Wisteria

Если этот идиот и был кем-то, то он был верен своему слову. Каждый день после полудня-иногда прямо перед тем, как я закрывал магазин на ночь, а иногда прямо в 6, как в первый раз, - Жан Кирштейн входил в парадную дверь. Он брал случайный букет, не глядя на цену, и терпеливо ждал в очереди. Когда он был единственным покупателем в магазине, он не торопился, пробираясь между рядами, растягивая пытку как можно дольше, прежде чем, наконец, подошел к прилавку и протянул мне цветы. Иногда он все еще был в форме, но иногда в штатской одежде; он все равно приходил, хотя я знал, что он живет на другом конце района. Жан был одет в темные джинсы и фургоны, как всегда, дрянные футболки, которые я узнал по колледжу,Sex Pistols и длинный череп логотип Карателя. В первую неделю я не сказал ему ничего, кроме “цветы стоят 19,99 доллара” и “спокойной ночи.” Я не хотел говорить с ним, не хотел смотреть на него, не хотел думать о том, что я спала в этой рубашке Карателя, когда он уезжал домой на выходные в колледже. Больше всего мне не хотелось знать, что он делал с цветами после того, как купил их. Семь букетов? Розы, лилии, гортензии-неужели он действительно покупает их у меня и пытается заставить поговорить с ним, а потом идет домой и дарит их своей невесте? Я не хотел этого знать. Но я это сделал. В середине второй недели, когда он шлепнул букет ромашек на прилавок, даже не взглянув на них, я прочистил горло. - Что вы с ними делаете?- Я спросил. Жан был потрясён. Его глаза широко раскрылись, а затем он ухмыльнулся. -Что? - Что ты делаешь с ними после того, как купишь? Ты отдаешь их Саше? Он даже не вздрогнул, просто продолжал улыбаться. Торжествующий. Довольный. Говноед, мрачно подумал я, стараясь не дать своему гневу потерять силу. - Я приношу их в полицейский участок. У нас что-то вроде кухни-гостиной, так что туда я их и ложу. - И никто не спрашивает, зачем ты их покупаешь? - Я всем сказал, что пытаюсь выиграть пари, - сказала Жан. Я поморщился и, не отвечая, протянул ему квитанцию. Жан взял цветы, сунул сдачу в карман джинсов и подмигнул мне. - Ты расколешься, Бодт. -Хорошего дня, - пробормотал я. Дерьмовая ухмылка все еще была на его лице, когда он уходил. На третьей неделе я сломался. Были уже первые дни декабря, но Жан распахнул входную дверь, и я увидел его только в форменной рубашке с короткими рукавами, плотно обтягивавшими толстые мышцы бицепсов. Остановка. Но потом я заметил свежие пятна крови, высыхающие на ткани на его груди, и еще одно пятно крови на его носу. Темно-фиолетовый синяк расцвел на его скуле, и у него уже был синяк под глазом. - Что случилось?-Я тут же окликнул его через весь магазин. Джин удивленно подняла глаза. -Что? -Твой глаз,-уточнил я. - Иди сюда. Жан пересек комнату в пять медленных шагов, слегка прихрамывая, и наклонился вперед на другой край стойки напротив меня. - Что, черт возьми, случилось?-Я спросил. Я осмотрела его подбитый глаз, но он не казался опухшим, только болезненным. Это придало ему тот самый хмурый вид Клинта Иствуда, хотя он и улыбался мне. - Просто глупый ребенок. Я арестовал его за нарушение условно-досрочного освобождения, он уже много лет ходит туда-сюда с наркотиками. Обычно он хладнокровен, поэтому я не придала этому особого значения, и тогда он замахнулся на меня. - Здорово тебя досталось. -Он примерно на фут выше меня,-проворчал он. Я засмеялся. - Знаешь, у тебя все еще кровь на лице. - Ах, я совсем забыла. Я закончил смену после того, как этот парень взбесился. Я просто хотел убраться оттуда к чертовой матери и увидеть тебя, я даже не проверил. Я густо покраснел. - У тебя синяк под глазом. - Это выглядит ужасно?-Джин усмехнулась. - Это выглядит болезненно. - Да, но это заставило тебя поговорить со мной, так что оно того стоило, верно? Я потер пылающее лицо. - Ты собираешься купить цветы или как? Я поняла, как близко он подошел, когда мы оба наклонились друг к другу, и я тут же выпрямилсяя, отвернулся и пошел к раковине в углу. Я суну горсть бумажных полотенец под прохладную воду и протянул ему. Жан не сводил с меня глаз, медленно улыбаясь и кривя уголки губ. Он тоже выпрямился, грубо вытирая лицо. -Твой нос, - сказал я. - Он у тебя на носу. Его “спасибо” было приглушено полотенцем. Я отвернулся и занялся своими руками, прежде чем он успел поймать мой взгляд. Я уже пытался придумать, как с ним разговаривать, даже если это означало бы грубость, может быть, я просто буду молчать с этого момента, он просто не поймет проклятого намека. - Привет.-Голос Жана внезапно раздался с другой стороны магазина; он отошел и теперь стоял в одном из проходов, изучая горшки с пуансеттиями, которые я выставил. - Они новые. - Да... Приказ пришел сегодня утром. Они всегда у меня на Рождество. - Они что, Рождественские? - О них есть такая история... У этой маленькой девочки не было денег, чтобы купить подарок Иисусу,я думаю, это было в Мексике-поэтому к ней пришел ангел и сказал ей собрать все эти сорняки на церковной стоянке, и она положила их перед алтарем, и из сорняков выросли пуансеттии. Я думаю, что красные листья должны символизировать кровь, но они все равно повсюду на Рождество. -Звучит так жестко,-сказал Жан. - Это действительно круто. Я поднял на него глаза, оторвавшись от расстановки. - С каких это пор ты заботишься о цветах? -С тех пор, как ты заботился о них, - ответил он. В голове зазвучали тревожные сирены, а в животе все сжалось. "Только не это, - услышал я свой голос, - только не это". Стою в своей спальне, стараясь не заплакать и заставляя себя сказать ему, чтобы он больше не плакал. Это был скользкий склон, и я не знал, как выбраться из него без паники. - Я думал, ты хочешь быть друзьями.- Мой голос выгнулся на октаву выше. Я подождал, пока он возьмет что-нибудь с полки и вернется ко мне, шлепнув на прилавок маленькую брошенную пуансеттию. Только тогда он заговорил. -Я действительно хочу быть друзьями, - сказал он. - Друзья заботятся друг о друге, не так ли? - Наверное. - Я думаю, это здорово, что ты знаешь все эти вещи о цветах. -Цветы-это круто,-сказала я бесполезно. - Друзья говорят о крутом дерьме. Друзья тусуются. Так вот что мы делаем. Я с сомнением посмотрел на него поверх растения. Жан бросил на меня хмурый взгляд Клинта Иствуда. -Друзья говорят друг другу, что они выглядят круто, когда у них черные глаза и они выигрывают драки. -Против подростков,-засмеялся я. - А разве у тебя нет электрошокера? Так что мы были друзьями. Мы заботились друг о друге, как друзья. Он спросил меня о цветах. Я дополнил ту часть “тусовки”, о которой он упомянул, и еще через несколько дней выкатил свое офисное кресло из задней комнаты в рабочее пространство. Это раздражало; я никогда не садился за работу, слишком много беготни. Но иногда, когда Жан приходил после работы, он выглядел измученным и садился в кресло, не спрашивая. Он оценивал, сколько времени он пробыл, по тому, насколько я был готов с ним поговорить, и постепенно я говорил все больше и больше, чувствуя себя комфортно, уверен, что справлюсь. Как-то в пятницу вечером он вышел пораньше и часами слонялся со мной по магазину, помогая убираться. В те моменты, когда он подходил слишком близко, у меня болела грудь. Наверное, от беспокойства. Нервы. Я скучал по нему. Как друг. И он помогал моему бизнесу. Был только один день, когда он не покупал цветы: в последний день четвертой недели, когда он пришел так поздно вечером, я решила, что он вообще не придет. Я уже запер входную дверь от новых посетителей и начал выключать свет в магазине. Жан постучал в парадную дверь и прижал руки к окну, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь иней, собирающийся на стекле. Я поспешила открыть ему дверь, но сильный порыв ветра распахнул ее в моей руке и обдал меня ледяным воздухом. Жан последовал его примеру, потеряв равновесие в порыве ветра, когда он вошёл в дверной проем, упав прямо мне на грудь и чуть не сбив меня с ног. Я держался за него одной рукой, а другой прижимал дверь к ветру и наконец сумел ее закрыть. Жан потер руки, пытаясь согреться. -Твою мать,-присвистнул он. Я тут же отпустил его, вытирая снег, который сдул с моих рук и рубашки. -Я думала, ты не придешь, - сказала я, дрожа. - А почему бы и нет, ботаник? Боже, это был ад, быть в этом весь день. - Ты ... ты не должен был приходить, я имею в виду Не знаю, почему мои слова сегодня не сработали. Боясь сделать это неловким, я попытался заговорить снова, в то же время, что и он. - Я просто имел в виду... “Я хотел ... - начал Жан. Мы оба остановились. Мое лицо покраснело, и почему-то его тоже. Потом Жан ухмыльнулась. - Что случилось? -Я ... что? - Что, черт возьми, случилось, что заставило тебя так покраснеть, Марко? Я не держал его больше месяца. В ту долю секунды, когда он упал на меня, его руки зацепились за мое плечо и руку, и его запах все еще оставался на моей рубашке. - Я просто нервничала из-за снега, - ответил я. - Я не думал, что ты настолько глуп, чтобы попытаться отважиться на это, идиот. Ухмылка все еще была там, черт бы его побрал. - Тебе надо было просто пойти домой, - смущенно добавил я. - Я как раз возвращаюсь в участок, - сказал Жан, застегивая пальто поверх униформы. - В отчётах сказано, что сегодня очень много снега выпадет, поэтому нам сказали быть готовыми, и если возможно, то привести семьи. В участке есть генератор, такая погода наверняка отобразится на электричестве... Мы переждем в специальном месте, там есть все удобства. Хватай куртку. -Зачем? - Ты пойдешь со мной. Если метель усилится и вырубит электричество в этой части города, твоя дерьмовая квартира рухнет одной из первых. - Эй! Моя квартира не дерьмовая!-Я рассмеялся. - А откуда ты знаешь, куда ударит шторм? - В любом случае, я буду чувствовать себя очень плохо, если это произойдет, и я думаю, что, вероятно, так и будет, и ты будешь прятаться в темноте, как ребёнок. Бери куртку. Я сделал так, как он сказал.Быстро закрыл остальную часть магазина и засунул руки в рукава пиджака, поймав себя на этом и замедляя шаг, стараясь не выглядеть слишком восторженным. Когда мы уходили, Жан придержала для меня входную дверь. Выйти наружу, на ветер, было идиотизмом. С каждым днем становилось все темнее и темнее.Было всего восемь вечера, но уже кромешная тьма, и уличные фонари потускнели от густого снега. - Патрульная машина, - коротко выдохнул Жан, изо рта у него повалил дым. Мы побежали к полицейской машине, припаркованной на улице, бросились на сиденья и захлопнули дверцы от ветра. Мы оба посмотрели друг на друга, покраснев и задыхаясь, дрожа так сильно, что было трудно дышать. Я слегка рассмеялся, и он улыбнулся, пристально вглядываясь в мое лицо. Жан протянул руку и убрал распущенные волосы с моего лба. Он тут же отстранился и нахмурился, поворачиваясь на сиденье и вставляя ключи в замок зажигания. -Снег,-сказал он наконец. - У тебя в волосах был снег. Большую часть поездки мы просидели в молчании. Жан сосредоточилась на дороге, которая становилась все более забитой и размытой снегом, неопытных водителей и тормозных огнях слева и справа. Я позволил ему сосредоточиться на дороге,пытаясь сглотнуть комок в горле и успокоить желудок. -Полицейский участок оказался меньше, чем я ожидал, - старое здание из красного кирпича, стоящее в стороне от дороги между двумя многоквартирными домами. Жан припарковался сзади вместе с остальными полицейскими машинами, и мы вместе побежали под ледяным снегом к задней двери участка. Я ожидал увидеть тюремные камеры и высокие столы, звонящие телефоны и драматические 911-ответчики и, возможно, лимонно-зеленый линолеум на полу, как в фильме Стивена Кинга. Когда мы прошли через заднюю дверь и пошли по узкому коридору к последней двери справа, я был удивлен. Там были диваны и обеденный стол, кухня, полностью оборудованная шкафами, открытая плита и высокий холодильник. Здесь было уютно, в углу стоял телевизор, а посреди комнаты стоял видавший виды настольный футбол. На каждой доступной поверхности были цветы. Некоторые букеты остались лежать в пластиковых рукавах на кухонном столе; другие были расставлены в вазах и беспорядочных заменителях, кофейных кружках и пустых банках из-под арахисового масла. Там были новые цветы и увядающие, те, что Жан купила у меня в первую неделю или две, оставленные вверх тормашками и засыхающие. Повсюду цветы и растения. Он сохранил их все. Купленная им пуансеттия стояла на телевизоре. Я был поражен. Жан оглянулся на меня, входя в комнату и снимая пальто. Он слегка улыбнулся. - Я не шутил. Они все здесь. - Ты вернулась, Жан? - раздался низкий голос из-за двери на другом конце комнаты. -Ага,-крикнул он. Он оставил пальто на спинке одного из стульев у обеденного стола, и я наблюдал, как он двигается по этому пространству, удобно, по-домашнему. Из соседней комнаты тут же вышли двое полицейских, которых я сразу узнал: блондин Райнер и до смешного высокий застенчивый Бертольд. Райнер бросился на один из стульев у стола, а Жан сел рядом с ним, втирая тепло в его холодное лицо. Я задержался в дверях, скрестив куртку на руках. -Эй, - сказал Берт, прислоняясь к кухонному столу, - а ты не цветочник? Я слегка улыбнулся. - Ага. Прости за все это, - я указала на цветы. -По-моему, еще хуже, что Жан выиграла пари, - хихикнул Райнер. -Ты идиот, - сказал он Жану, - ты должн был забрать их домой и отдать Саше. Жан откинулся на спинку стула. - Она бы попыталась их съесть. - Да, но подумай о брауни-пойнтах. Она будет помнить, какой ты замечательный жених, так долго, что это не будет иметь значения, когда ты дерьмовый муж. - Ты всегда был романтиком, Райнер.-Жан поднял на меня глаза, но отвел их, прежде чем я успела поймать его взгляд. Я прислонилс спиной к стене рядом с дверью, тихо наблюдая, как он общается со своими приятелями. Они шутили и смеялись друг с другом. Берт сильно покраснел. Жан не протянул руки, чтобы дотронуться до их волос и стереть снег. - Эй!-Резкий, глубокий голос Райнера прервал мои мысли. - Берт! Лицо Берта порозовело.-Что? - Когда ты собираешься спросить свою девушку?-Райнер ухмыльнулся. Берт сунул руку в карман джинсов, наконец нашел маленькую шкатулку с драгоценностями и вытащил ее. - У меня ... у меня есть кольцо, - начал он.-Но я хочу сказать... Из дверного проема рядом со мной послышались шаги. Я посмотрела в сторону, вспомнив, что Жан упоминал, что его невеста работала с ним в полиции, и подумал, не придется ли мне провести ночь, наблюдая, как Саша висит на нем. Я отогнал эти мысли. Дверь открылась с другой стороны, и в комнату ворвалась миниатюрная молодая женщина, ее длинные темно-рыжие волосы, влажные от снега, были зачесаны назад. Берт все еще говорил, когда увидел ее.... Я еще не нашел подходящего момента ... Сами?-По-моему, беднягу прошиб пот. Сами, казалось, была доволена этим, потому что она улыбнулась ему. - Не нашел минутки для чего?-Разница в росте между ними была комичной-она едва доставала ему до плеча, но я подумала, что она идеально подходит ему. Когда он покраснел и смутился, он посмотрел вниз на свои ноги и вместо этого нашел... ее. Так и должно быть, подумал я. Вот как я этого хочу. - Иди сюда, ты, большой болван.-Берт наклонился, и Сами поцеловала его в щеку. Он потянулся к ней, но она тут же отодвинулась, рассматривая цветы сквозь толстую оправу очков; его протянутая рука скользнула по ее спине, по затылку. Прикосновение было врожденным, естественным. В животе горела желчь. - Что это за цветы, Большой Би?-Сами повернулась к нему, держа в руках букет лилий, который Жан купил у меня три дня назад. -Я... Я ... - Берт забыл слова. - Где твоя куртка? Здесь холодно - Ты идиот!-От гневного вопля Райнера,Берта чуть не хватил удар. Рядом с ним Жан потер лицо и пробормотала:-Чертов идиот. Сами посмотрел на них, как на сумасшедших. - Ребята.-Берт прищурился, глядя на них. - Что ты делаешь?!- крикнул Райнер. - Спроси ее! Сами повернулся к Берту. - Что спросить? Бедняга указал большим пальцем на дверь соседней комнаты и одарил их двоих за обеденным столом самым грязным взглядом, на какой только был способен. Райнер хихикнул и направился к двери рядом со мной, его ноги стучали вверх по лестнице где-то в коридоре; Жан тоже встал, кивнул мне и пошел в соседнюю комнату. Я последовала за ним, вытянув шею через плечо, чтобы посмотреть. Уход публики, казалось, помог. Берт заикался немного меньше, и когда Сэми вернулась к нему с цветами в руке, он уже не так сильно покраснел. Жан потянул меня за воротник рубашки в соседнюю комнату-еще несколько диванов, несколько столов и белая доска с заметками, написанными разноцветными фломастерами. Он наклонился в дверном проеме, и я встал позади него, заглядывая через его плечо в кухню. - Вообще-то, - начал Берт, - Гм ... То, что я хочу ... Я видела щетину на шее и подбородке Жан, стоящего так близко к нему. Я чувствовал запах мыла, которым он пользовался, когда принимал душ. Я отвел взгляд от девушки, уткнувшейся лицом в цветы, и от парня, стоявшего так близко, который купил их у меня. Для меня. Я заметила родинку у него за ухом. Где-то глубоко в кармане Берт снова нашел шкатулку с драгоценностями и опустился на колени перед своей девушкой. Он даже запинался на словах и вставлял “гм” и “ну”, когда просил ее выйти за него замуж. В любом случае, это было прекрасно, подумала я. Так и должно быть. - НУ КОНЕЧНО!- закричал Сами, набрасываясь на него. Они вместе упали на пол, и Берт обнял ее, обручальное кольцо, коробка и цветы, которые она держала в руках, полетели. После этого я отвернулся, не желая больше видеть такое сладкое счастье. Не тогда, когда я мог протянуть руку на несколько дюймов и положить ее на поясницу Жана Вместо этого я отвел его от двери, положив руку ему на плечо и приложив палец к губам, чтобы он замолчал. Жан удивленно обернулся, и мы оказались нос к носу, в нескольких дюймах друг от друга. Он затаил дыхание, и я обнаружил, что сделал тоже самое. Наконец, я убрал волосы с его лба, где растаял снег,оставляя их влажными. Жан нахмурился от моего прикосновения, его взгляд был напряженным, нежным и полным боли. Он ускользнул от меня, и мое сердце чуть не остановилось. Жан пересек комнату, в которой мы находились, и направился к закрытой двери с другой стороны, открывая ее дрожащей рукой. Он снова посмотрел на меня, его голос был тихим. - Да ладно тебе, Марко. Я молча последовал за ним. Дверь открылась на лестничную клетку, тускло освещенную и ведущую в коридор с множеством дверей.Жан открыл вторую дверь слева, втащила меня внутрь, схватив за футболку, и закрыл дверь, почти прижав меня к ней. В темноте я разглядел какую-то спальню, вдоль стен стояли двухъярусные кровати и шкафчики, освещенные снежным лунным светом. Жан подошел еще ближе, его пальцы все еще сжимали мою рубашку, его взгляд был отчаянным и яростным. Я посмотрела на него, на каждую часть его лица, мои щеки пылали красным в темноте. Я поцеловала его нежно, крепко, и он захныкал у моих губ. Я обнял его за шею и притянул ближе, желая его интенсивности, доминирующих поцелуев, силы и его зубов на моей коже, но Жан был нежен. Он был медлителен и добр, его руки лежали на моей талии. Я просто хотел, чтобы он трахнул меня, сделал вид, что ничего не произошло, и я мог уйти. Но он хотел заняться со мной любовью, и это ранило сильнее, чем что-либо прежде. Жан отстранился, его голос был хриплым. - Марко, я... - Ты просто хотела быть друзьями, - прошептал я, мои глаза горели. - Ты просто хотел быть друзьями, и это прекрасно. Жан с трудом сглотнул. - Я не знаю, как быть твоим другом, Жан.-Стыдливые слезы потекли по моему лицу. - Я не знаю, как не любить тебя. Он поднял руки к моему лицу и обхватил его ладонями. - Я думал, ты этого хочешь. Я думал... -Все эти цветы, - выдохнула я. - И Берт со своей подружкой, и они будут счастливы вместе, и я ... я просто не могу... Где-то в конце коридора послышался шум, крики и игривые споры других офицеров, когда они пробегали мимо, бросая друг другу вызов в настольный футбол или обзывали друг друга. Мы оба замерли в темноте, все еще прижавшись к двери, не осмеливаясь заговорить, пока они не скрылись за лестницей. -Я люблю тебя,-прошептала Жан. - Мы что - нибудь придумаем. -Как?-Мой голос повысился. - Ты помолвлен, Жан, даже не помолвлен... Ты не можешь... -Я разберусь.-Твёрдо сказал он.