Бессердечные

— Так, мужа убитой пригласить к нам, — Антон словно по щелчку пальцев переключился на рабочий лад. Вот он буквально только что, в кабинете Шеминова, был погружён в свои проблемы, но только ноги вышли в коридор, и уже следователь Шастун во всей красе. — Что со свидетелями? Не знаешь, на какое время их пригласили? — Максим уже должен закончить опрос, — Арсений, как и всегда, оказался в курсе всех событий, хотя и не должен. — Звонорева уже пригласили, он едет. Антон остановился и посмотрел на эксперта. В этот момент он испытал сильнейшее дежавю. Это опять происходит — Арсений забрал контроль над ситуацией и прикрыл его жопу, не дал проебаться. — Спасибо, — который раз за день сказал Антон. — Не понимаю, за что ты меня благодаришь. Всё это время, с момента, как они вышли из кабинета, Арсений что-то усердно печатал в телефоне. И сейчас он кинул быстрый взгляд на Антона и вернулся к своему занятию. — Ну и не понимай, а я останусь благодарным, — Антон направился к своему кабинету. — Отчеты.... — По готовности тебе на стол, помню. Они разошлись каждый по своим делам. Антона ждала работа. Чёртова гора работы. И совершенно незначительная проблема, всего лишь в хлам разбитая машина. Ему бы радоваться, что так легко отделался после встречи с зампрокурора, но куда там... Забот ему прибавилось основательно. На столе в кабинете уже лежали результаты беседы со свидетелями. Антон пробегается глазами по строчками и понимает, что толку никакого. Никто ничего не видел, никто ничего не знает, на пустырь решили пойти случайно в последний момент. — Да кто бы сомневался, — ощущение того, что они опять упёрлись в тупик, дамокловым мечом повисло над Антоном. Из того, что они имеют, только отпечаток на телах жертв может связать их. Антон не понимает мотивов подражателя. Нет никакой последовательности ни в выборе жертв, ни в периодичности убийств (хотя об этом после двух жертв судить рано). У убитых девушек нет ничего общего. Возраст, внешность, рост, телосложение, семейное положение, финансовое — ни одного пересечения. Жертвы кажутся случайными. Студентка колледжа и замужняя домохозяйка. — Даже органы у них удалены разные, — сам с собой разговаривал Антон, пытаясь хоть как-то привести все к общему знаменателю. — Нужно разыскать Черкасову. И тут его словно дубиной по голове ударили. — Да ебаный в рот! — Антон выругался и откинулся на спинку стула. — Прилетело откуда не ждали. И кто теперь поедет в эту деревню? Недолго думая, он взял телефон и написал Сергею.

Вы (16:27)

У тебя какие планы на эту субботу?

Не дожидаясь ответа, он отложил телефон. Уж оповещение не пропустит, чай, не маньяк очередной. А вместо того, чтобы гипнотизировать, лучше поработать. Бумаг вон сколько накопилось, что ещё пару недель понадобится, чтобы разобрать их. — Дополнительное дежурство не возьму, я несколько недель не могу матери забор починить, — Сергей не стал утруждать себя ответом на сообщение, а зашёл сам. — Там Звонарев приехал. На опознание или сначала к тебе? — Сначала я с ним поговорю, пусть подождёт, — непонятно, откуда взялось раздражение на этого человека. — Я не по поводу дежурства писал. — А что тогда? — Хотел попросить съездить со мной к матери Черкасовой, а то вон, что получилось... — А чего Арса не попросишь? — Сергей удивился, словно это было первым, что должен был сделать Антон. — Вроде бы активно идете к улучшению своих отношений. — Он Диму встречает, — Антон не особо понимает, почему вообще должен о чем-то просить Арсения. — Так какая проблема-то? — Говорю же, что забор матери отремонтировать нужно, совсем покосился, — было видно, что Сергей абсолютно серьезен и менять своих планов не будет. — Поеду с тобой, полдня или вообще весь потеряю. — Блять, и Макс без машины, — настаивать Антон не стал. Его мать жила в Воронеже, и виделись они очень редко. — Навалилось всё в одно время — хрен разгребёшься. — И как вы, Антон Андреевич, дослужились до своей должности с такими аналитическими способностями? — в голосе слышалась лёгкая издевка, словно старший брат разговаривает с младшим. — Сделай небольшую перестановку. Я, например, могу встретить вашего друга. Во сколько он приезжает? — Значит как со мной ехать — у тебя забор, — подхватил настрой Антон. — А как Диму встретить, так и забора никакого нет? На самом деле он старательно отгонял от себя мысль о том, чтобы куда-то ехать с Арсением. Хотя умом он и понимал, что вариант, который предлагает Сергей — самый оптимальный, но принятие этого решения давалось ему с трудом. — Учитесь основам тайм-менеджмента, пока я жив, — Сергей определённо понял без лишних слов, в чем проблема, и решил помочь, как только он умеет, как может. — Вот поеду я с вами и потрачу если не весь день, то полдня точно. А если поеду встречать вашего друга, то это займёт час, максимум — два, и я смогу вернуться к забору. Антон очень благодарен ему за выдержку и понимание. Вообще Серёжа с первых дней знакомства проявил себя как очень внимательный и понимающий друг, хоть и несколько грубоватый. Отчасти благодаря ему Антон с Арсением не поливали друг друга грязью. — Что бы я без вас делал, Сергей Борисович, — вроде бы и с юмором, но совершенно искренне отвечает Антон. — Ладно, решу это потом, пригласи сюда Звонарёва, побеседуем. — Решай-решай, — кинул Сергей, уже выходя из кабинета. Пока есть время, Антон пробегается по заявлению и в очередной раз ловит себя на том, что муж убитой заочно ему неприятен. На каком-то интуитивном уровне. А к своей интуиции Антон привык прислушиваться — много раз помогало в работе. — Здравствуйте, что там известно по поводу пропажи Людкиной? — и в очередной раз интуиция не подвела. — И поживее, работу не отложить, а я тут и так провёл дохрена времени. Мужчина, вошедший в кабинет, был невысокого роста, худой, рыжеволосый. Было в нем что-то отталкивающее. И это даже не огромный ветвистый шрам, пересекающий всё лицо от виска до подбородка по диагонали. Антон зацепился за взгляд — что-то было в нем. Глаза были пустыми и невменяемыми. От взгляда его хотелось спрятаться. А вместе с низким, хриплым, с рычащими интонациями голосом впечатление только укреплялось. — Проходите, Виталий Семёнович, — достаточно сухо ответил Антон. — Мне необходимо задать вам несколько вопросов. — Что вообще от меня нужно? — раздражение распознал бы даже слепо-глухо-немой человек. — Виталий Семёнович, вы указали в заявлении, что последний раз видели супругу пятнадцатого числа, а о пропаже заявили только девятнадцатого. Скажите, уже было так, что ваша супруга пропадала на такой долгий срок? — На такой долгий — нет. Она всё больше дома сидит. — И почему вы так поздно заявили? — Вы меня в чем-то подозреваете? — говорят, что лучшая защита — это нападение, но с Антоном такие выпады давно не работают. — Нет, я вас ни в чём не подозреваю, — оставаясь спокойным, можно добиться большего, чем если ты будешь проявлять агрессию. Нужно знать, когда можно, с кем это сработает. — Но есть ряд вопросов, важных для следствия. И вы на них ответите. — Я работаю сутки через двое и не могу пользоваться телефоном на работе, — нехотя и с долей агрессии Виталий ответил. — И жену видел последний раз перед тем, как уйти на смену. — Хорошо, — Антон верит его словам, хотя и отмечает для себя, что нужно будет проверить каждое сказанное этим человеком слово, потому что интуиция буквально кричала о том, что он не так и прост, как хочет казаться. — Почему вы не обратились в полицию, когда вернулись с работы? — Людка оставила записку, что уехала в деревню — у неё там дом от родителей остался. Сами понимаете, сейчас сезон, огород, все дела. Она так часто делала. — И вы даже не попытались связаться с супругой? — Попытался, но вы сами попробуйте, отъехать от города на пару километров, сразу связь теряется. Там, чтоб поговорить по телефону, нужно либо на кладбище идти, либо к главе села, по городскому звонить. Антон про себя отметил, что на кладбище Людмила всё же попадёт, но сам же испугался своей мысли. — И как же вы поняли, что Людмила пропала, а не просто уехала? — Так я ж как сутки проспал, поехал её забирать из этой Алексеевки, — Виталий посмотрел на Антона как на отсталого, мол, чего это он должен очевидные вещи пояснять. — Всегда так делали: она уезжает на автобусе, а я её на машине забираю со всем добром с огорода. Приехал, а дом закрыт, соседи говорят, что она не приезжала. — И это получается, что супругу вы видели пятнадцатого утром, о том, что она пропала, узнали семнадцатого, а заявление подали девятнадцатого, — пазл у Антона не складывался. Он не представлял, как можно столько времени бездействовать. — В чем причина промедления? — Машина сломалась, — как бы Виталий не старался, но нервозность прослеживалась во всем: его позе, движениях, речи. — Она до сих пор там, мне утром на первом автобусе пришлось уезжать. Кое-как на работу успел. Когда по-вашему я в полицию должен идти. — У вас неизвестно когда пропала жена, а вы спешили на работу? Антон всегда знал, куда давить, чувствовал, просчитывал, как заставить людей говорить, но человек, сейчас сидящий напротив, ставил его в тупик. Женщина мертва, но, даже если не знать об этом, а считать её пропавшей, как можно оставаться столь хладнокровным? «У всех разная реакция на стресс, — вспомнились слова Пал Алексеевича. — Не суди всех по шаблонам и не примеряй на людей свои реакции». — Мне семью кормить, — зло ответил Виталий. — У меня ещё отец-инвалид. Рисковать быть уволенным? Как у вас всё просто. — Значит вы заявили о пропаже супруги, как только у вас появилась возможность? — Заявил. И хотел бы уже узнать, что с Людкой. И где она пропадает. — Виталий Семёнович, — самая нелюбимая и тяжёлая часть для Антона. Сколько бы лет он не работал, всегда тяжело. — Я покажу вам фотографии женщины, есть вероятность, что это ваша супруга. Зрелище не самое приятное, поэтому как будете готовы — скажите. — Показывайте уже, — стало заметно, что он занервничал ещё сильнее, очевидно понимая, что он увидит на снимках. Антон не стал затягивать и положил на стол фотографии с места преступления. Виталий кинул на них короткий взгляд и тут же отвернулся. — Догулялась, — хрипло и зло прозвучало в тишине кабинета. — Вы готовы подтвердить, что на фотографиях ваша супруга? — Она. — Примите мои соболезнования. — Я могу идти? Вам больше ничего не нужно? Первой реакцией Антона было желание возмутиться, но он одернул себя. — Осталось лишь несколько формальностей, и можете быть свободны.

***

Когда Звонарёв ушёл, Антон почувствовал себя окончательно вымотанным. Сколько людей он встречал за всё время, такая реакция на смерть супруги что-то совсем новое. Всё время Антон ждал хоть какой-то реакции. Но не дождался даже самых естественных вопросов в такой ситуации. Ни вам «как это произошло?», ни «кто это сделал?». Полнейшее безразличие. Люди, конечно, все разные, отношения в семье тоже могут быть разными, но такого Антон решительно не понимал. И всё это его очень сильно настораживало. Виталия Семёновича Звонарёва он решил взять на карандаш. Слишком он был мутным, хоть и пытался казаться максимально простым. Но и беседа с ним принесла своеобразные результаты, которые либо приведут следствие в тупик, либо помогут продвинуться дальше. Оставшись наконец-то в одиночестве, Антон смог выдохнуть. Ему было, о чем подумать. Скорректировать ход дальнейшего расследования. Сейчас перед Антоном лежал листок, на котором было записано два адреса: село Александровка, улица Кутузова, дом 36 и село Александровка, улица Кутузова, дом 41. По первому адресу проживает мать Черкасовой, а по второму находится дом, который достался в наследство Людмиле Звонарёвой от родителей. Это, конечно же, могло оказаться случайностью. Но вот Антон в такие совпадения не верил. А значит ехать в эту Александровку нужно было обязательно. И решить, как он это будет делать, следовало бы прямо сейчас. — Попытка не пытка, — Антону понадобилось время, чтобы собраться с силами и позвонить-таки Арсению. — Отдел стопроцентно верных результатов. С вами говорит Арсений, чем могу помочь? — Мне максимально неловко, но обстоятельства складываются так, что я в очередной раз вынужден просить о помощи... Если бы Арсений начал разговор с сухого «слушаю» или «алло», то Антон не смог бы так легко сформулировать то, что хотел сказать. Но тот остался верен себе, задав с первых слов легкий тон беседы, который не составило труда подхватить. Намного проще, когда можно выразить свои страхи и сомнения через ничего не значащую чушь. Быть клоуном. Нести несуразицу. — Готов выслушать вас и приложить максимальные усилия для решения вашей проблемы. — В связи с последними событиями, мне жизненно необходим личный извозчик на завтра. На какое-то время в трубке повисло молчание, и Антон уже было решил, что совершенно зря позвонил, и хотел извиниться и попрощаться, но Арсений в очередной раз его удивил. — Мы приняли вашу заявку, и лучшие специалисты нашего центра уже приступили к поискам решения вашей проблемы, — быстро затараторил он после паузы. — К сожалению, я не могу стать вашим личным извозчиком. Ранее была поставлена задача: встретить некоего Дмитрия П. Боюсь, что по срокам исполнения она будет пересекаться с новой. Антон был уверен, что услышь их кто-то сейчас со стороны, принял бы за конечных психов. Ну вот кто в здравом уме так разговаривает? Но это была их с Арсением игра. Их способ справиться с проблемой. — Выполнение задачи «встретить Дмитрия П.» готов взять на себя Сергей Борисович Матвиенко. По семейным обстоятельствам он не может покинуть город, а вот с такой задачей он справится. — В таком случае я, как старший менеджер нашего центра помощи попавшим в безвыходную ситуацию, с удовольствием на время стану вашим личным извозчиком. И в качестве бонуса отправлю вам на электронку полный отчёт о вскрытии через... пятнадцать минут. Через двадцать же принесу его лично. — Спасибо, — только и успел ответить Антон, прежде чем Арсений завершил разговор. И было очевидно, что благодарит он совсем не за отчёт.

***

Связаться с Димой у Антона до самого вечера не получилось. Что не удивительно: просторы в стране, безусловно, огромные, а вот обеспечить связь, чтобы их было комфортно пересекать — это из разряда фантастики. — Абонент вне зоны действия сети, — звучит издевательски в трубке механический голос. — Абонент вне зоны... тьфу, — после работы Антон хотел хоть немного поговорить с другом о чем-то, что не связано с расследованием. Но не судьба. Он уже дома, а все мысли по-прежнему занимает дело. Перед глазами всё ещё стоят фотографии убитых девушек, а в памяти всплывают строчки отчётов. Это всё давит, и Антону уже физически плохо от всего происходящего. Много лет он работал над тем, чтобы научиться не тащить работу домой, но голову же не отключишь. «Отключить-то не отключишь, но переключить можно» — в памяти всплыли слова Арсения ещё с тех времён, когда они только начинали жить вместе. Когда Антон возвращался домой и продолжал взбудораженно рассуждать о новых делах, о том, чем он сейчас занимается. Правда переключал Арсений не всегда оригинально, но действенно и приятно. И Антон всегда с удовольствием вёлся на это, отправляя работу туда, где ей и место — за пределы квартиры. Постепенно он принял правила игры: работа должна оставаться на работе. Он находил способы переключаться, пока ехал домой, даже если дела были особо сложными и жестокими. И придерживался его после расставания. Только вот сегодня не получилось. Прошлая почти бессонная ночь, куча неприятностей и постоянное напряжение от страха, что в любой момент может появиться новый труп, давили неимоверно. И дома сейчас он один, отвлечь совершенно некому, а мысли всё продолжают крутиться вокруг непрекращающихся убийств. Антон устроился перед телевизором. Он бездумно переключал каналы, в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, что поможет отвлечься. Фильм — передача — шоу — реклама — фильм — новости — сериал — шоу — новости — реклама — передача — реклама — реклама — реклама — сериал — новости... и так по кругу. На чем-то он задерживался дольше, а что-то переключал сразу. Иногда удавалось зацепиться за мысль, что «дохуя что-то рекламы», которая перетекала в размышления о том, что, смотри он телевизор постоянно, то тоже начал бы убивать из-за такого количества рекламы. И тут всплывала абсурдная мысль о том, что маньяк может убивать из-за рекламы. Круг замкнулся. Время переключить канал. На мгновение проскальзывает мысль о том, что пришло время достать бутылку настойки. Но Антон отбрасывает её. Напиваться второй раз за неделю — идея хреновая. Натворить опять какой-нибудь херни не хочется. Хочется забыться, отключиться и выспаться. Только вот ничего из этого не кажется возможным. Фотографии и имена жертв, строчки из отчётов — вот к чему свелась жизнь более чем десяти девушек. Молодых, ни в чем не виновных, прекрасных девушек. У них могла бы быть долгая счастливая жизнь, но только Антон хреново справляется со своей работой. А сколько ещё девушек должно умереть, чтобы он нашёл этих монстров? Тут вспомнился старый разговор с Добровольским, когда они так и не пришли к согласию: — Каждый день в мире умирает множество людей, — как-то сказал Пал Алексеевич. — Большинство из них не по естественным причинам. И в скольких смертях из этого большинства я должен винить себя? — В тех, которые произошли из-за нашего бездействия или недостаточно профессиональной деятельности, — уверенно и не задумываясь, ответил тогда Антон. Это было одно из первых его самостоятельных дел, и в результате его неверных действий был убит мужчина, когда преступник попытался скрыться. По крайней мере, так это видел Антон. — Допустим, что преступник с тяжёлой психотравмой, полученной в детстве, убивает нескольких человек, а я не могу выйти на его след. Кто виноват в сериях убитых им людей? Я? Он? А может быть тот, кто травмировал его? В тот раз Антон так и не ответил на его вопрос. Сейчас он для себя с ответом определился. Чтобы совсем не оставаться наедине со своими мыслями, Антон берет телефон и отправляет сообщение. Он надеется, что Сергей ещё не спит.

Вы (22:48)

Думаю о том, что можно

и на работу жить переехать.

Антон себя знает — пройдет время, и он возьмёт себя в руки, но сейчас нужен рядом человек. И Сергей идеально подходит. Но судьба решает поступить иначе, и Антон чуть не роняет телефон, когда приходит ответ. — Нет-нет-нет... — как заведённый повторяет он, пока открывает чат, чтобы убедиться, что действительно ошибся. Убедился. Арс (22:50) Отсутствие минимального комфорта стимулирует твою работоспособность? — Какой же я дурак... Поздно пить Боржоми, когда почки уже отказали. Антон берет себя в руки и отвечает.

Вы (22:51)

Работа всегда в моей голове.

Арсений долго не отвечал, и Антону опять неловко. Хочется извиниться за беспокойство и попрощаться. Но только под именем уже появляется «...печатает», а через несколько секунд приходит сообщение. Арс (22:58) Можешь голову оставлять на работе, если они с ней так неразлучны. Антон совершенно искренне засмеялся. Он хотел было ответить, чтобы поддержать шутку, но тут пришло ещё одно сообщение. Арс (23:01) Но идея это отвратительная. Нам завтра рано выезжать, так что твоя голова нам ещё понадобится.

Вы (23:02)

Следователь без головы,

жертвы без сердец —

идеальное сочетание.

Арс (23:03) Но если не хочешь всё-таки потерять свою очаровательную голову, рекомендую постараться выспаться.

Вы (23:03)

Хороших снов.

Написав это, Антон отложил телефон. Совсем на чуть-чуть его отпустило, и совет от Арсения был хорошим, да только, скорее всего, сложновыполнимым. Он всё же выключил телевизор и просто так, в домашнем, лёг на диван, обнимая подушку. Ту самую подушку, на которой прошлой ночью спал Арсений. — Сейчас чуть-чуть и пойду в комнату, — сам себе сказал Антон. Постепенно веки его тяжелели и опускались. Дыхание же остается прерывистым, а поза напряжённой. Даже во сне он продолжает видеть фотографии убитых девушек.