Бессердечные

Утро началось максимально сумбурно. Отсутствие личного транспорта спутало все карты, и Антон в стрессе на автобусе добирался на работу. Все расчёты времени пошли по пизде, он и забыл, насколько непредсказуемым может быть общественный транспорт. Что невероятно злило. А прошедшая, практически бессонная ночь, не делала ситуацию лучше. Половину ночи Антон провёл на балконе, выкуривая одну за одной. После такого вечера он был в полном беспорядке. Мысли роились в голове, перекликаясь с воспоминаниями. И всё это делало больно. Арсений вскрыл те самые раны, которые уже много лет удавалось игнорировать, делать вид, что они не болят и не кровоточат. Именно этого Антон и боялся два года назад, когда опять встретил его — найти себя разбитым и курящим на балконе ночью, беспомощно барахтающимся в собственных эмоциях. Но от себя сколько не бегай — догонишь. Рано или поздно придётся заглянуть в бездну. Антон курил и цеплялся за мысль о том, что было же хорошо. И может быть, сосредоточиться на этом и та огромная дыра, что зияла всё это время на месте сердца, затянется. Арсений не просто уехал тогда, он забрал огромный кусок Антона. И последствия всего этого сейчас приходится разбирать. Только один вопрос мучает: было бы так больно, если бы они попытались поговорить, решить вместе, поискать пути решения проблемы. Но история не знает сослагательного наклонения. Они не поговорили, Арсений сам принял решение, уехал и вырвал сердце из груди одним из самых садистских способов. В моменте Антону кажется, что маньяк, которого, как иронично, они сейчас вместе ищут, куда гуманнее. Он уже у мёртвой девушки вырезает сердце, аккуратно сшивает плоть и обрабатывает швы. С заботой и трепетом, как представляется Антону. Арсений же долго пробирался под самую кожу, заполнял собой всю жизнь Антона, давал силы и помогал. А после когтистой лапой ломал ребра, вырывая эту самую жизнь, забирая с собой в Санкт-Петербург или выбрасывая по дороге — не так уж и важно на самом деле. Антон, как оказалось, помнил этот момент до малейших деталей. Насмешливо-солнечное утро. Был выходной, и он позволил себе лишние минуты понежиться в постели. Только отсутствие Арсения под боком немного омрачило это утро. Совсем чуть-чуть. Он знал, что встанет и, минуя ванную, пойдёт на кухню, где будет и Арсений, и кофе, и нежный утренний поцелуй. Только не сложилось. Ещё не проснувшись, Антон запнулся о стоящие в коридоре чемоданы. — Я забыл об очередной командировке? — всё ещё расслабленный Антон зашёл на кухню. — Чего не напомнил? Дай пять минут, я соберусь и тебя отвезу, — он подошёл к стоящему у окна Арсению, но вместо поцелуя получил холодный взгляд. — Обиделся? Молчаливый кивок на обеденный стол, где вместо кофе — одиноко лежащей билет на поезд. Ничего не понимая, Антон берёт его и читает. — Отправка через два часа? — это моментально пробуждает. — Подожди, считай, мы уже мчим. Когда возвращаешься? Знаю, что ты, скорее всего, говорил, а это я дурак. Но только скажи — встречу. Антон засуетился в поисках одежды. Это же нужно было так проебаться. — Никогда, — прозвучало четко, холодно и очень резко. — Что? — Антон не сразу понял. Вернулся на кухню, посмотрел внимательно на Арсения. — Ты хотел сказать «некогда»? Так это неправда, я всегда найду на тебя время. Только напоминай, сам знаешь — работа. — Я сказал то, что хотел сказать, — ни тени улыбки, закрытая поза, тихий голос. — Я никогда не вернусь. Уже завтра выхожу на работу в Петербурге. — Арс... — казалось, что это слишком реалистичный сон, переходящий в кошмар, Антон вот-вот проснётся... но нет. — Можешь ещё как какое-то время жить тут, но через месяц риэлтор выставит квартиру на продажу, — Арсений наконец-то отмер и пошёл в коридор, протиснувшись мимо Антона, а тот стоял, не в силах пошевелиться. Только смотрел на любимого человека, который ещё вечером никуда не собирался. А тут... — Объясни, что происходит? — Антон даже перед самыми жуткими преступниками мог держать лицо и не давать слабину, но тут понял, что у него предательски дрожал голос. — Всё закончилось, — спокойно ответил Арсений, продолжая собираться. — Такси приедет через 10 минут. Я не считаю, что должен тебе какие-либо объяснения, но расскажу из сентиментальности к тому, что было у нас. В декабре я тебе изменил. — Что ты такое говоришь? — всё происходящее казалось сюром, почище Алисы в стране чудес, но Антон падал явно не в кроличью нору. — Остановись, можем всё обсудить и… — Не перебивай, — жёстко, холодно. — Я изменил и не жалею. Не Извиняюсь. Это факт. Никаких конференций не было. Никакую прорывную статью в криминалистике я не писал. А банально ездил к Насте. Искал квартиру, обустраивал. Кажется, всё. — Ты врёшь, — у Антона не складывался пазл. — Я видел билеты, сам отвозил тебя на вокзал, а ты до сегодняшнего утра был со мной. Спал, целовал. Мы вчера засыпали вместе, а ты прошептал «люблю», когда решил, что я уже сплю. Ты врёшь, но для чего? — У тебя просто стадия отрицания, — кажется, спокойнее Арсения могли быть только мёртвые. — Успокоишься, сложишь все факты и поймёшь, что я говорю правду. А секс с тобой, несмотря ни на что, прекрасен, не мог отказать себе в маленькой слабости — получить удовольствие. — Трахаться со мной, когда есть Настя, которая тебя так сильно зацепила? — Антон пытался сложить логическую цепочку, но не получалось — эмоции сейчас были сильнее. — Ты не настолько мудак, чтобы обманывать и меня, и её. — Она знает, — легкая мечтательная улыбка делала больнее, чем ледяное спокойствие. — Она удивительная. И тебе, наверняка, понравилась бы. — Ты ждал утра, чтобы вот так мне сказать? — Нет. Это ты проснулся раньше, чем я уехал. Собирался оставить записку. Она в мусорном ведре, можешь проверить. Но а мне уже пора. Удачи. Можно было бы схватить, не отпускать, требовать ответов и докопаться до правды, но Антон словно врос в пол. Стоял и смотрел на закрывающуюся дверь. Слышал подъезжающий лифт. И не верил. Не верил, даже когда звонил Диме и просил приютить, пока не снимет квартиру. Не верил, когда собирал вещи, которых за последнее время стало очень много в этой квартире. Не верил, когда ещё в баре уговаривал себя не звонить, забыть и идти дальше. Не верил, когда на рабочем столе среди прочей корреспонденции нашёл письмо без обратного адреса, но подписанное до боли знакомым почерком. Не знаю, где ты сейчас живёшь, поэтому пишу на работу. Надеюсь, у тебя всё хорошо. Ты не последний человек в моей жизни и, надеюсь, поймёшь моё желание сохранить добрые отношения. Буду рад видеть тебя на нашем с Настей торжестве. Подробности в приглашении.

Твой Арс.

Короткая записка прилагалась к приглашению на свадьбу. И у Антона словно отрезало. Поверил. А сейчас был совершенно разбит. Он закрыл эту главу своей жизни, а теперь Арсений ворвался опять и словно на танке проехался, руша так старательно отстроенные стены. Ночью Антон мариновался в собственных воспоминаниях, ища ответы и борясь с желанием опять нырнуть в этот океан по имени Арсений. И больше не выныривать.

***

В таком состоянии: злым, разбитым и до смерти уставшим Антона и поймал Сергей, когда тот спешил, чтобы спрятаться от всего мира в кабинете. — О, тебя и ищу, — оперативник бесцеремонно схватил его за локоть и повёл к выходу из отделения. — Что случилось? — Антон, мягко говоря, ахуел от таких поворотов судьбы. — Пожар? Потоп? Куда бежим? — Лучше бы пожар, — Серёжа не ослабил хватку и даже не притормозил. — Едем на заброшку, у нас там свидание с прекрасной дамой. Шеминов организовал. Сказал, сам проконтролирует ход свидания. — Кто? — включение в работу произошло мгновенно. — И на какой заброшке? Все подробности. И отпусти, пожалуйста, я сам в состоянии идти. — Личность убитой ещё не установлена, — Серёга наконец-то отпустил его. — Заброшка, не поверишь, та самая, где мы нашли дамочку на троне. Только этаж третий, и, как доложили, тело на лестничном пролёте найдено. — Маньяк? Повторяется? — Антон начал перебирать возможные варианты, садясь в машину. — Кто их разберёт? Попов туда уже уехал, скажет. — Попов... — на фамилии эксперта Антон подзавис. Вчерашний вечер определённо оставил свой след. — Ты чего так на него реагируешь? — спросил Серёга, заведя мотор. — Вчера всё норм было, а сейчас дёргаешься. Что успело случиться? — Не, всё норм, — отмахнулся Антон. — Не высыпаюсь последнее время, заебался. Дёрганый стал. Это сейчас неважно, что там ещё по новой жертве? — Да вроде всё сказал. — Кто обнаружил? Когда? — Землю, на которой стоит заброшка, продали. Новый владелец послал людей посмотреть, что там да как. Утром приехал застройщик, вот и нашёл. — И какого хрена он пошёл шариться по заброшке? Снесли бы да и всё. — А вот это у него и спрашивай, я не в курсах. — Как же это заебало... — Антон устало закрыл глаза. — Даже с Димкой не успел поздороваться. Он уже на работе, не знаешь? — Он мало того, что на работе, — Серёга усмехнулся. — Он уже добрался до каморки Никиты, и, я слышал, что там началась лекция по информатике для младших школьников. Обстоятельный он мужик, конечно. — Не то слово. Узнаю друга. Вернёмся в отделение, зайду к ним. От мысли о том, что рядом теперь есть друг — человек, который всегда на его стороне, Антону стало легче. Самую малость, но легче. Уверенности при скорой встрече с Арсением, конечно, не прибавилось, но с другой стороны, тут поможет только чудо. А ещё у Антона было минут пятнадцать, прежде чем они приедут к уже знакомой заброшке. Можно хотя бы попытаться взять себя в руки и настроиться на работу. Убитые девушки не виноваты в том, что у него непроработанные травмы дали о себе знать. А девушка, к слову, оказалась красивой. Молодой, на вид не старше двадцати пяти лет. Миниатюрная шатенка. Настолько ровного загара, как у нее, Антон давно не видел. И при других обстоятельствах он бы обязательно подошел познакомиться. Но. Всегда есть «но». И то, что девушка была мертва уже несколько дней — одно из них. В этот раз не было ни цветов, ни трав, ни камней... ничего. Обнажённая девушка, прикованная к перилам. — Что интересного скажешь? — обратился Антон к Арсению, стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее. — Пока мы с тобой гуляли по Александровке, труп этой девушки приковывали вот этими наручниками к перилам, — Арсений подержал за цепочку наручников. — Достаточно дешёвые, кстати. В любом сексшопе за копейки можно купить. — Всегда знал, что ты специалист, — не получилось удержаться от шпильки. — Примерное время смерти? Следы есть какие-нибудь? — О, я предпочитаю эксклюзивные товары, — отвечать на любую колкость спокойно, не отрываясь от работы — суперсила Арсения. Иначе Антон не представлял, как описать происходящее. — С учётом жары, которая стоит последние несколько дней, могу сказать, что девушка мертва не менее двух дней, более точно — после вскрытия. У жертвы удалено, очевидно, только сердце, других швов я не наблюдаю. Арсений уже хотел сдвинуться со ступеньки, на которой стоял коленями, склонившись над телом, как Антон его резко остановил. — Замри! — он на эмоциях схватил того за плечо. — Тут отпечаток ботинка, чёткий. И много земли. Нужно сфотографировать и взять землю на анализ. — Да вон, тут влажность какая, с улицы и притащили, — Сергей не растерял свой скептицизм. — Грязь она же везде грязь. — Может с улицы, а может и из дачных посёлков, — Антон продолжал осмотр места преступления. — Ещё нужно попытаться выяснить, где купили эти наручники. Сексшопов у нас не так много в городе. — А, так эксперт у нас всё-таки ты? — Арсений не смог удержаться, чтобы не уколоть в ответ. — Все заведения знаешь? — Даже если и знаю, — противоречивые эмоции переполняли Антона, и настроение менялось слишком быстро, поэтому продолжать общаться в том же тоне он не мог. — Это плюс к моей работе. Так что там с органами? — Говорю же, что, скорее всего, кроме сердца, все остальные на месте, — Арсений всё же аккуратно, чтобы не задеть найденный след, встал. — По крайней мере, других следов я не обнаружил. — Значит маньяк? — Антон чувствовал, что что-то не так, но не понимал, что. — Не верю. Он убивает более двух лет и ни разу не повторял место. И место преступления... изюминки никакой нет. Просто девушка голой пристегнута к перилам. Нет. Не верю. Маньяк каждый раз оставляет послание. Каждое его убийство — это маленькая история. Красивая и печальная. Глубоко личная для него. — Без вскрытия подробнее ничего не смогу сказать, — Арсений внимательно осмотрел каждый миллиметр перил и каждую ступеньку в пролёте. — Других следов я больше не вижу. Ты долго тут? Антон, погрузившись в свои мысли, не сразу понял, что обращаются к нему. — А? Нет, я закончил. — Поехали, я довезу тебя до отделения, — Арсений уверенно направился вниз, к выходу. — Не стоит, я с Серегой вернусь. — Поехали, — эти жёсткие нотки в голосе задели что-то глубоко внутри Антона. — Тиран, — буркнул он, но пошел за Арсением, хоть и не горел желанием сейчас оставаться с ним наедине. Да и поговорить стоило. Не на работе же им выяснять отношения. Кормить всех сплетников и привлекать ещё больше внимания. Про них в отделении и так говорят намного больше, чем хотелось бы. — И что ты хотел? — спросил Антон, когда они оказались в машине. — Мы вчера не договорили, а сегодня я чувствую напряжение и нервозность от тебя. — Действительно. Почему же это? — Поясни, — казалось, что Арсений действительно не понимает. — Я же сказал, что нужно было срочно на работу и мы поговорим позже. — Только давай не сейчас, — Антон из последних сил держался, чтобы не психануть. — Сегодня долгий день. Вон, труп, не самый свежий, но работать нужно. — Труп никуда не денется. А ты за день себя накрутишь, и все наши попытки в нормальные отношения будут бесполезными. Начинай потом всё с начала. — Я накручиваю себя? — Антон посмотрел на Арсения как на идиота. — Я пытаюсь найти спокойствие и комфорт, построить нормальную жизнь. С работой, заметь, всё ещё любимой, друзьями и рыбалкой на выходных. Стабильность. — И жена под боком. — О нет. По жёнам у нас больше ты. Или нет? — если Арсений захотел поговорить сейчас — пусть получает. Антон наконец был готов не замалчивать, а проговорить и озвучить всё, что его беспокоит. — А то я что-то не вижу рядом всё знающей и понимающей Насти. Любовь прошла, святой союз распался? — Причём тут Настя? Есть мы, и есть наши отношения. — Которые ты похерил. Нет наших отношений пять лет. И я пытаюсь с этим жить. Прикладываю усилия, чтобы мы могли нормально работать. Но тебе же похуй. — Мне никогда не было похуй, — в голосе слышалась горечь. — Я вижу, что у нас получается, как раньше. Только ты не хочешь сделать следующий шаг. — Куда? В койку? — Антон искренне не понимал, какими словами ещё донести свою позицию, свои чувства. — Это максимально хуёвая идея. Я говорил об этом тем утром, и я повторю это сейчас. — Ты же хочешь, — спокойствию Арсения можно позавидовать. — Я слышал. — Ты... — Антон не сразу понял, о чём речь, но быстро переключился и попытался увести разговор в другую сторону. — Слушаешь сплетни по коридорам? — Скорее, аудио-порно из категории соло. Не смущайся, мне понравилось. Очень лестно. — Блять... — То, что ты хочешь, не значит, что ты блядь. — Арс... — Антон теперь чувствовал себя не только разбитым, но и пристыженным. — Так в чём у тебя проблема? — Арсений же был спокоен. Он вёл машину, даже не отрывая взгляда от дороги. — В тебе, — бросает Антон и в этот же момент понимает, что хуже уже не будет. — Моя проблема в тебе. Ты то появляешься, то исчезаешь, то опять появляешься. Ведёшь себя, как тебе хочется. И не заботишься о том, что чувствую я. Он замолкает, опускает голову. Какое-то внутреннее чутьё буквально кричит, что ничего не выйдет, что Арсений такой, какой он есть. И что не говори, он не поймёт, и этот разговор не обязателен и всё только усложняет, а им нужно работать и найти этих нелюдей, монстров. — Я тебя услышал и, наверное, понял. — Да неужели? — Антон вскинулся и посмотрел на Арсения. — И что понял? — Тебя обидело моё решение пять лет назад, и ты до сих пор не можешь с этим справиться, — Арсений кинул быстрый взгляд на него. — Мне жаль, что я причинил тебе боль, хотя совершенно не хотел этого. Мои действия были продиктованы желанием устроить наши жизни. Привести нас к лучшему. — Ты придурок? — спросил Антон, не веря своим ушам. — Почему же? У тебя произошел резкий скачок в карьере, я продвинулся. Мы смогли показать рост по отдельности, и теперь судьба даёт возможность пойти дальше, когда мы те, кто мы есть. Пойти вместе. — Точно придурок. К великой радости, они уже приехали, и Антону не нужно было продолжать этот абсурдный разговор. Он быстро вышел из машины и направился к отделению. Желание спрятаться от всего мира в кабинете было ещё больше, чем несколькими часами ранее. Он чуть ли не бежит по коридору, спеша к заветной двери. Всё, достаточно на сегодня с него общения с людьми. Нужно восстановить душевное равновесие и снова стать Антоном Андреевичем Шастуном, версия 2.0, пять лет после расставания. Быть Антоном, перед носом которого только что закрыл дверь любимый человек, ему категорически не нравилось. Да и не время расклеиваться. — Антон Андреевич, — кто-то его пытается остановить, но Антон буквально влетает в кабинет, громко захлопнув за собой дверь. Только внутри он немного отпускает себя. Переводит дыхание. Но ненадолго. Ну конечно, глупо было надеяться, что Арсений даст уйти просто так. Только у него есть на это право, а кто Антон такой, чтобы так поступать? — Ты можешь оставить меня в покое? — Антон разворачивается к Арсению лицом. Какое-то время тот смотрит на него, а потом берет за руку и дергает на себя. Обняв, он целует: невесомо, просто легко касается искусанных и обветренных губ, давая возможность оттолкнуть, ударить, сбежать. Но ничего не происходит. Эти действия кажутся Антону совершенно естественными. Он устал бежать и бороться. Что может быть более правильным, чем обнимать этого мужчину? — Ты что делаешь? — шепчет Антон. — Напоминаю, — получает в ответ такой же шепот. — А-а-а.. — протянул он как-то совсем неуверенно. — Тогда продолжай, — и сам тянется к губам Арсения. Этот поцелуй глубокий, жесткий, резкий. Не осталось ни капли нежности. Арсений толкает Антона к стене и, прижимаясь к нему, жадно целует. Руки сами собой скользят по телу, гладя, сжимая, щипая и царапая. Антон не остается безучастным. Он забирается руками под рубашку Арсения, скользит ладонями вниз, толкается бедрами в его пах. Оторваться друг от друга их заставляет вибрация телефона в кармане Арсения. Он нетерпеливо вытаскивает его и сбрасывает вызов. Антон немного отрезвлён, и в его голову начинают возвращаться рациональные мысли. Только окончательно вернуть рассудок ему не удается, когда его снова целуют — так, словно этот поцелуй может излечить от смертельной болезни. Но телефон снова вибрирует, и Антон опять отключает его и отбрасывает в сторону. Дела подождут. И снова поцелуи, укусы, царапины, скольжение чуть шершавых ладоней по телу. В какой момент Арсений потянулся к ремню на чужих брюках — Антон и не вспомнит. Но в памяти отпечаталось, как Арсений сжимал в ладони два члена. Антон навсегда запомнил, как тот доводил и себя, и его до финала, на что понадобилось не так уж и много времени. Запомнил, как толкался ему в руку и что-то бессвязно стонал. Запомнил, как тяжело дышал и размазывал свою и чужую сперму по антонову животу. Запомнил чуть хриплый голос: — Это недотрах или мы сошли с ума? Запомнил громкий стук в дверь и крик разъяренного Шеминова.