Код черный

** Знаете это французское выражение — «умный на лестнице» или что-то вроде того? Когда ты встретился с кем-то неприятным по соседству, не нашелся, что ответить на остроту, а затем поднимаешься по лестнице в квартиру и нужный ответ приходит тебе в голову? С запозданием. И ты идешь и мусолишь в голове эти десятки точных жестких шпилек, которые пришли в голову, когда не нужно?! Блядская несправедливость человеческой психики. В общем, их отношения с Гоустом-Райли проходят по зыбкой границе нейтралитета, и Соуп надеется — с эффектом лестницы не только для него. По границе, сдерживаемой с одной стороны — ожиданиями Прайса от усиленной супер-команды (он оптимистичный мужик, этот Прайс), и странного трепетного отношения к приказам этого апокалиптичного мстителя в балаклаве — такие видимо дрочат на субординацию и правила. Наверное это и делает его пригодным для работы. Помимо показателей, бля. Да, черт его разберет, но помимо волнами исходящего ровного презрения, тот не спорит и никогда не собачится с Соупом. Открыто. Никто не знает, шевелится ли его поганый рот, когда он внимательно смотрит в глаза Соупа, когда тот задает какой-то вопрос. Он вообще не говорит просто так по собственной инициативе, кроме того первого провального ярлыка… и к тому же - ошибочного. Потому что — Джон МакТавиш считает себя хорошим солдатом. Это его профессия, он десять с лишним лет в этом болоте, и водичка начинает казаться ему приятной. Он не считает себя особо талантливым в физических нормативах — и да, он видал показатели этого Гоуста, спасибо за напоминание о его непревзойденности. Знаете — точность и физика не заменят вам софт-скиллов по коммуникации. Но он достаточно меток (и скромен), неплохо разбирается в подрывном, дисциплинирован и у него есть лицензия по гуманитарному разминированию. Этого оказывается достаточно для Прайса. Или… может, тот видит в нем что-то еще? Потенциал. Но МакТавиш, видит Господь, старается помимо прочего. По крайней мере Джонни старается, да. Старание — это хорошо для военного, если не переходит грань энтузиазма. Ну, знаете эти apple-polisher подхалимы (те, кто выслуживается перед начальством)? И это помимо того, что Соуп показывает дружелюбие привычным легким образом своего парня. Он переживает за каждого, с кем он сработался, с кем плечом к плечу проводит несколько недель в месяц на миссиях. Группа это своего рода семья… ты можешь не любить свою двоюродную бабушку Иннэс, но она… часть твоих корней и крови. От этого никуда не деться. И ты рассчитываешь, что дядя Джим в случае чего не подставит тебе подножку на рождественском ужине ради забавы. С сослуживцами так же. Для него. И он не хочет думать о подножках, когда один из пятерки прикрывает его спину. Со своей стороны Соуп может скрестить пальцы и плюнуть суеверно через левое плечо — во всем происходящем он ни при чем. Со своей стороны Джонни пялится в нудные личные дела предстоящей цели — Абдара Мульхтеба. Не испытывая интереса, выцепляя общие детали. Ведет себя пай-мальчиком. Со своей стороны, МакТавиш находит общий язык со всей остальной группой, даже с аутичным Кенигом, который не смотря на свой — подобный Райли типаж — кажется отстраненным от этой бренной суеты и не собирается добавлять страстей в эту машину маскулинных мерянии яйцами. То есть вы поняли — он сделал со своей стороны — все. Теперь мяч не на его стороне. — МакТавиш, если только ты не записываешь в свою книжечку план захвата, будь добр вернись к нам… — Прайс отвлекает его от мыслей. Джонни — как это ни странно — именно что и записывает в свой эмм… полевой дневник?.. план и общий синопсис собрания. Старая привычка, хотя тут никто не делает такого. МакТавиш привык, что записывать основные точки помогает сфокусироваться и не проебать важного. Он вообще может визуал! Соуп быстро поднимает взгляд, видит что Прайс добродушно поднимает брови, удостоверившись, что тот действительно с ними. — Веду хронику для потомков, кэп, — поясняет он, усмехаясь. — Если вдруг мое тело доставят родственникам в спичечном коробке, хотелось бы знать, что они выберут мою цитату для надгробия! А не какого-то Бернса с Одой смерти… All hail! inexorable lord!.. Роуч в этот момент оборачивается на него, заметив, что Соуп действительно конспектирует что-то в потертый блокнот, и недоуменно приоткрывает рот — добродушный малый. Газ просто показывает ему большой палец — они оба новички тут и спелись быстрее. Но так же Джонни замечает краем глаза, что черная неподвижная фигура Райли, сидящего слева впереди, чуть шевельнулась, будто прислушиваясь к этому его шотландскому позерству, или же ода смерти тому весьма по душе. Да, выкуси, британский засранец, сливаться со стеной Соуп не намерен. На той конкретной миссии — кажется, именно ее Прайс выбрал как тренировочную — вылет через неделю, чтобы прикончить информатора Хезболлы по ядерному вооружению, сливавшему данные Пентагона иранцам, который на этот момент скрывался где-то в Ираке — все идет по пизде сразу же. Ну, вы все в курсе закона Мерфи? (Если что-то может пойти не так, оно и пойдет). Это мягко говоря преуменьшение. Потому что быть может, Прайс проебался, не дав времени сработаться команде, или может на него давили, ожидая результатов. Или он хотел использовать метод — если команда выживет в таком дерьме, то сразу все потенциальные шероховатости сгладятся. Но на этот раз, Соуп даже своим не сильно подкованным в политических играх чутьем ощущает — при помощи 141-й Штаты пытаются закрыть какой-то свой глобальный проеб в безопасности. Хотя он научился относиться к этому с долей философской субординации. Не всегда выпадают миссии, на которые ты с энтузиазмом тащишься делать мир лучше. В большинстве ты едешь откачивать чужое дерьмо, как команда высокооплачиваемых ассенизаторов. Да, эта конкретная походила на одну из таких — бла-бла, ядерное разоружение, и нарушение договора, но и американцы почему-то решили не вмешивать своих, а воспользоваться относительно нейтральным статусом Британии и тем что 141-я почти не существует формально. Purple suiter-ы (высшее командование сил США по цвету костюма) имеют свою серую мораль. Кстати, вы в курсе, что все эти сленговые словечки пошли после войны в Персидском заливе?.. Соуп вот в курсе, потому что они и пошли от американцев после всех их вылазок на Ближнем Востоке. Не то, чтобы британцы или… шотландцы… не участвовали в подобном в те времена. — Нас прикроют, но в горячую будем действовать этим комплектом, парни, — отвечает Прайс, будто прочитав мысли МакТавиша. — Поэтому нам нужно подружиться… Ну что ж, ставка сделана. Соуп оглядывает новую команду, надеясь, что все еще выглядит оптимистично. * июнь 2016, полдень. — Браво-0-7, как слышишь меня? — доносится в гарнитуре. Прайс. Он сегодня не в деле, а притаился. Или хочет со стороны глянуть, как обосрется его вновь-собранная тележка с половиной новых колес! Пфф. Кэп с Кенигом остался на внешнем посту в тридцати ярдах от их точки. Трехэтажная хибара напротив здания-жилища–цели. Это жилой район Аль Бакара. Кениг за монитором со спутником и винтовкой рядом, его голос изредка дает поправку, он любит либо наблюдать, либо вести — кто бы спросил, что любит Джонни! — а кэп командует всем этим оркестром. Гоуст с Роучем на другой стороне, и то благо. — Браво-7-1, связь, — еле слышно отвечает Соуп. Рядом с ним лежит практически засыпающий на этой ебучей жаре Кайл, на лоб его натянута промокшая от пота бандана, чтобы в глаза не попало. Хороший он мужик, сержант Кайл Газ Гэррик!.. К нему, кажется, не прилипает никакой бессмысленной рефлексии относительно их цели. Хорошо, что Прайс разделил эфиры… не хочет нагнетать напряжение? — Слышь, Джонни, — говорит Газ, пялясь в бинокль на тот же несменяемый пыльный пейзаж из трех хибар и разбитой колымаги. — Ты чтоб старлеем стать, сколько раз жопу подставлял? Это привычная трата времени — тупы-ые разговоры ни о чем, привык в пехоте. Пока пялишься впустую — чтобы не заснуть, приходится коротать время. МакТавиш закатывает глаза, трет вспотевшую шею, чувствуя песок под пальцами. — Всех судишь по себе, не имея других талантов, или рассчитываешь свой потенциальный диаметр?.. — в тон отвечает Соуп. — Чувство юмора, оно, знаешь, как руки — либо нормальное, либо из жопы… — Что-то тебя тема зацепила, — ржет Газ. Дурак. Но Соуп не злится за эти панибратские подъебки, он не пафосное дерьмо, в отличие от некоторых. — Заметь, не я это начал!.. — честно отвечает он, добродушно усмехаясь. И удобнее перехватывает приклад L85. — Браво-0-7, я буду вынужден ввести режим тишины эфира, если это не прекратится, — раздается в наушнике голос кэпа. И уж тут-то Соуп не выдерживает и беззвучно давится смехом. Забыл вырубить коммутатор. Благо, что вторая группа не слышит. — Сэр, я случайно, — пиздит он честным голосом. — Просто решил, что раз уж мы тут загораем… Разбавить эту неловкую тишину. — Как долго мы будем… ждать, пока крыса вылезет? — спрашивает Газ непосредственно. Он не привык к такому — штурмовать привык, убивать, а не выслеживать цель. Ясна зато цель кэпа — проверить их компанию на занудной задаче дисциплинированности. — Браво-0-7, — доносится в наушнике хриплый голос Кенига. И Джонни как ни странно замирает — тот чертовски серьезен в этом своем капюшоне снайпера, в который облачился по пути сюда, и не треплется по ерунде как они с Кайлом. И тот продолжает ровным безэмоциональным голосом: — У всех обычных солдат в жопе дырка, — он делает паузу, а Соуп наверное меняется в лице. — И только у подрывника… отверстие! Слышен сдавленный смешок Прайса, как бы тот ни строил из себя ебическую бюрократичную машину с бакенбардами и не осаживал их. Соуп слабо улыбается. Ему нравятся новые сослуживцы… по большей части. Спустя тридцать минут и еще несколько идиотских острот — на этот раз они щадят своего кэпа, с Газом перешептываются рядом, вырубив эфир — до них доносится очередной позывной от Прайса. — Новая вводная, если возьмете абдула (на британском сленге = араб) живым, Хранитель 1 обещает нам ящик скотча и неделю в увольнении, — говорит капитан Прайс, пытаясь обернуть абсолютно смердящее дерьмо в праздничную упаковку. МакТавиш замирает. Началось, да? — Браво-7-1, в каком смысле — живого? — бормочет Соуп, когда уже приготовил на углу здания замечательное взрывное с детонатором, скрытое деревянным ящиком в подворотне, чтобы выманить старого придурка на улицу. Он осторожный. — Как слышал, Соуп, это не столько просьба, сколько полу-приказ, — отвечает кэп, не смущаясь, но голос его напряженный. Будто не он только что сменил правила в процессе начатой игры, сечете. А затем делает паузу и говорит: — Стрелять только если он целится вам в рожу, и то стрелять не в его рожу. И да, про тишину в эфире я кстати не пошутил… чертов ублюдок проработал полжизни на разведку, фанат радиотехники, когда подойдете ближе — вырубаемся — северный вход на Браво-3-0 и Браво 0-2. Ого. E6 — ранен! Типа… Шеф решил не сказать им заранее, что работают в тишине?.. Как тогда координироваться со второй группой? Телепатически? — Принято, — отвечает Газ, поняв, что Джонни потерял дар речи. Вселенский похуизм, сечете, да? Волшебный парень. — Хранитель считает, нужно поторопиться иначе уберут свои же, цель нельзя упустить, информация поступила утром, не будем переигрывать. Гоуст и Роуч наготове… — кажется, или в тоне Прайса звучит легкое оправдание — что не он сменил приоритет за пару минут, что он такая же пешка, пусть и выше званием. Соуп подавляет в себе возмущенный возглас Suth mo bhod (шотл. «съешь мой член, отсоси!»), не будучи уверен, к кому он относится, хочет надеяться, что кэп в таком же бешенстве, как и он, просто лучше старается. Получается, никакой поддержки навигатора, не то чтобы это сложное задание, но тут вопрос в процессе планирования — и начерта тут нужен Кениг? Ну, они хотя бы заняли нормальные позиции благодаря ему… и Джонни сделал свое дело на отвлечение фейерверком еще на рассвете. А еще — пока крыша дома не нагрелась, они просканировали дом тепловизором. Теперь он задумывается — он от души навалил тетрила, не парясь, что этот Абдар может отдать душу своему Мохаммеду или кому — ведь никто не расстроится. Поправка — не расстроился бы. БЫ. Теперь оказалось, что горюющие по его потенциальной смерти нашлись — Ласвелл и ее странные друзья. Хотят поджарить током яйца этого араба и узнать, кто еще сливал данные?! Поздновато спохватились. Ну, если в прочем план без изменения… придется понадеяться, что мужик не сидит у западной тенистой стены… — Планы на нашу твердую цель (hard target — здание) в силе? — на всякий случай уточняет он. — Так точно, Браво-0-7, более чем актуально, — будто утешительную конфету бросает ему кэп. — Сигнализируй, когда… Кениг засек три объекта внутри, так что знайте, он не один. Уж точно. Теперь этого мужика нужно выманить наружу, за сутки наблюдения он не выходил самостоятельно… Или они мало ждали. Может, тот любит воскресный променад под палящим солнцем? Или есть вариант, что чувак знает, что за его голову как минимум ведутся торги. Они уже второй день тут, кстати. Можно конечно ввалиться внутрь с перекрестным безопасным огнем… но это хуже в перспективе, что тот схватит шальную. За сегодня один хилый чернявый паренек в белой рваной рубашке выходил на узкую улочку и глянул вверх и вниз на дорогу из города. Быть может, ожидал их? Хммм. Или кого-то другого по его душу. Неудивительно, что мужик параноик. Они видели только мальчонку, значит есть еще один. Хранитель сказала, что Абдар живет не один. Второй может быть телохранителем, если тот умен. — Да бросьте, парни, неужели вам не нравится лежать тут под красным шаром?! — поддразнивает Джонни, зная как всех это заебло. — Окей, понял, что вы нежные британские цыпочки достаточно прожарили свой загар… Через три минуты начинаем. Готовность? — Браво-0-2, принято, вырубаемся, — говорит голос Роуча. — Пойдем сверху. А затем будто нехотя доносится скрип Райли: — Браво-3-0, принято, — придурок небось весь перекосился, прервав свое пафосное молчание в эфире. А всем причастным кстати желательно быть недалеко, чтоб скрутить этого нашего жертвенного барашка. Или его пастухов… главное — не люля-кебаб… — Давай, Джонни, взрывай к черту эту свою петарду! — шепчет Газ, благоговейно глядя прицел. — Тогда нам нужно… подойти чуточку ближе… — противоречиво говорит он. Если из здания выбежит один из нежелательных объектов, Кениг успеет снять его. А если нужный — то нужно брать. — Поближе к взрыву? — уточняет Кайл, внезапно скинув свой похуизм и термин «петарда» больше не кажется ему подходящим. — Ты ничо не перепутал, Джон? Ты точно сдал этот свой экзамен?.. — Так точно, сержант, — Джонни поднимается. — Поднимай свой зад… Погнали. * Тощий интеллигентного вида бородач не соответствует своему профилю — ирано-иракский шпион, в течение четырех лет проработавший советником по разоружению. Хитрожопый коварный козел! Ага, так и знайте — доверять людям с растительностью на лице — плохая идея! Да, капитан Прайс? В общем — когда правый угол здания будто под собственным весом ссыпается вниз после красочного взрыва — какое бля здание, так, непонятная хибара. Но Джонни гордится собой — он не снес подчистую полквартала! Они с Газом в ярде от входа. Быстро подбегают к двери, что покосилась, но держится на петлях. Кайл идет чуть позади, прикрывая спину Джонни. У входа в комнату, разбросаны ковры… воздух горячий и пыльный. — Чисто, — говорит Соуп, заглядывая в пристройку. Газ показывает знак, что готов двигаться дальше. Указывает наверх, хотя сначала стоит проверить первый этаж. МакТавиш тянет повязку на лицо выше, иначе невозможно дышать. Сердце наконец чуть ускоряется от адреналина, он торчал на разных базах с пару месяцев. И вот. охота. Сверху неожиданно доносится крик и быстрая очередь — Макаров, судя по скорости трещотки, наушники глушат внешние звуки, оставляя вибрацию, иначе они бы оглохли… Джонни чертыхается — у 141-й явно нет подобного арсенала. Пыль все еще висит в воздухе. Джонни опускает пистолет — он ни к чему сейчас. И торопится наверх, слыша как Кайл продвигается в соседнюю комнату, распихивая обломки. Не по протоколу — Гэррик должен прикрывать его. Но все мы помним про криво-собранную команду?.. — Газ, мать твою, — шипит МакТавиш, — наверх, со мной! — Просто проверил, тело мужика с пробитой башкой от твоей петарды, в остальном чисто! — бубнит тот. Значит это один из трех. Остались двое. Учитывая звуки сверху, явно представление сосредоточилось там! Дьявол! И Джонни осторожно поднимается выше по деревянной хлипкой лестнице, сглатывает. Дом из говна и палок, буквально. Сверху он замирает на миг, надеясь что перекрытие не скрипнет… пыль витает на этот раз от недавних выстрелов. Стены целы. Он вдруг слышит шелест и скрежет пыли под чьим-то ботинком… вздрагивает, нервы и адреналин бьются в горле. Не успевает сообразить, на инстинктах Соуп вскидывает руку, целясь в темную фигуру… И останавливается, рассмотрев. Доля секунды. Ебаный Гоуст. Замер, заслонив скудный свет с первого этажа своими проклятыми плечами. Джонни облегченно выдыхает. Тот прикладывает палец к губам сквозь свою ебучую маску и слабо качает головой. В его руке зазубренный армейский для ближнего боя. В его глазах ничего не отражается, так что скорее при чистом эфире коммуникатор так же остался бы тих. Он тихий убийца. Райли встречает взгляд Джонни и перчаткой, сжимающей нож, показывает два расставленных пальца. И еле заметно кивает в сторону скрытой занавеской комнаты. Двое. Там двое. Вот, что он говорит. Сидят и точно так же слушают их. Соуп указывает большим пальцем на себя, предлагая проверить. Газ замер ниже, наготове глок, с винтовкой непрактично в маленьком пространстве. А Гоуст внезапно резко мотает своей башкой — ну конечно, но пальцы в его руке вдруг соединяются, на манер пистолета. Вооружены. Значит очередь была отсюда. Где, интересно, Роуч? А затем… без команды этот самонадеянный ублюдок одним шагом опускается в присед и кувыркается в комнату сквозь занавеску… будто пересмотрел идиотских фильмов про штурмы. Понеслись, Джонни!.. Крики, один выстрел, высокий плач-хныканье, удар, короткая очередь… Соуп пригибается на тот же манер, срывает чертову красную тряпку с проема… Красный мешается в зрачках — кровь и ярость. И в последний момент замечает, как на полу сжимается в руках Райли… тощая стариковская шея. Глаза гондона закатились, он почти не хрипит… — Гоуст, отставить! — рявкает он… Из левого бедра Райли торчит костяная рукоятка изогнутого ножа, будто старый ублюдок умудрился его пырнуть напоследок. Штанина блестит от крови… — Отставить, лейтенант, — повторяет Соуп еще раз, громче, подскакивает ближе, понимая, что его не слышат. Снизу раздается мерзкий хруст, будто трахея Абдара Мульхтеба ломается… И пальцы лейтенанта не собираются ослаблять давление. МакТавиш выдыхает сквозь зубы, запихивает пистолет за пояс, наклоняется — …пыль и адреналин смазывают зрение, делают все острее, замедляют время… А затем делает единственное — сжимает пальцы в кулак и левой выдает средний хук… ровно в чужой подбородок, скрытый балаклавой. В стратегическое место между креплением наушника к дужке и челюстью… — ТЫ почти убил его, придурок! — орет Джонни хрипло. Удар был слабый, даже костяшки не болят. Райли вдруг фокусируется на нем, зрачки чуть сужены… Соуп замечает это — тот рычит в ответ, но зато, цель достигнута — выпускает из пальцев глотку булькающего Абдара… Джон отвлек его собой. В лицо МакТавишу летит кулак… Чертова скорость. Кулак, призванный раскрошить его зубы!.. Это не трезвая оплеуха Джона. Соуп удивительно ловко блокирует, выставляет правую, уклоняется, в месте удара о предплечье расплывается боль… гандон сильный, как бык. Дерьмо! Ебаный психопатический идиот!.. Но тут из ниоткуда подлетает Роуч, перестав прохлаждаться где-то, врезается в Гоуста, спихивая его с лежащего тела цели, машет рукой перед его лицом, вглядываясь в глаза… — Саймон, прием… — бормочет тот. И Райли вздрагивает. И сцена будто останавливает ход. Прошло секунд тридцать суммарно… будто чертова вечность. Слышно тяжкое дыхание, хрипы — видимо предсмертные — издыхающей цели, которая нужна живой… Глаза Райли становятся осмысленными, он отворачивается, ощупывает колено и бедро с торчащим наполовину лезвием. Фините. — Срочно, съебитесь отсюда, — рявкает МакТавиш, отпихивая в сторону двух запыхавшихся амбалов. Если у него и есть шанс… Он судорожно шарит по карманам, пальцы не слушаются, вспоминая, где оставил пластиковую оплетку… когда готовил фейерверк?.. Карман на разгрузке? Пусто… — Что ищешь, Соуп? — спрашивает Газ, напряженно и быстро. Сориентировавшись, что происходит важное… — Трубочку… диаметр с полдюйма…- дыхание прерывается, адреналин, да, — ручка… трубка для коктейля… У меня есть около девяноста секунд… Он не говорит до чего. Это очевидно — до отека трахеи. Пожилой смуглый мужик в белом от пыли пиджаке — борода его наполовину серебрится в приглушенном свете, тот не так стар, темные брови сошлись на переносице — помимо того, что хрипит — еще и смотрит своими внимательными черными глазами прямо на Соупа… И… Джонни моргает, наверное он галлюцинирует… Тот, кажется слабо улыбается… МакТавиш делает разрез в яремной впадине, кровь брызжет на пальцы в обрезанных перчатках, кто-то впихивает ему в руку разобранную ручку, он не замечает кто… Главное — найти нужный угол и попасть… Чужое горло становится в два раза толще и багровеет. Дерьмо!.. Он делает движение глубже, скользит скользкими мокрыми пальцами… ни разу такое не делал, только читал, бля… И… когда сквозь оранжевый стержень… после пары брызг крови… и жидкости… доносится слабый хрип… Абкар таращится на него своими черными глазами и в них мелькает… триумф. Неуместная эмоция после всего на грани смерти. Джонни обессиленно опускает руки… Черт побери этих фанатиков! Лицо его все мокрое от пота и напряжения. И колени почти дрожат, как не дрожали за прочую часть. Ублюдок по крайней мере дышит… Да. Не важно, что он и дышал до этого, если б не… — Старший лейтенант, — говорит Роуч напряженно, привлекая его внимание. — Докладываю… в соседней комнате… гражданский с сюрпризом, нам нужно эвакуироваться… Всем вниз!.. Соуп поднимает на него взгляд, видимо подтупливая. В комнату врывается Гоуст, таща за собой бездыханного… чернявого мальчонку, лет четырнадцати. Изо рта его тянется тонкий кровавый след, вниз по горлу, ноги бессильно волочатся по полу, он без сознания, грудь вздымается… и вокруг его пояса, переплетаясь причудливым узором проводов… Соуп узнаёт. — На нем жилет, — отмирает Райли, не встречаясь с ним взглядом. — Убираемся… Оставить сопляка умирать… не приходя в сознание? Пока его ублюдского босса он только что спас? Потому что шишкам наверху нужен он живым, убийца, заминировавший собственного… а на пиздюка всем плевать. — Я… разминирую его, — говорит Джонни, губы его будто онемели, он решается. — Я пробовал раньше… это не должно быть сложно… — будто сам с собой бормочет он. — Всем покинуть здание!.. Забрать цель с собой! — он пытается нащупать в себе командный тон. — Черта с два, Соуп! — Газ сгребает за шкирку Джонни, окончательно теряя субординацию. — Выматываемся!.. Джонни откидывает его руки, вспоминает, что у него из инструментов с собой? Есть ли таймер у этого дерьма? — Гражданский… — Соуп хрипнет. — Не должен погибнуть по нашей… — Это не наша вина, — кидает Роуч. — Это вина его папаши… или кто он там?.. Быстро! Гоуст!.. И это почти все, что он помнит. Он помнит, что сопротивлялся, более активно. Что его скрутил Роуч, что-то яростно шипя ему на ухо… он помнит, как трубку в распухшем горле цели зафиксировал скотчем Газ… чтобы не выпала при транспортировке… И вместе с Роучем они под руки выволакивают его вниз. Он помнит, что чертов Райли взял его в захват своей чертовой левой, отстраняя Роуча, ухватывая за ухо пальцами, отворачивая его голову от лежащего смертника… помнит запах от его разгрузки — пота и крови… и стук его сердца… ровный. Он помнит, что ругался, пытался драться… Джонни приходит в себя уже когда оказывается в другом здании. Когда слышит взрыв. Уже не такой смешной, как утренняя хлопушка, настоящий, сквозь наушники… такой взрыв разносит на части здание, рушит перекрытия, в соседнем выбивает дверь… Джонни все это определяет на слух. Сколько там было заряда? Почему они не предусмотрели такого? Затем они грузятся в фургон, чтобы доехать до самолета в десяти милях, который доставит их к военному аэропорту американских морпехов. В самолете Акбару оказана более серьезная помощь. Он дышит, трахея зафиксирована жестким воротником, капельница сверху сохраняет его поганую жизнь, на заказ. И руки привязаны к полевой переноске, хоть тот и без сознания. Будто доставка чего-то отравленного и радиоактивного. Вот как это ощущается. Джонни сидит в шумном военном самолете, на откидном сидении, отупело пялясь на бессознательную цель, не замечая ничего вокруг. Дружище Газ потерял к нему интерес, поняв, что настроение старлея странное. И они с Роучем и Кенигом смотрят запись каких-то взрывов. Кениг сидит в капюшоне, без всей этой маски его лицо довольно непримечательно. Джонни моргает, не понимая, что он делает здесь… каким образом он оказался в этом самолете? Где Прайс смотрит на него внимательно и напряженно. Прямо сейчас. — Так держать, МакТавиш, — говорит он тихо. — Именно поэтому у тебя такой позывной? Делаешь все чисто?.. В его усах кроется слабая улыбка, глаза более мягкие, чем Джонни может ожидать от такой суровой глыбы капитана. Тот не собирается надрать им зад за сумбурный полный хаоса первый рейд. Джонни не может сосредоточиться, его мысли плавают в голове, не цепляясь к языку. Кажется впервые в жизни. Двигатель работает так громко… только скот да оружие перевозить в подобном. К кому перечисленному ты относишься, старший лейтенант? — Скорее… подчищаю за другими, — говорит тихо Джонни, и против воли его взгляд бросается к замершему в дальнем углу напротив Райли… который будто пытается стать незаметней и меньше с момента, как они погрузились в салон. Ему не кажется — тот мгновенно отводит взгляд. Будто все это время прислушивался. — Есть кто-то, кто… — капитан мнется, подбирая нужное слово. — Отличился? Джонни быстро поднимает на него взгляд. Капитан хочет, чтобы Соуп отчитался ему? Или он имеет в виду… настучал на кого-то? — Никак нет, кэп, — нейтрально отвечает он. — Разве что… сержант Гэррик показал себя особенным молодцом! А затем, поняв, что Джонни не в настроении обсудить или копнуть глубже, Прайс чуть хмурится. И крякнув тяжко поднимается… и направляется в сторону лейтенанта Райли. Его походка будто выражает тяжесть и смирение. А Райли… он бросает на Джонни короткий уничижительный взгляд. Которым Соупа не пронять… так пялятся пойманные с поличным нашкодившие сопляки. МакТавиш перерос это. * Однако этот инцидент помимо прогорклого осадка первой совместной миссии, оставляет в душе Джонни не только сожаление и горечь. Есть еще какая-то заноза… он что-то упускает. Лежа на прохладной простыне в своей комнате, наслаждаясь пасмурной погодой за окном базы под Херефордом… проворачивая в голове еще раз эти картинки… как мысленная жвачка… он делает работу над ошибками покадрово. Гоуст обосрался, да, вышел из себя… но было что-то еще… в этой ситуации. Роуч… останавливает его… Джонни останавливает его безрезультатно… пока не выводит из себя, отвлекая… Внезапное подозрение пронзает МакТавиша, так что он резко садится… Кровать скрипит под задницей. Он смотрит на часы 2:15… под тумбочкой поблескивает ящик, полный зеленоватых бутылок Glenlivet…двенадцать штук, такое не выпить одному. Ласвелл не треплет языком просто так. Завтра им всем можно свалить на неделю домой… Однако Джонни сейчас не может радоваться технической победе, и тому, что Роуч затащил ящик ему в комнату — сказав, что заслуженно. Он им нравится… добряк Джонни МакТавиш… добряк и наивный парень… Не то что лейтенант Гоуст Райли… его-то просто все боятся, да? Боятся… Интуиция что-то шепчет. Что здесь разгадка. Во всем этом есть что-то… второе дно! Чертовы легенды… идеальные миссии. Интересно, если спросить Прайса, тот даст ему глянуть личное дело Саймона Райли? Можно без фото. Или нужно спросить в лоб? Ответит ли капитан? У Джонни МакТавиша… Знаете, у него кажется есть разгадка, каким образом Гоуст выполнил все эти десятки миссий чисто… и продолжил бы выполнять и дальше, если б сегодня все не пошло наперекосяк… планы сменились, и… Джонни сейчас чувствует себя чертовски «умным на лестнице», запоздало… а ведь все так просто. Кажется, за эти годы Саймона-Гоуста-Райли… ни разу не посылали на миссии, где нужно было доставить цель… живой.