Прости меня за то, что я люблю тебя

«Время. Оно опять безмолвно просачивается сквозь пальцы. Потихоньку проходит мимо нас, оставляя все моменты в прошлом, и только быстрее приближает нас к смерти. Смотри, еще одна секунда твоей жизни бесследно ушла в никуда. Как иногда хочется поставить все на паузу. Просто остановить мир и наконец ощутить полноценное спокойствие, перестать боятся вопроса «Что будет дальше?»

      — Арс? — тихо шепчет Антон, с неугасающей надеждой в зеленых глазах. Он верит. Он знает. Он любит. Но он никак не может понять, что сейчас в голубых глазах напротив. Пустота и безразличие? Недоумение? Что в них?       — Котенок… — у обоих глаза наполняются слезами, а на губах появляется улыбка. Он помнит. Он помнит своего котенка…       Антон заключает в объятия своего учителя, и тот, крихтя от боли, отвечает на объятия. Его не тревожит то, что ему сейчас больно, он хочет прижать крепче, но гипс не позволяет.       — О боже, ты помнишь меня… Ты все помнишь… — всхлипывая, шепчет Шастун, дыша куда-то в плечо Арсению. Он слышит стук его сердца, он слышит его не ровное дыхание от слез. Слышит и чувствует. С плеч упал огромный камень.       — Я так боялся не вспомнить тебя. Я слышал, я слышал как говорили про потерю памяти. Слышал, когда ты пришел утром. Ближе к обеду у меня было странное предчувствие, и я решил позвонить тебе, что бы ты приехал, но потом… — он пытается успокоится, что бы продолжить говорить. — Потом пустота, просто ничего, совсем пусто. Я боялся проснуться, и не увидеть тебя рядом. Забыть…       — Когда я пришел, и ты спросил кто я такой, я подумал, что это конец. Врач сказал что не во всех случаях память возвращается, и я уже начал представлять свою жизнь без тебя. Как соберу вещи и уйду, я так боялся… я люблю тебя — вжимаясь в Попова до хруста собственных костей говорил Антон.       — Я же обещал, что все будет хорошо. Ты знаешь, что я тебе обещаю? Я обещаю тебе, что никогда не оставлю тебя. Я обещаю, что что бы и случилось между нами, я всегда буду твоим плечом, на котором ты можешь плакать. Я всегда буду рядом. И даже если вдруг так случится, что мы найдем наши пути, я все равно сдержу свое обещание быть рядом. Потому что ты всегда будешь занимать особое место в моем сердце. Я тоже люблю тебя…       Тихо. Но это далеко не та тишина, которую Антон чувствовал дома. Тут просто тихо. Спокойно. С Арсением. Он слышит его дыхание. Он видит его живым, а главное помнящим парня с пшеничными волосами.       — Антош… я давно хотел тебе сказать… А точнее предложить, — воздух в помещении застыл, и стал тяжелым. Повисла уже немного неприятная тишина, пока Шаст не кивнул. — Ты… ты хочешь уехать со мной в Питер? После школы. Мы уедем туда, забудем этот кошмар и начнем новую жизнь. Ты ведь так мечтал увидеть все в Питере, учиться там. Я покажу тебе все, только если ты согласен и хочешь… — и вновь болезненная тишина.       Конечно он согласен, конечно хочет. Но… а друзья? А работа, мама… (?) Впрочем, что это, по сравнению с мечтой и любовью, верно? Он обещал себе обдумать это, по возвращению домой. А при учителе он широко улыбнулся и выпалил из себя счастливое «да» вновь обняв своего Арсения. Ему было страшно, почему-то… но желание уехать перевесило чашу весов, и почти все сомнения отпали, но подумать стоило.       Антон лежал рядом с мужчиной, и тихо напевал песню. Голос оказался таким же ангельским, как и сам парень. Это убаюкивало Попова…

Я в глазах твоих видел

Снег в океане

Этим снегом с тобой

Никогда мы не станем

И пускай все растает

Ведь между мечтами

Мы теряем любовь

Как снег в океане

***

      И вот она, острая тишина дома, где нет никого, кроме Шастуна. Но уже не так больно… уже спокойнее. Он собрал рюкзак на завтра в школу, съел тарелку овсянки на ужин и пожелал в сообщениях Попову спокойной ночи. Но сна не было. И приходить он не собирался. Номерную картину рисовать желания не было, но он вспомнил про скетчбук и акварель, купленную пару месяцев назад. Он достал все необходимое из сумки и начал рисовать. Аккуратно по памяти выводя контур лица, прорисовывая легкую щетину, волосы, ресницы. Единственное, что захотел выделить Антон цветом — это глаза. Глубокие, небесно — голубые глаза. Всегда такие живые, никогда не тускневшие и яркие. Глаза Арсения. И тот самый «снег» который парень всегда видел в этих глубоких омутах. Он рисовал в тишине, несколько часов, и за все время скурил лишь три сигареты — что весьма странно для парня. Дым казался слишком едким и горьким, и ощущения были не те. Пока он был занят рисованием, в его голове проскочила фраза из книги, немного напомнившая ситуацию с Питером.

«Однажды придётся выбирать, дружба или любовь.

А ты выберешь одиночество (?)»

      Но эта фраза ушла быстро, как и мысли об отказе. С друзьями он дружит полжизни, поэтому он уверен, что его поймут. Он ведь точно сможет с ними видеться. Он всю жизнь мечтал уехать в Питер. А уехать туда с любимым человеком, на хорошую программу обучения — предел любых мечтаний. Они определенно уедут.

***

      Время текло с невероятной скоростью, и Антон стал теряться во времени и числах. Он не заметил как наступило первое февраля. Учитель шел на поправку, трещина почти срослась, и гипс стал меньше. Все шло гладко, стабильно. Дом, работа, школа, тренировки, больница. Да, находиться дома одному было просто невыносимо, поэтому Шаст часто оставался у друзей, или брал ночные смены на работе. Учеба наладилась, но в школе было так пусто без Арсения Сергеевича. Прошло ровно двадцать дней с аварии. Антон почти отпустил её, ведь все в порядке. Время все ближе и ближе к экзаменам, и не то что бы он волновался. Просто… что будет дальше? Неужели правда Питер? Неужели все хорошо? Параллельно с Арсением поправлялся и Шастун. Он постепенно начал переходить с кашек и пюре на нормальную еду. Ходил с друзьями в кафе, кушал дома, несмотря на то, что он один и никто его не заставляет. На весы он не вставал, но тело особо не менялось, масса набиралась только от мышц, которые он растил на тренировках. К сожалению калькулятор калорий в голове, отключить не удалось, и Антон по-прежнему не позволял себе есть больше дозволенного. На работе все тоже было привычно, и иногда, он специально перед уходом, делал тот самый шоколадный фраппучино и нес в больницу учителю. А тот был рад. Был рад видеть своего котенка каждый день. Смотреть на невероятной красоты портрет с голубыми глазами, который стоял на прикроватной тумбочке. Был рад помнить. Был рад пить этот чудесный напиток.       — Через неделю меня выписывают, и я наконец смогу вернуться на работу. Скучаю, жутко. Как там все? — в больницу несколько раз приходила добрая половина его любимого класса, что бы навестить учителя.       — Павел Алексеевич загибается. Скучает по тебе наверное, — хихикает Шастун, параллельно очищая мандаринки, принесенные им же утром. Сегодня была суббота, а значит Антон мог целый день провести с Арсением. — Кстати, мы будем возвращаться к дополнительным ведь? Экзамены скоро.       — Конечно! Я думаю теперь мы можем сделать проще, и заниматься дома. Экономнее по времени, удобнее, уютнее, — улыбается учитель и целует ученика в губы, чувствуя кисло-сладкий вкус мандарина на губах.

***

      — Вот и… — Антон немного тянет, боясь говорить это вслух. — Он предложил уехать с ним в Питер, — он прикрывает глаза, в ожидании услышать грустный вздох своих друзей, но ощущает только тряску где-то в районе рук и плечей. Браслеты звенят и Шаст открывает глаза. Его друзья светятся от счастья и начинают бодро трясти парня.       — Это же так круто! Твой счастливый билет. Вот она, белая полоса, которую ты заслужил, — чуть ли не кричит на него Сережа. Они сидят втроем, в пустой раздевалке перед физкультурой. И зеленоглазый только сейчас решился рассказать друзьям про предложение Арсения.       — Ты ведь согласился, да? Да ты не можешь отказать! — Дима продолжает говорить вслед за «косичкой». Так Матвиенко называли друзья. Он видит, как Антон поджимает губы, вздыхает и пожимает плечами. — Антох, чего тут думать-то? Это ведь жизнь, она закончится, ты и не заметишь. Нельзя упускать такой шанс. Тем более, вы любите друг друга.       — Я, конечно, согласился, но все равно немного сомневаюсь. А как же вы? — глазами котенка шатен смотрит на друзей. — А как же наша дружба…       — Мы обязательно будем видеться, чего киснешь! — кажется эти слова немного подняли настроения Шасту и он улыбнулся. Прозвенел звонок на урок. — Пошли на физру, тощая жопа, — они уже вместе хихикают и идут в зал.

***

      Пока Арсений сидел за столом вместе с врачом, обсуждая выписку и подписывая документы, Антон стоял у окна и наблюдал за небом, на котором уже смеркалось. Сегодня было спокойно и тихо. Чисто, без туч, морозный воздух. Смотреть на дороги с четвертого этажа больницы парню нравилось. Он мог наблюдать за тем, как все люди, находящиеся внизу, куда-то спешат. Все куда-то идут упуская свое время. Рассыпая его словно песок по дорогам, пропуская золотую пыль сквозь пальцы. Ритм уже не был таким спокойным и размеренным, как несколько недель назад. Скоро весна. Скоро будет иначе. Он уперся руками в подоконник и лбом прижался к холодному окну. Этот холодок приятно охлаждал мысли и давал маленькую перезагрузку, освежая сознание.       — Ты чего задумался? — доктор ушел, а Арсений, заприметив своего котенка у окна, обнял его со спины двумя руками. Левая по-прежнему была частично перебинтована, но гипса уже не было. Он нежно целует парня в шейку и трется об неё носом.       — Наблюдаю за тем, как мир вертится без меня…неужели мы правда уедем? Белая полоса в жизни? Заслужил ли я её… — он разворачивается к Арсу и обнимает его ещё крепче, уткнувшись куда-то в шею.       — Ещё как заслужил, Антош. Осталось немного. Один рывочек. Я уверен, что ты справишься. Мы со всем справимся. Вместе, — он улыбается и целует Шастуна в губы, жадно впиваясь в них и наслаждаясь моментом. Одной рукой он отглаживает шею, а второй перебирает пшеничные волосы. В такие моменты все вокруг застывает, и кажется что они одни во всем мире.

***

      — Дом, милый дом. Как я скучал… — наконец наступил момент выписки, и Арсений вернулся домой. Здесь уже не так пусто и тихо. Все помещение наполнилось жизнью. — А тут… чисто. Даже еда в холодильнике есть. Какой ты умница, — учитель улыбается, осматривая квартиру.       — А я, по-твоему, должен был засраться и голодать целый месяц, да? — удивленно поднимает брови Шастун и понимает, ведь раньше он так и делал. -А, раньше разве было не так? — словно прочитав мысли, хихикает Арсений, но парень ничего не отвечает и тоже смеется. Весьма иронично. Даже правда глаза не колет. Ведь это… Позади? Да? Антон смог?       — Давай фильм вместе посмотрим, пожалуйста… — по-детски тянет зеленоглазый. — Завтра все равно суббота, а я так по этому соскучился, и по тебе, — жалобно просит юноша, сложив ручки словно ребенок, просящий конфетку.       — Конечно, только я в душ хочу. От запаха больницы тошно.       Весь вечер они провели в компании друг друга, на любимом, родном диване в обнимку. Шоколадный попкорн и фильмы с Арсением, лучшее, что было за последнее время. Засыпали они тоже наконец, на теплой родной кроватке в обнимку. Вместе. Холодные простыни уже не казались Антону такими холодными, и впервые сон был долгим и спокойным. Потому что засыпал он, уткнувшись в плечо Попова.       Сегодня в их квартире снова было тепло и уютно. И ту острую тишину перебивало дыхание обоих.