Розовый единорог, или деревенская сказка

      Проснувшись утром, Юнги оказался в одной только чонгуковой футболке. Обрывками стали всплывать подробности вчерашнего вечера. То, как они вдвоём играли в бутылочку, почему-то стаканом, и, конечно, целовались. Кроме того, что пили, больше припомнить ничего и не может. А вот почему он без трусов, понять так и не смог.       Во рту какая-то гадость, словно там нагадила та корова, что заминировала дорогу от клуба до дома Чона. Юнги встал, голова как раскрученный волчок с лошадкой, которая бьёт копытами по вискам; он хочет найти воду, открывает холодильник, находит банку с молоком и всю полторашку выпивает большими глотками. Выходит на улицу, где туалет помнит со вчерашнего приезда, справив нужду, видит свои трусы на верёвке. В недоумении снимает их и тут же натягивает на себя.       Возвращается в дом, видя как Чонгук гремит на кухне.       — Давай похмелимся, а то мне одному никак, — жалобно хнычет Чонгук.       — Наливай, у меня жуть как башка трещит. Кстати, я у тебя всё молоко выпил, — без каких либо зазрений совести рассказывает Юнги.       — Не беда, сейчас надою ещё. Яйца сможешь собрать в курятнике? Завтрак приготовим, пожрём горячего, — разлил по стаканам живительную жидкость. — Ну, давай, — чокнулись, выпили.       — Хорошо пошла, — крякнул Юнги.       — Ты тогда за яйцами, а я здесь приберу немного, — скомандовал хозяин.       Юнги отправился в курятник, а Чонгук принялся мыть посуду. Через пять минут абсолютно спокойный Мин возвращается весь в помете, перьях, с раздавленными яйцами на футболке.       — Ебать колотить, какое чудо в перьях! Я смотрю, ты уже позавтракал? — усмехнулся Чон.       — Наелся до отвала, — небрежно ответил сосед.       — Ты, надеюсь не свои яйца раздавил?       — Мои мне ещё пригодятся, — уже куда спокойнее сказал Мин.       — Может, ты пару курочек захотел у петуха отбить? — не унимался хозяин этого злополучного курятника.       — Отвянь!       — Что случилось? — на этот раз без издевок.       — За яйцами сходил. Я не знаю как их у кур отобрать.       — Пойдем, покажу. Чего сразу не сказал, что не можешь. А я ещё хотел тебе доверить Единорожку подоить. Ох, горе ты моё луковое.       — Давай на сегодня хотя бы с курами разберемся, — до боли жалобно простонал Юнги.       Они отправились в курятник. Чонгук показал, где куры, где петух, где гнёзда, как взять яйца из-под курицы, если она сидит в гнезде, чем и как кормить. Юнги всё понял, но рассказывать о том, как пытался из куриц вытрясти яйца, и за это деяние был наказан петухом, не стал. Чон пожарил глазунью, они ещё махнули по паре лафитника, сытно поели.       — Надо бочки водой наполнить, вечером снова будем поливать, — сообщил хозяин своему горе-соседу.       — А откуда ты берёшь воду? — с искренней заинтересованностью спросил Мин.       — Из речки.       — Как берёшь? — совсем по-детски сказал собеседник.       — Ну уж точно не в ладошках ношу! — всплеснув руками, отрезал Чонгук. — Тебе показать?       — Сам справлюсь, — немного грубо ответил Юнги.       — Удачи, а я пойду козу доить.       Чонгук отправился в козлятник, подоил и пошёл собирать клубнику, по пути так же решил проверить Юнги. Того не оказалось в огороде, Чон проверил бочки, заполнена только одна, не совсем до верху. Ничего не понимая, он растянул шланг, воткнул в пустую бочку, включил кран. За спиной послышались шаги. Это Юнги возвращается с речки, весь потный, пыхтит и тащит два ведра воды.       — Ты решил подкачаться? — берёт из его рук ведро и выливает в бочку.       — Воду для полива ношу.       — А чего кран не открыл, — обнимает Мина за талию и показывает рукой в направлении крана.       — Утренняя зарядка, — фыркнул Юнги.       — Выливай в бочку воду и пошли ягоды собирать, — заключил Чон.       Они взяли по ведру, Чонгук подробно объяснил и показал, что нужно делать, немного постоял возле Юнги, проверяя, правильно ли тот его понял, а то опять напроказит чего, и тоже приступил к сбору урожая.       Мин разогнулся, поскольку у него затекла спина и решил спросить:       — А когда на работу пойдём?       — Завтра у нас банный день, потом выходные, на следующей неделе пойдём, — разъяснил Чонгук.       — А что с ягодой будешь делать?       — Ты любишь клубничное варенье?       — Это моё любимое, — с заметной сладостью в голосе ответил Юнги.       — Значит сварим варенье. Хватит болтать, собирай! — скомандовал Гук.       Солнце жарит вовсю. Ветер словно помер от жары, даже мух не видно. Собрав все ягоды, парни отправляются на её переборку, расположившись в тени навеса. Потом помыли ягоды, Чонгук сварил сироп и закинул в него подготовленную клубнику.       — Как ты один справляешься со всем хозяйством? — разморённый на жаре спрашивает Юнги.       — К концу лета ты и сам так же со всем справишься, — помешал содержимое таза, где вариться варенье. — Пойдем принесём из дома остатки вчерашнего ужина и похаваем, а то я отойти надолго не смогу, нужно варенье мешать.       Они принесли четверть с остатком самогона, картошку и банку с огурцами. Чонгук быстро почистил вчерашнюю картошечку, порезал её и поставил сковородку на газ. Сходил и выпустил Единорожку, скормил ей очистки, сбегал в огород за зеленью, переставил шланг в другую бочку. Всё это время коза не отходила от гостя, а Юнги залез с ногами на потрёпанный диван.       — Не бойся, она ласковая как кошка, погладь её и дай огурец.       — Она не сожрёт меня? — чокнулся с Чонгуком, опрокинул в себя содержимое лафитника и, осмелев, положил руку на спину животному.       — Давай ещё по одной, — налил Чон.       Они выпивают, закусывают, картошка тем временем приготовилась, все ещё выпивают. Юнги уже обнимает козу, кормит её со стола и разговаривает как с давней подругой.       — А у тебя есть душ?       — Пойдём я тебе лучше сам покажу, — Чонгук помешал варенье.       — Может ты меня и помоешь? — спокойно, насколько это возможно в его нетрезвом виде, спросил Мин.       — В следующий раз, сейчас варенье не пускает. Завтра в бане я тебя попарю. Смотри, здесь вода открывается, много не лей, а то быстро в ёмкости кончится, не успеешь домыться, и будешь с намыленной башкой бегать; вот здесь, на полке, гели, шампуни, мочалки, полотенце на крючке.       Оставив Юнги одного, вернулся к варенью и четверти. Осушил ещё пару раз свой лафитник и, развалившись на скрипучем диване, стал размышлять. Юнги ему сразу понравился — симпатичный, правда быстро хмелеет, но это можно исправить. Главное, что от работы не отказывается, скоро машину дров привезут, надо будет переколоть, да и сено пора косить, картошку окучить, грядки прополоть, заготовки сделать и так, по-мелочи, работы полно. Да и клуб красить вдвоём сподручнее и быстрее.       Его мысли прервала Единорожка, заблеяв прямо на ухо. Чонгук посмотрел на неё и сказал, глядя в глаза:       — Какая ты стала красивая!       У неё на спине и боках красуются голубые пятна в виде ладошек.       Пришёл Юнги.       — Наливай.       — Воды хватило? — поинтересовался Чон.       — Да, но нужно ещё добавить.       Они выпивают и Мин решает задать давно вертящийся на языке вопрос:       — Как ты относишься к ЛГБТ?       — Не знаю, не пробовал, у нас его ещё в сельпо не завозили.       — А как в деревне, их жалуют?       — Они больше сметану едят, майонез им дорого, — абсолютно серьёзно выпалил Гук.       — Не понял, — упал в ступор Юнги.       — Ну, ЛГБТ – это новый сорт майонеза?       — Нет, я про сексуальную ориентацию.       — Ты что, голубой? — Чонгук только сейчас взглянул на Юнги и увидел его голубые волосы. Видимо вместо шампуня тот использовал краску для волос, которую Чону в сельпо сначала вместо розовой всучили. Он оставил её на всякий случай и повторно сходил за розовой краской. — Хотя чего я спрашиваю, и так всё видно.       — Так заметно, что я гей? — немного грустно спросил Мин       — А ты себя видел?       — Что ты имеешь в виду?       — На Единорожку посмотри, она такая нарядная стала, — с гордостью заявил Чонгук.       — Откуда у неё эти пятна? — искренне не понимая говорил тот.       — Ты пока был в душе, козу трогал?       — Она за мной увязалась, я её к тебе прогонял.       — Значит ты её и раскрасил, — поведомил Чон. — Красиво получилось.       — В чём дело, объясни, я не пойму, что происходит в этой ёбаной сказке?       — Давай выпьем, а уже потом будем разбираться.       Они опрокинули ещё по паре лафитников. Вскоре Юнги вспомнил про наливающуюся воду, переставил шланг, а Чонгук сходил в сарай за банками для варенья. Парни вместе их помыли, повесили сушиться на забор, размешали варенье, и Чон повёл голубого парня к зеркалу.       Увидев своё отражение, Юнги взвыл.       — Не расстраивайся, я розовый, ты — голубой. Какая разница какого цвета, тебе идёт, — осторожно обнял за талию. — Ты такой хорошенький.       — Я тебе нравлюсь?       — Конечно, такой голубенький. Пойдём, уже варенье готово, — тянет за руку.       Юнги в замешательстве: он не совсем понимает Чонгука, нравится ли Юнги ему, или же тому приятен только цвет голубых волос Мина. Решает разобраться с этим на трезвую голову, только когда это будет? А с волосами не беда, так даже прикольнее. За три месяца краска слезет, а в деревне он почти никого не знает, пусть думают что хотят.       — Чонгук, нам надо выпить за мой новый образ.       — За голубого Юнги, — произносит тост, и очередная доза алкоголя оказывается в желудках парней.       — А что за сосед рядом живёт?       — Кощей. Он нормальный, только выглядит страшно, ещё прикалываться любит.       — А в деревне ещё есть сказочные герои? — интересуется голубоволосый.       — Елена Прекрасная.       — Кто это?       — Наша продавщица, — спокойно отвечает Гук.       — Красивая?       — У неё сиськи как опара на подъёме — идёт, а они трепещутся.       — Она тебе нравится? — с трепетом спрашивет Юнги.       — Не в моём вкусе. Но я бы её косу на кулак намотал и в задницу выдрал, — с заметным интересом сообщает собеседник.       — Ты спец по задницам?       — Ну не то чтобы спец, просто бывает и красивые встречаются, — не без капли гордости говорит Чонгук.       — А кто тебе больше нравятся девушки или юноши? — Мин всё ещё не теряет надежды.       — Это ты меня сейчас в свои ряды агитируешь?       — Нет, просто интересно.       — Хватит пиздеть, давай варенье раскладывать, тащи банки, — шустро перевёл тему Чонгук.       Юнги, разочарованный, потопал за банками к забору, ведь он почти добрался до сути Чонгука. Розовый парень ему нравится: симпатичный, тело крепкое, накачанное, весёлый, трудолюбивый, с ним интересно и он отличный собутыльник. Забрать бы его с собой, все обзавидуются.       Поставив банки на стол, спросил:       — Можно попробовать варенье? — тянется с ложкой к тазику.       — Всё, что не влезет в банки, будет твоё, и тазик ещё можешь вылизать, — отчеканил розовый.       «Я и не только тазик могу вылизать», —подумал про себя Мин и стал с нетерпением ждать с ложкой наготове.       Послышался шум воды, перетекающей из ёмкости в душе. Юнги бросился выключать кран.       — Ты уже почти деревенский житель, — похвалил его Чонгук.       — Мне здесь нравится.       — Тогда держи награду, — вручает таз с остатками варенья, — под такую закуску надо выпить.       Юнги сидит, обнявшись с тазом, не веря своему счастью: сейчас он будет есть натуральное, только что сваренное клубничное варенье. Опрокидывают по порции самогона и оба скрябают ложками по стенкам тазика.       — Как же это вкусно! — не сдерживает своих эмоций.       — Ты весь измазался, — Чонгук пальцем вытирает подбородок Юнги.       Мин, уже изрядно охмелевший, облизывает Чонов палец, ставит таз на стол, приближается к губам Чонгука и медленно облизывает их.       — Ты такой сладкий, — шепчет прямо в рот.       И, не дав опомниться, целует его смято, неловко, боясь, что сейчас его оттолкнут или вообще вдарят. Но Чонгук открывает губы и Юнги ныряет языком, слизывая клубничную сладость, медленно ведёт по Чонову языку, обнимает за талию и получает ответное, будоражащее душу, движение в чужом рту — их языки сплетаются.       Ему ответили на поцелуй! Он радостный и довольный. Хоть вчера они и целовались, но он настолько смутно это помнит, что уже не считается. Даже варенья больше не хочется.       — Блять, я поцеловался с мужиком, — еле слышно говорит Чонгук, находясь под впечатлением только что сделанного.       — Тебе же понравилось, — без толики сомнения утверждает Мин.       — Не буду отрицать, наливай.       — На сегодня ещё какие-то дела есть?       — Завтра будет полно.       — Поливать не надо? — спрашивает Юнги.       — Дождик будет. Козу сейчас подою, а ты собери варенье с тазика в большую кружку и залей посудину водой. Банки с вареньем занеси на кухню, — замер, а когда вышел из ступора вновь воскликнул: — Я целовался с мужиком!       Они ещё выпили. В бутыли больше ничего не осталось.       Юнги принялся наводить порядок, а Чонгук пошёл с козой в козлятник. Мин пошлёпал в дом, захватив с собой пару банок варенья, присел ненадолго на диван отдохнуть и сразу уснул.       Чонгук, не найдя на улице Юнги, отправился в дом. Сунул молоко в холодильник, перетащил все остальные банки в дом, спустил в погреб. После присел рядом с Мином на диван, включил телевизор.