Aşkın cazibesini ortadan kaldırın/Вычти из любви влечение

Bu âlem sanki oddan bir denizdir Âna kendini atmaktır adı aşk

И не было более ничего, что могло бы согреть их души. Стоял перед ними туман странных отношений великой правительницы с родным сыном, сердце которого всегда металось между страстью и голосом разума. Да и тот был настолько неуверенным, что порой побаивался стать сумасшедшим как дядушка, что должен был получить своё последнее счастье на этой неделе. Это уже было условием, а валиде не сказал и слова, словно знал её истинную реакцию, что не сокрывалась бы долго в этой ситуации. Что же это она думает о таких делах, когда взор Мустафы стаёт всё более разочарованным в ней, самой прекрасной и действительно великой статусом, учитывая, что женщина. - Кеманкеш, ты не можешь... - Я не могу? Винить или разочаровываться в той, ради которой вовсе не жасмины посадил в сердце, а белые розы, которые больше напоминают дикие своими шипами. На шаг отдалилась от мужчины и осмотрела края ковра, который так полюбился Мураду. Кеманкеш же вовсе не обращал внимания на него, так как не понимал такого стиля и вообще не любил много всего в одних покоях. Никогда не придавал большого значения деталям, хоть и порой то происходить должно было и неосознанно. Но нет, не чувствовал ничего в них, лишь тенью пробегали сомнения, что сразу и догоняли свою смерть под солнцем. - Считать меня неспособной править без этих "отношений". - саркастично кинула, повернув голову немного в сторону того самого диванчика, из-за которого и произошло всё. Если бы его не было, то может бы и никто никогда не узнал о тайных желаниях, что сходятся на Кесем Султан. И да, всё именно из-за той внутренней красоты, которую описывали послы милотою. И её внешние данные вовсе не вызывали сильного восхищения, вроде, но имела влияние во все времена, кем бы не приходился правитель согласно документам. Историческая сила благоразумия, убеждения и умение держать под контролем абсолютно всё, - раньше лишь они обеспечивали добрую славу. Сейчас же последнего точно не было. - Если это не так и они согласованы, тогда всё намного страшнее, госпожа моя. - небывалая дерзость и безразличие. Устрашающе. Нужно сделать что-то сейчас же, незамедлительно. Вот только что спасёт от его грусти и полного разочарования из-за неё. Потянула резко за руку и скоро оказались в стайне. Женщина вжала его в стену, видели хвост Жасмина, только замеченными быть не желали, так как тогда пришлось бы кормить его, а сейчас нуждаются в другом. - Ты мне важен, Мустафа. Куда сильнее и ценнее даже Мурада ты. - прошептала прямо в губы, после спряталась в его не слишком тёплых и несильных обьятьях. - Если уж так, то ничего не должно помешать сейчас. - резко кинул и достаточно оборванно поцеловал. Настолько, что и прочувствовать не успела или понять есть ли злость. Тут бы и спросить, лишь губы закусывает и смотрит виновато, немного гордость всё портит как обычно. Сейчас это всего лишь маленькая деталь. Его же движения невероятно сказочные на ощущения, ведь им нельзя. Ни при каких условиях, история то назовёт большим предательством. Мурад хоть действовал сам, без вопросов, а Мустафа... он бы не посмел, скажи она хоть одну букву просьбы, которая прекратила бы всё. Молчали, только рванные краткие поцелуи и тонкие влажные линии по открытым частям тела. Больше ничего, пока не та самая секунда. - Будем потише, а то будешь вынужден кормить Жасмина вместо меня. Ты ж не сильно хочешь чего-то кроме...? - опустила глаза и коснулась его органа, что лишь начал набухать. - Если мне будет дана такая честь, то можем и в конную прогулку всё превратить, вдруг передумаешь. - провёл рукой по щеке, которая оказалась слёгка влажной, заметить то было непросто, а уж тем более прочувствовать. - Резкости захотел, паша? - тотчас же избавила его от штанов и спустилась, но на колени не ставала, надеялась не упасть, приседая. За несколько секунд уже самими лишь движениями губ умоляла напоить.