Блаженное безумие/Blissful Insanity

Suddenly your deepest fears are spoken But you can't let your spirit be broken It takes just one second To stand up and say it's my life* ---- Снег на тротуарах был неглубоким, но ее шпильки то и дело проваливались в него, заставляя ее сожалеть о своем решении надеть ботинки на высоком каблуке. Когда она пробиралась сквозь толпу быстро шагающих ньюйоркцев, белые маленькие снежинки приземлились на ее черное пальто, которое она плотнее прижала к себе. Поздний вечерний ветер со свистом проносился мимо ее лица в порыве, окрашивая ее щеки и нос в красный цвет и вытягивая клубы пара из ее губ с каждым выдохом, который она выдыхала. По мере того как декабрь подходил к концу, подготовка города к Рождеству усиливалась: на каждом углу были расставлены ярко освещенные, красочно украшенные деревья; витрины магазинов украсили игрушками и лентами, теплое сияние зимней магии манило покупателей внутрь; в торговых центрах появлялись Санта Клаусы, держа на коленях пораженных звездами детей, чтобы подарить им желаемые подарки; были установлены катки для тепло одетых, розовощеких людей, чтобы кататься на коньках; по всему городу разноцветные мерцающие огни сияли с верхушек деревьев, купая пешеходов своим теплым сиянием, в то время как мягкий снег заставлял их дрожать. В воздухе витала атмосфера праздника, сулящая новые начинания. Когда она вошла в тускло освещенное, отапливаемое кафе, колокольчик над дверью сигнализировал о ее прибытии (вместе с омелой, свисающей с двери), Энди отряхнула со своего пальто, тающие на полу у входа остатки хлопьев снега, уже влажные от подошв чужих ботинок и вытряхнутых зонтиков-и огляделась, ища ее. Она сидела за угловым столиком, сжимая в руках дымящуюся кружку, и когда заметила Энди у двери, подняла одну, чтобы помахать, легкая улыбка тронула ее губы. Энди сделала глубокий вдох-эффективно вдыхая сладкий аромат печенья-и собралась с духом, стягивая перчатки по пути к столу. «Спасибо, что пришла», — сказала она, когда Энди подошла к столу, вставая, чтобы обнять ее. «Конечно», — сказала Энди, обнимая свою старую подругу. «Я не была уверена, что ты согласишься», — призналась Лили, снова садясь. Через стол Энди сбросила пальто и шарф и тоже села, как раз когда подошла веселая официантка с блокнотом и карандашом. «О, гм…» Энди посмотрела на кружку Лили, до краев наполненную крошечными зефирками и восхитительно пахнущую шоколадом. «Я буду то же, что и она.» Когда она ушла, несмотря на болтовню посетителей и тихую рождественскую музыку, играющую из динамиков на стенах, за их маленьким столиком воцарилась тишина, время от времени нарушаемая неловкой улыбкой или смешком. Наконец Энди заявила: «Ну… Это довольно неловко.» «Да», — подтвердила Лили, водя ладонями взад и вперед по своей кружке. «Хотя я рада тебя видеть», — серьезно добавила Энди. «Я скучала по тебе.» «Боже, Энди», — вздохнула Лили, откидываясь на спинку стула. «Я тоже скучала по тебе. Я чувствую себя такой идиоткой.» «Нет», — успокаивающе начала Энди, затем поймала сомнительный взгляд Лили. «Хорошо, да, ты была немного сукой», — согласилась она, вызвав у них обеих легкий смех, который, наконец, развеял часть неловкости. Затем они завели светскую беседу, затрагивая темы, начиная от парня Лили и заканчивая уходом Энди из «Подиума», пока перед ней не поставили ее напиток, и в этот момент Лили спросила: «Так чем ты сейчас занимаешься?» Сделав глоток, который обжег ей язык и оставил пенистые усы над верхней губой, Энди потянулась за салфеткой и гордо улыбнулась. «Ну, — сказала она, вытирая губы, — ты смотришь на нового журналиста Vanity Fair.» «Ни за что!» — воскликнула Лили и игриво хлопнула себя по тыльной стороне ладони. «Энди! Так держать!» «Спасибо.» Она смущенно пожала плечами, улыбаясь. «Думаю, теперь мне нужно оформить подписку.» «О, я еще не написала ничего существенного», — призналась она, покраснев. «Но я на пути к этому.» «Да, это так.» Лили уверенно кивнула. «Я горжусь тобой». Пряча улыбку за кружкой, Энди сделала еще один, более осторожный глоток. «Так как же ведьма восприняла это?» И чуть не выплюнула его. «Что?» — выдохнула она сквозь приступ кашля. «Я предполагаю, что Миранда была не слишком довольна тем, что ты уволилась меньше чем через год.» Снова схватив салфетку, Энди попыталась взять себя в руки, сочиняя невнятный ответ. В конце концов она решила, что честность-лучшая политика. «Она, эм, она на самом деле нашла мне работу.» «Что?» Лили недоверчиво нахмурилась. «Я имею в виду, она написала мне хорошее рекомендательное письмо.» Это звучало менее подозрительно, и тоже было правдой. Насколько Энди было известно. «Вау.» Лили удивленно подняла брови. «Я не ожидала этого от нее.» Рисуя пальцем случайные круги на деревянной столешнице, Энди пробормотала: «Да, наверное…» «Что?» «Нет, нет.» Она решительно покачала головой. «Ничего.» «Что, Энди?» «Забудь об этом. Я знаю, как ты ко всему этому относишься… Я никому не говорила, и ты просто разозлишься на меня, а я не хочу снова ссориться.» «Ну, теперь ты должна мне сказать», — настаивала Лили, выглядя обеспокоенной. «Ты не можешь оставить меня в таком состоянии.» Она никому не говорила. Это было настолько личное, интимное воспоминание, что казалось почти изменой Миранде поделиться им с кем-то другим. Она даже не была уверена, как классифицировать то, что у них было: были ли эти две ночи отношениями? Или интрижка? А как насчет всех предыдущих месяцев тайной тоски и тихого отчаяния? Что бы это ни было, это было самое настоящее, что Энди когда-либо испытывала. И это разъедало ее: расстояние, внезапная кульминация, чувства, которые теперь, когда они больше не были вместе, были более живыми, чем когда-либо. Она должна была избавиться от этого, что бы ни случилось, хотя бы для того, чтобы вылечить хотя бы малую часть разбитого сердца. Либо так, либо поход к психологу, а она не могла позволить себе врача. «Ну… Кое-что случилось.» «Что?» — спросила заинтригованная Лили. «Я знаю, что ты не одобришь, но Миранда и я…» «Миранда и ты что?» — спросила она медленно, подозрительно. «Мы стали вроде как близки.» Она сглотнула, послевкусие шоколадного молока внезапно стало горьким в ее горле. «Не совсем так.» «Хорошо…» Лили растягивала слова, завороженная. «Я не хочу вдаваться в подробности, но несколько недель назад мы вместе отправились в деловую поездку и… очевидно, у нас обоих были эти… чувства друг к другу. И мы…» «И вы…?» — Она приподняла бровь, начиная понимать обстановку. Энди сделала глубокий, прерывистый вдох, чувствуя, как огромная тяжесть давит ей на грудь, сдавливая дыхательные пути. «Я переспала с ней, Лили», — произнесла она вслух, ее голос надломился. Откуда ни возьмись, ее глаза защипало от влаги, что, как оказалось, случалось часто со времени ее знакомства с Мирандой. Пока Лили сидела тихо, с суровым лицом, Энди продолжала: «Я знаю, что это была самая глупая вещь, которую мы могли сделать, по многим причинам, но… боже, — выдохнула она, слово вырвалось с криком, — это было лучшее, что когда-либо случалось со мной. Это было самое настоящее, что когда-либо случалось со мной. Я даже не знаю, как это описать, просто…» Когда она замолчала, не находя слов, со слезами на накрашенных щеках, Лили взяла свою неиспользованную салфетку и протянула ей. С благодарностью она взяла салфетку, промокнула глаза, стараясь не размазать макияж. «Прости», — пробормотала она. «У тебя был секс с Мирандой Пристли», — повторила Лили, задумчиво наморщив лоб. Икнув, Энди кивнула. «Да.» Это был первый раз, когда она услышала эту правду вслух, слова, перенесшие ее обратно в отель, податливое тело Миранды под ней, ее рот между ног Энди, потрясший ее мир. Термин «секс» упрощал нечто гораздо более глубокое и значительное, что произошло между ними в те ночи. Казалось, в голове Лили пронеслась тысяча вопросов, ее рот несколько раз открылся, прежде чем снова закрытся. В конце концов, она остановилась на: «Разве она не замужем?» «Она разводится.» «И ты…» Она склонила голову набок, морщины на ее лбу углубились в раздумье. «Ты лесбиянка?» -Я не знаю, — честно прошептала Энди. «Я не знаю, кто я. Я просто знаю, что была действительно счастлива с ней. Какое-то время я была по-настоящему, по-настоящему счастлива. И я скучаю по ней.» Она вытерла нос салфеткой, прежде чем опустить ее на стол, глядя на Лили, которая стала очень тихой. «Ты злишься?» Было обескураживающе, что она не ответила сразу, но, наконец, она смиренно покачала головой, пробормотав: «Нет», и Энди вздохнула с облегчением. Не то чтобы ей так уж сильно требовалось одобрение, но она не думала, что в ближайшее время сможет вынести какое-либо осуждение. Однако лицо Лили по-прежнему оставалось суровым. «Я просто пытаюсь все обдумать.» «Я знаю, что это много», — сказала Энди. «И я знаю, что тебе никогда не нравились Миранда и Подиум, но--» «Я этого не говорила.» «Ну, тебе не понравилось, кем я стала. Но теперь я такая, какая есть, даже если я там больше не работаю.» Поджав губы, Лили уставилась вдаль, обдумывая все. Тишина нервировала Энди, ее нога беспокойно постукивала по полу. Было ошибкой говорить ей об этом. Из всех людей, и именно тогда, когда они пытались примириться-- «Ты любишь ее?» — спросила Лили, отпуская тяжесть, застрявшую у нее в груди. «Да», — выдохнула она, самый простой вопрос, на который ей когда-либо приходилось отвечать. «И я ненавижу ее. И себя. За то, что втянула нас во всю эту неразбериху и за то, что мы не смогли разобраться в том, что начали. Боже, Лили, все закончилось так плохо, и я так… зла. И у меня разбито сердце.» Она прижала руку к груди, со слезами на глазах задыхаясь: «Я так убита горем, что не могу дышать.» «Ну, тогда я тоже ее ненавижу», — заключила Лили. «За то, что заставила тебя чувствовать себя так.» «Нет.» Энди угрюмо покачала головой. «Это была не ее вина. Это была моя вина.» Лили взяла ее за руку и крепко сжала. После паузы она сказала: «Признаюсь, я всегда думала, что вы с Нейтом были настоящими… Я имею в виду, ты была так безумно влюблена в него. И я не думаю, что Миранда тебе подходит. Я знаю, это не то, что ты хочешь услышать, но, будь это мужчина или женщина, ты заслуживаешь кого-то гораздо лучшего. Но… хотя я и не совсем понимаю… ты все еще моя лучшая подруга, Энди. Я хочу, чтобы ты просто была счастлива.» «Спасибо», — прошептала Энди, ее слезы высохли, и она сжала ее руку в ответ. «Все кончено-кончено?» Она кивнула. «Хорошо. Поэтому нам нужно вывести тебя из этого унылого настроения, в котором ты находишься, и снова заставить тебя двигаться.» «Я действительно не думаю, что--» -Энди, — настаивала Лили. «У тебя новая, потрясающая работа. Ты молода и сексуальна. Ты должна быть тут, проводить лучшее время в своей жизни, а не плакать из-за кого-то, кто не стоит твоего времени или слез. Ладно, послушай, — продолжила она, сложив руки вместе. «Если тебе все еще нравятся парни, я знаю кое-кого, кто тебе может действительно понравиться. Его зовут Мэтью, он тоже фотограф. Он милый, одинокий и довольно сексуальный.» «Не знаю.» Энди сморщила нос. «Я действительно не в настроении начинать встречаться--» «Неважно. Тебе нужно познакомиться с кем-то новым. Знаешь что? Я даже не буду тебя спрашивать; я позвоню ему и все устрою.» Энди открыла рот, чтобы возразить, но Лили подняла руку. «Поверь мне, это будет лучше для тебя. Нам нужно выбросить всю эту путаницу с Мирандой из твоей головы.» Казалось, выхода не было, и, возможно, Лили была права: возможно, встреча с кем-то новым заставила бы ее забыть обо всем, помогла бы облегчить часть боли. Однако она не поблагодарила ее за это, когда сказала: «Спасибо, Лил.» «Да ладно тебе. Для чего ещё нужны друзья?»