одержимость поразила и её — и она же узрела исцеление, которое так и хотелось назвать крохотным чудом. — «От меня что-то ускользает… но что именно?»              — Мне жаль, — только и смогла выдавить из себя Латифа, видя, как кулаки Альфы сжались.              — А тётушка Беатрикс? — тихо спросила Альфа.              — Она не возвращалась в деревню… — покачала Латифа головой, припоминая тётю Альфы, которую когда-то старшая эльфийка учила магии. — Наверное, она так и продолжает скитаться по свету…              Внешне Альфа оставалась сдержанной, уверенной и стоической… но старшая эльфийка понимала, что это лишь маска — маска, которую девочка носила даже до Одержимости. Она никогда бы не показала своих истинных чувств в такой ситуации…              — Мне… — тихо произнесла светловолосая эльфийка. — Мне стоит быть… сильной, — это были не её слова, но словно кто-то говорил её устами, словно Альфа заучила эту фразу и повторяла её, не понимая истинного смысла.              «Они должны были это услышать, ” — на языке ощущался привкус горечи — горькая правда была лучше сладкой лжи, как бы не хотелось обмануть девочек, заверив, что с их домом всё в порядке…              — Вы хотите отомстить? — тихо спросила Латифа.              — Отомстить?.. — переспросила Альфа. — Отомстить… нет. Это не вопрос мести. Не только, — она поднялась, смотря на Латифу сверху вниз. — Это вопрос справедливости. Вопрос выживания. Вопрос нашего будущего. Нам некуда бежать, — на последних словах голос девочки дрогнул. — У нас осталась Александрия и мы сами.              «Даже если бы они вернулись в деревню… там они не нашли бы убежища, ” — Латифа была вынуждена признать, что положение девочек было сложным, едва ли предусматривающей иной положительный исход. — «И всё же, чего именно пытается добиться Тень?»              Латифа была намерена прояснить этот вопрос, как только глава этой пока крохотной организации появится…              И он не заставил себя долго ждать.              **************              Чистое безоблачное небо в сумерках предвещало светлую и тихую ночь… Лёгкий ветер со стороны моря трепал полы его черного плаща, когда он стоял на скале и рассматривал город из белого камня, что за последние дни слегка изменился…              Посреди заросшего лозой города виднелась белая точка. Трёхэтажный особняк, некогда явно принадлежавший богатому человеку, был убран и облагорожен, в его окнах был виден свет…              Сид Кагено, он же Тень, находился в раздумьях. Этот новый мир не переставал подкидывать ему сюрпризы и головоломки, не прекращал открывать ему свои секреты, порой тёмные и даже ужасающие… Но Тень не был человеком, которого они могли отпугнуть — напротив, с каждой строчкой древнего дневника, маленьким секретом магического искусства или кусочком паззла тайн прошлого, он чувствовал, как эта большая игра увлекает его всё сильнее.              Александрия — древняя столица королевства Мидгар, Город, затерянный в тумане, вселял Тени некое теплое, трепетное чувство… Мысль, что отныне этот город принадлежит только им, планы на эту огромную игровую площадку, они будоражили и пробуждали все новые и новые мысли…              «И девочкам здесь будет спокойнее…» — мелькнула у него мысль.              Планы Тени уходили далеко вперёд, и Царство Теней было деталью, одной из декораций, что дополнят его сцену…              — Тень? — за его спиной послышался голос. Голос зрелой женщины, чьи шаги не издавали шума, и чья магия казалась почти совершенной.              — Латифа, — буквально вчера эта рослая женщина, почти на три головы выше его, представляла из себя лишь кучу бесформенной плоти. Сегодня же она разительно преобразилась…              «Опытная, и уже многое видела…» — мелькнула у Сида мысль.              — Я присматривала за девочками… и у меня возникли к вам вопросы, — в этой фразе не было враждебности, как мог определить Тень… но некая угроза, сталь сквозила в голосе эльфийки.              — Вопросы, — выдохнул он. — Предлагаю сыграть в игру — один вопрос задаёте вы, один вопрос задаю я. Уговор?              — Уговор. Первый вопрос задам я. Зачем вам нужен Сад Теней?              — Для противодействия Культу Диаблоса и их креатуре — Церкви Божественного Учения, — говорить правду было легко и приятно. — Теперь мой вопрос. Что вы знаете об Одержимости? Не упустите ни одной мелочи — нам нужно это знать.              — Версия Церкви — это симптомы пробуждения сущности демона Диаблоса в теле. Моя же теория — это болезнь, или некое проклятие. Оно связано с магией внутри тела… и моя теория нашла подтверждение, — она покачала головой. — В подавляющем большинстве ему подвержены женщины — эльфы и зверолюди. Людей, подверженных Одержимости, крайне мало…              — Вы сказали, в подавляющем большинстве…              — Я видела мертворожденных мальчиков со следами, напоминающими Одержимость… Так что, думаю, эта болезнь может поражать и мужчин.              «Это… всё меняет»              — Возможно, я ошибаюсь… Но у меня сложилось впечатление, что все, кого касалась Одержимость, были весьма способны и даже талантливы, — таким образом, Тень хотел подтвердить или опровергнуть очередную из своих гипотез.              — Не ошибаетесь, — Латифа встала совсем рядом. — На своём веку я видела не так уж много Одержимых — всё же, эта болезнь, хоть и встречается, но поражает не всех, и не заразна, что бы там не твердила Церковь. Однако… многие из детей, которых поразила болезнь, были… способными. Словно болезнь стремилась забрать самых лучших…              «Не путает ли она причину и следствие?..» — задумался Тень. Его гипотеза получила косвенное подтверждение — «Или, быть может, заблуждаюсь я?»              — Пожалуй, что это все мои мысли и догадки. Теперь мой вопрос — что ты сделал с девочками, почему они присоединились?              «Кажется, с Альфой и Бетой она была знакома раньше, ещё до Одержимости… Она похожа на воспитательницу в детском саду» — сделал заметку Тень.              — Начну с Альфы… — вздохнул Тень, вспоминая дни, перевернувшие его мир. — Я нашёл у местных головорезов больную девочку, они намеревались продать её Церкви… Мне удалось её вылечить, и тогда я стал думать — и куда ей идти? Приютить её у себя — означало наткнуться на гору вопросов со стороны семьи и привлечь к ней внимание… Вот только девочка была очень… настойчива. Она хотела понять, за что мир поступил с ней так, как поступил. И… я смог дать ей ответ.              — Культ Диаблоса… Что это такое?              — Мне известно о нём не так много. Культ — некая организация, что не числится на бумагах, и действует из тени. Мне не до конца ясны её масштабы, история, их мотивы, ресурсы и возможности. Но ясно, что Культу, возможно, тысяча, если не больше, лет, и что крупнейшая религия мира тесно с ними связана.              — Они велики… — кивнула Латифа. — Но мы слегка отошли от темы.              — Действительно… — он кивнул, прикрыв глаза. — Тогда мне показалось, что девочка лишена всего. Её былая жизнь перечёркнута, а старые пути для неё закрыты… И тогда я дал ей новое имя. Я дал ей имя, и поддержал её устремление, направил её, научил тому, что помогло ей, и продолжает помогать.              «Мне незачем лгать, ” — Тень не собирался говорить неправды, и уж тем более — не собирался портить отношения с Латифой. Напротив, именно искренность и честность должны были заложить основу союза с древней и явно могущественной эльфийкой, бесценным источником информации.              И Латифа, похоже, это понимала.              — С остальными девочками ситуация была ровно та же — их прошлое было перечёркнуто, идти им более некуда, а даже если они бы ушли, их не ждало бы ничего хорошего… Я не желал допускать подобного… Как гласит одна поговорка — мы в ответе за тех, кого приручили.              — Хорошая поговорка… Теперь ваш вопрос.              — Почему люди настолько верят Церкви, и почему Одержимых преследуют столь яростно?.. Просто ли из-за слов священников?              — Не бывает дыма без огня… Если в деревне обнаруживался Одержимый, после этого следовало ждать беды — обычно, чуму, собачью лихоманку или иную болезнь…              — Начинала распространяться болезнь?..              «Сколько с Одержимыми не контактировал — ничем не заразился…» — скептически подумал Тень. — ‘Что-то здесь не так…»              — Дома, в которых жили Одержимые и их семьи, нередко сжигали, чтобы не допустить распространения болезней и бед. К тем же, кто укрывал Одержимых, приходила Инквизиция… — Латифа замолкла, что-то обдумывая. — Однако… есть во всём этом что-то, что не даёт мне покоя.              — К Церкви и Культу у нас прорва вопросов без ответа…              — Действительно… Но всё же, мне не ясно — зачем Церкви выкупать Одержимых за бешеные деньги, если они после этого просто сожгут их перед толпой?              — Ответ лежит в самом вопросе — Одержимые и бешеные деньги. Церковь готова потратиться — значит, Одержимые для них ценны. Одержимые редки — и от того они ещё дороже. Сожжение перед людьми — это лишь побочный процесс… или утилизация отработанного материала.              «По крайней мере, так это выглядит…»              — В этом… есть смысл — признала эльфийка — И теперь, когда исцелять Одержимых стало возможным, принять этот исход будет верхом бессердечия.              — Именно так и родился Сад Теней, — Тень и сам в это верил. — Ни я, ни Тени не примут такого исхода. Я предлагаю вам пойти дорогой тени — пойти там, куда не дотягивается свет, там, где вас не заметят…              — Я принимаю ваше приглашение, Тень… — Латифа не колебалась.              Уважительное обращение от старшей, опытной эльфийки, подняло в сердце Сида толику гордыни — признание и внимание со стороны Латифы казалось тем, к чему он стремился…              ***************              Месяц Жатвы ушёл, вслед за ним пришло время, когда мир увядал и серел, а за ним — и снежная пора… Звёздное небо зимней ночью казалось невероятным — словно земля превратилась в огромное белое зеркало, в котором снежными блёстками отражались звёзды…              Зимой этот мир затихал и впадал в сон — а ночь стирала последние крохи жизни во владениях Кагено… И тем инороднее, необычнее были тёмные с белыми полосами фигуры, что смотрели на поместье Кагено со скалы…              — Наша цель на третьем этаже — окна комнаты выходят на нашу сторону… — прогундосила одна из фигур. — Это поместье семьи Кагено. Если напортачим — придётся иметь дело с главой семьи… и вряд ли мы от неё уйдём.              — Сейчас ночь, и все спят… Не думаю, что мы столкнёмся с кем-нибудь по пути. Берём девчонку, и уходим тем же путём. — легкомысленно произнесла вторая фигура.              — Осторожность лишней не будет…              Спустя считанные минуты, фигуры были у стен поместья… Столь же легко и без малейшего шума, они проникли в дом, и поднялись на третий этаж. Столь же мягко и легко они вошли в комнату, где на кровати, под двумя одеялами, спала наследница семьи Кагено… Её лицо было красным, дыхание — поверхностным, а сон беспокойным… Клэр Кагено была уязвима, оказалась в ситуации, когда не могла сопротивляться проникшим в дом злоумышленникам…              Утром её не нашли.