С другого истока

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Небо постепенно окрашивалось в ядреные огненные цвета. Тёмные тучи рассеялись, оставив после себя только промокшую траву и приятных запах свежей влаги. Но ни маленький нос, ни лазурные глаза не обращали внимания на эту атмосферу раннего утра. Вместо этого ощущалась вонь промокших бревен, влажного пепла и горелой плоти. Сырые песок и земля противно липли к коже босых ног. Постепенно обходя остатки от деревни, девочка спешно окидывала взглядом недогоревшие дома. Руки дрожали, хотя шла она, казалось спокойно. Их она держала перед туловищем и, видимо неосознанно пытаясь унять тряску, потирала ладони друг о друга. Пальцами растирала фаланги пальцев другой руки. На глазах не было слез, лишь небольшая отечность на веках. Волосы высохли, образовав ещё больше кучеряшек. Маленькие ноги спустя какое-то время перестали шагать, а взгляд опустился вниз. Девочка уставилась в точку, между рухнувшими брёвнами, после чего, будто что-то вспомнив, помотала головой и снова начала оглядывать остатки. Дрожь подкатила к рукам с новой силой. Лили подошла к точке, в которую пялилась, и опустилась на корточки. С небольшим усилием отодвинув недоговершее дерево, она начала перебирать то, что осталось под грудой. Вокруг девочки все еще были сложены некоторые уцелевшие бревна. Изначально проходя через «комнату», Лили продолжала разглядявать прогоревший пол. На нём было раскидано немного вещей, однако несколько ценных все же представлялась возможность найти. Меж бревен без того едкий запах теперь заставлял сглатывать вязкую слюну. Но то ли Лили никогда не испытывала проблем с трупами, то ли за этот, казалось, короткий промежуток времени она привыкла к вони. Однако, не сказать, что девочке было безразлична окружающая обстановка. Встав с корточек, Лили медленно оглядывала пространство вокруг, но, кинув поспешных взгляд в сторону от себя, тут же отвела глаза. У стены находился источник этого запаха. Девочка зажмурилась и приложила правую руку к щеке, дабы невольно не кинуть туда взгляд. Пока Лили медленно обходила комнату, мертвую тишину разрезали детские голоса. Один из них это определенно был голос девочки, второй она также не могла не узнать, ведь голос друга въелся в память и отставать не планировал. Будто в попытке убедиться, что голоса эти лишь прилипшие воспоминания, Лили обернулась, а после продолжила ходьбу. Она старательно игнорировала всякое изменение в ритме биения сердца. Детство для них прошло давно, но даже несмотря на это они были друг для друга всем. А потерять в огне то, чем дорожил всю жизнь было больно. Сердце продолжало настойчиво бить, будто пытаясь проломить ребра. Кровь приливала к мозгу, а ноги вновь показались ватными, отчего Лили остановила свой шаг. В попытке убрать сковшиеся слезы и сфокусировать зрение, она с силой протерла глаза кулаком и пару раз проморгалась. Она огляделась последний раз на дом Горана и продолжила идти к следующим. Она знала, что ей придется обходить все сгоревшие сооружения в деревне, поэтому она пару раз глубоко вздохнула.

***

Деревянная повозка тряслась от неровной тропы. Люди редко ходят в этих местах, тем более у окраины леса. Изредка разве что проезжают торговцы и иные личности, готовые поживиться любым товаром. Солнце было в зените. Ярко освещая все находящееся в его владениях, оно не добирались только до троп, укрытых плотной кроной деревьев. Птиц было слышно изредка. Они не любят селиться на окраине леса, велика опасность быть сьеденным, брошенным, затоптанным. Поэтому их пение было редким сопровождением в долгой поездке торговцев. — Ты к городу-то за какими делами едешь? — парень громко произнес, боясь оказаться неуслышанным из-за шума колес. Не услышав ответа, он повернулся корпусом назад и встретился с девочкой взглядом. Взгляд ее ему показался тяжёлым, поэтому он обернулся обратно к дороге и натянул немного неловкую улыбку. — Думаю, не стоит мне лезть в дела чужие. Бóльшая часть поездки прошла в тишине, которую прерывал лишь стук колес о мелкие камни и редкие слова паренька. Ехать по такой дороге было крайне не удобно, однако более безопасно, чем по сильно езжанным. Разбойники и иные, похожие на них, ошиваются именно по тем дорогам, что являются частыми в маршрутах торговцев. За весь путь юноша, сидевший на облучке, единожды обмолвился о своем отце-торговце, что с ним всегда ездил по городам. Помогая ему в пути или уже будучи на месте, он многому научился у родителя. От мыслей юноши Лили вспоминала наставления своих родителей. Немногие из всех них Лили могла вспомнить, однако, те, что запомнились, особенно большой штамп оставили на каждом из ее действий. — Всë диву даюсь, как ты именно мне попалась, — вновь попытался заговорить парень, не отрывая взгляд от лошадей. Он хотел было вздохнуть от очередного отсутствия реакции, как вдруг услышал голос: — А что? Из недавних какие-то вести известны? — ответила Лили, поворачивая голову к торговцу. — Ещё какие.! — казалось, на его языке вертелась еще пара слов, но не уделяя внимание интонации, юноша закончил фразу. В конце концов он громко выдохнул. — Слух ходит по другим баронствам кое-о-ком — работорговцы. Лили посмотрела вперед, и взгляд уткнулся в ящики напротив. — Я слышала. — Да, дети, конечно, всегда были их лакомым кусочком, но сейчас. — юноша слегка поморщился. — Не найдут они пристанища у Бога. — Всевышний всë видит. — не задумываясь пробормотала Лили, чувствуя нарастающую дрожь в пальцах. — «Верь в Бога, но на себя надейся» — слова матери продолжали крутиться в голове Лили, чей взгляд упирался в темный балдахин, укрывающий от дневного света и загоняющий ящики и девочку в приятную прохладу тени.