Лёд, кровь и смерть

      «Гарри Поттер — лжец и обманщик. Как скоро он наконец признается, что стал приспешником Тьмы?»       Новый заголовок статьи из газеты под авторством Риты Скитер во многом вызывал бы усмешку, только если бы в нём не было столько парадоксальной правды. Прочитав всё то, что о нём написала надоедливая журналистка, Гарри бросил газету в камин. Огонь с удовольствием принялся пожирать страницы бумаги, словно и ему самому не нравилось, написанное на них.       — Хватит читать это, Гарри. Ты же знаешь, что это неправда.       Рядом раздался спокойный голос Гермионы, которая, не отвлекаясь, продолжала писать эссе по трансфигурации. Больше с ними никого не было. Рон сейчас пребывал где-то на первых этажах Хогвартса вместе с Симусом и Дином, а Невилл как обычно заперся в их комнате наверняка читая очередную книжку. Нет, конечно, в гостиной Гриффиндора (где ребята и сидели) в данный момент было много людей. Всё-таки был уже вечер. Однако все студенты гриффиндора предпочитали находиться как можно дальше от «Мистера ледышки» и его пособницы. Время от времени ученики бросали на них долгие, взволнованные взгляды, будто в любую секунду Гарри грозил впасть в ярость и заморозить всех до смерти.       — Ты могла бы готовиться в библиотеке, — вздохнул Поттер. — В частности там, где нет меня. Для тебя это было бы спокойнее.       — Мне ничего не мешает, — она подняла на него красноречивый взгляд.       Гарри промолчал. Вообще со вчерашнего дня он сказал удивительно мало слов. Предпочитал молчать и думать. Ведь размышлять действительно было о чём.       Во-первых, он всё же умер. Да-да, он погиб в битве с драконом. Это видели все, это логично, это нормально — умирать от всепоглощающего огня дракона. Но никто не ожидал (даже сам Гарри), что он сразу же «возродится». Не совсем так, как обычно это происходит в фантастических фильмах или книгах, хоть и вполне эффектно и, главное, быстро. После того, как он осознал себя «переродившимся», его действиями на время словно руководил кто-то другой. Он никогда не умел управлять льдом или фехтовать огромным мечом, не говоря уже о том, чтобы так быстро двигаться.       Его мысли в тот момент также были необычными. Если быть точнее — их практически не было. В его сознании стояли лишь две установки: победить дракона и забрать золотое яйцо. Сейчас Гарри понимал, что ему ещё повезло. Ведь могло случиться так, что он вдруг резко захотел бы перерезать всех людей на трибунах. Теперь он, естественно, полностью себя контролировал. И свои мысли в том числе. И всё же это не могло не настораживать — если это произошло однажды, может ли оно повториться?       По итогам первого этапа турнира Гарри присудили четвёртое место. Судьи решили, что он очень долго справлялся с задачей, к тому же «прибег к особой жестокости». А то, что он чуть не… вернее, совершенно точно погиб, так это не важно? Впрочем, юноша не особо заботился о каких-то там баллах. Пусть остальные чемпионы пыжатся, чтобы занять первое место. Гарри втянули в это дело насильно, ему плевать на результат.       Его сейчас больше заботило то, что с ним случилось. Очевидно, этот проявившийся далеко не сразу эффект — пока что самое важное последствие ритуала. Видимо, для его активации необходима была… смерть. Этот вывод всё никак не мог выйти из головы парня. Он вспомнил строки из того фолианта: «…Моя душа живет, но моё высушенное тело — жестокая издёвка над героем, которым я когда-то был». Конечно, тело его не было высушенным, да и героем он себя не считал, однако суть данных строк в действительности отражала суровую реальность, с которой ему пришлось столкнуться. Получается… он правда стал рыцарем смерти? Тем самым могучим воином из легенд?       »…Хотя солнце согревает моё лицо, моё сердце сковано могильным льдом». Это было чистейшей правдой. Внутри него поселился мороз, и отступать он не намеревался. Он пропитал Гарри насквозь и полностью, не только тело, но и… душу. Всё вокруг для парня заиграло другими красками. Вопреки строкам из книги он не ощущал жгучей ненависти к «тем, кто сотворил это с ним». Да и тем более, получается, в таком случае он должен ненавидеть Гермиону, ведь фактически именно она провела ритуал.       Переведя на неё взгляд, он прислушался к своим чувствам. Сейчас она, слегка нахмурив тонкие брови, сосредоточенно выводила на пергаменте новые слова. Никакой шум, никакие крики не могли её отвлечь от столь важного дела. Она изредка макала перо в чернильницу, но делала это не глядя, выработав этот рефлекс за годы обучения. В один момент она глянула на Гарри. В её глазах стоял вопрос.       — Ты что-то хотел?       Он поспешно отвернулся, пробормотав что-то типа: «Ничего, извини». Если бы он мог, то точно покраснел бы. Нет, определённо, Гермиона не вызывала у него какую-либо злость. Да и почему должна была? Он же сам попросил её провести ритуал. Его никто не заставлял делать это. Она всё ещё оставалась для него лучшим другом.       Тем не менее Гарри очень трудно было принять тот факт, что он расстался с жизнью. Теперь ему, как рыцарю смерти, не будут доступны многие самые обыкновенные вещи, которыми могут наслаждаться простые люди. Стоило ли проводить ритуал? Действительно ли он так хотел стать сильнее? Да, точно хотел, но не такой ценой. Он и при жизни не особо вписывался в общество, а после ритуала… Его до сих пор не принялись исследовать, как какую-нибудь интересную зверушку, лишь потому, что люди до конца не понимают, что с ним случилось, и к чему это может привести. Ведь со вчерашнего дня он стал ожившим мертвецом, влекущим своё существование среди смертных.       Если говорить об определённы метаморфозах, произошедших с ним… Что ж, он погиб, и всё же живёт за счёт магии. Отсюда и все вытекающие: ему не нужно питаться (интересно то что, это свойство проявилось ещё до его смерти), а также дышать (хотя это он всё-таки делал по привычке), его кожа была невероятно холодная, и естественно, температура тела совершенно не соответствовала нормам для обычного человека. Самым невероятным был тот факт, что его кровь выглядела и «вела себя» таким же образом, как и у людей. То есть, несмотря на то, что сердце его не билось, кровь могла выплёскиваться из открытой раны не хуже, чем обычно (проверено опытным путём).       Также, взглянув в зеркало, Гарри больше не увидит себя прежнего. Волосы его посветлели, стали совершенно седыми, как у старика. А прежде зелёные глаза, доставшиеся ему от матери, приняли голубой оттенок, отливающий ледяным светом. Вкупе с бледной кожей Поттер действительно создавал образ ожившего мертвеца. Смотреть на самого себя ему было как-то… неуютно. Помимо этого повысились его физические показатели. Он стал сильнее, быстрее, перестал чувствовать усталость.       Как уже стало ясно, также вместе с «внутренним» холодом, ему досталась способность повелевать льдом. Пока он в полной мере не изучил эту магию. То, что он сделал на испытании, было скорее на подсознательном уровне. Он не особо контролировал себя. Сейчас, в спокойной обстановке, у него получалось разве что замораживать небольшие предметы. И то, для этого приходилось прикладывать немалые усилия. Стало ясно, что придётся тренироваться и развивать свой новый дар.       А ещё, когда Гарри остался один, он вызвал ледяной меч, которым орудовал в битве с драконом. Клинок по желанию парня появлялся буквально из ниоткуда. В один момент его нет, а в другой — он материализуется в его руке. Держать его было приятно, он не казался тяжёлым, несмотря на свои размеры, и совсем не холодил пальцы. Ощущения от него шли… странные. Будто он искал его всю жизнь и наконец с ним воссоединился. Гарри не выяснил, на что способен этот клинок, однако около основания лезвия нашёл несколько рун. Они не были похожи на все те руны, о которых он имел представление, но по какой-то причине ему был ясен их смысл. Они означали: «Лёд, кровь и смерть во славу Плети». Гарри назвал свой клинок Ледяная Погибель. Это название пришло ему в голову само по себе. Меч, приняв новое имя, ярко засиял, подтверждая своё согласие.

***

      Шагнув через дверной проём, ведущий в Большой зал, Гарри на секунду остановился. Обычно здесь творился такой бедлам и хаос, сопровождаемый громкими воплями и шутками, что становилось слышно всё это дело ещё на лестнице перед входом в замок. Сейчас же практически все голоса стихли, и отовсюду стал слышен шёпот. Все обсуждали, понятное дело, Гарри. Юноша выпрямил плечи, сформировал на лице невозмутимую маску спокойствия и нарочито неспеша принялся идти вдоль столов. Его одинокие шаги тонули в бесконечных перешёптываниях, которые понемногу начинали раздражать.       По пути он встретился взглядом с несколькими преподавателями. Дамблдор смотрел на него прямо, без укоризны, злости или презрения в глазах. Но и теплоты в этом взгляде не было и в помине. Почему-то Гарри был уверен, что в самом скором времени между ними состоится разговор. Остальные директора, особенно Каркаров, смотрели на него, как на угрозу. Некоторые из преподавателей — с некоей опаской. В глазах других, как например, Макгонагалл или Хагрида, можно было прочитать беспокойство. От всех по обыкновению отличился Снейп — он смотрел совсем без эмоций, хотя его взгляд держался на Гарри дольше всех.       Наконец Поттер дошёл до своего места. К этому моменту большинство студентов немного успокоилось и нехотя принялось возвращаться к своим прерванным разговорам и долгожданному ужину. Гарри по привычке сел между Роном и Гермионой, которые до этого что-то обсуждали. Как только он к ним присоединился, они резко прервали разговор.       — О чём речь? — было первым, что спросил Гарри.       Его друзья потупились, словно говорили о чём-то весьма деликатном. Рон замахал руками и неловко улыбнулся:       — Да ни о чём особо, правда, — посмеялся он, почесав затылок.       — Ну и ладно… — пожал седоволосый плечами.       Его совершенно не волновало, что они могли такого обсуждать, о чём хотят молчать. Захотят — расскажут, это их личное дело. Что вообще Гарри забыл на ужине, если ему не нужно есть? Ну, ещё вчера утром, перед испытанием, он договорился с Дамблдором, что будет посещать застолья, а директор, в свою очередь, поможет ему с алиби касательно его «физических особенностей». Конечно, становление рыцарем смерти с соответствующими изменениями вряд ли можно отнести к «необычной болезни», однако в любом случае найдутся люди, которые поверят и не в такое.       Внезапно Гарри почувствовал чьё-то настойчивое внимание. Он прямо-таки затылком ощущал, как кто-то долго и упорно «сверлил» его пристальным взглядом. Сначала он подумал, что это опять был Снейп, но столь внимательно глядели на него на этот раз с другой стороны. Со стороны стола Слизерина. Резко повернув голову, Гарри встретился с ярко-голубыми глазами цвета льда… точно такими же, как и у него. Только они не светились. Это была… Дафна Гринграсс. Юноше понадобилось время, чтобы вспомнить, как её зовут, ведь они ни разу не общались за все четыре курса.       Платиновая блондинка, не обращая внимание на обращающегося к ней соседа, не отводила взгляд от Гарри. Гриффиндорец на самом деле привык к подобному вниманию, однако его привлекла другая вещь. В её глазах читались странные эмоции, да и её лицо, казалось, выражало смятение. Она смотрела на него с удивлением, уважением и… благоговением. Гарри и сам удивился от подобного. Тем более он такого не ожидал от неизвестной для него слизеринки. Она вскоре как ни в чём не бывало отвела взгляд и включилась в беседу за своим столом. Поттер также повернулся обратно, обдумывая произошедшее.