Блаженное безумие/Blissful Insanity

Она проснулась от лучшего сна в своей жизни, чувствуя расслабление и приятную боль в мышцах. Они занимались любовью до поздней ночи. Энди всегда находила эту фразу смешной, но именно это они и делали. Это было мило и нежно, они потратили время, чтобы медленно изучить и исследовать тела друг друга, и ни один дюйм не остался неизведанным. Они почти не разговаривали, кроме случайных «Прямо здесь» и «О, боже» и ласковых слов Миранды, которые чуть не довели Энди до слез. В словах не было необходимости, ценность момента просвечивалась сквозь их прикосновения и взгляды. Разминая свои хорошо натруженные мышцы, Энди наслаждалась роскошным ощущением простыней на своей обнаженной коже, улыбаясь в подушку. Свет просачивался в комнату, мешая ее тяжелым векам открываться, но когда они все же открылись, она увидела, откуда он исходит. Это был не слепящий, а слабый утренний свет, скрытый тяжелыми облаками, вторгающийся в темную комнату. Было холоднее, чем прошлой ночью, когда только одеяло покрывало ее тело и в постели не было партнера, чтобы согреть ее. Потому что ее партнер стоял у узкой щели, которую она сделала в занавесках, наблюдая за городом внизу, и она была первым, что увидела Энди, когда открыла глаза. Приподнявшись на локте, с растрепанными волосами, падающими ей на лицо, она молча смотрела на ничего не замечающую Миранду. Она переоделась в халат, ее соски торчали сквозь тонкую ткань, пальцы рассеянно пробегали по поясу. Одна сторона ее тела была прижата к окну, без сомнения впитывая его прохладу; некоторое время ночью, после того как они, наконец, уснули, измученные и удовлетворенные, дождь лил на город, оставляя остатки капель на стекле утром. Освещенная ранним утренним светом, с растрепанными волосами не меньше, чем у Энди, Миранда была самой изысканной вещью, которую она когда-либо видела. «Ты сожалеешь об этом?» — спросила Энди, ее тихий голос нарушил тишину комнаты. Вопрос, казалось, пронзил мирную задумчивость Миранды, но она не выглядела испуганной, когда повернула голову. На самом деле она выглядела более расслабленной, чем Энди видела за долгое время, возможно, когда-либо. Не было ни поджатых губ, ни морщин на лбу. Тонкая, безмятежная улыбка играла на ее губах, когда она медленно покачала головой, не нуждаясь во времени, чтобы взвесить свой ответ. «М-мм», — промурлыкала она мягким, сладким, уверенным звуком, который согрел Энди все тело. У нее никогда по-настоящему не было сомнений. Ее губы растянулись в радостном предвкушении, когда Миранда отошла от окна, неторопливо подошла к кровати, ступая босыми ногами по покрытому ковром полу. Однако, наклонившись к ней за миллисекунду до того, как их губы встретились, глаза Энди расширились от почти неслышного вздоха, и она быстро прикрыла рот рукой. «Утреннее дыхание», — объяснила она приглушенным голосом. Улыбка Миранды, тем не менее, стала еще шире. Она никогда не смотрела на Энди с такой нежностью и теплотой, как в тот момент, и напряжение, которое это вызвало в груди Энди, отвлекало ее настолько, что она не сопротивлялась, когда ее рука была мягко опущена, а губы запечатлены в поцелуе, таком сладком, что даже после событий ночи ее всю покалывало. Это было то, чего она хотела все это время, еще до того, как смогла признаться себе в этом. Это, прямо здесь, было оно. Так всегда должна была выглядеть ее жизнь: просыпаться с Мирандой, делить поцелуй, который игнорировал все микробы или неприятный запах. Она наконец-то нашла себя, подумала она, не в силах сдержать улыбку, которая расплылась от легкого прикосновения губ Миранды. — Энди почувствовала, что она светится. Пока их машина с шофером везла их по улицам Чикаго, она думала, что излучает достаточно света, чтобы осветить небольшой город. Ее лицо сияло улыбкой, которую она не могла сдержать. Миранда была так близко, что было бесполезно даже пытаться. Они украдкой поглядывали друг на друга на протяжении всей поездки, и Миранда, к своему удивлению, не смогла скрыть собственной улыбки. Когда водитель был так близко, они не могли выдать себя, но когда Энди незаметно скользнула рукой по заднему сиденью, она была потрясена и обрадована, увидев, как Миранда медленно движется к её ладони, встречаясь с ней посередине. Они не держались за руки-это было бы слишком заметно и очевидно, — но они жаждали прикосновения, незаметно придвигая руки ближе, пока их мизинцы не соприкоснулись. Это было кратким и легким касанием, но от этого вся рука Энди мгновенно покрылась мурашками, ощущение поднялось по ее руке и поглотило все ее тело. Даже после прошлой ночи легкий намек на прикосновение возбуждал, и разлука заставила ее желать большего. Они снова коснулись мизинцев, их улыбки встретились над вплетенными пальцами, прежде чем разойтись, и до конца поездки их руки лежали на сиденье между ними, почти несуществующее расстояние разделяло их. Но даже без прикосновения покалывание осталось, ощутимое тепло окружило руку Энди от осознания близости. Глядя в окно, она прикусила губу, но не перестала улыбаться. Она никогда еще не была так счастлива. Они не многое могли сделать, не выдавая себя, но когда Энди незаметно скользнула рукой по заднему сиденью, она была потрясена и обрадована, увидев, как рука Миранды медленно движется к ней, встречаясь посередине. — «Моя королева!» — радостно провозгласил Карл Лагерфельд, приветствуя Миранду в своем гостиничном номере. «Как ты?» Он сжал ее руки. Сохраняя более спокойную позу, Миранда наклонилась для обычных воздушных поцелуев, мягко спросив: «Comment ça va?» с идеальным акцентом, от которого у Энди затрепетал живот. «Très bien. Входи». Его номер был намного больше, чем у Энди. Коридор выходил в большое фойе с зеркалами от пола до потолка и произведениями искусства в рамах, которые вели в двух направлениях, одно из которых было спальней и ванной комнатой, а другое-полностью меблированной гостиной, в комплекте с офисным столом и кухней. Всего на мгновение Энди забыла обо всем, оглядываясь вокруг и удивляясь этой роскоши. Ей не удалось взглянуть на номер Миранды, но по фотографиям, которые она видела во время бронирования, она знала, что он был столь же впечатляющим, и надеялась, что она посмотрит поближе позже этой ночью. «Это моя Андр… моя ассистентка, Андреа», — музыкальный голос Миранды прорезал ее мысли с фрейдистской оговоркой, но прежде чем она смогла втайне порадоваться этому, рука легла ей на поясницу, направляя ее ближе к Миранде и воспламеняя кожу под ее тонкой шифоновой блузкой в обжигающем пламени. Она могла только приписать удаче отсутствие дрожи, которая хотела вспыхнуть, и тот факт, что она не оступилась, когда пожимала руку Карла в кожаной перчатке и сказала: «Для меня большая честь познакомиться с вами.» Окинув оценивающим взглядом ее наряд, Карл улыбнулся. «Мне тоже. Красивая блузка», — отметил он предмет, который она получила после показа в Париже от Шанель. «Это моя помощница, она достанет вам все, что вы захотите.» Он указал на девушку, которая встретила их у двери и теперь внимательно наблюдала за ними. Ее звали Шарлотта; Энди говорила с ней по телефону, когда она договаривалась о встрече. У нее была шикарная, черная, как воронье крыло, стрижка, которая спускалась до середины шеи прямыми прядями, густая челка полностью скрывала лоб. У нее были бесконечные ноги, которые она без стеснения демонстрировала в очень коротком платье. «Миранда, кофе?» — предложил Карл. «Пожалуйста.» «Шарлотта, кофе», — приказал он, ведя Миранду в направлении гостиной. «И принеси нам меню на обед.» «Я…» — сказала Энди за их удаляющимися спинами, — " Я просто буду… снаружи.» Выйдя в коридор, она сердечно улыбнулась проходящей мимо горничной, ее черно-белый наряд соответствовал декору пола: черные двери, белые стены; черно-белый ковер, расстеленный на деревянном полу. Она достала телефон, проверяя, нет ли новых сообщений или электронной почты, но ее мысли были не там-они продолжали возвращаться к прошлой ночи, образ обнаженной Миранды в муках страсти навсегда запечатлелся в ее памяти, ее нежные, любящие ласки все еще свежи и теплы на коже Энди. Может быть, это был чужой город, кратковременный побег от реальной жизни, но это больше не казалось плохой идеей. Все то, что сдерживало ее раньше-их профессиональные отношения, продолжающийся развод, общественное мнение-все это казалось таким несущественным сейчас, когда она почувствовала вкус настоящего, чистого счастья. У них могло все получится, у них получалось. Миранда не жалела об этом, как и Энди, и это было все, что имело значение. Все остальное они могли выяснить позже, но сейчас Энди было просто все равно. Хлопнувшая дверь заставила ее вернуться к реальности, и, оглянувшись на свой телефон, она увидела, что прошло пятнадцать минут с тех пор, как она вышла в коридор. Из захлопнувшейся двери номера Карла вышла Шарлотта, взглянув на Энди с высоты своего роста и из-за очков в красной оправе кошачьим глазом, единственного цвета в ее черном образе. По телефону она была достаточно мила, пытаясь удовлетворить все потребности и желания Миранды, но теперь ее улыбка была натянутой, а взгляд уклончивым. -Итак, — Энди попыталась завязать разговор. «Каково это — работать на Карла? Я видела его на Неделе моды, мне очень нравятся его дизайны.» «Все в порядке», — коротко ответила она, прежде чем уставиться на свой блэкберри. «Ясно…» — пробормотал Энди. «Ну, э-э, я думаю, что заскочу в «Старбакс» — Миранда, вероятно, захочет выпить кофе, когда закончит. Могу я тебе что-нибудь принести?» «Нет.» Ну, тогда ладно, подумала она, уходя. Обычно помощники, независимо от того, на кого они работали, были добрее к ней, чем ее собственные коллеги. Это был кодекс помощника: все они были в одной лодке, работали на своих боссов практически без признания. Конечно, Энди сомневалась, что у кого-либо из ее знакомых помощников когда-либо была такая ночь, как у нее только что, но Шарлотта этого не знала, и холод в ее отношении к Энди сбивал с толку, но не настолько, чтобы отвлечь ее от более приятных мыслей. Она шла по облакам. Ничто не могло испортить ей день, ни мрачная погода на улице, ни длинная очередь в «Старбакс», ни недовольные жизнью помощники. На самом деле, она думала, что, возможно, у нее уже никогда в жизни не будет плохого дня. А потом она вернулась в отель, и все вокруг нее разлетелось на куски. Идя по коридору с чашкой обжигающего кофе в руке, она услышала приглушенное бормотание, прежде чем смогла определить его источник, но французский акцент подсказал ей. Медленно приближаясь, она смогла разобрать обрывки разговора, и это не было похоже на светскую беседу. «У меня пока нет конкретных доказательств, я работаю над этим», — тихо, но настойчиво проговорила Шарлотта в свой телефон. «Я знаю, что у нас мало времени. Что ты хочешь, чтобы я сделала, вломилась в их гостиничные номера? Я… — Подняв глаза, она столкнулась лицом к лицу с ошеломленной Энди, ее глаза за стеклами очков выпучились, лицо заметно побледнело. Она заметно сглотнула, прежде чем повесить трубку посреди разговора, тупо уставившись на Энди. «Что происходит?» — спросила Энди, но в ее животе уже поселилась горькая, неприятная тяжесть. «Ничего», — слишком быстро ответила Шарлотта. А это означало, что она специально не хотела, чтобы Энди знала об этом. «С кем ты разговаривала?» — спросила она, ее подозрение усилилось, как и биение ее сердца. «Это так… это никто. Действительно никто, — сказала Шарлотта, но бравада, которой она обладала раньше, быстро пошла на убыль. «Клянусь.» «Не похоже было, что это 'никто'.» Энди нахмурилась, подходя ближе. «Ты говорила о Миранде?» — Я… — Шарлотта запнулась, ее голос дрожал. Затем она отошла от двери, сгорбившись до роста Энди и снова понизив голос. «Ладно, послушай, прости, я не хотела этого делать, но давай будем честными: мы с тобой обе знаем, что быть помощницей-дерьмовая, неблагодарная работа, а Карл-сексистская свинья. Мне обещали гораздо лучшую работу в " Подиуме», если я сделаю это.» «Кто?» Они обе были поражены вопросом, повернувшись к двери, где властно стояла Миранда, устремив ледяной взгляд на Шарлотту. Челюсть Энди отвисла, в то время как француженка испуганно ахнула, съежившись перед лицом надвигающейся опасности. «Я…я… мне так жаль, Миранда.» «Я не люблю повторяться», — холодно заявила Миранда, угрожающе подходя ближе. «Кто обещал тебе работу в моем журнале?» Губы Шарлотты плотно сжались, и внезапно она показалась намного меньше, чем была на самом деле. «Колин Пэрриш», — призналась она, к удивлению Энди. Затем она объяснила: «Он хочет получить ваше место. Он попросил меня предоставить ему доказательства того, что вы… что между вами что-то происходит.» Она съежилась. «Я сказала ему, что он сумасшедший, но он собирался отдать меня в отдел косметики, когда станет главным редактором.» Когда она робко замолчала, в коридоре стало мертвенно тихо. И гораздо уже. Энди недоверчиво уставилась на нее, боясь реакции Миранды. Она вдруг подумала о задумчивой реакции Колина, когда он узнал, что она присоединяется к Миранде в Чикаго, и о том, как он поймал ее мечтательно смотрящей на Миранду во время прогона. И она вспомнила, что он сказал ей: «Никто не доберется до вершины, не забравшись на несколько тел по пути наверх.» Он планировал это с самого начала. Он пришел в Подиум, чтобы украсть трон Миранды. Человек, которого искали все в индустрии моды, согласился на прекрасную возможность: шанс пробиться на самую востребованную должность. А Энди, по своей глупости, была достаточно наивна и беспечна, чтобы снабдить его всеми необходимыми боеприпасами. Металлический щелчок разорвал тишину коридора, и когда она, наконец, осмелилась взглянуть на Миранду, та полезла в сумочку и вытащила пару кружевных перчаток, изящно спрятав руки внутрь. Она ничего не сказала, и, кроме едва заметного поджатия губ, она также не показала своих мыслей, просто шагая по длинному коридору, ее каблуки громко стучали за ней. «Я ничего ему не говорила», — уныло крикнула Шарлотта позади них, когда Энди бросилась за Мирандой.