«Чуланчик с историями»

Горькая ностальгия, угнетающая в каждое Рождество, сегодня по-особенному съедала изнутри. Я больше не любила этот праздник. — Какого черта? — парень на велосипеде сбивает меня с ног, и я валюсь в сугроб. — Вообще не смотрите куда едите? — обозленная на весь белый свет, я с трудом выбираюсь из рыхлого сугроба, успев окончательно провалиться в него, отморозив пятую точку. — Простите, ради бога! Давайте я помогу, вам, — парень протягивает мне красную ладонь. Я попеременно смотрю на мужчину и его протянутую руку помощи, в конечном счете, отталкивая его и отказываясь от его подачек. — Я торопился доставить посылку и, кажется, — парень переводит взгляд на часы, — опоздал. — Вас следует уволить, — выбравшись из злосчастного снежного завала, я отряхнулась как помятая и замерзшая дворняжка, которую толкнули в снег. Теплые варежки успели впитать влагу, и я яростно захлопала в ладоши, избавляясь от уже мокрого снега, который успел запутаться в шерсти. Вязаная шапка с помпоном съехала на бок, прикрывая левый глаз. Морозный ветер задувал мне за шею, подкидывая растрепанные волосы. Я натянула шапку до самых ушей и только суровые хмурые брови выглядывали из-под головного убора. — А вы чего такая злая бука? — моя злость сменяется растерянностью. — Рождество через несколько часов, а вы как злобный Гринч. Осталось только Рождество похитить, — сидя на своем проклятом велосипеде, сложив руки на груди, парень вел себя совершенно бесцеремонно и нагло. — Я...я не злая. По-вашему, приятно сидеть в сугробе? — не умею защищаться, буду нападать. — В качестве извинений, так уж и быть, — мужчина спрыгивает с велосипеда и подходит ко мне вплотную, — проведу тебя на самую крутую вечеринку в честь праздника, — он загадочно улыбается, ожидая моей ошеломляющий реакции. — Я не праздную Рождество, — произнесенные слова просто разрушили все планы мужчины, почти отчаянно желавшего загладить свою вину. — Ты что, — парень наклоняется прямо к моему лицу, — ненормальная? — опасливо озираясь по сторонам, он не понимал шучу я или говорю серьезно. — По-вашему все ненормальные, кто не празднует Рождество? — Разумеется! — он вскрикивает и его глаза округляются так сильно, что я знакомлюсь с их цветом. Серая дымка, застилающая чистое голубое небо. — Теперь я чувствую своей обязанностью изменить твое отношение к празднику, — мой неожиданный знакомый загорается негасимой идеей внушить мне рождественское настроение. — Я не сильно в этом заинтересована, — звучит печально и грустно, но многие пытались вытянуть меня из вечной понурости и хандры, и рано или поздно, они сдавались, не достигнув цели. — Подожди, — голубоглазый парень хватает меня за руку, задерживая, — дай мне время до вечера и, если у меня ничего не получится, я оставлю тебя в покое, — снежинки ложились и мгновенно таяли на волосах незнакомца. — Только до вечера. *** Калейдоскоп красок сменялся по легкому дуновению ветерка. Смех и разговоры прохожих, планирующих проведение праздников, доносились с разных концов и знатно бесили меня. Не понимая причину радости, я воспринимала их как пришельцев, отправленных на землю только для веселья. Но очевидно это я была с другой планеты. — Заходи, — мой путеводитель по рождественской атмосфере галантно придерживает мне дверь в кафетерий. — О, Пол, — пожилой мужчина в красном фартуке тепло улыбается, — тебе как обычно? — Нет Джек, сегодня заказ должен быть самым особенным, — они вдвоем невзначай косятся на меня, словно я не замечаю, как они сговариваются. В кафетерии пахло терпким запахом кофе с пышной пенкой, которую я любила собирать ложкой, свежей выпечкой от которой текли слюнки, и фантазия рисовала самые необычные сладости. На прилавках лежали украшенные пирожные, посыпанные сахарной пудрой; шоколадные эклеры с вареной сгущенкой, а белый шоколад волнами аккуратно и эстетично лежал сверху как узор; кусочки тортиков каждый на своей тарелочке. От ароматов у меня кружилась голова, а глазами я съела все пирожные, тортики и эклеры. — Пробуй, — Пол пододвигает ко мне высокий прозрачный стакан со светлым напитком. Я недоверчиво смотрю на мужчин. — Это Эг-Ног, — сомнения усиливаются от странного и нелепого названия. — Джек, не утруждайся, девушка не празднует Рождество, а названием этого напитка, ты только что поверг ее в шок, — я усмехаюсь. Впервые за целый день мне захотелось улыбаться. — Просто попробуй, — перестаю сопротивляться и пью новоузнанный напиток. На секунду он обжигает мне горло и это тепло согревает. Я причмокиваю, знакомясь поближе с послевкусием напитка и узнаю отдаленный терпкий вкус тертого мускатного ореха. — Что вы туда добавили, Джек? — Это моя небольшая тайна, — он хитрюжно улыбается, оставляя нас с Полом наедине. — И ты думаешь, что один напиток, — брови парня ползут вверх, — хорошо, хорошо, вкусный напиток, — он удовлетворенно улыбается, — изменит мое отношение к Рождеству. — Нет, конечно, — Пол запихивал за обе щеки третий эклер. — Ты была просто обязана попробовать традиционный напиток. А дальше наше путешествие по возвращению тебе настроения, пройдет в необходимой тебе прогулке. *** — Расскажешь, почему у тебя табу на Рождество? — Пол шел рядом, спрятав руки в карманы куртки. — Моя мама умерла в этот день, — он молчит, да и что, можно сказать. — Грустно, правда? — Никогда не знал своих родителей, — бесцветным голосом, — и что это за чувство, когда теряешь одного из них, я тоже не знаю. Но я сочувствую, — Пол сжимает мою ладонь, и я чувствую тепло его горячей руки даже через варежку. Не объяснимый жест с его стороны обескураживает меня, и я заметно напрягаюсь, внимание абсолютно чужого человека с нотками заботы, ошеломляло. — Вот мы и пришли! — радостным голосом, полным надежды и счастья, Пол смотрит на меня во все глаза. А я со страхом озираюсь по сторонам, понимая, что стою в центре Таймс-Сквер. Передо мной зависший шар, который за десять секунд до Рождества должен опуститься и громогласно заявить о наступление нового года. А пока шар опускается у людей есть считанные секунды, чтобы загадать желание и поцеловать любимого человека. На моих глазах шар опускался ни один год, и я неустанно пыталась сформулировать одно желание, но так ни разу и не успела. Со смертью мамы даже мысли о любых желаниях испарились. — Зачем ты привел меня сюда? — горло сдавливает, подступивший комок слез. — Только здесь и сейчас, ты либо вернешь любовь к Рождеству, либо навсегда возненавидишь, — Пол дергает меня за руку и тащит в самую кучу людей, расталкивая всех локтями, прокладывая нам путь, наиболее приближенный к шару. — Осталось 11 секунд, — он пытается перекричать толпу, начинающую улюлюкать, с замиранием сердца ожидая движение шара. — Я не хочу здесь быть! — Поздно! Шар начинает движение и секунды начинают обратный отсчет. — Время желаний, — раззадоренный, Пол мертвой хваткой вцепился в мою руку, боясь, что я сбегу. — Я никогда не успевала загадать желание за десять секунд, — в панике гляжу на Пола, умоляя оставить меня в покое. — Я тебе помогу, — не успев опомниться, Пол резко, быстро и неожиданно целует меня в губы. Я успеваю ощутить лишь холодок, исходящий от его губ вперемешку с теплом от дыхания. А потом отдаленные и радостные крики, накрывают меня как вакуум. Я стояла в самом эпицентре шума, криков, смеха, возгласом и все казалось таким приглушенным. Мой мир замер и одновременно вращался только вокруг меня, Пола и нашего поцелуя. Шар опустился, вернувшись на свое привычное место. — Будем считать, я только что исполнил твое желание, которое ты не успела загадать, — Пол заразительно смеется, и я больше не в состоянии противиться его легкости. — Сделаем это нашей рождественской традицией.