Прости меня за то, что я люблю тебя

«Любовники, которые совершенно и совершенно

боялись любить друг друга. Полюбив,

они теряют или находят?»

      — Молодой человек, — голос девушки вытаскивает Антона из беспокойного сна и он открывает глаза. — Вы можете пройти в палату к Арсению Попову, — эти слова буквально заставляют мальчишку подорваться с места. — Палата сто пять.       Антон проспал на лавочке в больнице около семи часов. Выглядел он, мягко говоря, не очень, но сейчас его это не особо тревожило. Он забежал в нужную палату. Самая обычная: светлая, маленькая. Кучу разных проводов и мониторов, стол со стулом и диван. Блок оказался одиночным, поэтому там оказалась лишь одна койка, на которой лежал Арсений. Шастун был в недоумении. Почему он с волосами? В смысле, операция на мозг требует их удаления. Но все на месте. Густой шелк темных волос лежал на лбу Попова. Сам он, был весь в ссадинах, синяках и царапинах. К нему было подключено множество аппаратов. Кажется, он спал. Неужели операция была бесполезна и все настолько плохо? Юноша подошел к кровати, и рухнул на колени, прижавшись к теплой руке учителя. Глаза неприятно защипало, а в душе что-то так сильно сжалось. Он жив, остальное не важно.       — Операция не потребовалась. Когда его завезли в операционную, мы обнаружили что голова абсолютно не травмирована, а кровь была из ссадин. Мы сделали мрт и рентген. Он отделался сильным сотрясением, множеством ушибов и трещиной от левого плеча до ключицы. Будьте уверены мужчине очень повезло, он мог погибнуть. Первое время после пробуждения может не вспомнить вас, не пугайтесь. Так же около недели могут быть провалы в памяти, или резкая потеря. Это должно пройти, — тихо проговорил светловолосый врач и вышел из палаты, оставив пару наедине.       И правда. Антон не заметил как почти вся левая сторона преподавателя покрыта гипсом.       — Это моя вина… Я ведь должен был тебя отговорить. Прости меня… Прости, Арс, — внутри все сжалось до хруста и по щекам побежали слезы. — Я так сильно тебя люблю…       — Ну что ты, котенок, — рука поползла к волосам юноши, и Арсений немного прошипел от боли, хрипло продолжив говорить. — Ты ни в чем не виноват. Такое случается. Я ведь поправлюсь. А пока без крыльев. Пока пойдем пешком, — как только Шастун понял, что учитель проснулся, он аккуратно поднялся вверх, что бы обнять его и не доставить боли. Тихие всхлипы парня звучали где-то в плече Попова. И да, он тоже плакал. — Я бы просто не смог тебя оставить одного. Я обещал, — от тихих слов Арсения, внутри Антона растекалось тепло, такое приятное, словно пение птиц по утрам. Словно шум волн океана. Но на душе был страх, и он не собирался уходить. Шастун впервые понимает, что означает фраза: «Ты так боишься потерять кого-то, но при этом ты теряешь себя так, как будто это не проблема.»       Когда-то он не чувствовал, что теряет кого-то, даже себя. Он терял и не чувствовал боли, но сейчас, когда единственный дорогой человек чуть не погиб, Антон наконец понял что это значит, но при этом он все ещё терял себя. Для него это уже не было проблемой, ведь что-то стало таким дорогим. Откуда-то появился учитель, который навсегда изменил ему жизнь. И он был готов терять себя, тонуть и падать, но он до безумия боялся потерять Арсения. Он стал всем. Он стал целым миром. Они пролежали в обнимку около двадцати минут, пока их не прервала мед сестра, сообщив о капельнице.       — Прошу, иди домой, тебе нужно отдохнуть. Ты сможешь прийти позже, когда получится, со мной все будет в порядке. Я люблю тебя, — он целует отстранившегося ученика, давая понять что всё хорошо, и Антон выходит из палаты, направляясь домой.       Он не знает сколько времени и не думает о том, что вероятнее всего он должен быть в школе. Быстро строчит смску о том, что приболел, и идет по белым больничным коридорам, проходя путь до выхода. На улице мороз, темно. Пять сорок восемь утра. Он хотел было закурить, но сигарета в горло не лезла. Он думал о том, что Арс не любит, когда он курит. Поэтому полная, купленная вчера пачка, так и осталась лежать в кармане. Парень с трудом вызвал такси. Он не помнит как оказался дома. Там было пусто и оглушающе тихо. Он скучал, и все еще винил себя за сон, и за то, что не отговорил учителя ехать. Шастун тяжело сходил в душ, и надел вещи Арсения, хотя собственные давно забрал из своей квартиры. Её теперь своей назвать-то было сложно. Мать ни разу о нем не вспомнила, ну, может оно и к лучшему.       Антон дошел до спальни, и мягко упал на холодные, белые простыни, всколоченные со вчерашнего утра, когда они с учителем вместе собирались. А сейчас в помещении пусто. Нет привычного аромата парфюма и геля для душа Арсения, хотя раньше казалось, что им пахла вся квартира. Шаст понимал, что все вернется на круги своя, но внутри все еще было пусто и истощённо. Он все еще скучал. Сегодня засыпать было непривычно холодно.

***

«Его привычки вернулись к нему сегодня, как рука с приведениями, втягивающая его в черное озеро. Он плакал. Не потому, что ему было стыдно, а потому, что он был удивлен. Он действительно думал, что свободен. Но даже если бы Арсений увидел его руку, его рот не опустился бы, как и его слезы. Потому что он знал. Он знал, что это случится снова. Мы все знали.»

      Уснуть на долго и спокойно Антону так и не удалось. Было холодно, пусто и одиноко без Попова. В восемь часов утра он проснулся, и уснуть снова так и не смог. Дома было тихо. Он не включал телевизор, не слушал музыку. Он сидел и в тишине пил чай. Он думал и не понимал почему так больно. Он сидел несколько часов в тишине, и лишь в голове была такая же шумная буря как за окном. Он снова резал себя. Снова позволил эту слабость. Не так как раньше, всего несколько глубоких линий. Но это ничего не меняет. Он все еще связан.       «Арс ведь жив? Да? Жив… Тогда почему мне так больно и все еще страшно. Почему я так привязан. Почему он мне так важен. Почему я люблю его?» — из мыслей, его вырвал раздавшийся громкий звонок на телефон от Попова.       — Алло, Арс? Что случилось? — хриплым голосом говорит Антон.       — Ты… ты дома? В школу не пошел? Не спишь? — тихо выдает учитель, на что парень отвечает короткое «нет». — Ты… ты можешь прийти?       — Конечно. Ты может хочешь чего-нибудь? — уже прибежав в комнату за толстовкой быстро говорит Шаст.       — Мне ничего нельзя пока что. Просто приди. Пожалуйста.       Со скоростью света Антон вылетает из квартиры, предварительно вызвав такси, и прыгает в назначенную ему машину. За двадцать пять минут по пробкам он доезжает до больницы. Здоровается с охранником и с той милой медсестрой, которая вчера вечером пыталась успокоить парня. Она коротко кивает ему, ответив на немой вопрос можно ли в палату, и он прибегает туда. На постели все так же лежит Арсений, разглядывая вид за окном. Все те же яркие голубые глаза полные жизни. Такой родной. В палате так же стоит врач, который сообщил об отмене операции, он что-то писал на планшете с бумагами.       — Арс, я здесь, — окликнул учителя юноша, но тот лишь пугливо вздрогнул. — Арс?       — Молодой человек, вы кто? — вот и она. Та самая временная потеря памяти. Она ведь вернется? — Не трогайте меня, пожалуйста. Кто вы? — зеленоглазый хотел прикоснуться, но не смог.       — Нет, прошу… Неужели ты меня не помнишь… Доктор, он вспомнит? Прошу, скажите да… — в глазах Антона начали набираться горькие слезы. Было больно.       — Должен, но гарантий никто не дает… если до вечера не вспомнит, то память вернется навряд ли… — грустно выдохнув, врач отводит Антона в сторону, а Арсений прикрывает глаза в надежде уснуть. — Понимаете, я не стал говорить утром, но… у него сильное сотрясение, и есть маленькая вероятность что пострадала часть мозга, отвечающая за память. Потеря памяти, временная или нет, это одно из последствий сотрясения. В семидесяти процентах случаев память возвращается в течение суток. А вот остальные тридцать…       — Но ведь он звонил мне пол часа назад и просил приехать, — горькая слеза катится по щеке Шастуна. — А что если он не вспомнит… Что если память не вернется…       — Послушайте. Я вижу, что вы явно не близкий друг, как выразились вчера. Но я никому об этом не скажу, ладно? Останьтесь здесь до вечера, сейчас только около часу дня, время есть, — он оборачивается и кидает взгляд на Попова, который уже тихо сопит, от огромного количества лекарств и стресса. — Сейчас ему нужно отдохнуть и выспаться. Посидите тут, он может в любой момент проснуться, и если вы будете рядом, он возможно сможет вспомнить. Я попрошу медсестру принести вам плед, куртку можете повесить на вешалку и расположится на диване. У вас будет тяжелый день.       — Хорошо, спасибо, — громко выдохнув, выдавливает из себя Антон и снимает верхнюю одежду.

***

      Время в больничной палате текло бесконечно долго. Помещение успело наполниться запахом Арсения, смешанным с лекарственными препаратами. Попов спал все время, которое Шастун был рядом. Он не знал куда себя деть. Он сидел на его постели, целовал руки, тихо разговаривал, но тот крепко спал, а зеленоглазый ждал в этой глухой тишине, чуда. Он был готов ждать целую вечность, лишь бы его Арс узнал своего котенка. Он не сможет без него, без его объятий, помощи, любви, шоколадного попкорна и фильмов по вечерам. Он больше всего любит шоколадный попкорн. И Антона он любит… наверное…       Время около десяти часов вечера. Все это время Шаст был рядом с учителем. Он не уходил ни на минуту, ждал пока тот проснется. Врачи приходили, проверяли его состояние несколько раз. Все стабильно.       — Почему он не просыпается? — спрашивает парень, с надеждой смотря в окно, наблюдая за тем, как медленно падает снег. Так же как и в новогоднюю ночь. Так же как и с Арсом, но немного по-другому. Ожидание одно из самых болезненных чувств.       — Он устал, ему нужно было время. Он должен вот-вот проснуться по показателям мониторов. Будьте рядом, я зайду позже, — шепчет все та же милая медсестра, и выходит из палаты. «Вот сейчас он проснется, и снова спросит кто я… на что ты надеялся, Шаст? Счастливый конец как в фильмах? Нет, наша история изначально была обречена на провал. Рано или поздно всему приходит конец, а у Арсения будет шанс на новую жизнь. Без огромной проблемы в виде меня…» — глаза вновь неприятно защипало, и Антон не стал сопротивляться. Он опять заплакал, но услышал живой шорох и шевеление со стороны кровати.       Учитель потер глаза, окинув взглядом помещение. Таким живым и любимым. Таким, который Шастун не сможет забыть, даже если забудут его самого. Он приподнялся с дивана что бы подойти ближе. Антон ведь даже не знает, что он будет делать, если вдруг он не помнит. Вернуться к тому, с чего начали, и начнут заново? Или он потеряет любовь навсегда? Он боялся любить, ведь знал что любовь делает больно. Вот он наглядный пример, только что поднявший веки.       — Арс? — тихо шепчет Антон, с неугасающей надеждой в зеленых глазах. Он верит. Он знает. Он любит. Но он никак не может понять что сейчас в голубых глазах напротив. Пустота и безразличие? Недоумение? Что в них?       — Котенок… — у обоих глаза наполняются слезами, а на губах появляется улыбка. Он помнит. Он помнит своего котенка…