Короли могут защитить всех, но делать этого не станут

Ночью после бала Люмин снится разрушенный город. Она оказывается здесь совершенно одна, стоя посреди разбитых высоких колонн. В этом сне, в отличии от прошлого, нет воды, а рядом с ней не плавает огромный кит. Всё было наоборот. Она стояла в гуще огня и пепла. И теперь вместо пения кита она слышит крики: женщин, мужчин, детей. Всё это навевает самый настоящий ужас. Люмин оглядывается по сторонам, пытаясь найти источник звука, но натыкается лишь на разрушенные жилые дома. Языки пламени перекидывались на крыши. Она увидела брошенные деревянные игрушки детей, сломанные качели, детскую площадку, от которой ничего не осталось. Куда все делись? Она задаёт этот вопрос у себя в голове. Что здесь произошло? Девушка начинает идти вперёд в надежде найти хоть одно живое лицо. Она ступает своими сапожками по выгоревшей траве. Впереди видит горящие мельницы и поля. Огонь не прекращался. Люмин снова слышит плач. Он звучит так ясно и громко, словно этот плачущий ребёнок находится рядом с ней. Снова она оглядывается по сторонам. Никого. Это становится невыносимым. Плач сменяется на женский крик, что кричит и умоляет о помощи навзрыд, а потом на звук рассекающего меча воздух и мужской выдох. Смерти. Смерти были повсюду. — Эй! — кричит Люмин куда-то вперёд, надеясь заглушить этот плач, что возникал у неё в голове: — кто-нибудь! Здесь есть кто-нибудь? В её словах слышится страх и тревога. Она боится. Ей страшно, что она оказалась здесь совсем одна. В то же время она надеется найти хотя бы одного живого человека. Однако, всё безуспешно. Плач не прекращался. От этого у Люмин начала кружиться голова. Она хватается за голову. На виски начинает давить. Крики лишь усиливаются. — Беги! — звучит грубый мужской голос в этот момент у неё в голове. Она слышит его так ясно и чётко, что не может поверить, что кто-то здесь еще есть. Не сопротивляясь указанию, путешественница срывается с места и ускоряет бег. В этот момент огромные колонны, возвышающиеся над разрушенным городом, дают трещины и грозятся вот-вот упасть. Люмин слышит скрежет камней. Конструкция не удерживается, и разбившаяся на несколько частей летит вниз. Прямо на неё. Её на секунду одолевает страх, но ему тут же на смену приходит отвага и невероятная сила, а за спиной она ощущает тяжёлый меч. И где он был раньше? Именно сейчас Люмин на границе своего подсознания понимает, что она во сне. Что это всё ей снится. И что огромная колонна не может убить её во сне. Это же просто сон. Всё это не реально. За ней трескается следующая колонна и падает следом. Одна за другой они рушатся, как карточный домик. Это сон, а потому Люмин решает, что у неё есть могущественная сила. В ней загорается огонёк, который подталкивает её бежать дальше. Рука сама достаёт меч. Его острие светится, издавая невероятную мощь. Безумная сила помогает ей подпрыгнуть и приземлиться на первый обломок каменной колонны, упавшей за землю и вызывавшего ударную волну. На второй Люмин прыгает сама, отталкиваясь от него она летит выше. По третьему она успевает немного пробежать, а в конце оттолкнуться и улететь еще выше. Острым клинком она разрезает мелкие камни, летящие от развалившихся статуй. Город разрушается. Устремляясь вверх, она не оглядывается назад. Казалось, что эти обломки никогда не закончатся на её пути, как бы мастерски она не отбивала их мечом. Быстрее, Люмин! Она кричит это сама себе. Быстрее! Когда обломки оказываются позади, перед ней оказывается пустота. Она сморит вниз, понимая, что от того разрушенного города ничего не осталось. Путешественница парит в воздухе. Меч, возникший у неё до этого за спиной, испаряется в воздухе. До этого неведомая сила утихла. Огонь погас. Люмин продолжает смотреть на разрушенный город. Ей становится интересно, как он назывался. Чем занимались местные жители и почему их настигла такая участь. Тут в её голову врезаются яркие картинки. Драконы, монстры, светящиеся семь камней, собранные воедино, вспышка яркого света, смерти, много смертей, жестокость и отчаяние, лёд, огонь, ветер, молния, вода, огромные скалы и растения встречаются вместе. Картинки всплывают в её голове, как калейдоскоп и от каждой ей становится не по себе. Вспышка яркого света помогает Люмин вернуться к реальности. Перед собой она снова видит того юношу. С ним она ехала в карете и видела в отражении зеркала. Она еще помнила о том, что он постоянно твердил одну фразу. «Король будет править вечно». Вместо заученной фразы, к которой приготовилась Люмин, этот юноша говорит: — Посмотри, что я натворил — виновато говорит юноша, тыкая пальцем вниз. В его глазах, такого же цвета, как у неё, она видит печаль и тоску. Люмин понимает, что это первый раз, когда он заговорил не как робот. Сама путешественница хочет ответить ему, но понимает, что не может говорить. Её голос пропал. В панике она трогает свои губы. Почему она не может говорить. — Они все убиты из-за меня! — юноша повышает голос. Ей становится его жаль. Почему-то она ощущала ту боль, которую он испытывал. В его голосе слышится скорбь и отчаяние. — Я виноват — говорит незнакомец, опустив взгляд — я это всё допустил! Люмин не может сказать ему ни единого слова, но очень хочет его успокоить. От его душераздирающих слов ей самой становится плохо. Она вдруг понимает, что может подойти к нему. По щекам юноши текут слёзы. Он начинает плакать. Люмин оказывается вплотную возле него, а после крепко обнимает, прижав к себе. Как будто он её родной брат. Трогательная сцена длится не долго. За спиной у юноши появляется тот самый мужчина, что ехал с ним в карете, что целовал её. Он молчит, однако, Люмин отчётливо слышит его голос в своей голове. «Он лжёт». Карие глаза путешественницы смотрят на этого мужчину, продолжая обнимать юношу. Люмин не понимает почему на её щеках тоже появляются слёзы. «Не забывай для чего ты здесь». Она снова слышит эту фразу. Снова от него. Люмин просыпается среди ночи, резко приняв сидячее положение и глубоко дыша, осматривается по сторонам в поисках разрушенного города, плачущего юноши и того высокого незнакомца. — Это всё сон — тихо говорит путешественница, немного успокоившись и придя в себя, а после повторяет это, как мантру: — просто сон. *** Личность Камисато Аято ни у кого во дворце Мондштадтане вызывала вопросов. Глава комиссии Ясиро создавал образ приятного интеллигентного мужчины, чем заслужил некий авторитет среди здешних богачей. А потому ни у кого не возникло вопросов, когда он отправился на прогулку по дворцу, решая зайти в лазарет. Гость входит, в надежде, что за ним никто не наблюдает, а потому оглядывается по сторонам в поисках лишних глаз. К счастью, лазарет был пуст. От койки герцога Альберих уходила местный лекарь, оставив юного герцога совсем одного. Кэйа уже сидел на своей кровати, опустив ноги на каменный пол. У него всё еще был больной вид. Аято медлит, не решаясь к нему подойти. Сначала он решает понаблюдать. Вот герцог опирается ладонью о рядом стоящую тумбу, на которой стояла ваза с лилиями и опираясь на ноги делает попытку выпрямиться и встать. Жаль, она проваливается с треском, а сам герцог тут же садится обратно на кровать, морщась от боли. — Я бы посоветовал не сильно напрягать спину первое время — Камисато решается подойти ближе. Альберих поднимает голову, не ожидав увидеть иназумского гостя перед собой в это утро. Он всматривается в элементы его одежды, пытаясь вспомнить его имя. Кажется, они определенно знакомы. — Камисато Аято, верно? — осторожно спрашивает герцог. Гость мило ему улыбается. — Рад, что Вы запомнили, как меня зовут — говорит Аято, присаживаясь на койку и оказываясь лицом к лицу перед герцогом. — Я больше запомнил то, как Вы изо дня в день наблюдаете за мной, стоя за колоннами — усмехается Альберих, а после тут же жалеет об этом. Даже лёгкий смех отдавало болью в позвоночнике. Между мужчинами повисает неловкая пауза. — Так зачем Вы здесь? — осторожно интересуется Кэйа. — Я хочу помочь — заявляет Аято. Кэйа удивлённо поднимает брови, но после решает гадать в чём причина такой внезапной помощи. — В чём? — не понимал герцог. — Тот Предвестник — Аято садится напротив герцога, что опирался на свои колени — Скарамучча. Я слышал Ваш с ним разговор. Кэйа нахмурился. По его мнению, они не говорили о чём-то особенном, что вызывало бы такую тревожность у иназумского гостя. — И? — Альберих ждал продолжения. — Из него я понял, что Вы многого не знаете о своём короле — отвечает Камисато. И это было правдой. Личность Венти окутана тайнами и интригами, которые никому здесь не были известны. Даже самым приближённым к нему людям. Даже Альбедо. — Не исключено — осторожно утверждает Кэйа. — Не хотелось начинать, как тот же Предвестник — грустно вздыхает Аято, но чуть наклоняется и переходит на шепот, спрашивая: — но, к сожалению, я должен об этом спросить у Вас еще раз: что Вы знаете о Селестии? Кэйа тут же хмурится. Услышав теперь это от гостя из Иназумы, легенда, что до этого была в его голове лишь вымыслом барда, начала приобретать какой-то смысл. — Если Вы подслушивали мой разговор со Скарамуччей, то знаете мой ответ — усмехается Альберих. Он не считал важным делиться об этом с этим Аято. Камисато грустно вздыхает. Кажется, предстояло начать разговор с самого начала. — Вы так боитесь мне доверять, но я повторюсь — Аято переходит на шёпот: — я хочу Вам помочь. Кэйа вглядывается в его сиреневые глаза, пытаясь найти какой-то подвох, но натыкается лишь на чувство подвига и честность. Этот глава комиссии Ясиро точно не врал, но и доверять ему сам Альберих не спешил. Возможно, действительно стоило его выслушать. — В детстве мой отчим любил рассказывать сказки мне перед сном об острове, что парит на всем Тейватом и следит за порядком — осторожно начинает Кэйа. И в его словах не было лжи. Его знания и догадки об летающем острове были на уровне сегодняшних детишек из Спрингвейла. Возможно, потому, что он никогда не уделял этим сказкам достойного внимания. Это же всего лишь сказки. А возможно, потому что больше он никогда ни от кого не слышал более детальной информации. — Как мило — Аято на секунду улыбается. — И я, если честно, никогда не думал о нём больше — признаётся Альберих. — Крепус Справедливый правил честно и надо признать, что ему не было нужды, наверное, вещать об этом своим детям — говорит Аято — даже мы, в Иназуме, наслышаны о его подвигах. Человек, который так и остался обычным человеком. Кэйа щурится: — Что Вы имеете в виду? — Вы ведь знаете из сказок, что выдающимся героям Селестия дарит подарок — начинает Аято. Альберих вспоминает сказку, что вещал ему отец и сразу же понимает о чём говорит этот гость: — Глаз Бога. — Невозможно до сих пор понять за какие заслуги Селестия разбрасывается такими дарами, но получить их иногда невозможно даже самым честным и преданным правителям — Аято тонко намекает на судьбу Крепуса Рагнвиндра. Человек, который и остался обычным человеком. Однако, Аято продолжает: — и когда человек понимает, что Селестия не улыбается таким людям, другая сторона с удовольствием раскрывает свои объятия. Камисато замолкает. Как будто дает герцогу возможно поразмыслить над его словами. Кэйю прошибает холодный пот, когда до него спустя пару секунд доходит смысл: — Бездна… — Всё-таки Вы хоть немного, но владеете информацией — говорит Аято уже с довольной улыбкой. — Но это же всё легенды! — настаивал недоверчивый герцог. — Тогда почему погиб Ваш отец? — тут же спрашивает Аято. Альберих тут же замолчал. В словах этого иназумского гостя действительно был смысл. — Если Селестия даёт Глаз Бога — начал предполагать Кэйа — значит, Бездна даёт… — Глаз Порчи — заканчивает за него Аято — наши друзья Предвестники Фатуи как раз таким владеют. — Тогда Вы знаете почему Её Величество Царица не приняла приглашение Венти? — Кэйю увлекает диалог с Аято. На его вопрос Камисато лишь хитро улыбается, однако с ответом медлит. — Сложно сидеть сразу на двоих стульях — уклончиво отвечает глава комиссии Ясиро — иногда хочется властвовать Тейватом одной, держа при себе все Сердца, а с другой стороны, интереснее сотрудничать с Бездной и объявить Небесному Порядку войну. Кэйа на его ответ лишь молчит. Ему нужно хорошенько обдумать эту мысль. И не одному. — Признаться, никто до сих пор не знает чего хочет Царица — решается нарушить тишину Аято. — Откуда Вам это всё известно? — интересуется Кэйа. — Ваша Светлость, — с некой заботой говорит гость — если бы, Мондштадт немного интересовался тем, что происходит вокруг, Вы бы давно были в курсе. Об этом все говорят. Однако, у Вашего короля совсем другие планы на Сердце. Альберих продолжает молча слушать Аято. — Исчезновение Синьоры и внезапный визит Скарамуччи подтверждение тому, что Царице не совсем нравится, что задумали остальные шесть регионов, во главе с Его Величеством Венти — говорит Камисато. — Вам известны их планы? — спрашивает Альберих. — Лишь вскользь Её Величество упоминала перед тем, как поехать сюда — отвечает иназумский гость — но я думаю, что в связи со сложившейся ситуацией вполне понятно, что не для того, чтобы танцевать и пить чай. Кэйа отводит взгляд. Сердце, Тейват, Небесный Порядок. Всё так смешалось у него в голове, что нужно было это еще переварить. — Вы ведь знаете, для чего собирается этот бал? — тихо спрашивает Камисато Аято, наклоняясь к герцогу. Тот стал мгновенно серьёзным. Все местные, включая его, думали о том, что это просто очередное большое мероприятие, где высшая элита Тейвата будет развлекаться как ни в чём не бывало. Сейчас, выслушав этого иноземца, Кэйа начал сомневаться. Неужели, у этого Бала была совсем другая цель? — Бал Семи Королевств собирается ежегодно — пытается спокойно отвечать Альберих — для укрепления союза меж другими регионами. — Вы, герцог, казалось бы, очень опытны в королевских интригах, но так наивны — с некой грустью в голосе говорит Аято. Кэйа сглатывает слюну — убийство одного из Предвестников Фатуи, сбор всех королей и королев Тейвата, и Вы думаете, что это ради веселья? Альберих стиснул губы, понимая, что сильно оплошал перед главой комиссии Ясиро. — Я здесь совсем недолго, но уже наблюдаю, как местным не совсем импонирует новый правитель — спокойно продолжает Аято — на то есть определённые причины. Я их вижу. За последний год Мондштадт совсем утратил тот боевой потенциал, каким славился раньше. Здесь все так расслаблены. Что вы будете делать, когда начнётся война? — Война? — голос Кэйа звучит тихо, и в нём слышится самый настоящий ужас — почему Вы… Так уверены? — Ваш король не отдал своё Сердце Бога той Предвестнице из Фатуи — спокойно говорит Аято — как и наша королева. — Зачем Вы мне это рассказываете? — спрашивает Альберих. — В каком-то смысле я бы предпочёл дальше жить у себя в поместье со своей младшей сестрой и в спокойствии и здравии вести обычные городские дела — в словах Аято слышится искренность — и я не хочу, чтобы у меня это отобрали. Уверен, что и Вы не хотите снова потерять всю свою семью. Альберих будто пронзает током от сказанных слов иназумского гостя. Снова? — Вы слишком внимательно смотрите на меня весь наш разговор — говорит Кэйа, начиная чувствовать себя неловко от взгляда Аято. — Вы знаете к чему привела прошлая война? — спрашивает Камисато. — Нет — отвечает Кэйа. Аято улыбается, обнажив зубы: — Вы лукавите, герцог — спокойно отвечает Камисато — эта повязка на глаз Вас очень выдаёт. Альберих сразу же касается черной ткани на правом глазу. — Ничего не помните? — тут же спрашивает Аято. Кэйа убирает ладонь от глаза. — Нет — признаётся герцог. — Так значит, мои догадки были верны — улыбается Аято — удивляюсь, как еще об этом не поняли Предвестники и сам король Венти. А в курсе ли об этом Ваш брат? Альберих начинает чувствовать себя неловко. — Возможно, Вам стоит поговорить обо всём этом не только со мной, но и со своей королевой — Кэйа был благодарен Аято за беспокойство их королевством, но предложил таким намёком начать совать нос в дела своего региона. — Пока мы находимся здесь, в Мондштадте, единственный способ как-то прекратить это нарастающее напряжение — это повлиять на Венти — спокойно говорит Камисато — и я, надеюсь, что немного открыл Вам глаза, Ваша Светлость. — Более чем, — признаётся Кэйа. — Не дайте случиться тому, что случилось с Кхаэнриах — шепчет Аято, а после встаёт с койки и решает покинуть больного в лазарете. Взгляд главы комиссии Ясиро падает на лилии каала, что стояли в небольшой вазе у койки герцога: — милые цветы. — Спасибо — тихо отвечает Кэйа, тоже начиная любоваться цветами: — честно, я до сих пор не знаю кто мне их приносит. — Монахиня из Собора — тут же отвечает Камисато Аято — девушка постоянно меняет в них воду и просиживает часы перед Вашей койкой, пока Вы спите. Альберих сразу понял, кого имел в виду глава комиссии Ясиро. Ему стало приятно. Гнев на лице сменила добрая улыбка. — Не благодарите меня — с хитрой улыбкой на лице говорит Аято, собираясь уйти. — Сэр Камисато, — тут же обращается к нему Кэйа, продолжая смотреть на цветы. Мужчина останавливается, решив выслушать герцога. Альберих спустя пару секунд делает выдох, расслабившись впервые за столь долгое время: — спасибо. — Пока не за что — говорит Аято, прикрыв глаза. — Я бы посоветовал Вам покинуть дворец в ближайшее время — тут же говорит герцог. На это глава комиссии Ясиро удивлённо поворачивается к герцогу, но тот настаивал: — у стен тоже есть уши. Тот лишь благосклонно улыбается. Как будто его это совсем не пугало. — Благодарен за обеспокоенность, но я не могу покинуть свою королеву — деликатно отвечает Аято, добавив: — напоследок, я бы не советовал резко отвергать предложение Фатуи. Эти ребята кажутся суровыми, но и с ними можно сотрудничать. Кэйа оставляет это предложение без ответа. О сотрудничестве с Фатуи он подумает позже, а пока лишь наблюдает, как глава комиссии Ясиро покидает лазарет. Альберих остаётся один, погружённый в рассказ иназумского гостя. Вдруг Кэйа понимает, что часть всего этого он должен рассказать своим самым близким людям. Но только часть. Историю про Кхаэнриах он собирался опустить. И, возможно, чтобы свергнуть Венти, им действительно понадобится помощь этих двух Предвестников. Герцог смотрит на цветы. Розария действительно посещала его? Ему становится приятно. Хотелось бы ему увидеть её снова. Он вдруг понял, что не видел её совсем давно. Однако, сама Розария укромно спряталась за одной из колонн лазарета, подслушав весь диалог этого иназумскогогостя и больного. Держа в руках свежие лилии, она размышляла о диалоге, который услышала. Половина слов ей были непонятны и загадочны: Кхаэнриах, Небесный Порядок, Сердце Бога. Возможно, Альбедо смог бы ответить на эти вопросы, но стоило ли ему об этом рассказывать? *** Мона Мегистус просыпается этим утром вдохновлённая и счастливая. Пока Агнес приводила в порядок её комнату, раздвинув шторы, астролог нежилась в кровати. Девушка сладко потягивается, прикрыв глаза и мыча под нос. Вчерашний бал стал для неё настоящим открытием в плане новоприбывших гостей. В памяти начали всплывать моменты вечера: танцы, вкусное вино, расклад королю, тот загадочный самурай, лекции о звёздах, стихи, а потом… Мона вдруг издала визг, уткнувшись в подушку, отчего Агнес, ставящая вазу с цветами на её туалетный столик, даже подпрыгнула. — Госпожа — обращается к астрологу служанка — с Вами всё в порядке? Мона принимает сидячее положение, начиная сладко потягиваться: — Более чем! — с женского лица не сходила улыбка. Потянувшись, Мегистус осматривает свои покои: большой телескоп, бумаг разбросанные на столе, уже убранный туалетный столик, а на нём… — Цветы? — с удивлением отмечает Мона, тут же вскакивая с кровати — откуда? — Доставили Вам сегодня утром — тут же отвечает Агнес, пока астролог мечтательно засматривалась на большой букет из травы-светяшки. — Кто? — девушка тут же смотрит на служанку удивлённым взглядом. — Отправитель предпочёл остаться анонимом, но я когда ставила их в вазу, видела небольшую записку — Агнес весело подмигивает астрологу, а сама решает дальше заняться уборкой. Мона сразу же начинает взглядом искать клочок бумажки среди бутонов цветов. Увидев белый пергамент, она хватает его пальцами и сразу же открывает. Не терпелось узнать, кто так расщедрился с подарком для астролога. — «Они светятся так же, как звёзды на небе, которые ты показала мне этой ночью» — вслух читает Мегистус, чем привлекает внимание Агнес, что раскладывала наряды Моны на диване. Сама астролог тут же начинает широко улыбаться, а её щёки заливает румянец: — «Ваш покорный Каэдэхара Казуха». Господи Боже! Мона роняет записку, начиная визжать от непередаваемого чувства, что, как волной накрыло её с головы до ног. Агнес изумлённо уставилась на свою госпожу, что тут же прыгнула обратно в кровать, укрывшись одеялом и начала кататься из стороны в сторону. — Казуха прислал мне цветы! — наконец выпалила Мона, резко приняв сидячее положение. Агнес лишь добро улыбается. Сегодня почти сотня служанок расстроится оттого, что их мечтания об иназумском самурае рухнут от этого невинного букета из травы-светяшки. Дверь в покои астролога оказывается открытой. Странник, проходивший мимо не упустил возможности поинтересоваться столь ярым визгом из покоев. К его удивлению, причина была быстро обнаружена: букет травы-светяшки и Мона, мечтательно любующаяся на цветы. Скарамучча лишь недовольно цокает языком. Этот прихвостень его матери подумал, что раз один раз побыл между ног у этой девушки, то теперь может дарить ей цветы? Как старомодно и глупо! Фигура наблюдающего Предвестника не ускользает от глаз служанки. — Добрый день! — Агнес кланяется гостю, что стоял в проёме входной двери. Мегистус перестаёт мечтательно мычать под нос и смотрит на неожиданного гостя. — Агнес! — до этого ласковая и вдохновлённая особа вдруг становится резкой и грубой: — оставь нас! Не хотелось, чтобы их диалог подслушивали чужие уши. Стоило высказать всё этому наглому юнцу наедине. Служанка покорно кланяется, а после оставляет молодых людей наедине. Сам Скарамучча хитро улыбается такому исходу событий. — И что Вам здесь нужно? — Мона скрещивает руки на груди, ожидая от Предвестника объяснений. — Трава-светяшка? — Скара недовольно косится на ярко-голубые цветы — как дешево. — Они очень даже милые! — старается защитить букет Мона, пуская на букет самый нежный взгляд. Странника это злит: — Считаю, что Вы достойны большего, чем букет сорняковой травы — внезапно выдаёт юноша. Его щеки внезапно заливает румянец. Мона удивлённо смотрит на Предвестника. Как же он лукавит. Ей это совсем не нравилось. Она смотрит на его пустые ладони. — Но Вы пришли без единого цветка в руках — деловито вставляет астролог — поэтому не Вам решать, чего я достойна. Скарамучча неожиданно ловит необъятную волну чувств, которая так и рвётся из него наружу: — Будь моя воля, я бы заставил все Ваши покои розами — тут же говорит он, сглатывая слюну и совсем не ведая откуда в нём проснулся этот романтизм, а может он говорил это из-за ревности? Мона в немом шоке раскрывает рот, пялясь на Предвестника Фатуи, что внезапно замолчал и не мог ничего сказать больше. Её поражает наглость этого странника. Как он смеет так отзываться о цветах, которые ей подарили? И с чего он так вдруг романтично отзывается о букетах? Тем более о розах. Она видит в нём некую заинтересованность собой. Всё-таки столь неоднозначные сначала фразы, которые выпалил он, её в какой-то степени задели. Задели приятно. Однако, она всё еще помнила о том, что этот юноша самый настоящий хам и грубиян. — Убирайтесь! — тут же выпаливает Мона, прождав пару секунд после его внезапного откровения. Она решила, что они никак её не трогают. К её удивлению, Скарамучча резко срывается с места, подходит вплотную к удивлённой девушке, а после нагло хватает её лицо своими ладонями и притягивает к себе. Сам странник не знал, что на него нашло. Эмоции в его голове совершили кульбит, а он потерялся и не знал, что делать дальше. Ему необходимо было дать ей понять, что то, что он чувствует сейчас сильнее, чем эта трава-светяшка. Важно было то, чтобы сейчас она его не оттолкнула. Даже, если оттолкнёт он попробует пожить в этом моменте. Совсем недолго! Грубые губы накрывают её, увлекая в страстный и резкий поцелуй. Сначала Мона мычит под нос, сама будто замирая в движении. Секунду спустя осознаёт, что совсем не хочет, чтобы Скарамучча её целовал. Она начинает брыкаться и упирается ладонями в его грудь. Шляпа с его головы тут же падает, а он нависает над астрологом, что никак не сдавалась и не отвечала на его столь грубые ласки. Мона начинает опираться о стол, задевая рукой ту самую вазу с травой-светяшкой, что с грохотом падает на ковёр. Светло-голубые цветы оказываются на влажной поверхности меж разбитой вазы. Вдруг под его напором она понимает, что бежать бесполезно, как бы она не вертела головой, его губы всё равно находили её. В экстазе, страхе и неизбежности бытия, она перестаёт пытаться бежать. И тогда её будто открывается дверь в новую реальность. Мир перестаёт существовать. Она отвечает, подаваясь вперёд, будто прорывает эту стену неприязни и безысходности, принимая поцелуй, который стал сладким, как мёд. Она прикрывает глаза, сдаваясь под его силой и напористостью. Сам Скарамучча празднует маленькую победу. Смакует вкус пухлых губ, ощущая, как астролог тает в его объятиях. Вот, что скрывается за дерзким и загадочным астрологом: ласка и нежность. То, что ему так не хватает. В эти моменты он почувствовал, будто живёт другой жизнью: светлой и непринуждённой. Той, которой у него было так мало, но которую он смог ощутить, поцеловав эти губы. Хотелось продлить этот момент, как можно дольше. Хотелось быть с ней таким, которого он не показывает у всех на виду. Хотелось, чтобы эта астролог принадлежала только ему. Всегда. Но всему приходит конец. Ощутив, как Предвестник расслабился, в Моне просыпается невероятная сила. Поцелуй был сладок, но здравый смысл сегодня победил демона-искусителя. Девушка отталкивает юношу, который смотрит на неё обезумевшими глазами. Сама Мегистус теперь не знает, что чувствует к этому страннику. Одним из этих чувств однозначно была злость, а потому она набирает в грудь как можно больше воздуха и повторяется: — Убирайтесь! — она тяжело дышит. Долгий непонятный поцелуй отнял у неё все силы. Скарамуччу лишь сжимает губы и не сказав ни слова решает покинуть покои астролога. Всё это происходит так быстро, что Мона от бессилия плюхается на пуфик возле зеркала. И что это сейчас было? Чему она позволила произойти? Почему она сдалась? Она же его ненавидит! Этот Предвестник гнусный, лживый подлец! А она допустила его в своё сердце и даже дала прикоснуться к своим губам! Её взгляд падает на букет из травы-светяшки, разбросанной на полу средь стекла. Теперь она чувствует вину и отчаяние. Тех светлых чувств, которые вызвал этот букет, у неё уже не было. Теперь в её душе была одна смута. Она смотрит, как записку на белом листке полностью омыло водой. Кажется, она совсем запуталась. Предвестник выходит из покоев астролога и тут же прислоняется спиной к двери, давая перевести себе дух. Скарамучча просто взял и поцеловал её без каких-либо прелюдий. Грубо, смело и насильно. И ему понравилось, что было потом. Понравилось ощущать её губы и чувствовать, как остатки сил покидают её под его напором. Эта девушка произвела на него абсолютно неизгладимое впечатление. Но что на него нашло? Почему он вдруг сорвался с места и подошёл к ней? Какие силы подтолкнули его к этому? Он совсем не понимал. Она же ему просто симпатична. Симпатия не бросает всё наутек, чтобы воспользоваться моментом и поцеловать совсем незнакомую ему девушку. Это было нечто больше. В груди что-то так громко билось, что удары отдавались в висках. Скара решает, что это адреналин. Каким бы хитрым и сильным Предвестником он не был, здесь дал слабину. Он посмотрел на эти цветы и подумал, будто у него что-то отбирают. То, что еще не принадлежало ему. И он не придумал ничего лучше, чем перевернуть эту игру. Пойти ва-банк! Жалеет ли он об этом? Нисколько! Он лишь думает о том, что настоящая война только начинается. Ведь сама Мегистус Мона ответила на его поцелуй. *** Розария покидает лазарет, так и не поменяв лилии, которые она несла герцогу. Её ошарашили новости, которые она услышала. Ей вдруг захотелось закрыться у себя в комнате, запереться и всё обдумать. Она вдруг поняла, что герцог Альберих еще более загадочная личность, чем казался раньше. А еще она услышала о том, что бал собирается здесь не просто так. Всё это породило в ней кучу сомнений, страхов и чего-то неизведанного. Она, как и Кэйа, не была в курсе такой детальной легенды, рассказанной господином из Иназумы, и осознание того, что она, простая монахиня, живет среди этого всего повергло её в шок. Она заходит на кухню, думая избавиться от цветов. Это, возможно, ей как-то поможет не думать о том, что она слышала. К её удивлению, она ощущает, как кто-то хватает её за волосы и тянет назад, а после резко отбрасывает в сторону. Ваза с лилиями выскальзывает из её рук, разбиваясь вдребезги, сама девушка стукается спиной о каменную стену и под грохот тарелок, падает на пол.Розария ощущает острую боль в затылке, приложив к нему сразу уже освободившуюся ладонь. Жмурясь, она открывает глаза, пытаясь рассмотреть виновника того, кто крепко хватал её за волосы. Юный принц встречает её доброй и милой улыбкой, за которой, как была уверена Розария, не было ни одного намёка на добродушное приветствие. — Ты чего себе позволяешь? — бунтует девушка, но всё еще сидит на месте. Вдруг этот принц учудит что-нибудь еще. — От тебя давно не было вестей — спокойно говорит Альбедо. — Идиот! — кричит Розария, не стесняясь того, что привлечет к себе излишнее внимание. — Ты стала так много проводить времени рядом с этим герцогом, что совсем забыла о нашей сделке — напоминает ей принц, подходя к монахине и присаживается напротив неё на корточки — он что вскружил тебе голову? Розария хочет чем-нибудь ударить, но под рукой ничего не оказывается, поэтому она смиренно продолжает ждать, чего еще выдаст этот нагловатый принц. — Уверен, что за всё это время ты хоть что-нибудь, да узнала? — спрашивает Альбедо, переходя на шепот. Признаться, Розария и правда узнала много всего интересного: разговор Камисато Аято с герцогом и та красная бабочка, которая всё еще была спрятана у неё в комнате, но стоило ли это рассказывать Альбедо? Пошлый опыт общения с ним, показал, что давать информацию этому принцу можно было частями. Он всё равно же не знает всей правды. А после в голове Розарии мелькает мысль, что обязательно ли ей сотрудничать с Альбедо? Для чего? Чтобы он не рассказал матушке, что она курит сигареты и прогуливает службы? С другой стороны она понимала, что защитить её пока было некому, а значит рассказывать Альбедо обо всем, что она услышала от Кэйи, и не только, придётся. Розария в первую очередь думала только о себе. — Иназумские гости — слабо выдыхает Розария, стыдясь того, что у неё больше нет выбора. Альбедо на секунду отстранился, взбудораженный неожиданными вестями. — Что с ними? — он ждал продолжения. — Мужчина, что прибыл с Её Величеством Сёгун Райдэн — тихо говорит монахиня, отводя глаза и чувствуя какую-то вину — я видела, как он навещал Кэйю в лазарете. — Ты слышала о чём они говорили? — тут же спрашивает Альбедо. — Немного — Розария лукавит. Принц, поражённый новостями, даже не увидел смятения на её лице: — О чём? — настаивает Альбедо. Розария несколько секунд обдумывает о том, что можно было выдать Альбедо из того, что она услышала. — Иназумский гость рассказывал герцогу про Небесный Порядок — монахиня сглатывает слюну, пока юноша завороженно смотрел на неё в ожидании ответа: — Сердце Бога, Тейват и Бал, который собирается здесь для чего-то… На большее у неё не хватило сил. Она вдруг почувствовала стыд. Как будто она предала Кэйю. Стало паршиво. — Это всё, что ты услышала? — спрашивает принц, принимая спокойное выражение лица. — Да — тут же отвечает Розария. Альбедо недолго думает, а после говорит: — Так значит, кто-то хочет помочь королевской троице помешать Его Величеству. Розария ничего не отвечает. Но цепляется за слова о том, что королю Венти кто-то хочет помешать. В чём? Для неё это оставалось загадкой. — Говорил ли герцог с кем-нибудь после? — интересуется Альбедо. — Не знаю — честно признаётся монахиня — я сразу ушла и первым кого встретила, был ты. — Какая свежая информация — довольно улыбается принц. Увидев в глазах Альбедо доверие, что-то побуждает девушку спросить после всего того, что она рассказала: — Кхаэнриах и вправду был разрушен из-за войны? Альбедо резко изменился в лице. Он сомкнул губы, сделал серьёзное выражение лица и насупился: — Они говорили и об этом? — лишь спрашивает принц, Розария лишь кивает, а юноша лишь улыбается: — как интересно. — Там могли остаться выжившие? — тут же спрашивает монахиня. Почему-то ей самой необходимо было убедиться в том, что говорил Аято герцогу в лазарете, и почему-то она была уверена, что Альбедо знал это намного лучше неё. — Да — с хитрой улыбкой отвечает принц, вставая с колена и собираясь уйти. Розария лишь молчит, снова и снова прокручивая в голове сцену, где Аято узнаёт в герцоге совсем иного человека. Неужели… Неужели, это правда? — Встретимся в конюшне послезавтра — говорит Альбедо, собираясь покинуть монахиню — и узнай, что собирается делать Дилюк со всей этой информацией. Принц уходит, оставляя Розарию одиноко сидеть на полу в большой кухне. Не было исключено, что кто-то видел, что только что происходило, но это волновало Розарию гораздо меньше, чем то, что она слышала этим утром. Какова вероятность, что Кэйю пожалеют и дадут жить нормальной жизнью? Что будет с тем Иназумским гостем, которого она видела в лазарете? И что предпримет король? Розарию пробрала дрожь. Это всё не стоит молчания о сигаретах и службах в церкви. Она оказалась втянута в большой королевский секрет и никак не могла понять, что ей дороже: личная безопасность или будущее герцога, который засыпая, держал её за руку. *** Венти сидит на балконе, наблюдая за тренировками своих рыцарей во главе с прекрасной Джинн Гуннхильдр, что мастерски махал мечом по чучелам, показывая мастер-класс новобранцам. Мальчишка мечтательно вздыхает, впервые представляя юную принцессу перед собой не как опытного рыцаря, а как настоящую девушку. Почему-то он никогда не смотрел на неё так, как смотрит сейчас: с вожделением и тайным желанием. Он понимает, что причина его внезапного стояка на принцессу лишь отсутствие каких-то перспектив на желаемый трон. Но отнюдь это была не одна из самых важных причин. Сама Джинн была до жути привлекательна. И как он не замечал этого раньше? Светлые волосы, осиная талия, голубые глаза. Настоящая принцесса. Он заметил её еще в тот момент, когда один на один разговаривал с ней в большой ванной комнате. Сейчас Венти корит себя за то, что тогда не воспользовался случаем, ведь теперь ему предстояло проделать огромный путь к её сердцу. Либо же он собирался сделать это насильно. Но так он не получит того воодушевлённого чувства победы. Пусть Венти и не похож на человека, который готов бороться, то здесь он был не прочь поучаствовать в схватке. Тем более, его противник был тоже весьма интересен. — У Вас сегодня встреча с прибывшими главами регионов после обеда — напоминает ему Дилюк, закончив смотреть расписание короля. Венти как будто его не слушал. Мальчишка продолжал зачарованно смотреть на тренировочное поле. Рагнвиндр мог его понять, потому что сам краем глаза смотрел как Джинн размахивает мечом. — Король — снова подаёт голос Дилюк, желая хоть немного привлечь его внимание. Мальчишка лишь хмыкнул, а после повернулся к герцогу, что закрыл свиток. — Да, да — беспечно махает ладонью Венти — я помню. Король задерживает свой взгляд на герцоге Рагнвиндре, что передал свиток ближайшему помощнику, а сам уже собирался уходить. Венти гадко улыбается, решая закинуть удочку и выведать истинные чувства этого герцога. Это будет нелегко, но король хотя бы попытается. — Дилюк, — зовет мальчишка Рагнвиндра. Тот сразу же останавливается: — Да, Мой Король — голос герцога звучит твёрдо и решительно, ожидая указаний. Судя по расслабленному виду сира, мальчишка не собирался давать ему новые приказы. Венти пригубил вина из бокала и поудобнее устроился в мягком кресле. — Так приятно наблюдать, как дворец наполняется гостями из разных стран — с некой улыбкой на лице говорит король. Дилюку эта гримаса не предвещает ничего хорошего, но Венти продолжал: — столько разных красавиц приехало посетить бал: герцогини, принцессы, послы, очень даже умелые лучницы и мечницы. Вы со мной согласны? — Непременно дворец полон самых разнообразных гостей — уклончиво отвечает герцог. Он чует некий подвох. — Приятно в такой период начать какой-нибудь головокружительный роман с загорелой герцогиней из Сумеру — Венти хитро улыбается. Он хочет поймать его на крючок, вывести на истину, услышать признание, чтобы двигаться дальше по своей извилистой тропе хитрых уловок. — Возможно — вбрасывает Дилюк — Вас нужно с кем-нибудь познакомить? Рагнвиндр понял его тактику и переходит в атаку. Совсем непонятно для чего герцогу понадобилось узнавать что-то о личной жизни Дилюка, но его самого это как минимум насторожило. — О-оу! — весело говорит Венти, начиная тут же хихикать: — я не об этом. Просто наблюдаю, что Вы, сэр Рагнвиндр, так вовлечены в свои обязанности, что совсем не отдыхаете. Может, вечер с какой-нибудь жаркой принцессой как-то охладит ваш пыл, и Вы немного отдохнёте? Впереди как никак бал и нужно расслабиться. Дилюк старается не выдать себя лицом, что данный вопрос его обескуражил, но лишь поднимает брови, а после отводит взгляд. Не то, чтобы он никогда не думал о сексе, влюблённости, мимолётном желании, даже о любви. Он просто отставил это на второй план, сосредоточившись на своей высокой должности и заботах дворца. А еще перспектива переспать с какой-то служанкой совсем не грела его чувство потребности, ведь она была куда выше, чувственнее и обширнее, чем одна ночь. Дилюк мог бы даже сказать, что это любовь. Но лишь одна и единственная к той женщине, которая так близка с ним, но в то же время так далека от его настоящих чувств, которыми он может с ней поделиться, а потому он оберегает у себя в сердце эти чувства и слишком редко оказывает наружу. — Чтобы этот бал прошёл для Вас без всяких казусов, я должен много работать, Мой Король, — увиливает от ответа Рагнвиндр. Венти про себя злится, что не может поймать важные ему слова за хвост и заставить этого герцога плясать под его дудку. Он слишком хорошо увиливает от ответов. Но тут королю приходит озарение. Та неразлучная королевская троица. Алый румянец, что заливал щеки герцога на вчерашнем балу во время танца. — Значит, Вы так сильно влюблены — мечтательно говорит Венти, решая не медлить: — кто она? — Я не хочу говорить об этом — признаётся герцог, решая уже не юлить от ответа. Если Венти продолжит дальше настаивать, ничем хорошим это не закончится. — Так я прав — король радуется, что нащупал уязвимое место Дилюка Рагнвиндра. — Не исключено — говорит мужчина. — Знаете, сэр Рагнвиндр, — решается признаться король — Вы для меня настоящий пример стойкости и терпеливости. Судя по тому, что Вы всё еще не обзавелись потомством, объект Вашей неистовой любви всё еще бродит по дворцу, сам того не подозревая, что неприступный холодный герцог жаждет искупаться в её объятиях. Я ведь прав, верно? — Чего Вы добиваетесь? — Дилюк пытался держать в себе эмоции, надеясь не сорваться. Тогда его сразу же схватит местная стража. — Просто поражаюсь! — не скрывал своего восторга Венти: — как можно любить человека так много времени и не признаться ему в чувствах. — Видимо, Вам это не свойственно — бросает Рагнвиндр, надеясь держать свою защиту. Жаль для Венти она не срабатывает, он уже зацепился за испуганные глаза герцога и решает давить дальше: — Вовсе нет — с уже загадочной улыбкой говорит король: — я люблю каждого в этом дворце и благодарен судьбе, что она позволила сесть мне на трон и наблюдать каждую красавицу в этих краях и радоваться, что я нахожусь в их обществе. Но Ваш поступок заслуживает героизма и уважения. Неужели, это действительно такие глубокие чувства? — Я не собираюсь отвечать на этот вопрос — Дилюкхмурится, начиная понимать, что угодил в ловушку. — Ваше право — король даёт заднюю, понимая, что извлёк из этого диалога больше, чем планировал. Его теория подтвердилась. Дилюк Рагнвиндр безоговорочно и очень долго влюблён в принцессу Гуннхильдр. Какая радость! Теперь это можно использовать для некоего светлого будущего. — Я рад, что у нас с Вами впервые выдался такой личный разговор — признаётся Венти, делая глоток вина — надеюсь, после этого Вы станете ко мне ближе, сэр Рагнвиндр. Сам герцог в этом очень сомневался. Король был первым, кто расскажет его секреты всей округе. Венти снова смотрит на тренировочное поле. Джинн Гуннхильдр делает серию атак, положив на траву порядка шести солдат стражи. Тренировка удалась, она радуется, скинув железный шлем, а все вокруг начинают ей хлопать. Принцесса поднимает голову, видя на балконе короля и герцога Рагнвиндра, а после поднимает им свой меч, показывая, как она непобедима. Король в знак уважения поднимает свой бокал, оценивая её силу. Их идиллию прерывает Альбедо, ворвавшийся в тронный зал и резко подбежавший к королю. Дилюк делает вид, что ему совсем неинтересно, что такого шепчет этот маленький принц на ухо Венти, а потому любуется на Джинн, что махала мечом на тренировочном поле. Однако, краем глаза Рагнвиндр видит шок на глазах короля, а после показывает Альбедо уходить прочь. Дилюк делает вид, что поправляет хвостик на макушке и затягивает потуже резинку. Лучше всего сейчас сосредоточиться на принцессе. Так он не привлечёт внимания к тому, что заинтересован в их интимном разговоре. Венти показывает Альбедо уйти, а после смотрит на герцога. На лице мальчишки появляется гадкая и хитрая ухмылка, когда он видит искры в глазах герцога, что не отрывал своих глаз от принцессы. Кажется, бал и в правду обещает быть интересным. *** Встреча с королевами и королями дала Венти хорошие плоды для будущего Тейвата: торговля рыбой из Иназмуычерез Ли Юэ помогла бы здорово поднять всем трём странах прибыль, а Нахида согласилась организовать для претендентов от королей и королев большой класс в Академии для обучения теории по фехтованию. Все были в плюсе. Встреча прошла плодотворно. И только правители собрались расходиться, как Венти вальяжно расселся на своём троне и сказал: — Ваше Величество, Сёгун Райдэн, — ехидно начинает Венти, чем привлекает внимание Нахиды и Чжун Ли, не ожидавшие услышать столь личное обращение короля к девушке. Та застыла в неведении: — я бы хотел, чтобы Вы остались. Есть пара личных вопросов. Райдэн смотрит на короля Ли Юэ, давая понять, что она обескуражена и шокирована, но сдвинув брови уверяет, что справится с этим сама. Нахида спрыгивает с высокого стула, поправляя свое маленькое платьице и босыми ножками ступает к двери, перед этим оборачиваясь и испуганно смотря на Венти. Чжун Ли бросает взгляд на Сёгун, что присела перед Венти, решается оставить их наедине. Скребя сердцем, он закрывает дверь за собой и Нахидой, оставляя двух королей наедине. Как только дверь за другими властелинами закрывается, Венти снова отпивает вина из своего бокала. — Хочу с тобой кое-что обсудить — король понижает голос. — Что именно? — спрашивает Сёгун. — Насколько ты верна нашему плану? — твердо и чётко спрашивает мальчишка. — Готова поставить свою жизнь на наши общие цели для Тейвата — немедля говорит Райдэн. В её словах слышится неуверенность, но она тут же прогоняет её, нахмурив взгляд. Венти такой ответ вполне устраивает: — А твои подчинённые? Райдэн удивилась такому вопросу, изменившись в лице, а мальчишка продолжал: — Я наслышан об одном твоём солдате — продолжает король: — его зовут Камисато Аято. Слышал он прославленный самурай. А еще я слышал, что он не любит держать язык за зубами. — В смысле? — не понимает девушка, начиная не на шутку переживать. — Твой Аято скормил одному из мои подчиненных довольно личную и громкую информацию, что может агрессивно повлиять на мою репутацию — королева хмурит брови, совсем не понимает о чём говорит Венти, а тот продолжает: — Селестия, Сердца… Кхаэнриах… Райдэн немного смутилась: — Но это же не для кого не секрет… Или… Твои люди даже не знают, кто ты? — Неважно! — рявкает Венти, хлопая кулаком по столу — твой наглый самурай лезет не в своё дело! — В нашей стране между подчинёнными нет никаких секретов. Все люди вокруг знают легенду о Сердцах с пелёнок. В том, что ты всё держишь от своего народа в тайне и купаешь и в вине и беззаботности лишь твоя вина, а не моего подчинённого — не уступала Райдэн. — Твоя вина в том, что ты не уследила за его словами — говорит мальчишка — а потому, я хочу посмотреть, что осталось от той злой королевы. — Венти… — голос Райдэн звучит тише, ведь она понимала к чему он клонил. — Любовь слишком губит твою настоящую натуру — признаётся король — ты стала слишком мягкой. Но знаешь, что погубит твою любовь и твоё светлое будущее? — продолжает мальчишка: — то, что, растрепав некие легенды, поднимется бунт и тогда придётся попрощаться с большой любовью, попрощаться с Сердцем, попрощаться с титулом и с Его Величеством Чжун Ли. — Что сказал Аято? — она пытается сменить тему, чувствуя нарастающее давление от мальчишки. — Неважно, что сказал этот прихвостень, важно, насколько ты всё еще та грозная, непобедимая, кровожадная Сёгун Райдэн — Венти улыбается — ты мне больше нравилась такой! Сейчас ты стала слишком мягкой… — Что ты хочешь? — не унималась королева. Она вдруг ощутила себя в ловушке. — Избавься от него! — тут же говорит Венти. На лице королевы возни ужас: — избавься от Камисато Аято. Сама. Королеве было неожиданно слышать такое от своего, казалось бы, друга и союзника. А потому первые несколько секунд она переваривала сказанное мальчишкой. — Венти… — тихо начинает Райдэн, желая найти компромисс, но, кажется, король даже не хотел её слушать: — Желаю завтра за завтраком услышать, что он мёртв — перебивает её мальчишка — добрых снов! Король спрыгивает со стола, взмахнув мантией и удаляется из тронного зала, оставив Райдэн наедине со своими мыслями. *** Чжун Ли стоит в пустом коридоре. Он лишь гадал о чём беседовали Венти и Райдэн. Через большие панорамные окна он наблюдал, как садится солнце и опускаются тени. Тени, которые не видел и не слышал никто. И было немного приятно иметь такую тень в своём подчинении. Король слышит легкий ветерок, что колыхнул его длинную прядь и не отрывая взгляд от окна спрашивает: — И что ты узнал? За его спиной появляется невысокий юноша со зловещей маской на лице. Незнакомец падает на колено и докладывает: — Венти просил убрать одного из подчинённых Райдэн — тихо говорит юноша. — М-м-м — на лице короля Ли Юэ не было совершенно никакой эмоции. Как будто он ждал чего-то подобного от этого мальчишки: — как занятно. Вряд ли это Мико. Эта лисица до последнего ничего не скажет даже под самыми дикими пытками. — Камисато Аято — тут же отвечает юноша. На это Чжун Ли лишь цокает языком: — Давит на больное. В духе Венти. Повисает недолгая пауза, а после король поворачивается к подчинённому: — Думаю, ты можешь отдохнуть сегодня, Сяо, — говорит король, а юноша снимает маску с лица — ты хорошо поработал. *** В лунном свете происходило множество других историй. Так, например, королева Иназумы с большим удовольствием уплетала виноград с пальцев короля Ли Юэ, что решили провести вечер вместе. Они сидят на большой белой кровати. Обнажённые и влюблённые. Их чувствам однозначно могли позавидовать все пары, что съезжались в Мондштадт. Держать такие крепкие узы, стоя во главе своих стран не каждый сможет. Больше всего всех восхищали джентельменские манеры Чжун Ли. Король всячески показывал свою заботу за королевой: держал за руку на завтраках, кормил апельсинами на пикнике, явившись во дворец, первым делом узнал у слуг расположение её комнаты и всё остальное время не покидал её ни на одну минуту. Такая любовь заслуживает уважения. Сама Райдэн рядом с королём Ли Юэ превращалась в настоящую принцессу, принижая свои навыки воительницы с ужасным характером. Девушка млела от его комплиментов, на её щеках пылал румянец, а на собраниях и званных ужинах она покорно молчала, отдавая слово Чжун Ли. Ей любовь вскружила голову. Хотя, возможно, она была не против такого расклада. Сильной и могучей женщине необходимо иногда было сдаться в объятия не менее сильного мужчины и на несколько мгновений побыть слабой и беззащитной. Возможно, это только в её случае. — Я так рад, что мы хотя бы ненадолго можем побыть вместе — на лице Чжун Ли появляется приятная улыбка, адресованная своей возлюбленной. Та тут же смущённо улыбается. Чем сама Райдэн привлекала столь педантичного, но строгого Чжун Ли было настоящей загадкой. Сам король давно отрёкся от брака, предпочитая свободу, но, когда до Ли Юэ дошли вести, что на престол в стране, окружённой морями, взошла юная девушка, он не остался в стороне. Посылались все разные подарки: от местных фруктов до изысканных нарядов, дабы впечатлить особу и войти в доверие. Однако их, юная королева отправляла обратно. «Если захочет, то приедет сам» — ответила Райдэн, просмотрев тогда несколько десятков платьев, присланных королём Ли Юэ. И он действительно приехал. Её отказы побудили в нём азарт и некую игру. Игру, что со временем переросла в нечто большее. Возможно даже, в настоящую любовь. — Ты сегодня слишком расстроена — тут же подмечает Чжун Ли, отправляя в рот несколько штук голубики, но на самом деле он догадывался в чём причина такого настроения юной леди: — думаешь о том, что сказал Венти? Королеву словно прошибает холодный пот. Она не очень хотела поднимать эту тему в такой романтический вечер. — Самую малость — она лукавит. — Он так важен для тебя? — спрашивает Чжун Ли. Райдэн обижается на его слова, но всем видом этого не показывает. Аято преданно и верно служил под её руководством многие годы, несмотря на все законы, которые сама королева выпустила из-за своего плохого настроения. — Представь, что завтра твоей Нин Гуан отрубят голову на площади у всех на виду — резко отвечает королева — и что ты будешь делать? — Найду ей замену — спокойно отвечает Чжун Ли, делая глоток вина. Райдэн на секунду обескураживает его холодность. — Они же просто подчинённые — он пожимает плечами. Кажется, у него не было привычки привязываться к своим поданным. Райдэн совсем падает духом. Совет её влюблённого только огорошил её и никак не помог в гуще сомнений, что зародил Венти. «Твой самурай лезет не в своё дело». Ей часто вспоминаются его слова за этот вечер. Она не совсем понимала, какое Венти имеет право влезать в её политику и распоряжаться её людьми, но исключать того, что Аятопроявил некое самоуправство и влез не в свои дела она могла подтвердить. Уж сделал он это по доброте душевной или же по приказу кого-то, она не могла знать. Как и не могла лишить его жизни. Чжун Ли отвлекается и достаёт из ближайшей деревянной тумбочки небольшой чёрный мешочек. Он, немедля, протягивает его королеве. — Что это? — спрашивает Райдэн, смотря на неожиданный презент. — Ягоды «Вороньего глаза» — спокойно отвечает Чжун Ли — их собирает один врач из моего дворца в долине Гуйли. Мужчина раскрывает мешочек, давая Сёгун посмотреть на чёрные ягоды. — Более десяти ягод вызывают головокружение, слабость, температуру и судороги, а следом останавливают сердце — продолжает король, а после вручает их в руки Райдэн — если не хочешь сама марать руки. Сёгун недолго смотрит на мешочек с ягодами, а следом на Чжун Ли. — Зачем? — в её сиреневых глазах появляется испуг. — Ты же слышала Венти — говорит мужчина. — Аято мой подчинённый! — внезапно вскакивает Райдэн с кровати, натягивая на обнажённую грудь белую простынь. Она перешла на крик: — он глава комиссии Ясиро! Моя правая рука! — Он мешает — Чжун Ли старается соблюдать спокойный тон, но хмурит брови, понимая, что сейчас перед ним уже была не его беззащитная принцесса, а настоящая королева. — Кому? — гневается Райдэн — Венти? С каких пор тебе не плевать на его указания? — Дорогая — король пытается не переходить на повышенные тона. — Я не хочу тебя слушать! — гневается Сёгун, не давая королю договорить: — почему? Почему ты потакаешь ему? — Он наша единственная надежда — спокойно продолжает Чжун Ли. — На что? — навзрыд кричит королева. Еще несколько дней назад сам король отговаривал Венти прекратить публичную порку герцога, а теперь сам встал на его сторону. Какая-то часть внутри неё начала разваливаться на куски. — На шанс восстать против Небесного Порядка — уже грубее говорит король. — Селестия не покорится одному ему! — парировала Райдэн. — Поэтому мы делаем это вместе — безукоризненно отвечает король Ли Юэ — ради общего блага. Ради на самих. Править Тейватом. Вечно. — Почему от его желаний должны страдать невинные люди? — девушка вертит головой, не понимая в какой момент в ней проснулось сострадание — мои люди, Чжун Ли? Мужчина лишь замолкает. Он решает, что королеве нужно просто выговориться и принять должное. Король замечает, как её фиолетовая коса начинает светиться. Сёгун Райдэн настоящему была зла. — Он знает, что делает! — уверяет её мужчина, вставая с кровати и подходя к девушке, что продолжала прикрывать своё нагое тело — власть, могущество, сила самих Богов! Свергнув Селестию, мы можем править вечно, образовать единое государство, где все могут жить в мире и радости. А мы с тобой будем вместе! Нам не придётся присылать письма через бескрайние моря, не придётся встречаться тайком ото всех, чтобы побыть наедине. — А Царица? — тут же спрашивает Сёгун. — Она не знает, что творит! — Чжун Ли тут же отводит взгляд — а мы не хотим повиноваться ей! Она дала нам сердца, думая, что так можно сравнить баланс между нами и Богами, но нас больше, мы сильнее! Нам хватит сил восстать против Царицы и против Селестии! — Это безумие — сиреневые глаза Райдэн наполнились пустотой. Она вспомнила к чему привело прошлое столкновение обычных королей с Богами Селестии. Почему-то теперь перспектива сотрудничать с Венти и остальными казалось ей самым настоящим ужасом. Что, если их план провалится? Что, если погибнут ни в чем не повинные люди? Что, если весь Тейват ждёт судьба Кхаэнриаха? И стоили ли это того? — Баал, любимая, — король взял её ладонь, сплетая пальцы — всё будет хорошо. — Ты действительно так думаешь? — глаза королевы полны надежды. — Конечно — он обнимает её. Она ощущает прилив нежности и чувство безопасности, но мешочек с ягодами в её руках не давал ей покоя. Королева отстраняется от объятий мужчины: — Я хочу немного подышать — признаётся Райдэн — не против, если я немного постою на балконе? — Тогда, я, наверное, пойду — говорит король, видя, как королева начала переживать: — думаю, тебе надо немного побыть одной. Приходи ко мне, если будет совсем плохо. Он целует её в лоб и смеряет доброй улыбкой, а после покидает девушку, хлопнув дверью. Как только король Ли Юэ покидает покои Сёгун, она тут же идёт на широкий балкон. Растворив двери, она недолго смотрит вдаль: на тёмный лес. Её передние пряди развевает лёгкий ветерок, а в самой ней появилась настоящая смелость. Та самая сила королевы Сёгун Райдэн. Она подходит к перилам, пока теплый летний воздух раздувал полы её халата. Королева снова смотрит на мешочек, данный ей Чжун Ли. Ничто не стоит невинных человеческих жертв. Ничто не стоит настоящей правды. И уж тем более это не стоит её собственной могучей силы, которую ей обещает Венти. После бури эмоций, что бушевала в ей голове, она замахивается, сжимая в ладони мешочек с ягодами, а после со всей силы кидает его в самую темноту. Ей важны её люди, важны жизни жителей Иназумы, важна многолетняя дружба с ей поддаными, что поверили в неё. И для неё это было лучше всего на свете, нежели радость от титула и силы. Пусть она снова потеряет любовь всей своей жизни, пусть она станет изгоем и выйдет из альянса, пусть начнётся великая война, но она знает, что её народ для неё важнее Богов, важнее Селестии и важнее Чжун Ли. Сердце Райдэн бешено бьётся, она ощущает эту силу до кончиков пальцев. Венти предлагает забрать её и объединиться против Царицы и Селестии. Но ради чего? Райдэн вдруг понимает, что это абсолютно того не стоит. *** Розария в ночи стоит большой дверью в покои герцога Рагнвиндра. Сама дверь чуть приоткрыта, видимо сам герцог еще не вернулся после своей работы. В любо случае, в этот раз она считает, что должна помочь той стороне, к которой она прониклась за всё это времяпровождение с Кэйей. Она сжимает в руках ту самую красную перчатку, что нашла на Побережье Сокола. В ней боролись ангел и демон, каждый тянул на себя. Стоило ли отдавать это королевской свите? Может, стоило это отдать Альбедо, чтобы помочь королю замести следы? Она вдруг вспоминает шрамы на спине Кэйи. Это дело рук короля. Это был приказ короля. Короля, который по версии Альбедо обещал ей светлое непринуждённое будущее в стенах дворца. Стоило ли ему помогать после такого? Стоило ли прислуживать его указам? Или же стоило вовсе не отдавать никому эту перчатку, словно она ничего не видела? Мысли одна за другой преследовали её, навевая страх и ужас будущего, которое может вот-вот произойти. Если сказанное этим иназумским гостем правда, то совсем скоро весь Тейват погрузится в огромный мрак, а она никак не помогла это предотвратить. Хотя у неё есть шанс, и он прямо сейчас. За этой дверью. Положить перчатку на стол Дилюка Рагнвиндра и уйти. Почему Дилюк? Потому то, судя по всему, именно его власти боится Венти. Боится, что наследник Крепуса начнёт против него бунт, но с этой перчаткой у него будут особые доказательства начать сопротивление. Доказать, что Венти убил Синьору. Сбросил со скалы. А что потом? Альбедо говорил ей, что король Венти очень могуществен. Не повредит ли её самогеройство всем членам королевской семьи? Время шло, ей надо было срочно что-то решать, пока её никто не увидел. Чего на самом деле хочет Розария? Помочь Кэйе или служить под покровительством Альбедо? Монахиня хватается ладонью за ручку двери от покоев герцога, собираясь ей открыть. — Так, так, так — тихо причитает мужской голос, от которого девушка испуганно застывает на месте, тут же пряча перчатку за спину. Перед ней прямо из темноты появляется некий незнакомец в большой шляпе. Розария где-то его видела. Или что-то слышала о нём. Кажется, он один из Предвестников. — Я слышал, что покои монахинь находятся совсем в другом крыле, а герцог Рагнвиндр совсем не похож на человека, что будет пользоваться услугами девушек на ночь — с легкой ухмылкой на лице говорит странник. — Я….я… — начинает заикаться Розария, понимая, что её поймали с поличным. — А судя по тому, что свет в его покоях не горит, а ты не похожа на служанку, что меняла ему постель и уж тем более не похожа на ту, что пришла к нему на ночь, делаю выводы, что ты шла сюда намеренно — говорит Предвестник — но что требуется обычной монахине от самого герцога Рагнвиндра? Юноша чуть наклоняет голову, желая рассмотреть, что прячет за спиной девушка. Розария молчала. Вот уж с кем она меньше всего хотела столкнуться в темном коридоре, так это с Предвестником Фатуи. Это хуже Альбедо, хуже самого герцога Рагнвиндра, хуже даже короля. Ей стало страшно. Придумать довольно логичную причину просто не было времени. Этот незнакомец быстро её раскусил. — Боишься меня — вздыхает странник — если тебе будет легче говорить, то представлюсь, чтобы соблюсти приличия — Скарамучча. Шестой из Предвестников Фатуи. Полегчало? Розария всё еще молчала. — Да брось, я не буду тебя убивать прямо в коридоре дворца — настаивал Скара — я же здесь в гостях и не совсем идиот портить такой дорогой ковер в крови. Монахиня сглотнула слюну. Стоит ли ему верить? — Я просто хотела кое-что отнести герцогу — дрожащим голосом говорит Розария. — Обычная монахиня? — удивляется странник — и что же у тебя там? В голове девушки возникает безумная идея показать её находку одному из союзников той с которой сняли эту перчатку. Так она не нарушит указания Альбедо, но и не совсем поможет королевской свите. Она снова пытается усидеть на двух стульях, но считает, что это точно должно как-то всколыхнуть и без того интересную жизнь во дворце. Этот Предвестник удачно ей подвернулся. Взяв волю в кулак, Розария протягивает руку юноше в лунном свете, раскрывая ладонь Алый красный камешек, единственный уцелевший на перчатке, немного поблёскивает. Бабочка на аксессуаре почти отвалилась, но давала понять, кому принадлежала эта вещь раньше. Азарт Скарамуччи исчезает. На лице появляется мгновенный шок, а после юноша старается принять совсем непринуждённое лицо. Он увидел доказательство! — И откуда у тебя это, обычная простая монахиня? — тут же с улыбкой на лице спрашивает Скарамуча. — Я нашла это на берегу моря — все еще дрожащим голосом отвечает Розария. Ей было страшно, что этот Предвестник сделает дальше. Сдаст её королю? Дилюку? Она только сейчас начала об этом думать. — Как интересно — подмечает странник — и ты хотела отдать это Дилюку Рагнвиндру? Вполне понятна твоя позиция, обычная простая монахиня. Она хочет возразить, но решает не говорить лишнего при Предвестнике. — Это Вашей коллеги… — лишь выдает девушка. — Я вижу — с улыбкой на лице говорит Скара — но раз ты захотела отдать это Дилюку Рагнвиндру, так отдай. Уверен, ему увидеть эту деталь будет намного интереснее, я ведь уже увидел. Розария шокирована. Он хочет, чтобы она оставила это герцогу? Зачем? Она думала, что Предвестник заберет её, но он даже не собирался брать эту вещицу. — Нет, нет — начинает причитать Скара — не смотри на меня так странно. Я не заберу это, но буду не против, если эта перчатка полежит у герцога на столе. И быстрее, пока он не пришёл. Розария ничего не понимает. Её рука опускается. Чего хочет этот Предвестник? — Оставь это у герцога на столе — Скарамучча проходит мимо монахини — ведь так эта королевская свита быстрее к нам прислушается, и сама найдет нас. А я сделаю вид, что тебя не видел. Скара идёт дальше, оставляя Розарию один на один с открытою дверью в покои герцога. Предвестник слышит, как он быстро входит туда, а после пары секунд выбегает и бежит прочь. Наивная напуганная монахиня, но какой вклад внесшая в их ближайшее плодотворное сотрудничество.