Худший кошмар

Всё на Тир-Фради было Курту чуждым, но свою роль он понимал чётко. Как и полагалось эмиссару, Зеленокровная с ходу полезла во все неприятности, и события закрутились с головокружительной скоростью. Вдали от князя и дышалось свободнее; вполне реальная петля на шее перестала затягиваться, и Курт почувствовал пьянящую свободу. Его слушали — и прислушивались, стража получила второй шанс. Однако цена оказалась существенной. Впервые Курту пришлось открыться — и не кому-нибудь, а собственной подопечной. Поначалу он не ждал многого, но де Сарде правда старалась. Уже язык не поворачивался называть её Зеленокровной, но Курт продолжал — чтобы не расслаблялась и не забывалась. Такая фамильярная привилегия была только у него. Теперь они жили и путешествовали бок о бок, и личного, тайного не осталось. Все его демоны показали свои отвратительные морды и оскалились на майора Германа и всё, что тот олицетворял. Порой Курт ловил испуганный взгляд Зеленокровной и ждал, когда же умрёт девичья влюблённость. Не следовало ехать вместе с ней на Тир-Фради, но Курт ведь не мог её оставить без защиты, так ведь? Их соглашение жгло разум и сердце день ото дня, мешая сосредоточиться. Иногда де Сарде предпринимала попытки поговорить, но Курт сам их обрубал на корню, а затем злился, если внимание перехватывал ушлый навт Васко. Между ними что-то теплилось — лёгкое, но тревожное: дружба с этакими привилегиями. Курту было далеко до его стати и остроты языка, возраст также проводил черту — слишком поздно меняться, да и нет желания. Однако всё менялось в бою, когда Курт бросался на врагов и знал, что де Сарде его прикроет. Если совсем честно, то никакая защита ей не требовалась: более меткого стрелка он ещё не встречал. Она во многом превзошла своего старого учителя. Однако в ритме боя они словно сплетались душами и могли читать мысли друг друга. Демоны смаковали кровь и сожалели лишь о том, что в мире не хватит жертв, чтобы единение длилось вечно. Когда-то юная и упёртая Зеленокровная спорила с учителями, что насилие — не выход, а теперь говорила: — Спорим, что я собью шляпу вон с того достопочтенного господина? — она указала на поджидающих бандитов, решивших, что ограбить богато одетого эмиссара — отличная идея. — На что спорим? — слишком легко согласился Курт, и де Сарде хитро прищурилась. — Деньги — это неинтересно, надо на что-нибудь дерзкое. На поцелуй? Курт промолчал, но хуже всего — что Васко подхватил спор: — Победитель выбирает, — сказал он, тут же достал пистолет, выстрелил первым — и промазал. Впрочем, проигрыш почему-то его не расстроил. — Прошу, миледи. Бандиты, конечно, не стали ждать следующего выстрела и побежали к ним. К счастью, на огнестрельное оружие они не разорились. Курт нервничал, отмеряя с каждым вдохом расстояние, когда же схватиться за меч, но де Сарде невозмутимо целилась. Она нервничала — намётанный глаз учителя тут же это подметил — и закономерно промахнулась. Курт выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в первого подбежавшего бандита, продырявив лоб и сбив шляпу. Добить остальных не составило труда. — Шляпа просто упала, — сказала де Сарде, — и с такого близкого расстояния не считается. — А по-моему, всё честно, как в уговоре, — возразил Васко и сделал приглашающий жест. — Загадывай, Курт. Что-то здесь было не так: навт откровенно подыграл, усложнив де Сарде выстрел. Он должен был попасть. Де Сарде чуть ли не пыхтела, исподлобья посматривая на своего учителя. Он широко улыбнулся. — Целуй жабу, Зеленокровная. Ты заслужила. Стоило отдать ей должное: слово своё она сдержала, как подобало эмиссару Торгового Содружества. Только сначала пришлось немного поползать у ближайшего озера. Курт хотел задать вопрос Васко, но почему-то так и не осмелился — это значило признать их тайное соглашение официально. Уже у костра, когда спустились сумерки, а навт ушёл за ветками про запас, Курт по старой памяти решил поставить свою ученицу на место. Слишком уж та расслабилась на воле и рискнула жизнью из-за какой-то глупости. — С огнём играешь, Зеленокровная. Только я подумал, что ты наконец выросла, и вдруг такой ребяческий поступок. Однако то время, когда Курт мог её напугать, давно прошло. Вместо того чтобы уступить, Зеленокровная прямо посмотрела на него и спросила в лоб: — Чего ты боишься? «Демонов», — вертелось на языке; по коже, несмотря на тёплый вечер, бежали мурашки. — Даже если что-то будет, эта связь заранее обречена. Ты думаешь только о себе, Зеленокровная, и в этом твоя проблема. Как насчёт моего разбитого сердца? Нет, всё-таки какие-то рычаги у него остались — но это победа из последних сил, из отчаяния.