Блаженное безумие/Blissful Insanity

Темные, тяжелые тучи, которые угрожающе нависали над городом все утро, наконец-то выполнили свое обещание и пролились сильным дождем на улицы внизу, их резкие капли отскакивали от зонтиков и стекали по окнам. По дороге машины мчались сквозь скопившуюся воду, равнодушно выплескивая ее на тротуары. Дождь и серый оттенок, которым он окрасил город, как нельзя лучше соответствовали настроению Энди. На заднем сиденье их машины, возвращаясь в свой отель, она прижалась к окну, ее слезы отражали капли дождя, соревнующиеся друг с другом, чтобы добраться до дна стекла. Точно так же, как раньше она не могла сдержать своего счастья, теперь невозможно было остановить её слезы. Все было разрушено. Всего за несколько минут ее мир повернулся вокруг своей оси, и она была беспомощна сделать что-либо, кроме как беззвучно плакать, лишь время от времени всхлипывая. Ее не волновало, что водитель мог ее видеть, не волновало, что она выставляла себя на посмешище. С другой стороны сиденья стоически сидела Миранда, глядя в окно пустым, остекленевшим взглядом, игнорируя Энди. Она не произнесла ни слова с тех пор, как они оставили Шарлотту в том отеле, даже когда они вместе ехали в лифте, отчего рыдания Энди усилились. Это была ее вина. Если бы она не вела себя как влюбленный подросток, если бы она не была так поглощена своей безнадежной влюбленностью, она бы разглядела Колина насквозь и могла бы предупредить Миранду или, еще лучше, не соглашаться, глупо и эгоистично, поехать с ней в Чикаго. Таким образом, она не поставила бы под угрозу работу и репутацию Миранды, не дала бы Стивену повода мучить ее так же сильно, если не больше, чем Джеймс с оговоркой о неверности, и не предоставила бы последнему повод назвать Миранду ненадежной и забрать ее детей. Она была глупа, позволив всему этому случиться, даже не задумавшись о последствиях. Если бы то, что они сделали, вышло наружу, это разбило бы сердце Энди, но это разрушило бы жизнь Миранды. И все же Энди не могла отказаться от того, что произошло прошлой ночью. После того, как Миранда прикоснулась к ее губам, ощутила прикосновение ее пальцев, и ей было позволено прикасаться, пробовать и обожать, она не могла отказаться от этого. И она не могла смириться с тем, что никогда больше не сможет этого сделать. Она увязла слишком глубоко и утащила Миранду за собой. В то время как Миранда продолжала игнорировать ее, она продолжала плакать. -- Они не видели друг друга до конца дня. Вернувшись в отель, каждая из них заперлась в своем номере. Энди часами ждала, когда Миранда постучит в ее дверь, даже просто для того, чтобы отдать поручение, связанное с работой. Она села на край кровати и стала ждать, но Миранда так и не пришла. Простыни были перестелены, больше не сохраняя очертаний и тепла их тел, очищенные от воспоминаний об их встрече. Так работали отели: краткий побег от жизни, каждая ночь-новое начало. Неприятные воспоминания о вчерашнем быстро исчезали точно так же, как и приятные. Они просто стирались к следующему утру, давая вам шанс забыть и начать все сначала. Вот только жизнь не была метафорой, и то, что произошло между Энди и Мирандой, не могло быть забыто и стерто, когда они вернутся в Нью-Йорк. Оставшуюся часть дня Энди занималась тем, чтобы убедиться, что все готово к их возвращению, и все это время приветствовала любое отвлечение в виде обязанностей младшей ассистентки. Но от событий дня было трудно отвлечься, и всякий раз, когда она не думала о Миранде в коридоре, ее мысли возвращались к Колину. Она задавалась вопросом, сообщила ли Шарлотта ему о крахе их плана-или о его успехе, в зависимости от того, как он на это посмотрит, — и осмелится ли он в понедельник утром показаться в здании Элиас-Кларк. Он ей нравился. Она доверяла ему. У нее не было причин не доверять после того, как он получил печати одобрения от Найджела и Миранды. И он был милым и дружелюбным, находил свободное время, чтобы навестить ее, поболтать, дать совет… он шпионил. Желчь поднялась у нее в животе, ей захотелось вырвать. Никто никогда не предавал ее раньше, и возникшее в результате чувство было сокрушительным. Это привело ее в замешательство, причинило боль и растерянность, и, что хуже всего, это держало Миранду подальше от нее. До поздней ночи, когда она собиралась лечь спать, откинув простыни, которые все еще пахли Мирандой и ею. На этот раз она отказалась от халата в пользу пижамы, которая состояла из кофты с длинными рукавами и фланелевых штанов-не совсем по моде-и как раз забиралась на край кровати, которую Миранда занимала прошлой ночью, когда раздался стук в дверь. Она практически споткнулась, чтобы добраться до входа, по пути снова включила свет, в спешке распахнула дверь, и вот она там, в том же сером халате, с неуложенными волосами и усталым лицом. Она уставилась на Энди, Энди уставилась на нее в ответ и, наконец, отодвинулась, чтобы позволить ей войти. «Итак, как прошла встреча?» она попыталась пошутить, чтобы поднять настроение, но ни один из них не смог найти юмора в сложившейся ситуации. Вздохнув, Миранда присела на край кровати, прижав язык к щеке. Энди подошла и встала перед ней, плечи поникли, руки бесцельно повисли по бокам. «Ты говорила с ним?» — осторожно спросила она. Они оба знали, что она не имела в виду Лагерфельда. Миранда покачала головой. «Нет.» «Собираешься его уволить?» «Я еще не решила.» Потому что это дало бы ему все доказательства, в которых он нуждался, чтобы сделать свой ход. С другой стороны, казалось, что план состоял в том, чтобы использовать провокационную информацию, чтобы свергнуть Миранду, так что в любом случае ему нечего было терять. А Миранде и Энди было что терять. «Никто не должен знать», — прошептала Энди после долгого молчания. «У него ничего на нас нет. Шарлотта ничего не знала. Все, что у него есть, — это предположения.» «Это больше, чем он должен был иметь.» «Не обязательно.» «Это не так просто», — тихо возразила Миранда. «Из-за развода.» «По очень многим причинам», — сказала она. «Мы подошли слишком близко.» Так и есть. Если бы случайный сотрудник, который почти ничего не знал ни о ком из них, только немного присмотрелся, смог понять это еще до того, как что-то произошло, было бы так легко снова быть разоблаченными, если бы они уже не были. Энди практически показала Колину стратегию, приз, попавший в его руки благодаря ее безрассудству. Сколько еще людей заметили ее увлечение, могли бы догадаться, что означала эта поездка? Эмили знала, что она в Чикаго, и была одной из самых больших сплетниц в офисе. Они должны были пресечь это в самом начале, они должны были. Они должны были сделать это в тот момент, когда поняли, что их чувства взаимны; Энди должна была вмешаться, мыслить вне своего влюбленного пузыря, и уйти прямо тогда, даже не втягивая Миранду в эту неразбериху. Ей следовало бы это сделать, но она этого не сделала и не могла сделать. С того дня, как она начала работать в «Подиуме», ее жизнь вращалась вокруг Миранды. Кристиан заметил, что ее лучшая подруга и парень бросили ее из-за этого, даже Найджел прокомментировал это. Она была у нее на побегушках двадцать четыре часа в сутки, делала все, что она просила, без вопросов; она полностью преобразилась исключительно для того, чтобы угодить ей, дошла до потери веса; она причинила боль Эмили и пренебрегла своей личной жизнью и думала о Миранде при каждом удобном случае. Она не хотела никого другого. Она не хотела никакой другой жизни. Ей хотелось того же счастливого сияния, которое она испытала тем утром, когда все вокруг нее было розовым и прекрасным. Она хотела продолжить с того места, на котором они остановились, игнорируя все взрывы, которые это вызвало вокруг них. Ей было все равно. Она хотела Миранду-она хотела уже давно, и теперь, когда она наконец получила то, чего хотела, как она должна была отказаться от этого? «О чем ты думаешь?» — спросила Миранда в наступившей тишине. Энди подняла глаза к потолку, глубоко вдыхая через нос. «Я думаю, что я эгоистка.» «Ты не эг…» «Я думаю о том, что я никогда не была эгоисткой, и я хочу быть сейчас.» Когда она снова посмотрела вниз, усталый взгляд Миранды был сосредоточен на ней, ее спина сгорбилась в смирении. Энди пожала плечами и покачала головой, потому что почувствовала, как у нее сжалось горло. «У нас может получится», — сказала она, ее голос напрягся. «Может быть, все не так уж и плохо.» «Андреа…» «Нет, послушай», -настаивала она, вытирая нос тыльной стороной ладони и опускаясь на колени перед Мирандой, «Я знаю, что это… я знаю, что это далеко не идеально, и что нужно многое обдумать, но… но прошлая ночь была хорошей, верно? Разве тебе не было хорошо?» «Ты знаешь, что было прошлой ночью», — тепло прошептала Миранда. «Так что… так что мы найдем способ обойти все. Джеймс не заберёт девочек-мы будем бороться с ним, если он попытается, вместе. И, может быть, Стивену будет все равно. Я имею в виду, ты говорила, что он просто хочет уйти.» Она понимала, что, вероятно, это не то, что она должна говорить, к но, если это поможет ей убедить Миранду, она должна была это сказать. «Ты забываешь, что работаешь на меня», — уныло заметила Миранда. «Значит, я ухожу», — горячо возразила она, положив руки на колени Миранды, закутанные в халат. «Если это то, что нужно, я найду другую работу. Я даже не буду подавать запрос на рекомендацию. Все продолжают говорить мне, что я должна двигаться дальше; никто не удивится.» Миранда на мгновение закрыла глаза, выглядя намного старше, чем утром. «Не будь смешной. Они все равно будут знать, что ты работала на меня.» «Ну и что? Начальница и её помощница, это не неслыханно. Ничего такого, это везде происходит.» «Это не неслыханно, но это не делает это более этичным. Или менее противозаконным.» Она приподняла бровь. «Мужчинам это всегда сходит с рук!» Энди воскликнула, но остановилась, когда теплая рука Миранды накрыла ее руку, ее большой палец нежно поглаживал взад и вперед. «Я просто хочу, чтобы все получилось», — прошептала она. «Пожалуйста.» Она стояла на коленях у ног Миранды, умоляя. Как сторонний наблюдатель, зритель, она сочла бы это унизительным, но ей было все равно, потому что она знала, что Миранда хотела того же. Предыдущая ночь не могла быть случайностью-эта версия Миранды была самой реальной версией, которую, как подозревала Энди, никогда не видели даже ее мужья, — и Энди не умоляла о чем-то, чего, как она думала, она не могла получить. Миранда хотела ее, и она хотела Миранду, и в другой жизни им не пришлось бы проходить такую огромную полосу препятствий, чтобы быть вместе. Это было нечестно. Было несправедливо, что люди встречали свою судьбу на улице, что парни могли пойти в бар, чтобы найти понравившуюся девушку, что кто-то мог попросить своего друга познакомить их и встретить любовь всей своей жизни. Было несправедливо, что люди могли гулять в парке со своими партнерами, держась за руки на всеобщее обозрение; что они могли приходить друг к другу в дома в любое время, когда им хотелось, и оставаться на ночь; что они могли рассказывать своим семьям и друзьям о человеке, которого они любили, не опасаясь осуждения. Было несправедливо, что другим людям это давалось так легко, а Энди и Миранде-нет. «Я даже не против прятаться», — слабо сказала она, понимая, что сделала бы это, если это означало, что она могла быть с Мирандой. Прошлой ночью, конечно, никто другой не был у нее на уме-только они в своем милом маленьком коконе. Так может быть каждую ночь. «Никому не нужно знать», — повторила она. Посмотрев на их соединенные руки, Миранда провела кончиками пальцев по коже Энди, обводя те же пальцы, которые прикасались к ней так благоговейно и с любовью. Она выглядела такой грустной, печальнее, чем той ночью в Париже, но на этот раз глаза Энди защипало от угрозы слез, как раз когда она думала, что выплакала их всех в машине. Она никогда больше не хотела видеть такое выражение на лице Миранды, и теперь она была причиной ее страданий. «Почему ты так сильно хочешь быть со мной?» Это было последней каплей. Слезы навернулись на её глаза, пытаясь пролиться вопреки настойчивым усилиям Энди сдержать их. «Как я могу не хотеть?» — спросила она прерывисто. Она была той, кого Миранда должна была не замечать, простой девушкой из Огайо, которая была недостойна внимания королевы. Она была той, что совсем не походила на моделей «Подиума», и ничего не знала о самой большой страсти Миранды, и ничего не представляла из себя в этом мире. Как могла Миранда хотеть быть с ней? И как могла Миранда когда-либо сомневаться в том, что она идеальна в глазах Энди? «Так много произошло со мной в прошлом», — ответила она на её невысказанный вопрос. «Я намного старше тебя, и у меня гораздо больше недостатков, чем преимуществ, спроси моих бывших мужей.» Она печально улыбнулась. «Ты молода, ты прекрасна. Ты можешь заполучить кого захочешь--» «Я хочу только тебя.» «Ты вообще лесбиянка?» — она прищурилась на Энди, застав ее врасплох. «Я… я не знаю. Я не знаю, кто я такая. Я знаю только, что не хочу никого, кроме тебя». Если она ожидала, что эта романтичная фраза успокоит Миранду, она была разочарована, увидев, что та выглядит еще более обеспокоенной. Да, она была ущербной, глубоко ущербной, но кто не был? Энди хотела хорошего и плохого, и она хотела, чтобы Миранда дала шанс тому, что они начали, теперь, когда она увидела, насколько хорошим может быть «хорошее». «Давай», — выдохнула она, ее голос дрожал и задыхался от эмоций. «Неужели я действительно делаю твою жизнь такой ужасной?» «Нет». Миранда покачала головой, ее голос был слабым шепотом, и она отпустила руку Энди, чтобы обхватить ее щеку. «Ты делаешь меня счастливой.» Прерывисто вздохнув, Энди наклонилась к прикосновению, и когда Миранда продолжила гладить ее волосы за ухом, выражение ее лица было таким нежным и благоговейным, таким открытым и искренним, слеза проскользнула через барьер и скатилась по щеке Энди, быстро смахнутая большим пальцем Миранды. «Я знаю, ты думаешь, что это может сработать, — начала она, — но это потому, что ты все еще молода и оптимистична.» «Это не так», — попыталась возразить ей Энди. Она ответила спокойно: «Но это так. Ты не видишь того, что вижу я.» «Но ты ошибаешься», — настаивала Энди, затем глубоко вздохнула, закрыв глаза. «Я знаю, что всегда буду не твоего уровня. Я знаю, что я не такая, как мужчины, с которыми ты обычно встречаешься, но, может быть, это и хорошо. Может быть, это никогда не срабатывало, потому что они не подходили тебе. Но я знаю, что я подхожу, даже если я немодная и уродливая и ничего не понимаю, и даже если я тебе понравилась только потому, что я была мила с тобой, и ты почувствовала, что кто-то заботится о тебе и наконец-то есть с кем поговорить. И это нормально, это действительно так, потому что я никогда не хотела влюбляться в тебя, и я все еще влюбляюсь, зная, что никогда не буду достаточно хороша. Я знаю, что это не идеально, мне все равно, что это не сказочный мир. Я просто хочу быть с тобой.» Когда ее бессвязное бормотание закончилось, ее грудь выдохнула, задержав дыхание на все это время, Миранда выглядела хорошо и по-настоящему ошеломленной. Ее лоб наморщился, когда она непонимающе уставилась на Энди. «Ты так думаешь?» — недоверчиво спросила она. «Ты думаешь, я пришла сюда прошлой ночью, потому что ты позволяла мне высказываться?» Потеряв дар речи перед лицом ее недоверия, Энди ничего не могла сделать, кроме как уставиться на нее. «Я изливала тебе душу, потому что хотела этого. Тебя. Потому что я этого хотела и потому что ты просила.» Положив руку на щеку Энди, она поднесла большой палец к приоткрытым губам, мягко потирая нижнюю. «После Парижа я знала, что могу на тебя рассчитывать. Ты всегда так хорошо все удерживаешь на месте, даже когда все разваливается на части. И я разваливалась на части, а ты держала меня. Когда Стивен ушел, а девочки были так… так злы и опечалены тем, что их жизнь снова перевернулась… Полагаю, это стало для меня последней каплей. Все в моей жизни вдруг показалось таким бессмысленным: что хорошего в моих достижениях, если я потерпела неудачу во всех других областях своей жизни? Я чувствовала себя потерянной и пойманной в ловушку и…» Она снова погладила Энди по губе, получив легкий поцелуй в кончик большого пальца. «Ты была светом в конце туннеля.» Пока она говорила, Энди внезапно вспомнила их вторую ночь после возвращения из Парижа, первый раз, когда Миранда встретила ее во время доставки Книги. В тот вечер она размышляла о том, какой усталой выглядела Миранда, и о том чувстве внутри нее, которое наводило на мысль, что не только бешеный темп журнала в преддверии Недели моды истощал ее, как и всех остальных, что это было что-то более глубокое и сложное, чтобы разгадать. Тогда она не могла понять, в чем дело, но теперь, несколько месяцев спустя, поняла. Миранда устала от своей жизни. И Энди пробудила ее для чего-то нового. «Когда ты поехала со мной в Париж… ты удивила меня. Ты была не тем, кем я ожидала тебя увидеть, когда нанимала тебя, и некоторое время после этого, — признала Миранда. «Но ты показала мне, что я могу на тебя рассчитывать. Я начала доверять тебе не потому, что ты была рядом, чтобы выслушать меня.» Она покачала головой, опустив большой палец. «Я позволила тебе выслушать меня, потому что доверяла тебе. А я не очень многим людям доверяю.» «Я думала… Я просто оказалась в нужном месте в нужное время.» У Энди перехватило дыхание, она пыталась осмыслить новые откровения. Снова покачав головой, Миранда провела пальцами по взъерошенной челке Энди, поглаживая рукой ее щеку и шею. «Ты думаешь, что недостаточно хороша для меня. Это я недостаточно хороша для тебя.» «Ты идеально подходишь мне», — пробормотала Энди, хватая ее за руку и запечатлевая на ладони долгий поцелуй. «Мы идеально подходим друг другу», — пробормотала она, прижимаясь к нежной коже, снова целуя ее, прежде чем положить обратно на щеку, Миранда тут же провела пальцами по ее скуле. «Давай останемся до конца выходных», — умоляла она. Была пятница; дети Миранды проводили долгие выходные у своего отца, и их не ждали на работе до понедельника. «Кто будет знать? Мы во всем разберемся.» Миранда не ответила. Возможно, она обдумывала это, Энди не могла сказать точно, но все, что она сказала через некоторое время, было: «Давай спать.» Итак, они закончили разговор и встали, не сказав ни слова. Энди встала, потирая измученные колени, и, пока она шла, чтобы выключить свет, Миранда разделась и легла поверх одеяла, лежа на боку, опираясь на локоть. Когда Энди вернулась к кровати, она остановилась, рассматривая открывшееся перед ней зрелище: Миранда была одета в бледно-розовую шелковую ночную рубашку с белым кружевным вырезом и подолом, тонкие бретельки определенно не подходили для нынешней погоды. Но что заставило Энди задуматься, так это тот факт, что она была одета в ночную рубашку сейчас, когда прошлой ночью, заявила, что не могла заснуть и появилась в комнате Энди под видом работы, Миранда была обнажена под халатом. Похлопав по пустому месту рядом с ней, Миранда вывела ее из шока, жестом пригласив присоединиться к ней на кровати. Энди так и сделала и сразу же прижалась к Миранде, которая обняла ее такими нежными руками, что у нее снова защипало глаза от слез. Уткнувшись лицом ей в шею, Энди обхватила её руками, шелк ночной рубашки изящно скользнул по ее пальцам, и Миранда так же крепко обняла ее в ответ. Они лежали так некоторое время, вдыхая друг друга, чувствуя, как бьются их сердца, пока Миранда не отстранилась, но только настолько, чтобы наклониться и поцеловать Энди в губы, затем в щеку, убрав челку, чтобы поцеловать ее в лоб. Она держала Энди в своих объятиях, как драгоценный подарок, крепко прижимая ее к себе, когда целовала ее в висок и обратно в щеку, задерживаясь, утыкаясь носом. Энди схватила ее за голову и снова поднесла к губам, поглаживая ее рукой по коротким волосам. Миранда сжала её в объятиях, углубляя поцелуй, перемещая их так, чтобы она покрывала тело Энди своим собственным, и внезапно она целовала все ее лицо с такой настойчивостью и пылом, как будто у нее никогда не будет шанса сделать это снова, как будто было необходимо, чтобы она запомнила каждый вкус и ощущение, ее пальцы обхватили шею Энди самым легким прикосновением, не для того, чтобы перекрыть подачу воздуха, а для того, чтобы держать ее голову ровно, другой рукой она держала её сзади, направляя во все стороны, куда хотела, чтобы ни один кусочек кожи не остался нетронутым ее губами. Энди в любом случае не могла дышать, крепко вцепившись, не желая отпускать. Она спустила бретельку ночной рубашки с плеча Миранды, наклонившись, чтобы попробовать, и ее глаза плотно закрылись, когда ее голова откинулась назад, а губы Миранды опустились к ее шее, пожирая ее, осыпая отчаянными поцелуями, от которых кожу покалывало. Энди хотела так сильно, что ей казалось, она вот-вот лопнет. На самом деле, ее грудь была готова выпрыгнуть, весь кислород был украден из ее легких, когда рот Миранды вернулся к ней, казалось, пытаясь проглотить ее целиком. Энди застонала последним воздухом, который остался у неё в легких, извиваясь всем телом, и когда ее наконец отпустили, первое, что вырвалось из ее выдоха, было: «Я люблю тебя.» Тяжело дыша, она уставилась на Миранду, которая ласкала ее лицо и которая впервые немного ослабила свой пыл, наклонилась к векам Энди, и поцеловала по очереди так нежно, как будто она целовала спящего ребенка. Она не ответила, и почему-то это казалось даже чем-то большим.