Бессердечные

Воскресенье прошло в лености и спокойствии. Антон с Арсением наслаждались близостью и друг другом. Так хотелось много всего сказать, о многом спросить, но они просто были: здесь и сейчас. Из постели выбирались, только чтобы встретить доставку — даже ели там. Арсений брал прямо руками самые вкусные кусочки и скармливал их Антону. Он же облизывал пальцы, благодарно смотря в глаза, а после утягивал Арсения в очередной поцелуй. В этот день в этой квартире был только их мир. Так мало, на самом деле, но это было всё, что они могли себе позволить сейчас, в этой жизни. Они любили, ласкали, касались. Находили новые способы сказать друг другу то, что не могли, то, что боялись. И они понимали всё без единого слова, без единого звука, только лишь по каким-то движениям и долгим, полным желания и отчаяния, взглядам. Даже в какой-то момент к Антону закралась мысль, что этот день — всё, что им разрешено, что дальше ничего не будет. Он думал поделиться этим с Арсением, но тот снова брал и целовал, прижимался и обнимал. А в воздухе повисал горький запах безнадёги. Утром понедельника Антон проснулся первым и даже до будильника. Сначала хотел приготовить завтрак и только потом будить Арсения, но посмотрел на него и передумал. Прикинув, что время позволяет, он, скользнув вниз, под одеяло, обхватил член Арсения рукой, провёл пару раз, чтобы тот окреп еще больше, и взял в рот. Было душно, но Антон, наплевав на всё, с удовольствием вылизывал, посасывал, а после обхватил губами как можно крепче и стал двигать головой вверх-вниз, заглатывая практически полностью. Арсений просыпался медленно от знакомых ощущений — жара внизу живота, щекочущего возбуждения и накатывающего волнами удовольствия. Он застонал, толкаясь бёдрами в такой сладкий рот. Антон очень сильно старался, от чего оргазм подступил уже удивительно близко. Недолго думая, Арсений взял Антона за волосы и оторвал от себя, заставляя поднять голову и выглянуть из-под одеяла. — Доброе утро, — хрипло поздоровался Арсений. — Вылазь, хочу тебя пиздец как. Антон широко улыбнулся и подмигнул. — Можно мне сесть на тебя? — он потёрся об Арса всем телом, демонстрируя своё возбуждение. — Нет, по-другому хочу, — Арсений потянул Антона вверх на себя и, едва тот вынырнул из-под одеяла, опрокинул его на бок, спиной к себе, подхватил ногу под колено, задирая, и скользнул рукой между ягодиц, сначала сгребая в ладонь яйца, а потом тыкаясь пальцами в сомкнутый анус. — Блядский боже, да, — скороговоркой протараторил Антон. Он любил, когда вот так: открыто, с напором, с желанием. Расслабившись, подался назад, со стоном насадился сразу на два пальца. Желание вперемешку с предвкушением разливалось по телу. Не было никакого желания торопиться — хотелось простого утреннего, ленивого секса. Антон зажмурился от удовольствия, когда Арсений добавил ещё один палец. Растягивать особо и не нужно было — прошедшее воскресенье давало свои плоды, и мышцы легко расслабились, но Арсений всё равно медленно трахал Антона пальцами. Он не торопился, наслаждаясь узостью, оглаживая стенки изнутри, помассировал простату, дождался негромкого чувственного стона и только тогда убрал руку. Смазка была холодной, и её было мало. Антон чувствовал, как член протискивался с некоторым усилием, но это было то, что нужно сейчас, то, чего он хотел. Полностью прочувствовать наполненность, наслаждаясь каждым сантиметром. Антон выгнулся, прижимаясь ещё теснее, и обнял рукой Арсения за бедро, притягивая к себе. Они двигались неспешно, но в этой ленивой тягучести была своя прелесть. Возбуждение нарастало медленно, будто нехотя, тянуло низ живота. Антон обхватил свободной рукой свой член и стал двигать ею в такт движениям Попова. Они слышали, как звенел будильник, но это всё было настолько неважно, по сравнению с шумным дыханием, тихими стонами и судорожными толчками в кулак, что ни Арсений, ни Антон не смогли прерваться ни на секунду. Всё было идеально. Так, как всегда должно быть. Так, как им того хотелось. Дыхание сбилось, и Антон задвигал рукой быстрее, чувствуя, что оргазм подступает всё ближе и его уже не отсрочить. Невероятно хорошо. Он на мгновение замер, сжимая мышцы до предела, а потом отпустил себя и с тихим стоном кончил в собственный кулак. Антон кончил невероятно рано и, стараясь выровнять дыхание, почувствовал, что Арсений не был ещё и близко. Рыкнув, он остановился, давая Антону передышку, а затем заново двинул бёдрами, вызывая болезненный стон. Конечно, Арсений знал, что сейчас Антону будет только неприятно, но так же он знал, что потом опять будет охуенно. Только почувствовав дискомфорт, Антон попытался отстраниться, но был не в состоянии после оргазма. Наплевав, он предпочёл оставить всё так, как есть, просто расслабился и решил перетерпеть. Первые несколько движений стали для него немного болезненными, но спустя время ощущения изменились. Боль не прошла полностью, но к ней добавилось удовольствие, а после и возбуждение не заставило себя долго ждать. Боль была именно такой, как нужно: размеренная, глухая, сладко-тянущая где-то внутри. Антон поёрзал, пытаясь усилить ощущения, и тихо застонал, требуя ещё, больше. Секс, где вместо удовольствия — боль и неприятные ощущения, которые сами по себе превращаются в удовольствие, для него оказался в новинку. Ни с кем ещё он не испытывал такого. Арсений рыкнул, вцепился пальцами в бёдра Антона, насаживая на себя, оставляя следы от пальцев на светлой коже. — С-с-сука, — прошипел сквозь стиснутые зубы Антон, — Арс… — он отчаянно подмахивал, каждый раз вздрагивая от нового толчка. Внутри действительно всё горело. От дискомфорта, от лёгкой боли, от слишком сильного удовольствия. Но Антон только кайфовал. Он убрал руку с арсеньевского бедра и ущипнул себя за сосок, скрутил сильно до очередной вспышки боли перед глазами. — Хорош-ш-шо… Арсений обхватил его обеими руками, отбросил его руку, сжал пальцами соски, вновь впиваясь зубами в шею… Теперь ни о какой неспешности и неторопливости речи уже не шло. В какой-то момент Арсений опустил руку к антонову паху, сгрёб в ладонь яйца, сжал их и прохрипел: — Кончай! Антон громко-громко закричал, долго, болезненно кончая, но, по сравнению с первым разом, это удовольствие было на порядок острее и ярче. Он чувствовал этот оргазм каждой мышцей, болезненно-сладкий, на грани дискомфорта. — Пиздец, — содержательно сообщил он, когда Арсений, кончив, скатился с него. — Бодрое утро, ничего не скажешь… В ответ Арс, всё ещё тяжело дыша, провёл осторожно пальцами по позвоночнику, поглаживая. Антон завозился и повернулся к нему лицом, устраиваясь рядом. — Ммм… спасибо, — протянул Арсений. — Прости, что не сдержался, — он ухмыльнулся. — С меня минет в обед и сам обед, если будешь свободен. — Боюсь, что сегодня в запаре буду я, — Антон поцеловал Арсения в висок. — Это почему? — тот приподнялся на локте и посмотрел на Антона. — Что-то случилось? Есть подвижки? — В пятницу появилась свидетельница, — улыбнулся Антон, любуясь серьёзным Арсением. — И Макс подал неплохую идею касательно того, где может скрываться маньяк. — И ты ничего не сказал? — Не хотел портить выходные. И это утро тоже не хочу портить, иди ко мне, целоваться будем. Арсений склонился над Антоном и коварно улыбнулся. — Но по дороге на работу ты мне всё расскажешь.

***

День оказался ещё более безумным, чем Антон предполагал. С ним сегодня хотели поговорить буквально все: от дежурного до начальника. И ни от кого он не услышал ничего полезного. Да ещё и лёгкий дискомфорт от произошедшего утром не делал этот день лучше. — Станислав Владимирович, вызывали? — спросил Антон, заходя к Шеминову. — О, Антон Андреевич, вчера весь день не мог до вас дозвониться, — начальник как-то неловко всплеснул руками. — Не дело так поступать. Вы всё ещё находитесь под моим руководством, а мэр всё ещё обеспокоен тем, как продвигается дело. — Прошу прощения, случилось досадное недоразумение, — Антон лихорадочно пытался придумать, что бы такого соврать, потому как множество пропущенных он увидел только утром, когда собирался на работу. — Неполадки с телефоном, последнее время звонки проходят через раз, надо в ремонт отдать. Обещаю сегодня же этим заняться. — Да, зубы заговаривать ты всё ещё умеешь, — Шеминов покачал головой. — Извините, а по какому поводу вы мне вчера звонили? — Ах, да! Хотел спросить, что у тебя по делу. Какой-то невероятный прорыв произошёл? — Ничего особенно-прорывного не было, — спокойно ответил Антон. — Появилась свидетельница, но пользы от её показаний мало. — Да? Что же тогда ты не роешь носом землю, чтобы добраться до маньяка? — слова Шеминова сочились злобой и ядом. — А ходишь и достаёшь других сотрудников, которые, в отличие от тебя, хорошо выполняют свою работу. Вот тут-то и стало понятно, откуда ноги растут у этой ситуации. — Я никого не доставал, — кое-как подавив вспышку гнева. — Я просто проявил заинтересованность и профессиональное любопытство. Не думал, что вы станете осуждать за то, что один коллега хочет посодействовать в следствии другому коллеге. — Содействовать, любопытствовать, да хоть дрочить на рабочем месте ты можешь тогда, когда собственное дело закрыто и передано в суд. А сейчас, будь добр, не лезь туда, куда никто не просит, — в конце своей пламенной речи Шеминов даже ударил ладонью по столу. — Хорошо, я учту, Станислав Владимирович, — Антону понадобилось всё его самообладание, чтобы оставаться спокойным и не высказать всё с указанием мест, где он видел такие рекомендации. — Ещё что-то или я могу идти? — Ты пойми, Антон Андреевич, мне тебя рекомендовали, как опытного и лучшего в своем деле, — смотрел Шеминов на Антона с укором. — А по факту, эта спец-группа, которая должна помочь, только сжирает бюджетные средства. — Что вы предлагаете, Станислав Владимирович? — Антон знал, что ничего интересного или полезного не услышит. — Или что, хотите, чтобы я вам сказал? — Мне ты уже ничего не должен говорить. Теперь раз в три дня будешь отчитываться перед мэром. Лично. — Интересный расклад, — не смог удержаться Антон. — Мэр плевать хотел на всё последние два года, а как только на носу замаячили выборы, так он сразу же решил сунуть свой нос во все щели. — Шастун! — наверняка этот крик услышал каждый, кто находился поблизости к кабинету. — Если я сказал, что отчитываться будешь перед Мэром, значит будешь. А свои мысли оставь при себе. Они никому не интересны. — Есть оставить при себе мысли, — отчеканил Антон. — Могу идти? — Иди. И чтобы в пять часов пришёл с отчетом. Мэр с удовольствием послушает. — До свидания. К числу проблем, которые было бы неплохо решить в этот день, добавилась ещё одна — избежать встречи с мэром. Такие отчёты, по мнению Антона, были пустой тратой времени. Они не помогут поймать маньяка. А слушать речи о том, что нужно усерднее работать, никому нахрен не сдалось. Антон быстро шёл по коридору, только бы его никто не остановил и можно было скрыться в кабинете. Но не судьба. — Антон Андреевич, — тучная женщина невысокого роста бодренько спешила к нему. — Вы там мне кое-что задолжали. — Вернуть личные дела, я помню, — Антон понадеялся, что улыбка получилась обворожительной, а не злой. На личные дела после того дня он не мог смотреть: сразу память подкидывала образы лежащего на столе Арсения, со стекающей из укуса и пачкающей бумаги кровью. И чудовище внутри Антона начинало просить ещё. Одному только Богу известно, сколько раз за прошедшие сутки он сдерживался, чтобы не прокусить вновь только-только затянувшуюся рану. — Личные дела подождут, — вернула женщина Антона в реальность. — А вот документы на премирование сотрудников нет. Я их вам две недели назад передавала. Где они? — Извините, сделаю. Обязательно сделаю. — Конечно, сделаете. Сейчас пойдёте ко мне в кабинет и там сделаете. — Сейчас не могу, дел много, — попытался отмазаться Антон. — Вы не поняли, — женщина упёрла руки в бока. — Или вы сейчас идёте и заполняете нужные бумаги, или сами будете своим бойцам объяснять, почему все в отделении получили премии, а они нет. Тут Антон понял, что уйти не получится. Зато можно в отделе кадров спрятаться от отчёта перед Мэром. Если дольше потянуть время. — Ведите, — вздохнув, согласился он. — Так бы сразу, — женщина махнула рукой. — Молодые, занятые, а мне за вами бегать. Никакой дисциплины. Они медленно шли по направлению к отделу кадров. Антону по-мальчишески хотелось куда-то сбежать, только бы не возиться с лишними бумажками. Куда проще для него было задержать особо-опасного преступника, чем заполнять кучу отчётов. — Вон там свободный стул в углу, располагайтесь, — сказала кадровичка, когда они зашли в кабинет. — Сейчас я распечатаю, а вам только заполнить. Антон посмотрел на старый, повидавший всякое стул и осторожно присел. Стул опасно скрипнул. — Может быть, я всё же у себя в кабинете заполню? — У вас было две недели, чтобы заполнить в кабинете. Не получилось. Ничего не оставалось, кроме как смириться. Да и ребят подводить глупо, они же действительно работали сверх всякой нормы. С документами Антону пришлось провозиться пару часов. Какие-то коэффициенты, значения, баллы и проценты — как это всё поможет начислить премию, сложно было даже предположить. Выставление баллов за эффективность работы вообще ставило в тупик. И если сначала Антон ещё пытался понять и оценить непредвзято, то через пятнадцать минут забил и отмечал высшие показатели у всех. Не обделил даже Никиту, хотя заполняй он документы две недели назад, то ещё бы подумал, но сейчас парень показал, что способен учиться и работать, а такое стоит поощрять. — Держите, — положил Антон заполненные бланки перед кадровичкой. — Вроде бы справился. Она внимательно просмотрела каждый лист, периодически бросая на Антона немного презрительный взгляд. В конечном итоге, оставшись довольной, женщина кивнула и сказала: — Вот так бы давно. А теперь жду личные дела, надеюсь, к концу рабочего дня вы мне их принесёте. — Не сомневайтесь, — ответил Антон, уходя. Он хотел найти хоть кого-то из парней и получить уже нормальный отчёт по последней задаче. Хотя практически всё в этот день противилось тому, чтобы он занимался своими прямыми обязанностями. Вполне вероятно, если промедлить, откуда-нибудь из-за угла выскочит бухгалтер и запросит срочный отчёт о финансовых тратах отдела. А оно никому не нужно. Из всех на рабочем месте обнаружился только Никита. — Так, а где все? — строго спросил Антон, будучи озадаченным всем происходящим. — Так отрабатывают хозяев гаражей, — Никита пожал плечами. — Вы же дали указания. — А ты тогда чего тут сидишь? — Дмитрий Темурович не пустил. Сказал, что до работы «в поле», — он пальцами показал кавычки. — Мне ещё рано. — Действительно, — согласился Антон. — Захочешь присоединиться к оперативной работе, нужно будет менять квалификацию. Если, конечно, не надоест работать в органах, когда мы закончим дело. Так, как только кто-то из парней появится, отправь сразу же ко мне. — Хорошо, Антон Андреевич, — Никита кивнул. — А вы бы мне написали рекомендацию, если бы я захотел просить о переводе? На секунду Антон задумался. От этого пацана вопрос был совершенно неожиданным. — Я бы написал, но зачем тебе? Отец, думаю, помог бы тебе, — честно ответил он. Как ни крути, но осадок от первых недель их знакомства остался. — Отец, может быть, и поможет, но он против оперативной работы и бессилен за пределами нашего города, — сейчас Никита больше всего походил на маленького пацана, который остро нуждался в отцовском внимании и понимании. И, кажется, Антон понял, каким образом Димка смог на него воздействовать. — Если это то, чего ты действительно хочешь, то я напишу. Да и Дмитрий Темурович тоже, если попросишь. Ладно, работай. Не забудь о моей просьбе. Для себя Антон решил, что о судьбе Никиты нужно будет подумать на досуге, посоветоваться с Димой и Пал Алексеевичем. Да и вообще, дать реальную оценку способностям мальчишки. Но это не сейчас. Сейчас маньяк, а потом всё остальное. Оказавшись, наконец-то, в кабинете, Антон спокойно выдохнул. Ещё не прошло и половины рабочего дня, а он уже выдохся. Все эти бесконечные разговоры и бесполезные бумажки отнимали сил чуть ли не больше, чем долгая погоня. Но от этого, к сожалению, никуда не деться. Достав папки из сейфа, Антон устроился за столом. Можно было и страхам в лицо заглянуть, раз уж день выдался таким сложным. — Что же за демон живёт во мне? Сейчас Антон был абсолютно спокоен. Личные дела оставались личными делами, просто немного испачканными кровью. За это, конечно, придётся ответить, потому что что-либо исправить не представлялось возможным. Проведя пальцами по немного смятому листу, Антон прикрыл глаза. Он чуть ли не до секунды мог вспомнить и описать момент, когда пострадал этот листок. Как выгнулся в его руках Арсений, как он застонал. Как жадно сам Антон целовал и сжимал в руках стройные бедра. Как этот мир катился к чёртовой матери, а ему было плевать. Всего лишь один листок, но сколько воспоминаний он смог пробудить. В груди защемило, а сердце забилось сильнее. В одно мгновение появилось какое-то непонятное ощущение, очень напоминающее предвкушение, а внутри что-то тёмное царапнуло острым ногтём, проверяя, можно ли вырваться наружу. Антон распахнул глаза. Он тяжело и быстро дышал. Впервые с того дня он смог почувствовать, что то, что его так напугало, на самом деле очень даже реально. Это нечто — огромная его часть, которая всё сильнее рвётся наружу. Которая хочет крови. Хочет пира.

***

На удивление в отделе кадров даже не обратили внимание на то, что с личными делами что-то не так, просто забрали и махнули рукой. Антона поразила такая халатность: из-за не особо важных бумажек его чуть ли не профнепригодным назвали, а на важные бумаги всем откровенно плевать — не самая лучшая тенденция, как ему казалось. Но реальность оказалась таковой. На выходе из кабинета Антона чуть было не сбили с ног. Чудом устояв, он успел подхватить практически упавшую девушку. — Катя, что ж вы так? — спросил Антон, помогая подняться и собрать рассыпавшиеся по полу папки. — Антон Андреевич, простите, пожалуйста. Не заметила за этими треклятыми делами. — Да вам-то за что извиняться? Я испугался, вдруг вы ушиблись. Всё в порядке? — Да, — Катя совершенно очаровательно улыбнулась. — Сама сглупила! Нужно было папки на две стопки разделить, а я взяла сразу все, думала быстрее получится. Антон осмотрел большую стопку документов, которые девушка держала перед собой. — Давайте-ка, я вам помогу, — он забрал тяжесть. — И куда нести этот ценный груз? — В архив, — девушка тихо рассмеялась. — Вы как никогда угадали. Груз действительно очень ценный. — И, видимо, ценность заключается в его древности? — Антон посмотрел на самую верхнюю папку. — Не иначе, как на выставке это дело две тысячи одиннадцатого года и не может понадобиться. — Так вы не знаете? — удивилась Катя. — В пятницу вечером произошел какой-то странный сбой и все дела за последние пятнадцать лет исчезли из базы. Я третий день из архива не вылезаю. Рук не хватает. И так много неоцифрованных дел до девяностого года, так ещё и это. — Нет, не слышал об этом, — признался Антон. — Быть может, нужна какая-то помощь? Я вам своего одного бойца могу отправить на помощь. — Было бы неплохо, потому что запара ужасная. — Значит, сейчас дойдём и я позвоню Никите, пусть включается. — Ой, а Никита и так помогает. Сам вызвался сегодня, когда узнал, что случилось, — Катя прошла чуть вперед и открыла дверь архива, пропуская Антона. — О, Катерина, шустрая, нашла себе ещё одного кавалера? Смотри, всех холостых мужиков перепортишь нам, — сказала работница архива, стоило только Антону переступить порог. — С одним гуляешь, другой за тебя твою работу делает. — А вы, будьте так любезны, — Антон быстро нашелся с ответом. — Сходите в библиотеку, возьмите словарь и найдите в нём слова «такт» и «тактичность», прежде чем делать какие-либо замечания. Куда я могу положить папки? — Где взяли, там и положите, — зло выплюнула женщина, явно обидевшись. — Я вам не нанималась. Сами всё ломаете, а я ходи, по полкам раскладывай. — Пойдёмте, Антон Андреевич, — позвала его Катя за собой к стеллажам. — Вы не обращайте внимание, от большого ума плохого не говорят. Кладите папки сюда, на стол, дальше я сама. Спасибо, что помогли. — Да не за что, — Антон сгрузил дела и взглянул на часы, встреча с мэром неумолимо приближалось. — Давайте я сейчас вам помогу это всё разложить по местам, а потом помогу донести следующую партию. — Не откажусь от помощи, — кивнула Катя. — Я, на самом деле, с вечера пятницы так устала от этих пыльных папок, вы не представляете. А если действительно хотите помочь, то на стеллажах есть указатели, и в журнале на столе нужно отметить, какие дела вернули, а я тогда соберу следующую партию и запишу их. — Есть, товарищ командир, — Антон шутливо поклонился и взялся за папки. За рутинной работой время как-то не замечалось. Вот кажется, что он только не мог найти нужную полку, а вот отмечает последнюю папку. А если в это время ещё и переговариваться с Катей, то вообще замечательно — отличный способ переключиться и перезагрузить мозг. За это время Антон смог лучше узнать девушку лучшего друга и признался сам себе, что рад тому, что они нашли друг друга. Такой паре только и можно, что пожелать счастья. На секунду кольнула мысль о том, что хотелось, чтобы кто-то мог сказать такое и про них с Арсением. Но вот только удалось отвлечься от внешнего мира, как громкий голос сотрудницы архива вернул Антона в грешную реальность. — О, ещё один пришёл, что надо? Тоже нашей несчастной помогать? — Не знаю, что у вас тут происходит, но я не должен докладывать, зачем и куда я прихожу, — Антон из тысячи узнает этот голос с казалось бы вежливыми интонациями, но, по факту, с таким количеством яда, что собеседнику было бы впору уже скончаться. И действительно, уже в следующую секунду Попов оказался перед ними. — Арсений Сергеевич, — не смог сдержать улыбку Антон. — Какие у вас могут быть дела в архиве? — Да вот, вспомнил, что обещал вам, Антон Андреевич, обед. С этими словами Арсений протянул уже знакомый Антону контейнер. Тот самый, в котором ещё недавно лежало сердце. Антон на мгновение напрягся, но, всё же справившись с малоприятными воспоминаниями, взял его. — Ты как всегда со своими идеями. Мог бы у меня в кабинете оставить на столе. — Только из рук в руки, — Арсений тихо засмеялся. — А то оставлю, а его кто-нибудь съест. — Мне нравится, что вы вернули дружбу, — сказала Катя, оторвавшись от заполнения журнала. — Извините, мне просто Дима рассказал, что вы работали раньше все вместе. — Мы тоже рады вернуть былые отношения, — ответил Арсений. — Вам какая-нибудь помощь нужна? — Арсений Сергеевич, не беспокойтесь, я сейчас внесу последнее дело и до завтрашнего утра в архив не сунусь, — Катя улыбнулась и вернулась к работе. — А я помогу Екатерине отнести папки и буду готовиться к встрече с мэром, — Антон пожал плечами. — Думаю, и у тебя есть своя работа. — Ну, тогда я вас оставлю. Арсений уже хотел уйти, но его остановила Катя. — Ой, Арсений Сергеевич, как интересно, Попова Ольга, ваша однофамилица. У вас тут родственников никогда не было? Антон увидел, как Арсений замер. Одно мгновение, а он уже словно ледяная глыба. Идеально ровная спина, колючий взгляд, поджатые губы. Стало страшно. Реакция могла быть любой. — Попов — фамилия очень распространённая, — хрипло ответил Арсений. — Да, но совпадение забавное, — Катя, кажется, не заметила, что что-то изменилось. — Я закончила, можем идти. — Да, идём, — тихо согласился Антон, всё ещё с опаской посматривая на Арсения. Они вместе выходят в коридор. — Вы тогда идите, а я в морг, — было видно, что Арсений ушёл в себя. — Хорошего вам дня, — дружелюбная Катя улыбнулась, но этого никто не заметил. Антон нёс папки, даже разговаривал, но мысли вертелись вокруг одной папки, которая лежала сейчас на самом верху. Это то, что он хотел знать. Это то, что он хотел спрятать ото всех. — Спасибо, Антон Андреевич, — поблагодарила Катя, когда Антон оставил папки на столе. — Да не за что. Ты, если что-то нужно, обращайся. А я пока пойду, встречусь с неизбежным. Антон поспешил уйти, практически сбежал. Только бы никто не остановил. Тогда он уже не решится. Тогда ничего не получится. И уже когда он оказался за закрытой дверью своего кабинета, пришло первое осознание того, что он сделал. Антон пытался перевести дыхание, крепко сжимая в руках ту самую папку.