Я стал куклой одержимого героя!

Виуууууу-виууу.       В голове у Юля завыла сирена. Причина была простой: глаза Микаэля изменились.       Он не понимал, почему у этого человека внезапно поменялся цвет глаз, но сейчас ему нужно было спасать себя, а не разбираться в причинах. Потому что он был гванггоном. — Ну что ж, тогда я просто...       Юль, решив, что нужно держаться подальше от этого места и от него самого, грубо натянул халат и медленно отошел от Микаэля как можно дальше. Из-за развевающегося по собственной воле халата он стал похож на персонажа из греческой мифологии, но сейчас это было неважно. — Юрий. — Да-а.       Даже в этот критический момент сработала трагическая услужливость, въевшаяся в него ещё со времён аспирантуры.       Юль машинально ответил и остановился, но это было ошибкой. Сейчас было не время. Изменение цвета глаз у гванггона означало огромную опасность.       Сглотнув, он поднялся на цыпочки и попытался тихими шагами улизнуть от Микаэля.       Ну, по крайней мере, он попытался. Он не успел пройти и пару шагов, как Микаэль схватил его за запястье. — Зачем, зачем ты...?       Юль, сам того не осознавая, съёжился, словно рамен, переваренный в течение 30 минут.       Напряженными глазами Юль следил за движениями Микаэля. Красные глаза дико метались.       Этот ублюдок почернел. Цвет глаз был опасен, очень опасен.       Юль нервно прикусил нижнюю губу, смотря на безумие, которое без фильтрации передавалось ему через зрачки. — Не кусай губу. — Х-хорошо. — Губы становятся привлекательнее. — Хорошо…?       Нет, о чем ты вообще говоришь?       Юль удивленно округлил глаза. Длинные ресницы затрепетали. Оказалось, Микаэль не хотел, чтобы он кусал губы, потому что это «привлекает внимание», и Юль совершенно не понимал, как это понимать.       Кроме того, его беспокоило то, что Микаэль смотрел на его губы. Он сам не заметил, как его губы припухли и начали покалывать. — Черт, я не нарочно.       Юль поспешно прикрыл рот одной рукой и посмотрел в глаза Микаэля. Тот нахмурился, словно чем-то недовольный.       Нервы натянулись из-за сирены в голове, а от его ухудшающегося выражения лица Микаэля, сердце Юля было готово сжаться и остановиться.       Как маленькое животное перед диким зверем, Юль осторожно отступал. Он только надеялся, что его движения не будут больше раздражать Микаэля. Благодаря этому Юль смог идти так тихо, что это видел бы любой.       Полуголый Юль, крадущийся на цыпочках, выглядел подозрительно. К несчастью, у него не осталось мозгов, чтобы думать о том, как он выглядел сейчас. — Уф… я думал, мое сердце сейчас остановится.       Выйдя из ванной, Юль с облегчением вздохнул.       Инстинктивно он попытался снова взглянуть в сторону ванной, но потом опомнился и помотал головой. Оглядевшись, он понял, что лучше не смотреть Микаэлю в глаза без причины. Осознав это, Юль бросился прочь от ванной. — Черт.       Микаэль, почувствовав, как присутствие Юля отдаляется, тихо выругался. Он отчетливо чувствовал тяжесть в нижнем белье.       Ему хотелось немедленно утолить похоть, охватившую все его тело. Но его смущало то, что он поддался чувству, которого не испытывал даже в свои бурные двадцать с небольшим.       Но больше всего сбивал с толку тот факт, что объектом его желания стал именно Юрий.       Неважно, сколько Юль купался в воде с феромонами, он по-прежнему оставался всего лишь хлопковой куклой размером с кулак.       Конечно, теперь он был человеком, но по сравнению с теми временами, когда он знал его, человеком он стал всего несколько часов назад. Возбудиться от такого зрелища - значит самому превратиться в зверя, это неприемлемо. И все же он сходил с ума, потому что не мог перестать думать о белой и гладкой коже Юля. — Я схожу с ума.       Нет, может, он уже сошел. Будь он в здравом уме, он бы не возбуждался, зная, что перед ним всего лишь ожившая хлопковая кукла.       Микаэль еще какое-то время стоял там, презирая себя за непонятную ситуацию. *** — Лаки, Лаки. Почему ты так ведешь себя? Это же я, папа.       Юль же, совершенно не подозревавший о положении Микаэля, по уши увяз в смущении.       Верно и то, что Лаки, который раньше бежал к нему при виде него, теперь лишь стоял вдалеке и смотрел, но ближе не подходил. Конечно, раньше Лаки его сторонился, но Юль не воспринимал это всерьез. Он думал, что Лаки просто смущается, потому что не привык.       Но теперь реакция Лаки разбила надежды Юля. — Эй, приятель. Раньше, когда ты меня видел, ты бежал буянить!       Конечно, он понимал, что причина, по которой Лаки бежал к нему, заключалась в том, чтобы откусить кусочек, но все же ему было грустно оттого, что он смотрел на него, как корова на курицу. — Это я, Лаки. Папа. Я не чужой.       Юль протянул руку к Лаки через забор. Затем Лаки вытянул голову к руке Юля и принюхивался и принюхивался. — Да, вот так. Понюхай. Пахнет папой, да? — Бии…       Вопреки ожиданиям Юля, что дракон скоро узнает его после того, как понюхает, Лаки разочарованно протяжно завыл, затем тихонько сел и посмотрел на Юля. — Эй, Лаки. Мне правда грустно. Узнай меня уже, а? — Бии.       Неплохой ответ, но на этом все. И намека не было на то, что Лаки подойдет. В конце концов, Юль тщетно присел на корточки и посмотрел на Лаки с угрюмым выражением лица. — Ну и злюка. Раз милый, так думаешь, тебе все можно? Ну да.       Тон был обиженный, но в глазах Юля, смотрящего на Лаки, было много любви. Сколько бы Лаки ни пытался съесть его в виде куклы, то, что Лаки милый, не изменится, даже если ему плевать на него в человеческом обличье.       Юль подумал, что обида или печаль бесполезны перед милотой, и улыбнулся, выпятив губы. — Знай, что я щажу тебя, потому что ты действительно милый. Невероятно милое создание.       В отличие от его сердца, которое уже растаяло, как снег, Юль, немного поворчав, уткнул свое маленькое лицо в забор. Взгляд, направленный на Лаки, был полон нежности.       После того, как Микаэль немного остыл в ванной, он молча посмотрел на него. На губах Микаэля появилась слабая улыбка, когда он взглянул на Юля.       Он говорит, что Лаки милый, но, похоже, Юль не знает, что в глазах других он сам куда милее.       Но это не значит, что Юрий в глазах Микаэля был милым. Это просто... это просто слова. Он продолжил смотреть на него, его глаза постоянно двигались, и иногда он даже смеялся, но это не обязательно означало, что Юль милый.       Так или иначе, Микаэль какое-то время смотрел на Юля, а затем медленно подошел к нему. Удивленный присутствием Микаэля, Юль расширил глаза. — Эй, Микаэль… — Почему ты так удивлен? — О чем ты?       Юль покачал головой на слова Микаэля и отрицал. Действительно, он удивился, когда вспомнил о том звереподобном человеке, которым он был раньше, но теперь все было в порядке, он убедился, что его глаза вернулись к норме.       Он не знал, почему его глаза стали такими. Если бы ему пришлось угадать причину, то, наверное, из-за того, что он был гванггоном. Гванггоны, ну, довольно безумны. Так что, может быть, это оно? — Как ты себя чувствуешь? Ты говорил, что у тебя болит голова. Сейчас все в порядке? — Э-э… Да, вроде бы нормально.       Юль склонил голову в ответ на вопрос Микаэля. Прислушавшись к его словам и подумав, он понял, что сейчас нигде нет особого дискомфорта или боли. Голова у него действительно сильно болела раньше, но к счастью, сейчас всё прошло. — Хм… это хорошо. У тебя ещё какие-нибудь симптомы были, пока голова болела? — Какие-нибудь другие симптомы? — Ага. Только голова болела? — А, я слышал голос. — Голос?       На ответ Юля Микаэль нахмурился. Слышать голос во время головной боли было странно. Затем Юль продолжил. — Да. Голос Чанхёна… А, Чанхён – мой друг. — …Друг? — Ага, он играл со мной в куклы… Чанхён, наверное, волнуется. Что мне делать? Наверняка он очень удивился?       Микаэля немного раздражало, что Юль так беспокоится о нем, что аж назвал имя своего друга по-дружески. Губы Микаэля сжались. — У Чанхёна совершенно хрупкая психика, что же мне делать? Нет, но что, чёрт возьми, произошло? Почему я услышал голос нашего Чанхёна?       Пока Юль в отчаянии взъерошил волосы, Микаэль крепко зацепился за слова «наш Чанхён».