Из Кореи (России) с любовью.

      В Балтийске путешественники оказались ближе к полуночи, а в «Малине» и того позже. Парни вовсю клевали носами, не в силах сопротивляться сонливости после очередной бессонной ночи, и за рулём Ниссана снова оказалась Белка. Всё было бы ничего, если бы её щёки не пламенели предательски, едва стоило ей взглянуть на развалившегося справа Шугу или увидеть в зеркале заднего вида Тэхёна. По гладкому шоссе компания довольно быстро добралась до пункта назначения и устроила ночной переполох практически на весь глэмпинг, потому что кое-кому дико не терпелось влезть в море. И по фиг, что вода не поражала своей гостеприимностью. Так что опрометчивое обещание Таси бодигардам насчёт «вас никто не побеспокоит» кануло в Лету.       Маугли одним глазком подглядывал за тем, как бантаны выгружаются из машин и таскают вещи, не понятно зачем каждый раз поднимаясь на второй этаж, хмурил брови, но в конце концов довольно улыбнулся, радуясь, что с утра на вахту заступит шеф и будет ломать свою голову, как не засветиться перед подопечными. Он также заметил, как старшая из подруг выловила рыжеволосое чудо, что-то ей сказала и ушла, а девушка схватилась за голову.       Тася, собрав волю в кулак и себя любимую в кучу, демонстрировала облик образцово-показательной хозяйки модного глэмпинга, но её глаза регулярно косили в сторону самого молодого члена бравой компании. Из-за стремительно развивающихся событий, которые абсолютно для всех стали неожиданностью, ей с помощницей пришлось срочно перераспределять комнаты. Мила заговорщицким шёпотом сообщила ей, что Арина и Лёля очень-очень-очень хотели бы получить по отдельной комнате. На помощь пришёл бессменный помощник Пётр Степаныч, вместе со своим наследником перетасовавший заново кровати, матрасы, чемоданы и, вполне возможно, и всех людей в доме.       Тася во всей этой суете выловила Лёльку, которая уже навострилась сбежать. Зная за подругой эту манеру, девушка успела ухватить её за локоть и потащила за собой во флигель — в единственное место, где они могли поговорить без лишних ушей.       — Вы как дошли до жизни такой, Лёль? — Тася с шумным выдохом плюхнулась в любимое кресло у окна. — Я, конечно, знаю, что вы те ещё искательницы приключений, но тут, — она постучала согнутым пальцем по лбу, — вы себя переплюнули. Рассказывай давай! И в подробностях!       Лёлька скривилась, задумалась, посопела и робко произнесла:       — Тась, а можно завтра, а? Ну, честно, я сама до сих пор в шоке.       — Не-не-не, — Тася показала подруге фигуру из пяти пальцев, — завтра хрен от тебя чего дождёшься! Приступай. Я внимательно слушаю, — она подмигнула Лёле и поудобнее угнездилась в кресле.       — Подруга, хватит подозревать меня во всех грехах мира, — грустно улыбнулась Лёлька. — Честно, я тут ни при чём. Ну, если только самую малость…       Лёля уложилась в четверть часа, чтобы посвятить Тасю во все подробности скоропалительного знакомства с бантанами, начиная с эпичного падения в Шереметьево и заканчивая решением отправиться путешествовать всем вместе. Умолчала лишь об одном, но Тасе и не требовалось объяснений, она же не была слепой. Но один вопрос она всё же задала:       — Лёль, а что с Белкой? Она какая-то странная…       — А что с ней? — Лёля насторожилась, она в суете поездки от порта до «Малины» с подругой пообщаться не успела. — Может, меж двух огней мечется?       — В смысле? — Тася поняла, что без стопки крепкого «чая» им не обойтись, резво подскочила, со стуком поставила на круглый столик подходящую тару и распахнула створки мини-бара. — Лёлька, ты как всегда джин? У меня черносмородиновый есть, — не дожидаясь ответа, девушка разложила по бокалам лёд и щедро плеснула в них алкоголя. — Так что за огни у Белки?       — Кот и Тоха, — проворчала Лёлька, — какие же ещё. Знаешь, мне как-то не до них было, так что не пытай — я сегодня партизан поневоле, — она сделала маленький глоток джина и удовлетворённо посмаковала напиток: — Зачёт…       На том подруги и разошлись полчаса спустя, решив, что утро вечера мудренее, да и время уж очень позднее. Лёля направилась в самую дальнюю комнату на втором этаже хозяйского дома, чувствуя после хорошей порции джина долгожданный пофигизм. Видимо, именно он позволил ей, столкнувшись нос к носу с Джином и Аришкой, легкомысленно им подмигнуть, посмотреть на закрывшуюся за ними дверь в комнату и потом подвалиться под горячий бок Чимина, не испытывая более ни малейших сомнений.       Намджун смотрел вслед Лёле, незамеченный никем, он даже подошёл к двери, за которой она скрылась, но его окликнул Чонгук.       — Хён, что ты там забыл? — он бесшумно, словно хищный кот, шагнул к Джуну и взял его за плечо. — Пойдём спать, уже очень поздно. Она выбрала его, хён. Пошли.       Джун всё понимал, но внутри у него бушевало возмущение. Внешняя невозмутимость с лихвой компенсировалась весьма собственническим характером, который порой вырывался из-под жёсткого контроля. Он, конечно, пошёл за макнехой, прекрасно понимая, что сейчас тот прав на тысячу процентов, но в груди неприятно ворочались раздражение и злость. В комнате Хосок уже занял кровать в дальнем углу и, задрав одну ногу на согнутое колено другой, зависал в телефоне. Кровать у окна осталась свободной, и Намджун тяжело на неё опустился. Ему показалось, что в комнате душно, повернувшись, он рывком распахнул окно, даже не потрудившись встать. Внутрь ворвался ветер с моря, прохладный и освежающий.       — Джуни, — Хосок приподнялся на локтях, оторвавшись от Катока и нутром чуя, что Ким не в своей тарелке, — ты чего такой? Напряжённый? Случилось что?       Намджун хмыкнул и вдохнул поглубже пахнущий соснами воздух.       — Ну как, случилось… Лёля уже спит с Паком.       — Ха! Наш пострел везде поспел? — Хосок громко рассмеялся. — А ты будто не знал? Джун, давай начистоту, тут тебе с самого начала ничего не светило.       — А тебе лишь бы поржать! — Намджун стал раздеваться, аккуратно складывая свою одежду. — Я в душ.       — Давай иди, — Хоби сложил пальцы трубочкой и подвигал рукой вверх-вниз, — только не будь слишком громким.       Джун ответил факом и, прихватив огромное полотенце, вышел из комнаты. Хосок снова повалился на кровать, беззлобно посмеявшись вслед Джуну, и продолжил переписываться с другим Кимом — Сокджином. Старший хён тихой сапой очаровал одну из подруг и давно уже вкушал все прелести внезапной интрижки. Но время от времени его вдруг накрывал приступ озабоченности по непристроенным к дамам товарищам. Вот и сейчас он подначивал Хоби:       Д.: Ну, как тебе общежитие?       Х.: Что?       Д.: Одиноким предоставляется общежитие! Ты же одинокий🤣       Х.: Джин, опять ты со своими шуточками…       Д.: Ари сказала, что у них даже фильм про это сняли. Причём давно😉       Х.: Ким, отстань, тут с другим Кимом проблем вагон и маленькая тележка.       Д.: Знаю я его проблему. Подрочит и успокоится.       Хосок закатил глаза и подумал, как же хорошо одному. Никто не выносит мозг, ты сам никому ничего не должен, свободен или почти свободен — ну, тут уж как повезёт. Чон несколько раз начинал встречаться с девушками, в основном по инициативе своей неугомонной сестрички, которой не терпелось пристроить брата в надёжные руки. Но каждый раз что-то не срасталось. Хосок даже начал думать, что у него, может, с ориентацией проблемы, и разок попытался сблизиться с парнем, но внутри, едва он, миновав стадию поцелуев, перешёл к более интимным ласкам, всё перевернулось, и ему стало гадко и брезгливо, словно он испачкался и не знал как отмыться. Пришлось неуклюже извиняться перед красавчиком, мечтая побыстрее свалить и больше не вспоминать об этом опыте.       А ведь Хосок любил всё новое, ему нравилось экспериментировать, он был падок до красоты человеческого тела, но вот секс ему нужен был самый что ни на есть традиционный. Ну а сейчас ему хотелось просто хорошего отдыха, с лёгким налётом романтизма, капелькой флирта и полным отсутствием каких-либо проблем. И Хосок искренне считал, что ничто не должно ему помешать в этом деле. И никто. Даже друзья, малость спятившие на любовной почве. Впрочем, он был уверен опять же на тысячу процентов, что мемберы просто совмещали приятное с… приятным. И хороший секс ещё никому в этой жизни не мешал. Так что пусть они развлекаются с подружками, а он будет просто веселиться. И рано или поздно к нему присоединятся как минимум трое парней. Так что одиноко ему точно не будет.       В соседней комнате тестостерон зашкаливал. Чонгук валялся на диване, с трудом разместив на нём свои широченные плечи, и посмеивался в кулак, наблюдая за разборками Тэхёна и Юнги. Последние и рады были бы поорать, может, даже кулаками помахать, но устраивать разборки, рискуя посвятить в свои дела всех обитателей дома, они не хотели и поэтому шипели, словно змеи, которым прищемили хвосты.       — Это ты её спугнул! Какого хрена ты влез?! — Тэхён даже лицом потемнел от ярости и злости. — Она вполне определённо дала понять, что я ей нравлюсь!       — Да неужели? — язвил Юнги. — Так уж и нравишься? Целовала первым она меня! Меня!       — Ошибаешься! Меня! — фыркнул Ким.       — Какое самомнение, — съязвил Мин, — не припомню такого.       Парни зло смотрели друг на друга, а Чонгук, краем глаза следивший за перепалкой, тихонько подхихикивал и что-то быстро строчил в телефоне. Его забавляла реакция хёнов, столкнувшихся лбами из-за женщины. Такого в их команде давно не было — девицы всех мастей в очередь выстраивались, лишь бы завести интрижку со знаменитым айдолом. Любым. Вдруг повезёт, и мимолётная связь выльется в нечто большее. А тут… Ну чисто олени на гоне.       Впрочем шипение хёнов Гуку скоро надоело, и он, тупо выключив свет в комнате, перебрался с дивана на свою кровать и демонстративно захрапел. Пусть всякие другие лохи будут биться лбами, а он будет просто развлекаться. Вот таким удивительным образом мысли двух Чонов — Хосока и Чонгука — совпали. Но у судьбы были иные планы.       Утром Чимин не обнаружил в постели Лёли, Джин наслаждался утренним сексом с Аришкой, стараясь, чтобы скрип старинной кровати с балдахином не слишком сильно разносился по их этажу. Хосок с Намджуном ускакали на бескрайний пляж с белоснежным песочком лечить задетую гордость Кима водно-воздушными процедурами. Им и в головы не приходило, что можно вот так босиком носиться по берегу, словно они вернулись в детство, без всяких ограничений и запретов. Видимо, русский свободный дух всё-таки вскружил им головы.       Они поднимали тучи брызг, Джун возил Хоби на спине как в старые времена, когда они только начинали совместный путь, и напоминали скорее подростков, нежели взрослых мужчин на отдыхе. Парни поскидывали футболки, подставляя свои тела солнцу и ветру, и просто наслаждались моментом. Набесившись как следует, они развалились на нагретом песке, слушая плеск набегающей на берег волны и изредка переговариваясь о всякой ерунде.       Белка проснулась позже всех. На душе было погано и тоскливо, словно она упустила что-то важное и никак не могла понять что именно. Она, конечно, знала, откуда ноги растут у этого ощущения, но признаваться в собственной глупости не хотелось. Более того, Белка не была уверена в том, что её любопытство и вчерашнее откровенное притяжение между ней и Тэхёном и Юнги — глупость. В тот момент ей всё казалось правильным и уместным. А сейчас нет. И что же тогда верно? Может, вовсе пресечь все попытки парней сблизиться или просто выбрать кого-нибудь другого? Намджуна или Хосока, например. Но при одной мысли об этом Белку передёрнуло. Её внутренний бесёнок требовал Тоху и Кота, в крайнем случае, одного из них. Но никого другого.       — Бляха муха! — в сердцах выругалась Белка. — За что мне это?! — и она отправилась в душ, в надежде, что горячая вода хоть на каплю прояснит её мозги и смоет часть дурных мыслей.       Аришка расслабленно мурлыкала в объятиях Джина, чьи длинные, чуть искривлённые пальцы только что отправили её в очередную нирвану оргазма. Мужчина точно знал, что и как делать, чтобы его спутница была не просто довольна. В итоге он сам забывал обо всём на свете и выпадал вместе с Риной из реальности.       Больше всего Джина забавляла избирательность Рины в алкоголе: она пила или тёмное пиво, которое называла бархатным, или Мартини. Других вариантов она просто не признавала. Даже его ликёр «Медовая бочка» Арина чуть пригубила, определив его сладким и ароматным, но больше ни разу даже не прикоснулась к бутылке. Для Джина так и осталось загадкой, как Лёля умудрялась развести подругу на текилу.       Но Лёля среди полуграций вообще стояла немного особняком. Ари как-то сказала, что Лёлька слишком свободолюбива, самодостаточна и при этом любит так закатать себя в асфальт, что её приходится потом приводить в чувство исключительно текилой. Этот бальзам срывал все тормоза и сметал все преграды, но Лёлька оставалась трезва как стёклышко, а вместо неё улетала Рина.       Сейчас она, кстати, опять куда-то пропала, о чём недовольно сообщил в их чате голодный Пак. А Лёлька, утащив свободный сап, медленно барражировала по спокойному морю метрах в сорока от берега, наслаждаясь тишиной, свежим ветерком и одиночеством, которого ей вдруг стало ужасно не хватать. За ней наблюдали Намджун и Хосок, приставив ко лбам ладони козырьками. Хоби восхищенно прицокивал языком, потому что сам он не слишком дружил с водой. Джун хотел составить компанию женщине, но был насильно усажен обратно на тёплый песок с кратким, но чётким «нет» от Хосока.       И правильно, потому что буквально пять минут спустя появился Пак и, играя желваками на хмуром лице, нашёл взглядом Лёлю и зыркнул на хёнов. Недолго думая, он направился в море, но едва его нога коснулась воды, Пак ругнулся от неожиданного холода и пошёл к стойке сапбордов. И всё утро парочка проторчала вроде и на виду у всех, но вне зоны доступа.       Тася проспала всё на свете, чего с ней давненько не случалось. Видимо, события предыдущего дня были слишком богаты на эмоции. Её разбудил осторожный стук в дверь. Выбираться из объятий сна ужасно не хотелось, ведь там был Чонгук. Его тёмные глаза пристально наблюдали за ней, куда бы она ни пошла. Тасе казалось, что они буквально преследовали её, обещая что-то невероятное и необычное. Но стук, довольно настойчивый, не прекращался, и Тасе всё же пришлось, сдвинув на лоб маску для сна, выбраться из уютной постели и дотащиться, сонно жмурясь, до двери.       — Привет, — прозвучало над её головой, — простите, я разбудил вас.       Тася смогла наконец-то поднять сопротивляющиеся веки и узрела перед собой великолепную грудь. Мужскую грудь. Руки сами собой потянулись пощупать налитые мышцы, не подчиняясь командам спящего мозга.       — Бу-у-бсы, — протянула Тася, жмякая чужое тело, и слыша в ответ тихий смешок.       Обе её ладони разом накрыла татуированная рука, и взгляд Таси невольно пополз вверх, ну а челюсть с грохотом упала на пол — на неё в упор смотрели те самые глаза из сна, а в них плясали до безобразия весёлые чёртики.       — Ну и как? Пойдёт? — язык крутанул пирсинг в губе, бровь иронично изогнулась, и Чонгук едва удержался, чтобы не расхохотаться окончательно, что стопроцентно смутило бы блондинку, стоявшую перед ним в коротеньком кроп-топе и свободных шортиках.       Сон у Таси как рукой сняло. Ладонь парня была сухой и тёплой и приятно давила на её собственные ладошки. Кожа под пальцами оказалась неожиданно нежной, словно у ребёнка, и вкусно пахла лимонным бисквитом. Девушка повела носом, Чонгук тоже втянул запах, пытаясь определить аромат, окутавший Тасю. Несколько секунд они, словно ненормальные, усиленно пыхтели, но Гук, не выдержав, фыркнул и, прикрыв рот кулаком, заржал. Тася часто заморгала, пытаясь проглотить предательскую смешинку, но не преуспела и тоже расхохоталась. Ну кто в здравом уме мог бы предположить, что знакомство этих двоих начнётся со взаимного обнюхивания?       Отсмеявшись, Гук попытался изобразить серьёзность и деловито осведомился:       — А завтракать мы сегодня будем? Я могу помочь.       Девушка посмотрела на часы и тихо охнула: почти полдень на дворе, а у неё конь не валялся! Вместо ответа, Тася захлопнула дверь перед носом опешившего Чонгука, распахнула её вновь, согнувшись в поклоне и бормоча извинения, снова закрыла и обессиленно плюхнулась на нагретый солнцем пол. «Твою ж дивизию! — простонала Тася, безбожно краснея от смущения и неловкости. — Как я теперь ему в глаза смотреть буду?»       За спиной снова раздался осторожный стук, и дверь чуть приоткрылась, пропуская внутрь голову настырного корейца. Чону было ужасно любопытно и он, поправ все правила приличия и хорошего тона, пошёл напролом:       — Где кухня? Я, правда, умею готовить.       Тася на секунду зависла, представив в красках Чонгука в фартуке поверх голого торса на её кухне, и не смогла отказаться от столь соблазнительного предложения. Ну он же сам напрашивается, в конце-то концов! Девушка грациозно поднялась, обернулась к Гуку и мило улыбнулась:       — Одну минуту, я только переоденусь, — и вытолкала парня за дверь, едва не прищемив ему нос.       Чонгук лишь ухмыльнулся и, подперев спиной стену, прикрыл глаза и вернулся мыслями к тому, что только что предстало его глазам: тонкая талия, не спрятанная одеждой, крутой изгиб бёдер и молочная кожа, что светилась под солнечными лучами. Тася, и правда, уложилась в минуту и вышла из комнаты, собирая на ходу волосы в небрежный пучок. К сожалению будущего помощника, она успела одеться в безразмерное худи и такие же штаны, скрыв под ними все свои прелести, которые Чонгук успел-таки рассмотреть.       Пока дежурные по кухне спускались по лестнице, Тася отметила царившую в доме тишину. Но девушка решила не придавать этому факту никакого значения. Наверняка, кто-то уже умчался к морю, кто-то ещё дрых после ночной дороги, зато они смогут без помех пожарить корюшку, сезон которой вовсю шёл на Балтике. Эту рыбку здесь любили абсолютно все: и взрослые, и дети, и многочисленные коты. Между шерстяными и кожаными порой случались настоящие бои за лишнюю рыбёшку, и предсказать их исход не решался никто.       Тася достала из холодильника огромный контейнер, доверху наполненный свежей рыбой, и торжественно вручила его Чонгуку, который с любопытством рассматривал блестевшие тусклым серебром тушки.       — Что это? — он осторожно принюхался, но рыба пахла приятно.       — Корюшка, — Тася поманила помощника за собой и вышла через кухонную дверь на небольшую площадку, на которой стояла большая жаровня: вонять жареной рыбой в доме Тася не собиралась.       — Гхо-рёщ-кха? — по слогам повторил Гук.       — Ко-рюш-ка, — Тася согнулась пополам от попытки корейца и подала ему мешок с углем для жаровни. — Разведёте огонь?       Чон с видимым удовольствием занялся грилем, а Тася подготовкой рыбы. Парень управился гораздо быстрее залипающей на игру мышц чонгуковской спины Таси, и когда он повернулся к ней, девушка не успела отвести взгляд и засуетилась, пытаясь скрыть своё смущение. Миска в руках Таси странным образом подскочила, белым облаком взметнув в воздух муку, которая припылила всё вокруг, в том числе и Гука.       По закону подлости под ноги парню в этот момент метнулся рыжий шерстяной снаряд, орущий благим матом на своём кошачьем. Чонгук, в попытке не наступить на кота, сделал неловкий кульбит, пошатнулся, нелепо взмахнул руками, окончательно выбивая миску с мукой из рук Таси, и навалился на девушку всей своей нехилой тяжестью. Кот повис на штанах Таси, Гук облапал её сверху, а она сама прижалась щекой к голой мужской груди, и прямо перед её губами оказался тёмный сосок.       Соблазн был велик. Грудь под щекой ритмично вздымалась и опускалась, аромат чистой кожи и её тепло пресекали любые попытки отлепиться от этого великолепного тела, а учащённое сердцебиение вещало о том, что хозяин этого самого тела вовсе не так уж хладнокровен. Вот только умная девочка Тася отлично понимала, что этот красавчик избалован и вниманием, и славой, и женщинами, а его интерес продлится ровно до той минуты, когда она скажет «да». И сейчас она точно промолчит.       Тася мягко отстранилась от Чонгука, отцепила от штанов рыжего попрошайку, нашла улетевшую миску и снова наполнила её мукой. Чон всё это время молча стряхивал с себя белую пыль, искоса наблюдая за хозяйкой кемпинга. Она его привлекала, и довольно сильно, как и всё новое и недоступное. А Тася была недоступна. И красива так, что в первое мгновение, когда Гук увидел её прошедшей ночью, у него перехватило дыхание.       У него было много поклонниц, многие из них побывали в его постели, открыто предлагая себя желанному айдолу. Они приелись своей доступностью, поклонением и вседозволенностью. Он трахался с ними и в одиночку, и с кем-нибудь из друзей в компании. Надоело.       Но Тася была другой. И это Чонгука возбуждало. Даже сейчас, когда кот так вовремя ломанулся к свежей рыбе, и Гук смог удачно «упасть» на девушку, она лишь на несколько секунд подзависла, но и только. Но и он отступать не собирался, да и рыба ещё не пожарена. И Чонгук не терял надежды на продолжение знакомства.       Тоха и Кот проснулись последними. Они почти до утра препирались и выясняли отношения, чего с ними не происходило уже лет десять, не меньше. Не обнаружив в комнате макнехи, они обменялись угрюмыми взглядами, одновременно поднялись и тут же в дверях притёрлись плечами, снова не желая уступать. Их мышиную возню наблюдала и выползшая из своей комнаты Белка. Как бы она ни злилась на вчерашнее, но вид двух взъерошенных упрямых мужиков её позабавил.       — Ну, доброе утро, что ли, — Белка постаралась сделать личико попроще и поприветливей. — Выспались?       Парни всё-таки выбрались из дверной ловушки и одновременно открыли рты, вызвав улыбку у причины их дурацкого поведения. Белка театрально приложила ладонь ко лбу, закатила глаза и притворно вздохнула — с этими двумя было невозможно оставаться серьёзной. На её запястье чересчур зоркий Тоха увидел следы, хорошо заметные несмотря на смуглую кожу.       — О, Бельчонок, — брякнул он, а Хельга привычно уже скривила мордашку, — похоже, наш Сахарок проиграл.       Юнги про себя матюгнулся, но данное однажды слово он не нарушал. Белка мельком глянула на синяки и в глубине души испытала злорадное удовлетворение. Вот не зря говорят: месть подают холодной.       — Сегодня после ужина, на крытой веранде, дорогой, — ехидно проинформировала она Мина и продефилировала мимо парней к лестнице.       Пока все разбрелись по разным углам и занимались своими делами, мистер Ли зорко наблюдал за компанией, удивляясь, что пока всё было спокойно и никаких действий от него и Маугли не требовалось. Впрочем, скорее его напарника пришлось бы выручать, чем бантан. Этот балбес с самого утра слинял бесследно, только прислал сообщение, что надо срочно помочь рыжему чуду по имени Мила. Ли снисходительно улыбнулся и вспомнил свою не такую уж далёкую молодость. Попутно он в маленький бинокль наблюдал за парочкой на сапах, которая только что самозабвенно целовалась, но в следующее мгновение пропала из виду, подняв тучу брызг. Лишь на воде колыхались пустые доски.       — Айщ, сглазил! — тем не менее Ли даже с места не сдвинулся, понимая, что Чимин с Лёлей просто дурачатся.       Мистер Ли на самом деле был рад за тех, кого он охранял вот уже много лет, оставаясь порой лишь тенью, молчаливой и незаметной. Он видел их всякими: и опьянёнными успехом, и подавленными хейтом, и счастливыми, и весёлыми, и удручёнными. Он знал о них такое, чего никто даже представить не мог, и считал, что эти парни заслужили сегодняшнюю свободу, ну и немного приключений на свои крепкие задницы. И мистер Ли улыбался, глядя на их чудачества, словно был их отцом.