Бессердечные

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Дима, увидев Антона в коридоре. — Арсений сказал, что отвёз тебя домой. — Фролов у нас в отделении, а я что должен дома сидеть? — Антон не остановился ни на секунду, спешно шёл к комнате для допросов. — Фролов до утра никуда не денется, — Дима спешил за ним. — А со слов Арса ты в ужасном состоянии. — Да что вы как курицы-наседки? Мне лучше. Исцелился от мысли о том, что один ублюдок у нас, а мы, кроме догадок, предъявить ничего не можем. — Его отпечатки на теле последней жертвы, — Антон не мог понять: таким железным спокойствием Дима от Арсения заразился? — Нам есть, что предъявить. Пусть посидит, помаринуется. — Тем более! Когда у нас нормально докладывать начнут? Почему о совпадении отпечатков пальцев я узнаю только сейчас посреди коридора? У Антона сам собой включился режим злого начальника. В момент звонка от дежурного вся усталость испарилась, а все переживания ушли на второй план. — Ты меня пугаешь, — честно признался Дима. — По ощущениям, сейчас зайдёшь в допросную и убьёшь его. — Не убью, но персональный ад устрою, — Антон был на взводе. — Такой же, как и он этим ни в чем не повинным девушкам. — Антон… — Ну что такое? — Не перегни, пожалуйста, — Диме было понятно, что друга остановить не получится. Да и понимал он, что тот прав. Антон просто кивнул. Ответить ему было нечего. А вот заглянуть в глаза человеку, убившему несколько девушек, хотелось. В комнате для допросов царил полумрак. За столом, пристёгнутый наручниками, сидел парень. Совершенно обычный, ничем не примечательный — таких по городу ходит тьма. Русые волосы, подстриженные как по какому-то стандарту, застиранная черная олимпийка, такая у самого Антона была, да и всё, что бросалось сразу в глаза. И это не считая стоящего алкогольного перегара. — Фролов Аркадий Семёнович, — начал Антон, садясь напротив парня. С этого ракурса можно разглядеть длинные царапины на шее, маленькие глаза, крупный нос, явно не так давно сломанный, и рассечённая губа. Опять же, ничего особенного. Мало ли, кто по молодости не дерётся. Да и не только по молодости. — Меня зовут Антон Андреевич Шастун, старший следователь. Знаете, за что вас задержали? Фролов бросает на Антона взгляд, полный презрения, и отворачивается. — Значит, молчите, — Антон говорит спокойно, уверенно. — Ну, молчите. Я вам расскажу. На губах парня появилась самодовольная ухмылка. — Вы напали на лейтенанта Макарова, — Антон заглянул в протокол задержания. — Когда тот сделал вам замечание и попросил прекратить распитие пива в общественном месте. И тут могли бы быть варианты, например, вам назначили бы штраф. Большой, но родители бы поддержали, наверняка. На словах про родителей Фролов зло посмотрел на Антона. — Да, представляешь, штраф, — всё так же спокойно продолжил тот. — Но ты сам усложнил себе жизнь. Зачем-то в пятницу ты убил, а, возможно, и изнасиловал девушку. А, может быть, и не убивал, но причастен точно. Твои отпечатки пальцев совпали с отпечатками и на теле жертвы. Фролов зло махнул головой и снова отвернулся. — Продолжаете молчать? — Антон проявляет титаническое спокойствие. — Молчите. Мы в любом случае докажем вашу причастность как минимум к убийству трех девушек. Так зачем вы это сделали? Мало того, что увеличили себе срок, так наверное ещё и родители расстроятся. — Я ничего не делал, — зло выплюнул Фролов. Но в это же мгновение испуг промелькнул в его глазах, и он плотно сжал губы. — Так и запишем: девушки убивали себя сами. Или их убивал кто-то другой? — Антон пристально смотрит на парня. Но тот продолжает молчать, старательно отводя взгляд. — Ты можешь молчать сколько угодно, но доказательства твоей вины у нас уже есть. С этими словами Антон встал из-за стола. Он понимал, что парень не скажет сейчас ни слова. Но тому явно есть, о чем подумать. А значит утром он может быть куда более сговорчивым. Антон знает таких людей, повидал много. Храбрятся, что-то из себя строят, а стоит надавить, прогибаются, и ты получаешь все ответы на вопросы. Если бы этот пацан продолжил молчать, Антон бы ещё подумал, что он сложнее, но… Единственная злая фраза, которую сегодня услышал Антон в допросной, сказала о подозреваемом больше, чем он сам мог о себе рассказать. За злостью прячется страх. Причем боится он, скорее всего, за себя. Боится мнения родителей. Боится ошибиться. Боится… Боится… боится… и так бесконечно. — Ну что, Шастун, неужели появился результат? — Станислав Владимирович ждал Антона в коридоре. — И то не вашими стараниями. Хорошо работаем, преступники чуть ли не сами приходят к нам. — Значит у нас хорошая репутация, — невозмутимо ответил он, хотя внутри всё клокотало от злости. — Преступники боятся и сами приходят. Кто ещё может похвастаться такими результатами? — Цирк в другом месте, Антон Андреевич, а тут отделение полиции, — Шеминов был зол. — Вы, надеюсь, получили признание? — Задержанный отказывается говорить, но у нас есть все доказательства того, что он причастен к убийствам подражателя. Ночь в камере, и он заговорит. — Не боитесь потерять время? Есть ещё одна подозреваемая, она может скрыться. — Не потеряем. Никуда она не денется. — Вы так уверены. Не считаете, что пацан время тянет? — Нет. С утра у нас уже будет вся возможная информация, — Антону уже надоел этот бесполезный разговор. — А сейчас простите, товарищ полковник, мне нужно переговорить с Арсением Сергеевичем. Разрешите идти? — Идите, — кивнул Шеминов. — Только Попов уехал десять минут назад, проблемы с соседями, кто-то кого-то затопил. — Спасибо, — больше ничего не говоря, Антон отправился к себе. Ехать домой он не хотел, а в кабинете всё ещё был диван, да и позвонить Арсению не будет лишним. В этот момент Антон ловит себя на мысли, что что-то не так. Он не волнуется об Арсении, а желание позвонить вызвано больше не искренней заботой, а «потому что так нужно». Это его настораживает, но он гонит эти мысли, сейчас не время для всего этого, есть вещи и более приоритетные. Но Арсению Антон все же звонит, слышит, что абонент вне зоны сети, и откладывает телефон. Значит, не судьба, и его забота будет лишней, Арсений справится сам. Антон же запирает дверь в кабинет изнутри, достаёт ежедневник и удобно устраивается на диване. Если уж решил окунуться в мысли маньяка и пережить всё произошедшее ещё раз, то лучше делать это хотя бы с максимальным комфортом. К тому же недавний разговор с Ирой натолкнул его на определённые мысли, которые нужно было структурировать и проверить появившиеся догадки. Впереди Антона ждала очень интересная и продуктивная ночь.

***

— Антон, открывай, — громкий стук и крик вырвал Антона из сладкой дрёмы. — Я знаю, что ты ночевал тут, открывай! Очередное недоброе утро и Арсений, пытающийся достучаться до него — то, что он заслужил после бессонной ночи. Антон медленно сел, потому что за пару часов сна в неудобной позе всё тело затекло, и каждое движение давалось с огромным трудом. — Подожди, сейчас иду, — хриплый со сна голос немного пугал, но стук прекратился. Кое-как встав, Антон медленно пошел к двери. Голова была тяжёлой, и невероятно хотелось пить. Он открыл дверь и увидел злого Арсения. — Я тебя отвозил домой не для того, чтобы ты опять возвращался сюда, — отчеканил он, отодвигая Антона и проходя в кабинет. — Ты отвозил меня домой до того, как в одной из камер нашего отделения появился Фролов, — ответил Антон хмуро. Новый виток выяснения отношений ему сейчас был ни к чему. — Лучше расскажи, что там с соседями. Я звонил вечером, но ты был недоступен. — Соседка в очередном приступе хуй пойми чего решила, что я хочу её выжить из квартиры, чтобы забрать квартиру себе, и самый оригинальный способ — затопить её, чтобы под видом ремонта напихать в комнаты каких-то приблуд и изводить бедную старую женщину, приближая смерть. — Чего блять? — Дочка не досмотрела, и бабка не пила свои таблетки, — Арсений отмахнулся. — Я принёс все отчёты. До вечера меня тоже не будет. — Это он? — всё, что спросил Антон, концентрируясь на важном. — Он, — Арсений, как всегда, без лишних уточнений понимал его. — Тогда можешь быть свободен сегодня. Извини, помощь не предлагаю, меня ждёт много работы. Но если что — звони. — Уж с соседкой в маразме я сам справлюсь, — и Арсений ушёл, попрощавшись. Антон перечитал принесенные им отчёты и улыбнулся. В ближайшее время одной проблемой станет меньше. А то, что пацан заговорит, не было ни одного сомнения. — Фролова в комнату для допросов, — набрал Антон дежурного. — Я через двадцать минут подойду. Он оставляет время, чтобы привести себя в порядок. Нельзя появляться перед подозреваемым в том виде, в котором он есть сейчас. Нужны уверенность в себе и невозмутимость. Именно поэтому Антон предпочёл сначала умыться, взбодриться и даже можно позавтракать. Уверенный в себе, отдохнувший, спокойный следователь напротив всегда будет выигрышно выглядеть перед измученным подозреваемым. Ночь в камере СИЗО никому не идет на пользу. А боящимся много чего мальчикам тем более. Благодатная почва для манипуляций. Антон уже собирался пойти умыться и освежиться, как в кабинет постучались. — Антон Андреевич, вас Станислав Владимирович вызывает. — Хорошо, Кать, сейчас иду, — Антон улыбнулся девушке. — Мне неловко просить, у вас наверняка много своей работы, но не могли бы вы зайти к Дмитрию Темуровичу и попросить занести отчёт, который я просил сделать, пока я буду у Станислава Владимировича. Пожалуйста. — Мне не сложно, всё равно по пути. Хоть и в последние годы женщин, работающих в полиции, становится больше, в их провинциальном городе это, как правило, были кадровые сотрудники, бухгалтеры, сотрудники лаборатории. Вот только Екатерина Добрачёва была ярким исключением — рвалась на оперативную работу, в будущем желая стать старшим следователем. Антон осуждал появившуюся тенденцию гонять девушку по разным поручениям и заваливать рутинной работой, только бы не мешала. Весной он хотел взять её в свою группу, чтобы помочь раскрыть потенциал и поделиться личным опытом, но Шеминов был непреклонен: нечего девушке на трупы смотреть, пусть вон дела в архив отнесёт. Вот и сейчас Антон попросил девушку выполнить поручение, но чувствовал себя неловко. Этот разовый сексизм его откровенно подбешивал. Та же Ира была хорошим сотрудником и отличным боевым товарищем. Причем с раскрываемостью получше, чем у некоторых. Но тут ничего не поделать, поэтому Антон пошёл к порушившему в очередной раз его планы Шеминову. — Станислав Владимирович, вы звали? — спросил он, заходя в кабинет. — Вызывал, — кивнул тот. — Ну и как результаты? Получил признание? А то я разговаривал с мэром, он хочет быть уверенным, что всё под контролем, что зверства в скором времени прекратятся. Скоро выборы, сам всё понимаешь. Антон прекрасно слышал издевку в голосе начальника. — Я как раз собирался на допрос, когда вы меня вызвали. Как только получил результаты экспертиз от Арсения Сергеевича, — ответил он спокойно. — Можете успокоить господина мэра, прогнозы у нас самые радужные. — Да, Арсений Сергеевич… Жаль, что именно сейчас у него случилась такая неприятность с соседкой, когда вам нужна его полная вовлечённость и максимальная помощь. — Мне лично? — не в силах промолчать, уточнил Антон. Сказанные слова его сильно задели. — Вашей группе, конечно же, — Шеминов улыбнулся. — Так, что он нашёл своими исследованиями? — Арсений Сергеевич подтвердил все мои предположения. — Да, какой незаменимый сотрудник, жаль будет его потерять, когда вы закончите расследование. Жаль. Такие кадры везде нужны, а вы всё в столицу стремитесь. — Вы ещё что-то хотели узнать, Станислав Владимирович? — Антон понимал, к чему тот ведет, поэтому предпочёл перебить. — Или я могу вернуться к работе? — Возвращайтесь, конечно, возвращайтесь, — Шеминов кивнул. — Вы хоть и сложный, но очень хороший сотрудник. Очень. Закончите же этот беспредел. — Спасибо, — вежливость не бывает лишней никогда. — Я пойду работать, чтобы у господина мэра было меньше причин для тревоги. Антон вышел из кабинета начальника. Этот разговор показался ему максимально странным. С этим же самым он мог прийти после общения с Фроловым, когда у него будет больше информации. А теперь ему нужно потратить больше времени на то, чтобы настроиться на правильное общение с задержанным — начальство, как всегда, выбило его из колеи.

***

Да, Аркадий Фролов сейчас выглядит намного хуже, чем накануне вечером. Если вчера он был пьян, то сейчас мучился от похмелья. Парень буквально сдулся на стуле, опустил голову и старался не шевелиться. Его била сильная дрожь. Антон вошёл в комнату для допросов, в одной руке держа папку с документами, в другой стакан с водой. Он что-то такое и предполагал, поэтому был во всеоружии. В кармане у него была пачка аспирина. Поставив стакан на стол и разложив документы, Антон сел на свое место. — Доброго утра, Аркадий Семенович, — чуть громче, чем следовало, начал он. — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, что время, проведённое в наших дружелюбных стенах, пошло вам на пользу. Фролов продолжал молчать. Он только сильнее вжал голову в плечи и нахмурился. — Молчите? Что же вы так? — Антон теперь точно знал, на что давить. — Мы тут со всем дружелюбием к вам, я вот водички принес, а вы молчите. Не хотите попить? Парень поднял голову и исподлобья посмотрел на Антона. — Хотите, понимаю, — он взял стакан и немного отхлебнул. — У меня даже есть для вас таблетка аспирина, чтобы облегчить ваши мучения, так вообще-то нельзя, но мне можно. Так хотите? Знаю, что хотите. И получите спасительную таблеточку, если расскажете, почему вы убили трех девушек, а одну из них ещё и изнасиловали. Тяжело сглотнув, Фролов опять закрыл глаза. Ему явно было хуже, чем изначально предположил Антон. — Заметьте, я не прошу вас признать вину. Вот результаты экспертиз, прямо перед вами, которые всё доказывают, — Антон пододвинул бумаги ближе к парню. — Вас, видимо, не учили, что презерватив нужно использовать. Секс должен быть безопасным во всех смыслах этого слова. Желательно, чтобы он был ещё и добровольным, но об этом вам расскажут ваши новые товарищи в том месте, куда отправит вас суд. Так, может быть, таблеточку? — Пожалуйста, — очень тихо и хрипло проговорил Фролов. Ни агрессии, ни злости, ни напускного превосходства, так активно демонстрирующегося вчера, не осталось. — Рассказывай, — кивнул Антон. — И сразу же получишь таблетку. Почему ты убил трех девушек и кто тебе с этим помогал? — Зара…ботать… — слова явно давались ему тяжело. — Хотел заработать. — Каким образом? Тебе платили за убийства этих девушек? Кому это нужно? — Пить, — кое-как вздохнул парень. Антон решил, что дальше мучить его бессмысленно, достал таблетки и растворил одну в стакане. Он не любил быть излишне жестоким по отношению к людям, даже если те того заслуживали. А именно таким для Антона был Фролов. — Пей, — он пододвинул стакан ближе к парню и даже помог выпить — у того руки были скованы наручниками. — Молодец. Вот теперь поговорим. Антон откинулся на спинку стула. Злость клокотала в нем по отношению к Фролову. — Как, кто и почему платил за убийства девушек? — Не за убийства, — говорил парень всё ещё тихо, таблетка так быстро не могла подействовать, но, по крайней мере, не хрипел, словно умирающий от жажды. — За органы. — Органы? — переспросил Антон. Он готов был услышать что-то такое, но всё равно что-то не сходились. — Да. Почки. Печень там. Чтобы людям пересаживать. Жизни спасать. — А, так вы у нас благородные рыцари, жизни спасали? Странно, а мне казалось, что жестокие изверги, для которых человеческая жизнь ничто. — Нужны деньги. — И как у нас попадают в такой бизнес? К тебе просто подошли и сказали: парень, а достань нам пару почек, селезёнки и лёгкие с сердцем? — На работе услышал и попал, — парню явно становилось лучше. — Или делаю, или меня самого разберут на органы. — И ты к этому решил подружку привлечь, чтобы, если что, и её порешали? — Я сам. — Да ну? А Черкасова Алина ни при чём? — Я сам. — Значит, сам? Ну тогда мне нужны имена заказчиков. Где ты там работаешь? — «Радуга», медбратом. Я сам всё сделал, — продолжал повторять Фролов. — Хотел скрыть. В новостях рассказывали об орудующем в городе маньяке, и я запомнил. Имён заказчиков я не знаю. Просто мне с анонимной почты приходили письма, и я действовал. — Значит, «Радуга», — проговорил Антон. — Имена тех, кто тебя в это втянул. — Заместитель главврача Галина Сергеевна с кем-то говорила по телефону и спалила, что я подслушиваю. Я больше не знаю. Всё делал сам. Деньги получил наличными. — Самостоятельный какой. А отпечатки Черкасовой это так? Сами собой появились на телах? Твоя сказка, может быть, и прокатила бы, но наследили вы, ребята, очень сильно. — Я всё делал сам. От идеи до воплощения. Цветы эти срезал с клумб, чтобы похоже было. — И сам решил подразнить маньяка, убив последнюю жертву? Для чего? — Он считает себя лучше других, я таких презираю, — не было похоже, что Фролов сам верит в то, что говорит. — И именно поэтому вы его разозлили, — Антон был зол. — Поэтому он теперь наверняка захочет с вами лично поквитаться. Хорошо устроился, спрятался в камере, наверняка все спланировал. И на полицейского напал специально. А подружку оставил другому извергу. — Нет никакой подружки. — Я даю тебе время подумать. И молись, чтобы Алину мы нашли быстрее, чем он. Может быть, и останется жива. С этими словами Антон собрал документы и вышел. Было понятно, что парень ничего больше не скажет. По крайней мере, пока. Уж очень отчаянно он защищал Черкасову. Значит, должен включить мозг и сдать девчонку. Ну а пока можно заняться «Радугой». Давно нужно было обратить на них более пристальное внимание.