Wisteria

Мужчина-помощник подлого политика.Так я это сформулировал,говоря "Нет".Только не это. В культуре не так уж много примеров подобного рода, если не считать Красивого сенатора с его обычной женой и двумя детьми. Но этот мужчина стоит на трибуне и признается в своем романе с горячим парнем, которого по счастливой случайности наняли... потому что он так хорош в своей работе, что бы это ни было. А потом этот Красивый сенатор улыбается и идет домой со своей женой. Я даже не могу вспомнить, что происходит с мужчинами-помощниками и ассистентами. Не думаю, что я когда-либо видел, чтобы кто-то давал отчет об этом деле. Я не хотел проводить ночь на станции с Жаном, потому что не мог провести ее с ним. После того, как он поцеловал меня, после того, как я вытер слезы, как маленький ребенок, после того, как он пообещал мне, что мы все выясним, мы вернулись вниз и сделали вид, что ничего не произошло. Не то чтобы мне было стыдно за то, что я сломался. Я и раньше плакал перед Жаном,я плакал перед хорошей актёрской игрой в кино. Не поймите меня неправильно. Я не мог смириться с тем, что плачу только потому, что хочу его. Как быстро и страстно я сбросил маску, сдался, сказал ему, что люблю его. Мне чертовски повезло, что он чувствовал то же самое, потому что если бы он этого не сделал, я бы упал на колени и умолял, пока он не сделал бы. В какой-то момент я перестал говорить "больше не буду". В какой-то момент я начал говорить "окей". Может быть, когда его ударил тот парень, и я понял, что мне не все равно. В какой-то момент я понял, что люблю его, и просто решил не иметь с этим дела. Это было слишком больно. То, чем мы стали, эта дружба и эта непринужденность друг с другом, построенная на том, чтобы знать друг друга так глубоко и притворяться, что мы этого не знаем... Я не знаю, когда это перестало быть “Жан и я” и стало “мы". Может быть, эта темная комната была началом наших настоящих отношений, определяя их и решая, когда он обещал мне, что разберется во всей этой дерьмовой ситуации. Не так уж много нужно было выяснить. У него уже были настоящие отношения. Это осенило меня, когда мы спустились вниз и несколько часов болтались с другими ребятами. Сидел там со своими друзьями и коллегами, не будучи рядом с ним все это время и совершенно неспособный дотянуться до него. Я понял, что перешёл в статус "Помощника мужчины", и вот он здесь, улыбается своим друзьям. Утром он возвращался домой к своей невесте. Я не мог смириться с тем, как сильно хочу Жана и как сильно не могу его заполучить. Я пробыл на станции до раннего утра, когда пришел один из патрульных и доложил, что снегопад наконец прекратился. Я вышел, застегнув куртку до самого носа. Жан исчез, чтобы сыграть с Райнером в настольный футбол, и мне не хотелось его прерывать. Я хотел иметь возможность поцеловать его на прощание. Полуночное небо после снегопада всегда фиолетовое в этой части Нью-Йорка. Мне кажется, что темно-синий цвет смешивается с красным светом стоп-сигналов и мигающих тормозов, а уличные фонари смывают его своим золотым сиянием. Это было что-то потусторонне. Воздух в моих легких был чистым и резким, когда я глубоко вдыхала и выдыхала, пытаясь успокоиться. Я протоптал дорожку в снегу на тротуаре. Он доходил мне до середины икр, а на мне были только джинсы и куртка, но мне нужно было замерзнуть. Мне нужно было почувствовать что-то, что мне было позволено чувствовать. - Марко?-Через несколько минут я услышал голос, зовущий меня. - Марко, подожди! Жан пытался бежать по снегу, чтобы догнать меня, но едва не потерпел неудачу. Решимость не позволила ему упасть лицом в снег. Я остановился и ждал его, подталкивая носком ботинка какие-то фигуры на снегу. Он подошел ко мне, запыхавшись. - Куда ты идешь? -Домой.-мягко сказал я. - Но тебя ... я привез сюда из-за снега и из-за твоей квартиры... Там, наверное, нет электричества, - фыркнул он. - Здесь есть электричество - Я просто хочу пойти посмотреть. И сильно хочу спать. - Ну. Давай я тебя отвезу. - Я не против прогуляться. Жан отчаянно вглядывалась в мое лицо. - Что случилось,малыш? Сначала я не знала, что сказать; я думал, что мы все еще притворяемся, будто ничего не происходит. Я открыл рот, потом неуверенно закрыл его. -У тебя странные мысли, - тихо сказал он. -Нет, нет. - Я люблю тебя, - голос Жана был решительным. - Я люблю тебя, Марко. Я слегка улыбнулся. - Я тоже тебя люблю. - Тогда почему? - требовательно спросил он. -Потому что, когда я уходил, я хотел поцеловать тебя на прощание, а я не могу этого сделать. Если ... если мы собираемся сделать это снова, мне придется заново изучить правила. И я хотел поцеловать тебя, но не смог, поэтому ушел. Во всяком случае, до того, как я тебя поцеловал. Жан хмуро посмотрел на меня, его глаза были полны боли. - Я не собираюсь быть тем, - тихо сказал я, - кто говорит правду о нас, Жан. Я не собираюсь говорить твоим родителям, я не собираюсь расзлучать вас с Сашей. Вы должны сделать это для себя. И для меня. Дым вырывался из его ноздрей, когда он глубоко вздохнул. Затем он хлопнул меня по плечу и оттолкнул назад. Я упал в сугробы, которые громоздились высоко на обочине дороги, где прошли снегоочистители, и провалился до самого дна кучи, окруженный снегом, исчезая из виду. -Что за...-повысил я тембр своего голоса от холода. Жан не очень грациозно наклонился ко мне, и мы еще глубже погрузились в снег. Потом он поцеловал меня так, что я не долго негодовал. Мне пришлось рассмеяться, когда он отстранился, задыхаясь от холода. Я обнял его и уткнулся лицом в его плечо, вдыхая пар,выпускаемый с его рта. -Не оставляй меня, ты, взрослый гребаный придурок, - голос Жана звучал приглушенно. - Не оставляй меня. Я откинул голову на снег и посмотрела на него. - Пойдем со мной домой. Жан вздохнул.-Я должен остаться, моя следующая смена начинается в 5. - Ты думаешь, что доберешься до магазина завтра? - Если не смогу, позвоню. Он был так близко, что я мог дотянуться: я поцеловал его в кончик носа. Он сморщил его в ответ и рассмеялся. И вот мы сидим на дне снежной кучи на улице, и я чувствую себя счастливее, чем когда-либо за последние годы. -Это ты, - мягко сказал я после долгого молчания, - должен давать обещание не уходить. Жан прислонился лбом к моему. - Я уже облажался однажды и отпустил тебя. Я больше не буду этого делать. Я люблю тебя, идиот. - Скажи это по-хорошему, - улыбнулся я. - Я люблю тебя, милый. - Ты сказала “милый "так же, как и "идиот"! - То же самое.-Жан поцеловала меня в щеку. - Если я дам тебе свою толстовку, ты наденешь ее, чтобы не получить переохлаждение и не умереть по дороге домой?-Он кивнул на черную толстовку, которую надел, чтобы помочь расчистить дорожку станции. Я кивнул. Мы вместе встали и отряхнулись.Жан стянул через голову толстовку и протянул ее мне; я натянул ее, а поверх застегнул куртку. Она была еще теплой. -Я люблю тебя,- сказала я в миллионный раз. Жан слегка улыбнулся и отмахнулся от меня. - Иди. Иди домой, пока я не передумал. Всю дорогу до дома я гадал, что он передумает, уткнувшись носом в его толстовку. Я старался не думать о том, что он толкнул меня в сугроб, чтобы никто не увидел нас вместе. Случайные кварталы, казалось, потемнели, но мой был одним из немногих оставшихся с электричеством; я мог видеть огни моей рождественской елки в моем окне, когда я добрался до квартиры. Я стянул с себя промокшую, замерзшую одежду и оставил ее лежать на обогревателе в кухне и спальне. Медленно переходя из комнаты в комнату в одних боксерах, чувствуя, как пальцы ног и рук возвращаются к жизни, заваривая чай и поглощая еду. Пока, наконец, его толстовка не стала достаточно сухой и теплой от обогревателя. Я натянул его через голову, забрался под одеяло и отключился.

***

После этого я не видел его неделю. Жан звонила мне каждый день по телефону в магазин, номер которого я записал в "Желтых страницах". Он утверждал, что просто придумал вежливый способ спросить у меня номер моего сотового, но так было лучше. Боже упаси, чтобы кто-нибудь заметил его по телефону, и все, что он должен был сказать, это то, что он звонит в мой магазин. Заказывая соглашение, независимо от его оправдания, он не мог действительно виновато вернуться к разговору со мной. Метель, как выразилась Жан, была настоящим дерьмом для полиции. Он работал сверхурочно, разбираясь с уличным движением, людьми и их дерьмовыми машинами, и в одном памятном инциденте мужчина, который полностью разделся и начал мочиться на исполнение Моны Лизы в сугроб перед Старбаксом. Я сказал ему, что всякий раз, когда у него есть свободное время, он должен пойти домой и немного поспать, и он неохотно последовал моему совету. Жан рассказывал мне только смешные истории с работы, но я знал, что бывают и похуже. Люди, которым не нашлось теплого места для ночлега, когда выпал снег, и которых нашли утром. Машины скользили по черному льду и слякоти и, оказавшись в критическом состоянии, тащили в кузов "скорой помощи". Он казался измученным, и я говорил ему, что люблю его, когда это вписывалось в разговор. А этих моментов было очень много. На четвертый или пятый день он позвонил мне со станции. У меня был клиент, и я засунул телефон между ухом и шеей, пока работал. Покупательницей была милая пожилая дама с горбатой спиной, которая одевалась так, словно мы жили в Антарктиде, и всегда носила на шее ожерелье с тяжелым золотым распятием довольно буйного вида. Я слегка улыбнулся ей, пока собирал для нее корзину пуансеттий, и она улыбнулась в ответ. -Наконец-то у меня завтра выходной,-говорила Жан на другом конце провода. -Спи,-приказал я. - Ложись спать. - Ладно, мам. - Заткнись. - я ненадолго сосредоточился на цветах и спутанной зелени в моей руке, и услышала, как он пробормотал проклятие на что-то. -Ты сердишься.-тепло сказала я ему. - Я не сержусь. - Ты всегда на каком-то разном уровне раздражения. Я люблю тебя. Пожилая дама улыбнулась мне через прилавок, когда я взглянул на нее, и мое лицо покраснело. Я на секунду забыл, что она здесь. -Я тоже тебя люблю,-сказал он усталым голосом. - Я хочу навестить тебя. Я давно не покупала цветов. - Без тебя мои дела идут коту под хвост. Жан рассмеялась. - Я заставлю тебя преодолеть этот сарказм позже. Я думал, что он продолжит, но потом услышал шорох телефона, когда он отвернулся и заговорил с кем-то еще. Я не мог разобрать слов, но все равно немного отвлекся, закончив аранжировку и показав ее заказчице для ее одобрения. Она с энтузиазмом кивнула, и к тому времени, как Жан вернулся, я уже собирался класть трубку. - Эй, можно я позвоню тебе позже?- сказал он, понизив голос. -Конечно.-Я попрощался и повесил трубку на рычаг на стене, обратив свое внимание на старушку. -Похоже, вы очень влюблены, - широко улыбнулась она. Я снова покраснел, застигнутый врасплох ее дерзостью. - Я ... да. -Да благословит нас всех Господь, - сказала она с таким видом,словно считала себя проницательной. - Ты уже сделал ей предложение? Муж сделал мне предложение после третьего свидания. Он говорил совсем как ты, когда говорил со мной. Ее... Она сказала ее. О боже, она думала, что я разговариваю с женщиной. Возможно, мне придется прятать Жана, но я не должен скрывать, кто я. -Вообще-то, - беспечно сказала я, - это был мой парень. И я думаю, что он взорвется, если я сделаю ему предложение прежде, чем он наберется смелости сделать мне предложение. От этой мысли мне захотелось рассмеяться. Старая леди перестала слушать после "парня". Ее лицо было каменным, и когда я толкнул цветы через прилавок, она подняла свои тонкие, усыпанные драгоценными камнями пальцы в знак капитуляции. - Что-то не так?- Я спросил. -Ты должен был сказать мне, - Ее голос стал резким и холодным. - Эти цветы для церкви, молодой человек. Мы оставляем их у алтаря-да ведь я прихожу сюда уже много лет-дети прикасаются к ним, знаете ли. Это для нашего господа! -Я ... простите? - Я не предлагаю Богу цветы, выращенные педиком.-В ее устах это слово звучало странно. Я старался говорить ровным голосом. - Бог создал педиков так же, как создал цветы, и он должен любить все свои творения. Однако я не обязан обслуживать их всех, и в этом случае мне придется попросить вас удалиться. Пожалуйста. Старая леди вышла, и мне не пришлось ее больше подталкивать. Может быть, она видела в этом свой личный антигомо-протест или что-то такое, чем потом могла бы похвастаться перед друзьями. Она выплюнула в мою сторону фразу “Ты сгниешь в аду” и захлопнула за собой входную дверь. Я стоял, потрясенный до глубины души, все еще держа в руках брошенные пуансеттии. Это было просто смешно. Такое со мной случалось и раньше, но у меня былоа,как то сказать,толстая шкура, и это меня не беспокоило. Мне стало еще хуже за маму, которая воспитала меня католиком, но все равно приняла, когда я вышел, и которая теперь должна была сидеть в молитвенных кругах в церкви с такими людьми, как эта старушка. Но, в конце концов, это имело для меня смысл. Именно этого и боялся Жан. Неприятие, ненависть, стыд, которые ты испытываешь, даже если это просто какой-то незнакомец на улице. А его родители будут еще хуже, с их деньгами и их представлениями о счастье; клеймо позора будет преследовать его повсюду, куда бы он ни попытался пойти в качестве полицейского... Его друзья, те, кто использовал слово " гей’ как оскорбление... Внезапно я тоже испугался: испугался, что он всегда будет бояться, и всегда будет другая старая леди, бросающая гомофобные оскорбления, как будто Иисус Христос был богатым белым мужчиной средних лет, который голосовал за республиканцев. Они могли напугать его и заставить замолчать навсегда. Я думал об этом весь остаток дня. Я с нетерпением ждал, когда он снова позвонит мне, чтобы я мог рассказать ему, объяснить, предложить ему слова, которые не мог выбросить из головы. Все в порядке. Мы пройдем через это. Я буду охранять тебя. Я был в задней конторе, делая заметки по заказу клиента, когда услышал, как входная дверь резко распахнулась, колокольчики, висевшие на дверной раме, чуть не упали на пол. Я тут же встал и подошел к кассе, готовясь к чему-то плохому. Я ахнула от удивления.-Жан? Что ты здесь делаешь? Он не ответил, а если и ответил, то не очень внятно. Он пересек разделявшее нас пространство магазина, тяжело и решительно ступая по полу своими крепкими сапогами. Я увидел, что он все еще в форме и пальто; я увидел снег в его волосах и начал спрашивать, не пришел ли он с работы пораньше, чтобы повидаться со мной. Жан оборвала мои слова и крепко поцеловал меня, прижимая к краю прилавка. Я немедленно отреагировала, пытаясь успокоить его, сделать поцелуй менее неистовым. Я выровнял его ритм, и он сначала последовал моему примеру, но он был в отчаянии. Его хватка на моей талии была грубой, и он притягивал меня все ближе и ближе, независимо от того, в какую сторону я поворачивался, чтобы побороть его панику. Даже когда я отстранился, чтобы отдышаться, он наклонился вперед, чтобы получить больше, и коснулся губами моих. Я пытался выговорить эти слова всякий раз, когда он отстранялся, даже слегка. -Ч...мм.Что случилось? Жан просто поцеловал меня в ответ, на этот раз медленнее, но глубже, пока я не задрожал, и мои пальцы не оказались в его волосах, я мог чувствовать только его запах, только его вкус, встречаясь с ним на полпути, когда он грубо терся своими бедрами о мои, ритм нас сводил меня с ума. Стон застрял у меня в горле, и я сумела выдохнуть. Если он делал то, что я думаю, мне нужно было хотя бы запереть входную дверь. Жан слегка отстранился, его дыхание было неглубоким, брови нахмурились. - У тебя все еще есть моя толстовка?- пробормотал он. Перемена в тактике сбила меня с толку. Я посмотрела на него в замешательстве. - Моя толстовка, - повторил он, а потом поцеловал веснушки на моей шее. - Это у нас дома. Я в ней спал. Жан поморщилась. - Ладно, хорошо. -Почему?-Я прижался лбом к его лбу. Он медленно выдохнул. - Мне так жаль, дорогой. -Что? - Саша застала меня за разговором с тобой. Так я ей и сказал.. Мое сердце почти остановилось. - Ты ей сказал? -Почти, - голос Жана был очень тихим. - Я и собирался... А потом она увидела, что это был номер магазина, по которому я звонил... И она набрасывается на меня, она думает, что я все это подстроил и что я говорил с тобой о цветах... . -Для твоей свадьбы,-медленно закончил я. -Мне жаль. Мне очень жаль. Она уже едет сюда. Она велела мне встретиться с ней здесь. Я с трудом сглотнул. Его руки все еще обвивали мою талию, а мои пальцы все еще были в его волосах. И я собирался встретиться с его невестой. Я подумал о старой леди и о словах, которые приберегал для него. Когда я достаточно проработал первую волну тревоги, шокирующую меня, я сказал их. -Все в порядке,-прошептала я. - Мы пройдем через это. Я должен был сохранить свое собственное здравомыслие, прежде чем пообещать позаботиться о нём. Жан закусил губу. - Ты спишь в моей толстовке? -Просто она пахнет тобой, - запинаясь, сказала я. Я не отпущу его, пока он не заставит меня. -Нечестно, - возмутился он, слегка улыбаясь. - Я хочу одну из твоих. - Там, сзади, есть еще один. Но на нем есть краска.. - Прекрасно.-Он поцеловал меня в щеку и отпустил, направляясь в офис. Я стоял, прислонившись к стойке, холодная там, где только что был он, и старалась дышать ровно. Я не позволял себе думать о встрече с ней. Я не так уж долго пыталась разобраться с идеей невесты в самом абстрактном смысле: Жан не только еще не признался в своей сексуальности, но и был так далеко в шкафу, что мифические подданные Нарнии, вероятно, планировали короновать его как короля. Я думал, что это самая большая проблема, с которой мы здесь имеем дело. Мой желудок скрутило в узел. Жан вернулся, перекинув пальто через руку, и моя толстовка из военно-морского колледжа натянулась поверх его униформы. Она была слишком велика, выцветшая и заляпанная краской, и чертовски сексуальна на нем, когда он закатал рукава до локтей. -Я помню, это было много лет назад, - сказал он, довольный собой. У магазина на улице хлопнула дверца машины, и мы оба подняли глаза. -Она здесь,- тихо сказал он. Я глубоко вздохнул и кивнул, стараясь выглядеть расслабленным. - Мы сможем это сделать. Все будет хорошо. Жан медленно двинулся к двери, обернувшись через плечо, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми глазами. Его голос был едва слышен. - Я люблю тебя, Марко. - Я знаю, малыш. Постарайтесь не выглядеть так, будто вы только что спрятали тело. Колокольчики на двери зазвенели, когда она снова открылась. Перемена в поведении Жана в эти первые минуты была поразительной. Он еще больше ссутулился, и выражение его лица было почти апатичным, как будто он действительно не заботился о цветах или о чем-то вообще. "Гей-режим в нокауте", - подумала я с содроганием. Он делал это уже много лет. Черт, даже я поверил ему и попался. Он мне с самого начала нравился за сексуальный интеллект и дерзкое отношение, и я влюбился в него, когда он оказался мягкотелым. Она могла бы влюбиться в него точно так же. Саша вошла с картонкой картошки фри из "Макдональдса" в руке, беззастенчиво поедая и безмерно наслаждаясь ими. Она была высокой, очаровательной брюнеткой; она приветствовала Жана, предложив ему жаркое с улыбкой. Она мне сразу понравилась. Ей было так же хорошо со мной, как и Жану, и было трудно не хотеть быть рядом с ней. Жан наклонилась и поцеловала ее в затылок, где пряди темных волос выбились из конского хвоста, она пробормотала “привет”, прежде чем взять картофель фри. -Теперь я знаю, как ты его заполучила, - слегка рассмеялась я. Саша подняла на меня блестящие глаза. - Ты же парень с цветами! - Это, должно быть, я.Я Марко. Она пересекла комнату и нетерпеливо протянула мне руку. - Я Саша, подружка этого паршивца. Невеста, - рассеянно поправила она себя. -Рад наконец-то познакомиться, - я пожал ей руку и сдержал улыбку. - Итак... Так вы, ребята, заинтересованы в том, чтобы сделать ваши свадебные цветы со мной? Я не знал, что еще сказать. Если это было нашим оправданием для того, что он позвонил мне, то это было то, что мы собирались сделать. - Совершенно верно. Я понятия не имею ни о какой свадебной ерунде, так что помощь ценю. И когда Жан сказала, что он снова начал тусоваться с тобой, я подумала, что это как раз к стати.-Саша говорила быстро, подгоняя все свои мысли без какой-либо фильтрации между ними. Но я уловил последнюю часть. Как раз вовремя. Улыбка исчезла с моего лица лишь на мгновение. Саша ничего не заметила, она ела очередную жареную картошку. - Кстати, как вы познакомились?-спросила она с набитым ртом. - О ... э-э ... -пробормотал я. -Мы были соседями по комнате в колледже,-ввставил Жан. Он стоял в одном из проходов, нерешительно тыча пальцем в цветы. Он не смотрел на меня. -Пока я не перевелся и не поступил в полицейскую академию, - пояснил он. -Интересно, откуда взялась эта дерьмовая толстовка, - бросила ему через плечо Саша, - она у тебя всегда была? -Сегодня утром я достал его из шкафа,-проворчала Жан. Я знал его достаточно хорошо, чтобы заметить, что его щеки порозовели, когда он солгал, но Саша повернулся ко мне, не задумываясь. -Самый ворчливый ворчун, который когда-либо ворчал, - слегка улыбнулась она. - С чего начнем? - Я... э-э ... .. А ты знаешь, какие цветы тебе нужны? Саша покачала головой. Жан приподняла бровь. - Тогда ладно. Вы знаете, сколько людей у вас на свадьбе? - Погоди, мы должны запланировать еще одну вечеринку? Я прикусил губу. Она заметила укол разочарования на моем лице и рассмеялась. -Ладно, - сказал Саша, -Как насчёт такого расклада:ты приходишь на наш рождественский ужин, который мы устраиваем завтра.Там просто куча наших друзей, много выпивки и закусок, поэтому подготовка займет некоторое время. - Я ... - Я был удивлён, внезапно ошеломленный мыслью о том, чтобы сидеть с их друзьями в гостиной, которую они вместе украшали, смотреть, как они вместе готовят, молясь, чтобы не было омелы, чтобы мне не пришлось смотреть, как они целуются. Кровь отхлынула от моего лица. -Саша,-сказала Жан с другой стороны магазина, - У нас уже куча народу, милая. Он ненавидел эту ласкательную форму. Или, по крайней мере, так он мне сказал. - Как скажешь. Я хочу, чтобы ты пришел!- решительно сказал мне Саша. Я слегка улыбнулся. - Во сколько я вам нужен? И должен ли я что-нибудь принести? -Семь часов! И абсолютно нет, я одержима приготовлением еды для людей. Все, что тебе нужно сделать, это прийти и проголодаться. Было еще несколько любезностей:адрес и номер телефона, который она нацарапала на моей визитной карточке. Она мне нравилась, правда, но я не мог дышать. Жан открыл ей дверь и оглянулся на меня. Не настолько долго, чтобы я мог по-настоящему смотреть ему в глаза. Она взяла его за руку, и они исчезли в темноте улицы.