«Чуланчик с историями»

— Билли, ты уверен, что стоит искать человека, который оставил тебя? Выяснять отношения о местонахождении пропавшей матери на морозе, не лучшая моя затея. Как попрыгунчик я скакала на месте, согреваясь активными телодвижениями. А Бэтсон признаться выглядел собранным и уверенным, для человека, собирающегося одним поступком изменить свою жизнь. — Она моя мама! — Вот именно! А мамы не теряют своих детей, а если и теряют, то пытаются найти, а твоя? — от разговора на повышенных тонах становилось теплее, хотя у меня жутко мерзли уши. Билли игнорировал мои весомые доводы, отказываясь признать правоту моих слов. — Так ты идешь со мной или нет? — единственный способ заставить меня замолчать, это использовать мою слабую сторону, заключавшуюся в неспособности оставить друга одного на произвол судьбы. — Конечно иду! — хлопаю в ладоши, но не от переизбытка воодушевления и нетерпения увидеть родственницу Бэтсона воочию. Просто у меня еще и руки замерзли. Типичный высотный дом с типичными убогими квартирками, отвратительная обстановка которых скрывалась за чистенькими дверьми и надраенными до блеска полами в узких коридорах. Жалкое подобие домашнего уюта. — Ты уверен? — дергаю Бэтсона за рукав куртки. Он смотрит наверх, закинув голову, гадая на каком этаже живет его мать, но это всего лишь видимость, за которой скрывается нетерпение и переживание. А я переживала гораздо сильнее, прекрасно понимая, что, если долгожданная и желанная для Бэтсона встреча с матерью закончится плачевно, последствия и раны на сердце моего друга от встречи залечивать мне. — Идем! — делает вид что не слышит мой вопрос, убежденный в правильности своего поступка. Ну, конечно, ведь сколько я знаю Билли, он всегда отчаянно стремился отыскать свою настоящую семью и не мне, девчонки у которой родственников больше, чем жителей в маленьких городках, говорить о неправильности решения. Лишь отчасти я понимала, что чувствует Билли и мое сердце, трепещущее от радости при мысли, что его мама искренней любовью встретит своего сына, одновременно сжималось от ноющей боли, опасаясь наихудшего исхода. — 707! Ее квартира! — дрожащим голосом говорит Билли. — Стучи! А что я еще могла сказать? Эмоциональная поддержка с моей стороны плохая, а вот постоять рядом, это пожалуйста. На месте Бэтсона я убежала бы прочь сломя голову. — Стучу, — ответ больше адресован самому себе, как подтверждение, что он не передумает. Бэтсон стучит костяшками пальцев и за дверью слышатся шаги, шорохи и голоса. Подхожу ближе к нему, держа его за куртку. Мне так спокойнее и Билли тоже. Красивая и чистенькая входная дверь открывается, и замученное лицо женщины раздраженно выглядывает из квартиры. Уставший и зачуханный вид мама Бэтсона не внушал мне доверия, но Билли готов был кинуться к ней в материнские объятья. — Мне не нужны никакие товары, извините, — женщина говорит торопливо и спешит закрыть дверь. Она не узнала родного сына. — Нет, нет, ты меня не помнишь, — Билли смотрел на нее глазами забитого щенка, отыскавшего дом, — мам... — я сильнее вцепляюсь в куртку друга, чувствуя жгучее желание спрятать его подальше от этой женщины. — Господи, Билл, это и правда ты. «Билл» звучит отвратительно грубо и жестко, совершенно не подходящее сокращение. Но Бэтсон рад малейшей детали, отчаянно стремясь обнять мать, которая демонстративно останавливает всего его попытки. Она выходит в коридор и прикрывает дверь, кажется, у нее другие планы. — Я долго искал тебя! Ты же ведь знаешь, что тогда в парке я не сбежал? — надежда в голосе Билли меня убивала — Знаю, я видела тебя с полицейскими, — существо, недостойное называться матерью, причиняло боль моему другу. Ее глупые глазенками бегали туда-сюда, а жалкий бубнеж призван был оправдать ее поступок. — Я подумала, что они смогут позаботиться о тебе. Найдут хорошую семью. Мне ведь было всего восемнадцать лет, и я не понятия не имела, как жить с маленьким ребенком на руках. — Ни капли сострадания и сожаления в голосе. — А ты ведь не пропал, Билл! Выглядишь хорошо! Прекрати его так называть! Я сильнее стискиваю куртку Бэтсона и судя по его косым взглядам, он почувствовал, как ткань натянулась на спине. — Идем Билли, она того не стоит! Хватаю его за руку и насильно тащу за собой, не чувствуя ни малейшего сопротивления. Он шел следом, молчаливо и покорно, второй раз в жизни потеряв мать. — Ты меня предупреждала! Нужно было послушаться тебя! — Бэтсон расхаживал из стороны в сторону, постоянно поправляя свою шапку. Почему все важные разговоры мы затеваем на морозе? — Я ей не нужен! И никогда не был нужен! — Почему ты так зациклен на людях, которым безразличен, но совершенно игнорируешь тех, кто по-настоящему дорожит тобой? — клубки пара срывались с губ вслед за каждым сказанным словам. — Твоя новая семья, в которую тебя приняли, дорожит тобой. Я — твой друг и тоже твоя семья, дорожу тобой. А ты таскаешь меня по морозу, пытаясь доказать себе, что женщина, которую ты ищешь, твоя мать, скучающая по своему сыну. — Дышу на ладони, согревая их горячим дыханием, а потом теплые ладони прикладывая к красным от холода ушам. — Не ты ей не нужен, а она тебе не нужна! — Бэтсон молчит, вглядываясь в мое лицо. Сейчас он спокоен и расслаблен, а мои слова поселили в мне крупицу уверенности и доверяя к людям, которым он по-настоящему важен. — Тебе стоит надеть мою шапку, — он снимает свой черный головной убор и протягивает мне, — иначе твои уши... — О, спасибо, что заметил, — Билли прыскает от смеха, а я натягиваю шапку на свои продрогшие уши и выгляжу чертовски глупо, зато мне становится теплее. Я беру Бэтсона за рукав куртки, моя странная привычка, и встретившись со взглядом друга, вижу в них благодарность за то единственное, что способна дать ему.