Блаженное безумие/Blissful Insanity

Когда Кристиан говорил про милый, маленький, семейный итальянский ресторан, Энди думала, что он просто преувеличивает, но оказалось, что Пэтси действительно прекрасное место. Конечно, Миранда бы туда не пошла: во-первых, там было меньше пяти звезд, и уж точно не было звезды Мишлен, а еда, как и в случае с пастой и пиццей, была богата углеводами. Но место было милым и уютным, персонал дружелюбным, а ужин был лучше, чем любая изысканная еда, которую Энди пробовала за последние несколько месяцев. Она хихикала над одной из шуток Кристиана, когда он наполнял ее пустой бокал вином. Возлюбленный или нет, в качестве компаньона за ужином он был отличной компанией, поддерживал легкую и веселую атмосферу, никогда не поддаваясь неловкому молчанию или обязательной светской беседе. На протяжении всего ужина он делился личными подробностями и историями, которые они пропустили в Париже, учил Энди правильным способам хранения разных вин и не только настоял, чтобы она съела по крайней мере половину умопомрачительного тирамису, который он заказал для них, но и сам кормил ее ложками. К тому времени, когда их свидание подходило к концу, Энди пришла в голову мысль, что, может быть, у них всё-таки есть шанс. «Так скажи мне, — сказал он, соскребая остатки десерта с тарелки, — когда я увижу твое имя в списке… для чего, ты сказала, ты хотела писать? «Житель Нью-Йорка»? «Ярмарка тщеславия»?» «Ты запомнил», — впечатленно заметила Энди. «А почему бы и нет? Это то, чем ты хочешь заниматься, не так ли?» «Ну, да…» Смущенно она опустила взгляд на свой бокал, наливая в него оставшееся вино. «Но сейчас я в " Подиуме», ты знаешь, пытаюсь закончить там год, прежде чем смогу заняться писательской работой. И, что ж, я чувствую, что работа, которую я там выполняю, важна.» При звуке его фырканья она снова подняла глаза, нахмурив лоб. «Прости, — усмехнулся он, — но ты же не серьёзно.» «Ну, я серьёзно», — она нахмурилась еще сильнее. «Ну же, Энди. Быть помощницей Миранды Пристли? Это не может быть вашим самым большим стремлением.» Он начинал говорить в точности как Нейт. Пальцы Энди крепче сжали стакан. «Я никогда не говорила, что это так», — выдавила она. «Но прямо сейчас я помогаю Миранде.» «Я уверен, что она прекрасно справится сама, она большая девочка», — заключил он, говоря с уверенностью человека, который понятия не имел, о чем говорит. Но как он мог знать? Кроме Энди, никто по-настоящему не видел, как Миранда боролась, какая разбитая она вернулась из Парижа. Никого не волновало, что она проводила вечера без мужа и беспокоилась о стабильности своих детей. Никто и понятия не имел, что она мужественно держалась за свое. Никто, кроме Энди, не понимал. «Тебе следует позаботиться о себе.» «Ты не знаешь всего», — слабо сказала она, ее огонь угасал. Как она могла спорить от имени Миранды, не раскрывая информацию, которую никто, кроме нее, не знал? «Хорошо», — попытался успокоить её Кристиан, — «Я чувствую, что мы отклоняемся от темы. Мне просто было интересно, как ты пишешь, вот и все. Потому что я видел те штуки, что ты мне прислала, и это хорошо. У тебя есть реальный потенциал.» Энди ухмыльнулась. «Что?» «Ничего, просто… ты назвал это "штуками"*» «Да?» — протянул он, явно смущенный. «Просто я больше не говорю это слово.» -- «Знаешь, я никогда так не старался, чтобы девушка пошла со мной на свидание», — сказал он у выхода из ресторана, помогая Энди надеть пальто. Было еще не совсем холодно, но она все еще дрожала, засунув голые руки в карманы пальто. Она также пожалела, что надела платье вместо брюк, когда резкий ветер легко проник в ее шелковые чулки. «Но спасибо за прекрасный вечер.» «Я отлично провела время», — согласилась она. «Я рада, что мы пришли сюда.» Нахально Кристиан сказал: «Самое время, чтобы сказать:» Я же тебе говорил…» «Ммм», — она ухмыльнулась. Мгновение спустя он был ближе, чем раньше, его дыхание согревало ее лицо, открытое стихиям. Энди наблюдала, как он наклонился, изучая ее реакцию в поисках знака, который сказал бы ему, должен ли он продолжать или уйти, и когда от нее не последовало отказа, она почувствовала его руку, большую и грубую, на своей щеке, притягивающую ее к нему всю оставшуюся часть пути. Поцелуй был теплым и слегка колючим, и у него не возникло проблем с тем, чтобы почти сразу же ввести свой язык. У него был вкус красного вина и ризотто с грибами, он был нежен с ней, но также брал то, что хотел. Память об их последнем поцелуе была стерта из-за воздействия алкоголя, так что этот поцелуй с таким же успехом мог быть их первым, и что касается поцелуев, то он был хорошим. Но Энди ничего не чувствовала. «Хм», — промурлыкала она, когда они расстались, ее лоб наморщился в раздумье. «Хм», я еще не слышал», — пошутил он, но было видно, что он заметно нервничал. Так нервничал, как никогда не нервничал Кристиан Томпсон. «Может, попробуем еще раз?» Облизнув губы, она немного подумала, прежде чем кивнуть. Может быть, она просто отвлеклась. Получив разрешение, Кристиан погладил ее волосы за ухом, откинул ее голову назад, подложив палец под подбородок, и наклонился к ее губам. На этот раз он действовал медленнее, тщательнее. И на этот раз… Вспышка серого и белого. Маленькие, гибкие губы. Мягкое касание языка. Длинное платье. Нежные пальцы на ее коже. Округлая грудь. Отпрянув, она прервала поцелуй, широко раскрыв глаза, сердце бешено колотилось, кровь кипела, несмотря на свежий воздух. Она уставилась на Кристиана, с его квадратной челюстью, широкими плечами, колючей щетиной и грубыми руками, и он уставился на нее в ответ, пытаясь понять перемену в настроении. «Нет?» — спросил он, наклонив голову. Она тоже попыталась осмыслить это и успокоиться. «Мне жаль», — прошептала она. «Это не ты.» «О, хорошо», — он понимающе рассмеялся, но не выглядел обиженным или сердитым. Тем не менее Энди поспешила успокоить его: «Нет, правда, это так…» И затем, когда слова замерли на кончике ее языка, пульсируя, пытаясь вырваться, осознание обрушилось на нее, как тысяча атомных бомб одновременно, более удивительное и невозможное, чем любое стихийное бедствие, более ужасающее и серьезное, чем любая катастрофа. Так просто, правда сорвалась с ее губ: «Есть кто-то еще.» «Ля бойфренд?» Кристиан скептически приподнял бровь, явно не настолько ошеломленный новым откровением, как Энди. — Нет, — глухо сказала она, — не он.» К счастью, он не стал настаивать дальше. «Я понимаю. Ну, кто бы это ни был, он счастливчик. Хотя я бы солгал, если бы сказал, что надеюсь, что у вас все сложится.» Его губы растянулись в нерешительной, причудливой улыбке, его рука вернулась к волосам Энди, чтобы пригладить прядь на ее плече, щекоча при этом ее шею. «Но я надеюсь, что он знает, что у него есть.» Она была слишком ошеломлена, чтобы ответить, смутно осознавая, что они обмениваются прощальными словами: Кристиан предлагает заплатить за ее такси, она вежливо отказывается, волосы Кристиана развеваются на ветру, когда он уходит. Энди, со своей стороны, еще долго остается за пределами ресторана, ее ноги просто отказываются двигаться, тело застыло изнутри. Она в оцепенении смотрела на город, бурлящий жизнью, на танцующие и меняющиеся огни, на людей, заполняющих тротуары, на гудящие машины. Мир двигался вокруг нее как в тумане, пока она стояла неподвижно, и все, о чем она могла думать, были маленькие, гибкие губы, нежные пальцы, длинное платье, округлая грудь и белые волосы. Там был кто-то еще. Это была Миранда Пристли.