Черным снегом

Когда они добираются до «Табу», то обходят его со стороны черного входа. Севика убеждается, что за ними никто не мог проследить, и только тогда стучит в неприметную дверь, скрытую какими-то вьюнами, которые лишь чудом могут цвести в нижнем городе. — Ками, это мы. Через пару минут замки с той стороны проворачиваются, а в тускло подсвеченном проеме показывается высокая, сухопарая женщина преклонных лет, однако не утратившая своей холодной красоты. Севика встречается с ней взглядом, а затем делает шаг в сторону. Несколько секунд стоит тишина, а затем женщина тянет руку к Силко, и, когда он перехватывает ее за узкую ладонь, она властным движением притягивает его к себе и вцепляется в плечи пальцами. — Мальчик мой, ты жив. Он лишь может кивнуть ей, и она отстраняется. Обводит беглым взглядом его лицо и, прикрыв глаза, горестно качает головой. — Идемте, нельзя стоять на пороге. Камилла пропускает их внутрь, цепко окидывает взглядом переулки, которые утопают в еще предрассветных, безжизненных сумерках, и неслышно прикрывает дверь. Они втроем минуют коридор, проходят пустой на данный момент зал, где вечером собираются те зауновцы, у которых имеются деньги для возлияний и развлечений разного рода, и уходят в жилые комнаты. Там их уже ожидают двое наемников Силко, которые с ним всего лишь на пару лет меньше, чем Севика. И когда все рассаживаются за широкий, массивный стол из красного дерева, Камилла ставит на него две бутылки лучшего бурбона и начинает суетиться около небольшой плиты, что находится сбоку от сидящих. — Сядь с нами, Ками. Но женщина лишь мотает головой на голос Севики, убирая длинные, вьющиеся волосы в хвост. — Сейчас сяду, только погрею вам еды. Севика ухмыляется, перекидываясь взглядами с двумя другими наемниками, и тянется открыть бутылку, чтобы разлить алкоголь по квадратным стаканам. И лишь когда на столе стоит горячая еда, хлеб и лежат столовые приборы, женщина присаживается на стул во главе всех присутствующих. Бросает мимолетные взгляды на всех и хочет многое сказать, но пока предпочитает молчать; прекрасно понимает происходящее и то, что словами может сделать только больнее. Потому может только чуть склониться к Силко и взять его за руку. — Как Джинкс? Она не видела эту девчонку, лишь была наслышана о ней. Но ей непременно хочется с ней встретиться. — Плохо. Камилла в сожалении поджимает губы, но пытается приободрить. — Я уверена, Синджед сделает все, что сможет. Отстраненно кивнув ей, Силко выпивает залпом налитый алкоголь. Иногда ему хочется слепо поверить словам того, кто старше и мудрее, но он понимает, что это так не работает. Медленно, но обсуждение того, что теперь делать и какие есть варианты, набирает обороты. Камилла слушает их и размышляет, прикидывает, кому это было нужно. И явственно улавливает, что Силко недоговаривает. Оно и понятно, хоть тут и находятся самые приближенные к нему, но все-таки не стоит вываливать все и сразу. Потому она лишь ждет, чтобы остаться втроем со своими хоть и не родными, но детьми, и услышать то, что покажет ей полную картину. И когда двое наемников уходят в спальные комнаты, по пути благодаря хозяйку «Табу» за сытный ужин да крышу над головой и закрывают дверь, Камилла достает еще одну бутылку. — Ты так и не притронулся к еде. Она встает около Силко, кладя руку ему на плечо, и поддерживающе поглаживает. — Не голоден. Его тарелку тут же перехватывает к себе наемница. — Тогда я съем. Наконец нормальная, блядь, еда, — она переглядывается с хозяйкой и ухмыляется, довольно быстро приканчивая порцию. — Кстати говоря, хорошо, что твоему повару вышибли мозги, потому как та бурда, что он готовил, была просто преступлением. Севика ловит на себе два осуждающих взгляда и разражается гоготом. Больше, конечно, от реакции на свою шутку. А когда тянется вновь наполнить стаканы, Силко достает из подсумка хекстек. Оба женских взгляда тут же направляются на него, и он видит, как у обеих женщин лица мрачнеют. — Это Джинкс притащила, да? Севика тут же скалится и опустошает свой стакан, затем наполняя его вновь. Удерживает себя от нелестных слов в сторону девчонки, только из-за того, что та уже поплатилась за это сполна. — Думаю, в «Каплю» приходили за ним. Но Джинкс дала отпор. Они не взяли ничего ценного. — Нет, взяли. Силко моментально хмурится, устремляя взгляд на наемницу. Та выдыхает через нос, отводит взгляд в сторону и снова опустошает стакан. — Твою печать. Я ее не нашла. Если только она не была спрятана. Он знает, что не была. Она всегда лежала на столе, потому как Силко использовал ее часто, для всех важных документов, подтверждая, что именно через него проходит вся власть нижнего города. И если ее умудрились забрать, дело становится еще хуже. — Блядь. — Говорила тебе, это должно быть кольцо, которое всегда при тебе. Камилла опустошает свой стакан, выдыхая от крепости алкоголя. Но каков смысл уже, когда после драки кулаками не машут. Она достает портсигар, предлагая сигареты, и закуривает первой. Выдыхает дым, поочередно разглядывая как напряженную Севику, так и мрачного Силко. — Никому из верхних она бы не была нужна. Значит, бароны? — Их давно не устраивало, как я веду дела. Силко легко соглашается и едко ухмыляется, сбрасывая пепел в стеклянную пепельницу и туда же резко вдавливая недокуренную сигарету. Ну, теперь-то они думают, что добились своего. Только он не понимает смысла их дальнейших мотивов. Если они считают, что он мертв, то просто порвут весь Заун на куски. Но как будут делить его, если самых лакомых частей всего две, а баронов шесть? — Севика, — она тут же вскидывает внимательный взгляд на мужчину, готовясь выполнить любое поручение, — сегодня пойдешь к баронам. Подтвердишь, что я мертв. Предполагаю, главным у них намечается Финн. Думаю, он будет как раз рад взять тебя к себе. Ведь ты многое знаешь. Точнее, почти все. Женщина кивает и согласно ухмыляется. Хорошо, когда репутация работает на тебя. Она уверена, что ей не будет стоить никаких проблем узнать информацию. После этого она поднимается с места и прихватывает бутылку, где остается еще половина алкоголя. — Если это все, я пойду. Надеюсь, эти два баклана не храпят, иначе у тебя останусь только я. Она самодовольно скалится на тяжелый взгляд Силко, которым тот ее одаривает, и кивает Камилле перед тем как покинуть кухню. — Тебе тоже нужно поспать. Ты сколько уже на ногах? Больше суток? На мужское плечо вновь ложится узкая ладонь, и Камилла легко гладит его, пытаясь хоть как-то поддержать. — Да, наверное, — мужчина устало выдыхает и с силой проводит по здоровой стороне лица пальцами, — Блядь, я так устал. Ей больно смотреть на все происходящее, но она пока не знает, как можно помочь; уже давно утратив свою власть, ее голос не имеет никакой весомости. Единственное, что у нее осталось — связи, которые она может попытаться использовать. Она скажет об этом ему позже, если все же выйдет добыть какую-то информацию. — Твоя комната свободна. Иди. Бесшумно поднявшись, женщина начинает собирать тарелки. Их разговор на сегодня окончен. Но пока она возится с посудой, то замечает краем глаза остановившегося в дверях Силко и разворачивается к нему, вопрошающе смотря. Он молчит, выжидая, но Камилла прекрасно понимает, чего он хочет, и хмурит свои тонкие брови. Мог и сам взять. — Может, хватит на сегодня? — Камилла, — Силко закатывает здоровый глаз и устало приваливается плечом к косяку. Ждет. Несколько секунд она еще сверлит его недовольным взглядом, но затем сдается и кивает головой на нижний шкаф. Отворачивается обратно к столу, слыша через несколько секунд, как тихо захлопывается дверь в кухню, и тяжело выдыхает, берет очередную сигарету и подкуривает, делая глубокую затяжку. — Что же вы, блядь, за бароны такие? Стая шакалов, которую давно пора было утопить в отходах. Но нет. Она кривит тонкие губы, показывая этим все свое пренебрежение. И прекрасно помнит, как раньше любого недовольного властью медленно погружали в токсины, пока те заживо разъедали плоть. До последнего предсмертного крика, в назидание всем.